Словарь книжников и книжности Древней Руси
Статьи на букву "П" (часть 2, "ПАТ"-"ПИТ")

Статьи на букву "П" (часть 2, "ПАТ"-"ПИТ")

ПАТЕРИК ЕГИПЕТСКИЙ

Патерик Египетский - переведенный с греческого языка сборник нравственно-назидательных произведений аскетического характера. В рукописях П. имеет заглавие - «Сказание о египетских черноризцех». Наименование обусловлено тем, что большую часть сборника образуют собрания патериковых рассказов, возникшие в среде ближневосточного, прежде всего египетского, монашества IV-V вв. В патериковых рассказах П. отразилась, несмотря на нарочитую безыскусственность формы, сложнейшая проблематика важнейшего периода становления древнего монашества. Этим обстоятельством объясняется высокий авторитет собраний патериковых рассказов, вошедших в состав П. в последующей традиции и их перевод на языки почти всех народов, испытавших влияние византийской культуры. В П. входят несколько произведений, причем одна часть их разделена на 62 главы, а другая, принадлежность которой П. была с большой долей вероятности установлена М. Капальдо (Capaldo. Caratteristiche strutturali, p. 22), общей нумерации с предшествующей частью не имеет. П. состоит, помимо оглавления 62 глав, помещенного в начале сборника, из следующих произведений (постатейное описание 62 глав по рукописи - ГПБ, Солов. собр., № 635/693, кон. XV в. - см.: Еремин. К истории древнерусской переводной повести, с. 38-46): 1) гл. 1-32 - «История египетских монахов» (‛Η κατ’ Αϊγύπτον τῶν μοναχῶν ‛ισιορία, Historia monachorum in Aegypto), являющаяся описанием путешествия группы монахов по главным центрам египетского монашества в кон. IV в. и составленное в 395-396 гг.; 2) гл. 33-35 - сочинение Палладия «О народах Индии и брахманах» (Περὶ τῶν τῆζ ’Ινδίαζ ’εθνῶν καὶ τῶν Βραχμάνων, De gentibus Indiae et Bragmanibus), написанное в форме диалога Александра Македонского и брахманов; 3) гл. 36-60 - «Лавсаик» (‛η Λαυσιακὴ ’ιστορία, Λαυσαϊκὸν, Historia Lausiaca) Палладия, еп. Еленопольского (364-430), написанный около 420 г. и представляющий собой собрание рассказов из жизни подвижников и подвижниц Египта, Ближнего Востока и других областей Византийский империи, которые автор посетил во время своих многочисленных путешествий; заглавие свое получил позднее от имени Лавса - византийского придворного - по просьбе которого было написано произведение; 4) гл. 61-62 - извлечения из алфавитной части собрания «Изречения святых старцев» (’Αποφθέγματα τῶν ‛αγίῶν γερόντων, Apophthegmata patrum), относящиеся к египетским пустынникам отцу Антонию (гл. 61) и отцу Арсению (гл. 62). Вторая часть П. содержит: гл. 1-30 - приписываемые Василию Великому «Словеса хотящим жити черноризкая жития» (Λόγοι πρὸζ τοὺζ τὸν μονήρη βίον ’ασκοῦνταζ) и гл. 31 - поучение Василия Великого «О житии како лето быти черноризцю» (πῶζ δεῖ κοσμεῖσθαι τὸν μοναχόν); 2) «Нила отца епистолия к епискому Анастасу» (πρὸζ ’Αναστάσιον ’επίσκοπον); 3) «О отцех слово от истории» - отрывки из «Церковных историй» Феодорита Киррского и Созомена, посвященные египетским и ближневосточным подвижникам. Самая ранняя рукопись, в которой находится часть П., соответствующая гл. 2-20, - ГИМ, собр. Увар., № 1771 (510) 363, 30-е гг. XIV в. по датировке Т. В. Диановой и А. А. Турилова, болгарского извода. Полные списки П. дошли до нас в относительно небольшом числе по сравнению с другими патериками; известны пока только в отечественных рукописных собраниях; датируются временем не ранее кон. XV в. Полный состав П. встречается лишь в нескольких рукописях (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 710; ГИМ, Синод. собр., № 995; ГПБ, собр. Солов., № 635/693); остальные списки содержат только первую часть П. из 62 глав (перечень списков П. см.: Ван-Вейк. О происхождении Египетского патерика, с. 361-362; Еремин. К истории древнерусской переводной повести, с. 36; Сараldо. Caratteristiche strutturali, p. 15-16). Однако в раннем, Софийском, списке ВМЧ (ГПБ, собр. Соф., № 1322) в полный состав П., как его определяет М. Капальдо, введено дополнение (отсутствующее в Успенском списке ВМЧ) во вторую часть - подборка патериковых изречений с именем аввы Иеронима - после поучения Василия Великого «О житии како лепо быти черноризцю» с указанием «от патерика» (Абрамович Д. И. Описание рукописей С.-Петербургской духовной академии: Софийская библиотека. СПб., 1907, ч. 2, с. 130). Установленный М. Капальдо на основании изучения рукописной традиции оригиналов греческий прототип П. (поскольку греческая рукопись, соответствующая П., до сих пор не обнаружена), по его мнению, с наибольшей вероятностью определяет состав П. и подтверждает предположения Н. Ван-Вейка и И. П. Еремина, что несовпадения первых четырех произведений с изданиями греческих оригиналов в порядке следования, в составе и в редакции текста (Еремин. К истории древнерусской повести, с. 46-48) восходят к греческой рукописи, с которой был сделан славянский перевод П. (Сараldо. Caratteristiche strutturali, p. 17-22): во-первых, в двух греческих рукописях к трем первым произведениям П. (часто соединенным в греческой рукописной традиции вместе, но в иной последовательности - «Лавсаик», «О народах Индии и брахманах», «История египетских монахов») добавлены извлечения из «Изречений святых старцев», расположенные в порядке, точно соответствующем их следованию в главах 61 и 62 П.; во-вторых, «История египетских монахов», переведенная полностью за исключением двух глав (гл. 5 и 25 по изданию Прейшена: Preuschen E. Palladius und Rufinus. Giessen, 1897, и гл. 5 и 20 § 12 по изданию Фестюжьера: Festugière A.-J. Historia Monachorum in Aegypto. Edition critique du texte grec et traduction annotée. Bruxelles, 1971), обладает особой последовательностью глав, однако в обнаруженном М. Капальдо неучтенном прежними исследователями вышедшем в Иерусалиме в 1914 г. издании «Лавсаика» и «Истории египетских монахов» (Παλλαδίου ’επισκόπου ’Ελενουπόλεωζ ‛η πρὸζ Λαῦσον ‛ιστορία ’ήτοι Λαυσαϊκὸν καὶ ‛η κατ’ Α̉ίγυπτον τῶν μοναχῶν ίστορία περιέχουσαι βίουζ τῶν ’ερημίτων πατέρων ’εξ ‛ιεροσολυμιτικοῦ χειρογράφου ΙΣΤ’ α̉ιῶνοζ ’εκδίδονται ‛υπὸ Α̉υγουστίνου μοναχοῦ ’Ιορδανίτου. Hierosolymis, 1914) по гр. ркп. Иерус. б-ки № 112 в «Истории египетских монахов» нет гл. 5, порядок глав тот же, что и в П. (см. сопоставление порядка глав по изданиям 1914 г., Прейшена и Фестюжьера у М. Капальдо: Сара1dо. Caratteristiche strutturali, p. 20), а редакция текста обнаруживает соответствия в славянском переводе; в-третьих, перевод «Лавсаика» в П. содержит меньшее число глав, чем в издании К. Батлера (Butler С. The Lausiac History of Palladius. Cambridge, 1898-1904, v. 1-2; ср. новейшее издание: Palladio. La Storia Lausiaca / Ed. G. J. M. Bertelink. Milano, 1974); расположены главы в порядке (частично совпадающем с изданием К. Батлера), точного соответствия которому в греческих рукописях пока не найдено; редакция греческого текста, который послужил основой для перевода «Лавсаика», отличается от изданной К. Батлером и по большей части находит соответствия в редакции, изданной И. Меурсием (Мeurs J. van. Palladii episcopi Helenopoleos Historia Lausiaca. Leiden, 1616); совпадения славянского перевода с текстом «Лавсаика» в издании Миня (PG, t. 34, col. 995-1262) объясняются тем, что в издании Миня текст «Лавсаика» создан искусственно на основании трех изданий XVII в., в том числе и издания И. Меурсия; в-четвертых, перевод сочинения «О народах Индии и брахманах» основан на тексте, воспроизводящем особенности двух известных редакций греческого текста этого памятника (редакция Θ: Derrett М. Palladius: De vita Bragmanorum narratio, alias Palladii de gentibus Indiae et Bragmanibus commonitorii necnon Arriani opusculi versio ornatior. - Classica et Mediaevalia, 1960, 21, p. 100- 135; редакция Σ: Berghoff W. Palladius de gentibus Indiae et Bragmanibus. Meisenheiman Glan, 1967); в-пятых, отсутствие в тексте П. гл. 43, название которой приведено в оглавлении, позволяет М. Капальдо предположить, что и само оглавление восходит к греческому оригиналу П.; в-шестых, произведения, следующие после 62 главы, вероятно, присутствовали уже в греческом оригинале, так как в рукописи Иерусалимской библиотеки № 112 также находятся аскетические сочинения Василия Великого, которые, однако, как и следовавшее за «Историей египетских монахов» в этой рукописи сочинение «О народах Индии и брахманах», в издание 1914 г. не вошли. Извлечения из собрания «Изречения святых старцев» (гл. 61-62) были также переведены в составе патериков Скитского и Азбучно-Иерусалимского. Отдельные главы (или отрывки из них) «Истории египетских монахов» и «Лавсаика» имеют другой перевод в патериках Азбучно-Иерусалимском (номера глав «Истории египетских монахов» по изданию Фестюжьера: 1, 2, 10, 12, 14,. 17, 20, 23; «Лавсаика» по изданию Батлера: 3, 17, 18, 19, 20, 21, 23, 29, 37) и Синайском (номера глав «Истории египетских монахов» по изданию Фестюжьера: 1, 25). П. был переведен, хотя и позже других патериков, в раннюю эпоху истории славянской письменности. Судя по данным языка перевода, он был выполнен, по мнению Н. Ван-Вейка, в X в., скорее всего в период, последовавший за деятельностью непосредственных учеников Кирилла и Мефодия (Ван-Вейк. О происхождении Египетского патерика, с. 367-369; van Wijk N. The Old Church Slavonic translation of the ’Ανδρῶν ’αγίων βίβλοζ in the edition of Nikolaas van Wijk. The Hague; Paris, 1975, p. 76-79). И. П. Еремин, подчеркивая древность перевода П., не исключал возможности осуществления этого перевода на Руси (Еремин. К истории древнерусской переводной повести, с. 50-52). Время перевода и его распространение в древнерусской культуре XI-XII вв. подтверждают ранние компиляции, сделанные на основе П., и его влияние на оригинальные произведения. Переработкой и сокращением П. является П. Египетский Краткий (далее ПЕК), дошедший в одном списке в рукописи нач. XV в. (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 37, л. 230 об.-238 об.). Впервые текст ПЕК был постатейно описан И. М. Смирновым (Смирнов И. М. Синайский патерик в древнеславянском переводе. Сергиев Посад, 1917, с. 217-221) как сокращение П.; определен с соответствующими уточнениями как ПЕК и опубликован В. Р. Федером (Федер. Патерик Египетский Краткий, с. 8-34). Переработка П. в ПЕК (извлечение отдельных изречений, парафразы текста, раздробление длинных глав и т. п.) совершена путем «апофтегмизации» рассказов П. по образцу статей Патерика Скитского. Принципом составления ПЕК, по мнению В. Р. Федера, является подбор мест П. «о внешних проявлениях аскетизма». Время возникновения ПЕК (до 1076 г.) определяется В. Р. Федером на основании включения почти всех статей ПЕК наряду с извлечениями из Патерика Скитского и «Лествицы» Иоанна Синайского в Протопатерик Скалигеров (Vеdеr W. R. The Scaliger Patericon. Zug, 1976, vol. 1, p. 90-101), один из источников Изборника 1076 г. Текст ПЕК дошел в составе второй - распространенной редакции «Лимониса», возникшей, согласно И. М. Смирнову, не позднее нач. XII в. на Руси, когда первая редакция «Лимониса» (X в.) была пополнена извлечениями из П. (т. е. ПЕК) и главами Синайского патерика строго аскетического характера (Смирнов. Синайский патерик в древнеславянском переводе, с. 225-258). На распространение П. на Руси уже в XI в. указывают и отмеченные И. П. Ереминым факты отражения некоторых мотивов рассказов П. в житии Феодосия Печерского, составленного Нестором в 80-х гг. XI в. (Еремин. К истории древнерусской переводной повести, с. 56-57). П., подобно другим патерикам, послужил источником для корпуса патериковых рассказов, вошедших в состав Пролога. Патериковые рассказы были введены в текст Пролога, как считается, при составлении 2-й его редакции, возникшей на Руси, как полагают некоторые исследователи, в конце XII в. Принципы редакторской обработки патериковых рассказов, вошедших в состав Пролога (сокращения, дополнения, стилистические и лексические изменения и т. д.), способы разнесения патериковых рассказов по отдельным дням чтений и их зависимость от различных редакций Пролога - до сих пор не выяснены. Как свидетельствует древнейший список Пролога кон. XII - нач. XIII вв. (ГПБ, Соф. собр., № 1324), а также другие ранние списки памятника, рассказы П. Египетского вносились в Пролог или непосредственно из текста П., или из ПЕК по тексту «Лимониса» с указанием источника: «Слово от Лимониса» (Еремин. К истории древнерусской переводной повести, с. 54-56). Из глав «Истории египетских монахов», переведенных в составе Патерика Синайского, в Пролог включена непосредственно одна глава (гл. 336 по счету Патерика Синайского) с небольшим редакционным дополнением (Смирнов. Синайский патерик в древнеславянском переводе, с. 264, 266). О степени распространения П. на Руси в XII-XIII вв. свидетельствует тот факт, что часть II. - сочинение Палладия «О народах Индии и брахманах» («О врахманех») появляется в составе хронографических компиляций XIII-XIV вв., где или примыкает к Александрии Хронографической первой редакции, или частично вносится, как в Виленском и Архивском хронографах, в текст «Александрии» (Истрин В. М. Александрия русских хронографов. М., 1893, с. 121-134; публикацию текста «О врахманех» см. там же, Прилож., с. 106-128; Еремин. К истории древнерусской переводной повести, с. 52-54); в середине XV в. при составлении Еллинского летописца второй редакции перевод сочинения Палладия был с многочисленными добавлениями введен в текст «Александрии» (Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975, с. 31, 141). Об этом же говорит и наличие отрывка о Пахомии из гл. 41 П. (см.: ГПБ, Солов. собр., № 635/693, л. 184-192) в сборнике минейного типа XII-XIII вв., внесенного в него под 15 мая (Успенский сборник XII-XIII вв. М., 1971, с. 208-212 (л. 115-118)). В середине XVI в. П. был внесен в ВМЧ под 30 июня (Иосиф, архим. Подробное оглавление Четьих-Миней митр. Макария. М., 1892, стб. 274-282). В опубликованном в Супрасле в 1791 г. Патерике Азбучном, являющемся изданием составленного в 1630-1640-е гг. Сергием Шелониным Патерика Алфавитного (ГПБ, Солов. собр., № 652/710), помещена большая часть П. с указанием источника «от Египетского патерика» (гл. 2-3, 5-13, 15-17, 19-25, 28-29, 37-39, 40- частично, 41 - частично, 42, 44-45, 47-50, 52-53, 56-58, 61 - частично, 62 - частично, «Слово от истории»). Однако в ссылках на П. в супрасльском издании, а также в изданной по рукописи Сергия Шелонина «Лествице» Иоанна Синайского (М., 1647) использована другая нумерация глав П., соотносящаяся с числом глав (93 главы) П., составленного Сергием Шелониным (ГПБ, Солов. собр., № 638/696); увеличение числа глав здесь связано с раздроблением крупных глав на более мелкие и с введением в П. новых текстов. Ни один из списков П. не озаглавлен по названию одной из своих частей «Лавсаиком». В то же время известно, что наименование «Лавсаик» («Лапсаик», «Лафсаик» и т. п.) постоянно, начиная с конца XIV в., усваивалось различным собраниям патериковых рассказов (например, патерикам Сводному, Азбучно-Иерусалимскому), оказываясь в этих случаях, подобно наименованию «Патерик Скитский», термином родовым, а не видовым (Еремин И. П. «Сводный» Патерик у пiвденно-словянсъких, украинському та московському письменствах - Зап. Iст.-фiлол. вiд. Укр. АН, (1927) кн. 13, с. 54-55, (1927) кн. 15, с. 61-65, 84). Поскольку наименование «Лавсаик» не встречается ранее конца XIV в., то, возможно, его появление связано с введением в конце XIV в. в богослужение Иерусалимского устава, согласно которому полагалось чтение Лавсаика на утрене великого поста (Виноградов В. П. Уставные чтения. Сергиев Посад, 1914, вып. 1, с. 151), а применение к различным собраниям патериковых рассказов - с отсутствием в древнерусской письменности устойчивого сборника с подобным наименованием. В этом случае указание на «Лавсаик» в списках Александрии Хронографической второй редакции как на источник сочинения «О рахманех» (Еремин И. П. К истории древнерусской переводной повести, с. 53), скорее всего, не относится к П. Египетскому, т. е. имеет и здесь не видовой, а родовой характер. Возможные редакции текста и его рукописная традиция не установлены. Текст П. не издан. Имеются рус. переводы древнего латинского перевода «Истории египетских монахов» (Жизнь пустынных отцов / Пер. с лат. М. И. Хитрова. Тр.-Серг. лавра, 1898) и «Лавсаика» (Палладий, еп. Еленопольский. Лавсаик. Изд. 3. СПб., 1873). Лит.: Ундольский В. М. Библиографические разыскания... - Москвитянин, 1846, № 11 и 12, с. 201-202; Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902, с. 133-134, 136; Ван-Вейк Н. О происхождении Египетского патерика. - В кн.: Сборникъ въ честь на проф. Л. Милетичъ. София, 1933, с. 361-369; Еремин И. П. 1) К истории древнерусской переводной повести. - ТОДРЛ, 1936, т. 3, с. 37-57; 2) Патерики. - В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 109-110; Сараldо М. Caratteristiche strutturali е prototipi greci dell’Azbučno-Ierusalimskij Paterik e dell’Egipetskij Paterik. - Cyrillomethodianum, 1975, 3, p. 13-27; Фeдер В. P. 1) Сведения о славянских переводных патериках. - В кн.: Методические рекомендации по описанию славянорусских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976, вып. 2, с. 218-219; 2) Патерик Египетский Краткий: Переделка Патерика Египетского до 1076 г. - Palaeobulgarica / Старобългаристика, 1979, № 3/1, с. 8-34; Николова С. Патеричните разкази в българската средновековна литература. София, 1980, с. 7-9, 16, 20-23. Н. И. Николаев

ПАТЕРИК КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ

Патерик Киево-Печерский - сборник произведений об истории Киево-Печерского монастыря и первых его подвижниках. П. оказал определяющее влияние на развитие жанра «патерика» в древнерусской литературе: под его воздействием были составлены патерики Волоколамский, Псково-Печерский, Соловецкий. Хотя старший из списков П. датируется 1406 г. (ГПБ, Q. п. I. 31), формирование памятника относится к первой трети XIII в., когда возникла «переписка» между владимиро-суздальским епископом Симоном и печерским монахом Поликарпом, составившая остов П. В первоначальном виде текст П. до нас не дошел. Состав Основной редакции памятника был реконструирован А. А. Шахматовым и Д. И. Абрамовичем. В него, кроме произведений Симона («Слово о создании церкви Печерской», послание к Поликарпу и рассказы о печерских монахах: Онисифоре, Евстратии, Никоне, Кукше и Пимене, Афанасии, Святоше, Еразме, Арефе, Тите и Евагрии) и Поликарпа (послание к игумену Печерского монастыря Акиндину и рассказы о Никите, Лаврентии, Агапите, Григории, Иоанне, Моисее, Прохоре, Марке, Федоре и Василии, Спиридоне и Алимпии, Пимене), входило летописное по происхождению «Слово о первых черноризцах печерских» (Дамиане, Иеремии, Матфее и Исаакии). По мнению А. А. Шахматова, это - фрагмент Печерской летописи, включенной в состав Повести временных лет под 1074 г. «Слово» это имело патериковый характер и, видимо, послужило образцом Симону и Поликарпу. Некоторые сюжеты и мотивы П. восходят к переводным патерикам Египетскому, Синайскому, Скитскому. Но несмотря на наличие традиционных «общих мест», памятник отличается яркой самобытностью. Традиционная схема повествования о святом оживляется историческими, бытовыми и психологическими деталями. Сказочно-фантастический мир видений, знамений, чудес имеет в П. реальную историческую основу: события развертываются на фоне русской действительности XI-XIII вв. Из патериковых рассказов мы узнаем, как монастырь рос, богател, влиял на междукняжескую борьбу, какой устав регулировал монастырскую жизнь и т. д. Основной конфликт в патериковых рассказах определяется не только борьбой монахов с иноверцами, но и их выступлениями против отрицательных явлений монастырского быта, самоуправства и корыстолюбия князей. Формирование и развитие П. связано с летописанием. Общность идейной установки привела к тому, что П. на разных этапах своего развития свободно включал в свой состав летописные тексты, долгое время стремился подчинить композицию хронологическому принципу. Структура П. отличалась незамкнутостыо и подвижностью, с течением времени границы монастырской агиографической летописи были значительно раздвинуты путем введения текстов, родственных в тематическом и жанровом отношении первооснове памятника. Так, например, уже в Арсениевской редакции П. его органическими частями стали произведения, сначала сопровождавшие его, существовавшие на правах литературного конвоя, - Житие Феодосия Печерского и похвала святому, летописное сказание об основании монастыря. Создание в кон. XIV - нач. XV в. сразу двух переработок П., Арсеньевской и Феодосьевской (последняя названа так Макарием по имени редактора и переписчика), свидетельствовало об интересе к литературному наследию Киевской Руси. Вопрос о том, какая из редакций возникла раньше, в науке не получил однозначного решения. Р. Поп, например, возводит Феодосьевскую редакцию П. к переделке середины XV в. Ценность Феодосьевской редакции, в которой, помимо патериковых текстов, расположенных бессистемно, расчлененных на ряд эпизодов, читаются инородные произведения, в том, что именно в ней дошел до нас старший извод Послания Симона к Поликарпу (см.: Поп. Древнейший отрывок Послания Симона, с. 93-100). Эта редакция памятника интересна и стремлением приблизить П. к своду жизнеописаний печерских святых на широком фоне предшествующей и последующей «отеческой» литературы. На этой стадии формирования патерикового свода в его состав включаются жития Андрея юродивого, Варлаама и Иоасафа (см. Повесть о Варлааме и Иоасафе), слова о крещении княгини Ольги и князя Владимира, а также другие тексты, в основном агиографического характера, причем состав и расположение их в сборнике варьируются. Арсеньевская редакция П. лишена собственно эпистолярной части, что «укрупнило» идейно-политическую установку патерикового свода. Этой цели служило и введение в основной состав памятника Жития Феодосия Печерского, написанного Нестором. В Арсеньевской редакции П. изменяется порядок следования текстов, что было, видимо, связано с формированием нового нравственного идеала эпохи. Им стал человек энергичный, деятельный, способствующий национальному возрождению страны. Не случайно житие Феодосия стало открывать П., а рассказы Поликарпа о затворниках Никите и Лаврентии в Арсеньевской редакции памятника уступают место «словам» писателя о монахах с активной жизненной позицией: для Агапита исцеление недужных не исключительный факт биографии, как чудо с бесноватым в рассказе о Лаврентии, а повседневный род деятельности, не ограничивающийся только стенами монастыря; Григорий-чудотворец идет на конфликт с представителями княжеской власти, предрекая поражение в военном походе на половцев. Как литературный сборник особого состава, имеющий свою «программу» изложения материала (оглавление), определенный принцип организации произведений внутри свода (тематический), а в редакциях 1460 и 1462 гг. традиционную концовку о месте, времени и причинах появления труда печерского «крилошанина», а позднее - «уставника» Кассиана, памятник сложился к середине XV в. К этому времени восходит архетип Кассиановских редакций, по терминологии А. А. Шахматова, - Иоанновская редакция. В XVII в. центром редакторской работы над П. становится Киев, что объясняется обострением религиозной борьбы в западных областях России. В Киево-Печерской лавре созданы все редакции памятника этого периода. Одной из причин активизации редактирования П. в условиях борьбы православной церкви с протестантской и католической, - как проявления движения за национальную независимость, - была канонизация «рядовых» печерских святых Петром Могилой. Составители редакций П. XVII в. взяли на вооружение в изложении «высоких истин» стиль барокко. Религиозно-полемический характер первой печатной редакции П. 1635 г. виден в произведениях, сопровождающих памятник и проводящих мысль о святости мощей печерских подвижников в противовес доводам католиков и униатов, в летописных текстах о христианизации Руси, призванных свидетельствовать о независимости русской церкви от западной. Для переработок П. XVII в. характерно постепенное разрушение хронологического принципа новым - «поавторским», а внутри его - «погеройным» способом изложения материала. В редакции Иосифа Тризны (1647-1656 гг.) происходит «очищение» агиографических произведений Симона и Поликарпа от назидательных отступлений, что приводит к распространению эпистолярной части и ее циклизации в сборнике, в дальнейшем на этой основе будут формироваться биографии «списателей» П. Значение редакции Иосифа Тризны велико уже потому, что ее составители пытались в новых исторических условиях «разомкнуть» границы патерикового повествования, рассмотреть агиографическую хронику монастыря на фоне общерусской и мировой истории (см.: Кучкин В. А. Фрагменты Ипатьевской летописи в Киево-Печерском патерике Иосифа Тризны. - ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 196-198). Новый этап работы над П. связан с именем игумена Гадяцкого монастыря Калистрата Холошевского, по инициативе которого монахом Тарасием был создан в 1657-1658 гг. еще один вариант патерикового свода, отличный от редакций Сильвестра Коссова (1635 г.) и Иосифа Тризны (см. рукопись БАН УССР, ДА/П 580, л. 1-153). Сходный список обнаружен в ГБЛ (Музейное собр., № 4706); он составлен в Киево-Печерской лавре Софронием в 1655 г. «Небрежение» составителя авторскими циклами внутри патерикового свода (в заглавии памятника нет упоминания о Симоне и Поликарпе как «списателях» П.) противоречит основному направлению в развитии памятника в XVII в., выпадает из общего русла деятельности его «справщиков»; поэтому эта редакция оказалась непродуктивной. Второе издание П. 1661 г. продолжает традиции польской печатной редакции 1635 г. и рукописной редакции Иосифа Тризны. Русская печатная редакция 1661 г. появилась благодаря «повелению и благословению» Иннокентия Гизеля, архимандрита Киево-Печерского монастыря, но непосредственные составители и издатели П. неизвестны. В редакции 1661 г. текст четко делится на три цикла в зависимости от его атрибуции. В первую часть, вслед за «Посвящением» и «Предисловием к читателю», входят жития, написанные Нестором или созданные на основе его летописных и агиографических произведений. В этот цикл включены также «слово» об Онисифоре, тесно связанное с культом Антония Печерского (см.: Житие Антония Печерского), и рассказ об основании церкви Успения, автором которых является Симон. Вторую группу глав П. составляют сочинения Поликарпа, причем последовательность их восходит к редакции 1635 г. Третья часть П. образована произведениями Симона, которому приписывается и Житие Нифонта Новгородского, включенное в П. Кассианом. Завершает этот цикл собственно эпистолярное наследие Симона и Поликарпа. Редакцию 1661 г. дополняют жития его авторов: Нестора, Симона и Поликарпа. Кроме того, в «Пристяжание» входят сказания о чуде в Печерском монастыре в 1463 г. и «мироточивых главах». Издание завершают именной и предметный указатели. В научной литературе содержатся различные оценки идейной и художественной сторон П. редакции 1661 г., с незначительными изменениями повторенной в изданиях 1678 г. и 1702 г. Если Макарий ставил это издание выше рукописных редакций памятника, то Д. И. Абрамович отказывал этой редакции в художественной самостоятельности и ценности. Количество списков П. (к настоящему времени их известно около двухсот), пометы на полях сборников, принадлежащие читателям и переписчикам, говорят о том, что произведение являлось популярной четьей книгой русского средневековья. Повествуя о славном прошлом монастыря, П. в страшные годы монголо-татарского ига, феодальных «котор» и государственных «нестроений» будил патриотический дух русского народа. П. входил и в «круг чтения» писателей нового времени, к нему обращались в своем творчестве Н. С. Лесков и Л. Н. Толстой. Его художественные достоинства высоко ценил А. С. Пушкин, восхищавшийся «прелестью простоты и вымысла» патериковых рассказов (Письмо к П. А. Плетневу. - Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М.: Л., 1941, т. 14, с. 163). П. привлекал к себе внимание ученых самого разного профиля: историков, литературоведов, лингвистов, искусствоведов. Изд.: Киево-Печерский патерик по древним рукописям / В переложении на современный русский язык Марии Викторовой. Киев, 1870; Яковлев В. А. Памятники русской литературы XII и XIII вв. СПб., 1872 (отзыв см.: Владимиров П. В. Древняя русская литература Киевского периода XI-XIII вв. Киев, 1900, с. 212); Патерик Киевского Печерского монастыря / Под редакцией Д. И. Абрамовича. СПб., 1911; Абрамович Д. Киево-Печерський патерик. У Киевi, 1931 (репринт: Das Paterikon des Kiever Höhlenklosters. Nach der Ausg. von D. Abramovic neu hrsg. von D. Tschizewskij. München, 1964): Киево-Печерский патерик / Подг. текста, пер. и ком. Л. А. Дмитриева. - ПЛДР. XII век. М., 1980, с. 313-626, 692-704. Лит.: Тимковский Р. Ф. Краткое исследование о патерике преподобного Нестора, летописца российского. - Зап. и труды ОИДР, 1815, ч. 1, с. 53-74; Кубарев А. М. 1) О Патерике Печерском. - ЖМНП, 1838, октябрь, с. 1-34; 2) О редакциях Патерика Печерского вообще, в ответ на статью «Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних». - ЧОИДР, 1858, кн. 3, с. 95-128; Бутков П. Ответ на новый вопрос о Несторе, летописце русском. - Современник, 1850, т. 23, № 9, отд. 3, с. 1-52; Макарий. Обзор редакций Киево-Печерского патерика, преимущественно древних. - ИпоРЯС, 1856, т. 5, вып. 3, с. 126-167; Викторова М. А. Составители Киево-Печерского патерика и позднейшая его судьба. М., 1863; Яковлев В. А. Древнекиевские религиозные сказания. Варшава, 1875; Шахматов А. А. 1) Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897; 2) Житие Антония и Печерская летопись. - ЖМНП, 1898, март, с. 105-149; Голубев С. Т. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1898, т. 2, с. 293-309; Абрамович Д. И. 1) Несколько слов в дополнение к исследованию А. А. Шахматова «Киево-Печерский патерик и Печерская летопись». СПб., 1898; 2) Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902; Gоеtz L. К. Das Kiever Höhlenkloster als Kulturzentrum des vormongolischen Russlands. Passau, 1904; Еремин И. П. Патерики; Жития. - В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 106-113; 338-346; Воронин Н. Н. Политическая легенда в Киево-Печерском патерике. - ТОДРЛ, 1955, т. 11, с. 96-103; Перетц В. Н. Киево-Печерский патерик в польском и украинском переводе. - IV Междунар. съезд славистов: Славянская филология. М., 1958, сб. 3, с. 174-188; Бiлецький О. I. Киево-Печерський патерик. - В кн.: Матер. до вивч. iст. укр. лiт. Киïв, 1959, т. 1, с. 135-141; Адрианова-Перетц В. П. 1) Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси. - ТОДРЛ, 1964, т. 20, с. 41-71; 2) Сюжетное повествование в житийных памятниках XI-XIII вв. - В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970, с. 96-107; Поп Р. 1) Древнейший отрывок Послания Симона к Поликарпу. - ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 93-100; 2) О характере и степени влияния византийской литературы на оригинальную литературу южных и восточных славян: дискуссия и методология. - American Contributions to the Seventh International Congress of Slavists. August 21-27, 1973, vol. 2. Literature and Folklore. The Hague; Paris, 1973, p. 469-493; Bubner F. Das Kiever Paterikon. Eine Untersuchung zu seiner Struktur und den literarischen Quellen. Inaug. Diss. Augsburg, 1969; Дуйчев Ив. Эпизод из Киево-Печерского патерика. - ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 89-93; Vlašek J. Ďáblavé a knižata v Kyjevopečerském pateriku. - Československa rusistika, 1972, r. 17, № 1, s. 18-23; Reitеr H. Studien zur ersten kyrillischen Druckausgabe des Kiever Paterikons. München, 1976; Волкова Т. Ф. Художественная структура и функции образа беса в Киево-Печерском патерике. - ТОДРЛ, 1979, т. 33, с. 228-237; Ольшевская Л. А. Киево-Печерский патерик (Текстология, литературная история, жанровое своеобразие): Автореферат дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М., 1979. Доп.: Ольшевская Л. А. 1) Документальное и художественное начала в рассказах русских патериков: (К проблеме взаимосвязи летописи и патерикографии Древней Руси). - В кн.: Художественно-документальная литература: (История и теория). Иваново, 1984, с. 3-13; 2) Археографический обзор списков Кассиановских редакций Киево-Печерского патерика. - В кн.: Литература Древней Руси: Межвузовский сб. науч. трудов. М., 1986, с. 48-62. Л. А. Ольшевская

ПАТЕРИК РИМСКИЙ

Патерик Римский - переведенное с греческого языка сочинение Григория Великого (в славянской традиции - Григорий Двоеслов или Беседовник) «Диалоги о житии и чудесах италийский отцов и о вечной жизни души» (Dialogi de vita et miraculis patrum Italicorum et de aeternitate animarum). Деятельность и сочинения Григория I Великого (ок. 540-604), папы римского (с 590 г.), оказали во многом определяющее влияние на развитие культуры западноевропейского средневековья. Помимо П. в древнеславянской письменности также получили большое распространение принадлежавшие Григорию Великому «Беседы на Евангелия». «Диалоги» написаны на латинском языке около 593-594 гг. и посвящены описанию подвигов итальянских монахов. В «Диалогах» 148 глав, разделенных на четыре книги (книга вторая содержит жизнеописание Бенедикта Нурсийского; книга четвертая повествует о предсмертных «видениях монашествующих»). В отличие от других переводных патериков, оригинал П. написан в виде диалога самого Григория и диакона Петра. Повествования «Диалогов» близки по жанру патериковым рассказам, каковыми они и воспринимались в древнеславянской письменности, о чем свидетельствует полученное ими в древнерусской рукописной традиции заглавие «Патерик Римский». Между 741 и 752 гг. папа Захария перевел «Диалоги» на греческий язык (издание латинского текста с параллельным греческим переводом папы Захарии см.: PL, t. 77, p. 3 (кн. I, III, IV); t. 66 (книга II). Известны три славянских перевода «Диалогов» с греческого языка. Первый, неполный, относится к начальному этапу истории славянской письменности; второй, полный, создан в Болгарии в середине XIV в. (перечень списков этих двух переводов см.: Mareš. Welches griechische Paterikon, S. 208); включающий фрагменты «Диалогов» третий перевод, наличие которого установил Г. Биркфеллнер, находится в составе Патерика Сводного, возникшего в Болгарии в XIV в. (описание четырех списков перевода см.: Birkfellner. Das Römische Paterikon, 2, S. 6-11; сводную таблицу соответствий списков трех переводов латинскому тексту «Диалогов» см.: Birkfellner. Das Römische Paterikon, 1, S. 59-63). Заглавие «Патерик Римский», известное по самому раннему списку первого, древнейшего, перевода П. (ГИМ, Синод. собр., № 265, сер. XVI в.), не встречается ни в латинских рукописях «Диалогов», ни в южнославянских списках его переводов. По всей видимости, оно появилось в древнерусской письменности в первой половине XVI в. и было связано с попыткой классифицировать патерики по географическому принципу. А. И. Соболевский в 1904 г., а затем Ф. Мареш в 1972 г. предположили на основании лексического состава памятника, что первый перевод П. осуществлен в Моравии в кругу Мефодия в 80-х гг. IX в. и что под переводом «отеческих книг», названных в Житии Мефодия, следует понимать перевод П. Римского. По мнению Ф. Мареша, это подтверждает и тот факт, что дошедшее в двух списках предисловие к этому переводу переведено с латинского языка (см. публикацию предисловия по рукописи ГИМ, Синод. собр., № 265: Mareš. Welches griechische Paterikon, S. 217-220). Однако по мнению большинства исследователей, если под переводом «отеческих книг» следует понимать перевод какого-либо патерика, то более обоснованными являются выводы Н. Ван-Вейка, доказавшего на основании результатов лингвистического анализа текста, что вначале был переведен Патерик Скитский. П. в таком случае был переведен позднее, в Болгарии в кругу учеников Кирилла и Мефодия в конце IX - начале X вв. (см. обзор проблемы: Pope R. Preface. - In: van Wijk N. The Old Church Slavonic translation of the ’Ανδρῶν ’αγίων βίβλοζ in the edition of Nikolaas van Wijk. The Hague; Paris, 1975, p. 17-20). Глубокой древностью, подобно первому переводу П., по мнению А. И. Соболевского, отличается перевод с латинского языка значительно сокращенной второй книги «Диалогов», сохранившийся в одном списке (ГПБ, собр. Гильф., № 90, XIV в.), но, вероятно широко распространенный в первые века славянской письменности, судя по его отражению в славянской культурной традиции (см. публикацию текста: Соболевский А. И. Житие преп. Бенедикта Нурсийского по сербскому списку XIV в. - ИОРЯС, 1903, т. 8, № 2, с. 121-137). Второй, полный, перевод «Диалогов» появился в Болгарии в середине XIV в. (Сырку. К истории исправления книг, с. 478-484). Самые ранние списки датируются временем возникновения перевода (Венская нац. библиотека, № 22; ГПБ, Q.I.275; ГБЛ, собр. МДА, № 34 и др.); перевод в рукописях озаглавлен: «Григория... папы старейшаго Рима беседования повестна к Петру архидиакону». Третий перевод содержит 30 глав, извлеченных из третьей и четвертой книг «Диалогов». Перевод дошел в составе одной из редакций Патерика Сводного (Венская нац. библиотека, № 42, сер. XIV в.; ГИМ, собр. Хлуд., № 237, XV в. и др.). Как перевод, так и Патерик Сводный появились, скорее всего, в Болгарии в середине XIV в. В отличие от второго, полного, перевода XIV в. в лексике третьего перевода отразилось влияние исихазма и его основных установок. Г. Биркфеллнер, исследовавший и издавший третий перевод (Birkfellner. Das Römische Paterikon, 1-2), показал, что характер извлечений из «Диалогов» Григория Великого близок к собранию патериковых рассказов и агиографических сочинений, составленному в конце X - начале XI в. Павлом Евергетинским (Paulos Euergetinos), неоднократно издававшемуся в XVIII-XX вв.: из 30 переведенных глав 20 находятся в собрании Павла Евергетинского. Несколько извлечений из «Диалогов» Григория Великого было переведено в XII в. в составе Пандектов Никона Черногорца. В конце XII в. П. явился одним из источников для патериковых рассказов, вошедших в состав Пролога. В середине XVI в. перевод четырех книг «Диалогов» («Григория... папежа стараго Рима к Петру архидиакону вопросы и ответы») был внесен в ВМЧ под 11 марта (Иосиф, архим. Подробное оглавление ВМЧ всерос. митр. Макария. М., 1892, стб. 13-14). Кроме того, отдельные главы «Диалогов» введены в Великие Минеи-Четьи под другими числами (Birkfellner. Das Römische Paterikon, 1, S. 64-73). Тексты первого и второго переводов П. не изданы. Имеется русский перевод «Диалогов»: Григорий Двоеслов. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. Казань, 1858. Изд.: Birkfellner G. Das Römische Paterikon: Studien zur serbischen, bulgarischen und russischen überlieferung der Dialoge Gregors des Grossen mit einer Textedition. Wien, 1979, 1-2. Лит.: Ундольский В. М. Библиографические разыскания... - Москвитянин, 1846, № 11 и 12, с. 204-206; Пономарев А. И. Собеседования св. Григория Великого о загробной жизни в их церковном и историко-литературном значении. СПб., 1886, с. 217-223; Сырку П. А. К истории исправления книг в Болгарии в XIV в. СПб., 1898, т. 1. вып. 1. Время и жизнь патриарха Евфимия Терновского, с. 478-486; Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902, с. 139-140; Соболевский А. И. Римский Патерик в древнем церковно-славянском переводе. - В кн.: Изборник Киевский. Киев, 1904, 25, с. 1-28; Еремин И. П. Патерики. - В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 110-111; Mareš F. W. 1) Welches griechische Paterikon wurde im IX. Jahrhundert ins Slavische übersetzt? - Anzeiger der phil.-hist. Klasse der österreichischen Akademie der Wissenschaften, (1972), 109, S. 205-221; 2) S. Gregorii Magni Dialogorum libri IV - die «Bücher der Väter» der vita Methodii. - Slovo, 1974, t. 24, S. 17-39; Hannick C. Die griechische überlieferung der Dialogi des Papstes Gregorius und ihre Verbreitung bei den Slaven im Mittelalter. - Slovo, 1974, t. 24, S. 41-57; Birkfellner G. 1) Gregorius I der Grosse und die slavischen «Paterika». - Slovo, 1974, t. 24, S. 125-133; 2) Paulos Evergetinos und die dritte kirchenslavische übersetzung der Dialoge Gregors des Grossen. - Slovo, 1978, t. 28, S. 45-56; Федер В. Р. Сведения о славянских переводных патериках. - В кн.: Методические рекомендации по описанию славянорусских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976, вып. 2, с. 221-222; Николова С. Патеричните разкази в българската средновековна литература. София, 1980, с. 12-13, 16, 20-23. Н. И. Николаев

ПАТЕРИК СИНАЙСКИЙ

Патерик Синайский - переведенный с греческого языка сборник патериковых рассказов, большую часть которого составляет созданный в первой четверти VII в. «Луг духовный» Иоанна Мосха. Название сборника П. Синайский, которое в научной литературе, посвященной истории древнеславянских переводных памятников, относят постоянно только к его части - «Лугу духовному» Иоанна Мосха, восходит к позднему заглавию - «Патерик Синайский» (не ранее XIV-XV вв.) - рукописи XI-XII вв. (ГИМ, Синод. собр., № 551), где содержится единственный полный список древнеславянского перевода сборника. Мотивировка подобного наименования остается невыясненной. В греческой рукописной традиции, где «Луг духовный» именуется также «Новым раем» (Νέοζ Παράδεισοζ) или «Лугом» (Λειμών, Λειμωνάριον), такое название отсутствует. По мнению некоторых исследователей, это название сборника в древнерусской традиции связано с попыткой классифицировать сборники патериковых рассказов по географическому принципу. Однако хотя значительное количество рассказов «Луга духовного» и посвящено подвижникам синайских и палестинских монашеских обителей, в которых Иоанн Мосх провел первые годы своего монашества, ими не исчерпывается содержание «Луга духовного», автор которого посетил вместе со своим другом Софронием (в котором видят позднейшего патриарха Иерусалимского) Египет, Сирию, Самос, Кипр, Рим. Кроме того, автор, собирая «цветы» - рассказы об аскетических подвигах, с чем связано и название произведения - «луг, цветник» (λειμών), приводит примеры духовных преуспеяний не только монашествующих, но и мирян различного социального положения. Простота в построении и живая выразительность рассказов, иллюстрирующих постановления Вселенских соборов, правила монастырского обихода, установившиеся к тому времени нормы повседневной церковной жизни, способствовали широкой популярности и авторитетности «Луга духовного», а также появлению многочисленных переводов на другие языки. П. состоит из 336 глав (в действительности из 335: лишняя глава появилась из-за ошибки в счете в первом десятке): 1) гл. 1-301 - «Луг духовный» (Λειμὼν πνευματικόζ, Pratum Spirituale) Иоанна Мосха (ок. 538-619); 2) гл. 302-336 - извлечения из различных собраний патериковых рассказов: «Книги святых мужей» (’Ανδρῶν ‛αγίων βίβλοζ), «Изречений святых старцев» (’Αποφθέγματα τῶν ‛αγίων γερόντων), «Истории египетских монахов» (‛Η κατ’ Α̉ιγύπτον τῶν μοναχῶν ‛ιστορία). Полный состав древнеславянского перевода П. Синайского сохранился также в рукописи XVI в. (ГИМ, Синод. собр., № 848), являющейся списком с рукописи XI-XII вв. (ГИМ, Синод. собр., № 551) (Смирнов И. М. Синайский патерик, с. 275-280). Греческая рукопись, с которой был сделан перевод П., до сих пор не обнаружена. «Луг духовный» Иоанна Мосха в составе П. насчитывает 300 глав. В греческой рукописной традиции «Луг духовный» состоит из 300 или 219 глав (в X в. Фотий в своей «Библиотеке» определял его состав как непостоянный - 304 или 342 главы). Редакция греческого ориганала, положенного в основу древнеславянского перевода, отличается от текста, опубликованного у Миня (PG, t. 87, р. 3, col. 2852-3112), который был искусственно создан на основе двух изданий XVII в. Хотя в издании Миня «Луг духовный» в соответствии с традицией латинского перевода насчитывает 219 глав, греческий текст для трех глав отсутствует полностью, а для пяти глав приведен лишь частично (см. таблицу соответствия глав «Луга духовного» в составе П. и в издании Миня: Синайский патерик. М., 1967, с. 12-14). В 1917 г. И. М. Смирнов по двум греческим рукописям X и XI вв. (ГИМ, Синод. собр., № 345 и 163) восполнил пробелы издания Миня и привел греческие параллели ко всем особенностям, отличающим древнеславянский перевод «Луга духовного» (Смирнов. Синайский патерик, с. 106-143; см. новейший обзор рукописной традиции и публикацию недостающих глав: Pattenden Ph. The text of the Pratum Spirituale. - The Journ. of Theolog. Studies. N. S. (1975) 26, p. 38-54). Для переведенных в составе П. глав 302-336 И. М. Смирнов, во-первых, издал греческий текст извлечений из «Книги святых мужей» и «Изречений святых старцев» - гл. 302-305, 306-311, 315-333; во-вторых, указал источник для глав 312-314, 335-336: 1 и 32 главы «Истории египетских монахов» (по изданию Прейшена; 1 и 25 главы по изданию Фестюжьера). Главы 306 и 334 отождествлены не были (Смирнов. Синайский патерик, с. 283-295). «Луг духовный» Иоанна Мосха был переведен также в составе других сборников патериковых рассказов. В Патерике Азбучно-Иерусалимском другой перевод (см.: van Wijk N. Einige Kapitel aus Ioannes Moschos in zwei kirchenslavischen übersetzungen. - Zeitschr. für slavishe Philologie, 1933, Bd 10, S. 60-66) включает 25 глав (по счету издания Миня). Относительно текста 58 глав «Луга духовного», входящих в состав самого распространенного из собраний патериковых рассказов в древнерусской письменности - Патерика Сводного, возникшего в Болгарии в XIV в., существуют различные мнения: И. П. Еремин полагал, что текст 58 глав представляет новую редакцию древнеславянского перевода, известного по рукописи XI-XII вв. (Еремин И. П. «Сводный» Патерик у пiвденно-словяньских, украинському та московському письменствах. - Зап. Iст.-фiлол. вiд. Укр. АН, кн. 15 (1927), с. 66-69), а С. Николова не исключает возможности их нового перевода (Николова С. Патеричните разкази в българската средновековна литература. София, 1980, с. 37-39; текст 58 глав в составе изданного С. Николовой Патерика Сводного см. там же, с. 147-384). Извлечения из «Книги святых мужей» и «Изречений святых старцев» переведены также в составе патериков Скитского и Азбучно-Иерусалимского. Главы «Истории египетских монахов», переведенные в составе П., отличаются по редакции греческого оригинала от полного перевода этого сочинения, помещенного в Патерике Египетском. Большинство исследователей на основании данных лексики памятника считает, что П. Синайский был переведен в Болгарии в начале X в. Однако, исходя из этих же данных, Т. А. Иванова считает, что П. был переведен в IX в. Мефодием прежде других собраний патериковых рассказов (Иванова Т. А. Заметки о лексике Синайского Патерика. (К вопросу о переводе Патерика Мефодием). - В кн.: Проблемы современной филологии: Сб. статей к 70-летию акад. В. В. Виноградова. М., 1965, с. 149-152), а А. С. Львов полагает, что перевод был осуществлен на Руси в XI в. (Львов А. С. рец.: Синайский патерик. М., 1967. - Сов. славяновед., 1971, № 6, с. 107-110). На распространенность П. в древнерусской культуре XI-XII вв., помимо созданного на Руси древнейшего списка памятника XI-XII вв. указывают и сюжетные и тематические параллели к рассказам П. в повествованиях Патерика Киево-Печерского. Извлечением из П. является «Лимонис» («Книга, нарицаемая Лимонис, еже сказается новаго рая цветци различнии»), известный в списках, представляющих две редакции памятника (Смирнов. Синайский патерик, с. 155-157, 215-223). По мнению И. М. Смирнова, которое до сих пор никем не оспорено и не опровергнуто, первая, краткая, редакция «Лимониса», состоящая из 94 глав - 97 глав П. (ГИМ, Чуд. собр., № 3186, кон. XV - нач. XVI в.), имеет отчетливую антибогомильскую тенденцию и составлена в Болгарии в X в. в полемических целях, возможно, в окружении Козмы Пресвитера (Смирнов. Синайский патерик, с. 227-248). Как полагал И. М. Смирнов, вторая, распространенная, редакция «Лимониса» (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 37, нач. XV в., л. 178-242 об.) возникла на Руси во второй половине XI в., когда к тексту первой редакции, посвященной в основном вопросам догматического и нравственно-назидательного характера, были присоединены части исключительно аскетического содержания - Патерик Египетский Краткий и 43 главы П. (Смирнов. Синайский патерик, с. 226-227, 250-257). Текст «Лимониса» представляет более древнюю редакцию перевода П., чем список XI-XII вв. (ГИМ, Синод. собр., № 551). А. И. Соболевский считал, что заглавие извлечений из П. - «Лимонис» (Λειμωνίζ) - является заглавием полного перевода П., перенесенным из греческого оригинала (Соболевский А. И. Отзыв о труде свящ. И. М. Смирнова: Синайский патерик в древнеславянском переводе. Сергиев Посад, 1917. - ИОРЯС (1918), т. 23, кн. 2, Пг., 1921, с. 293-294). П. Синайский, как и другие патерики, явился источником, откуда извлекались патериковые рассказы при составлении 2-ой редакции Пролога. Как показывают ранние списки Пролога, в том числе древнейший список кон. XII - нач. XIII в. (ГПБ, Соф. собр., № 1324), рассказы П. извлекались или непосредственно из его текста, или из текста «Лимониса» с обозначением источника: «Слово от Лимониса». При этом патериковые рассказы или сокращались, или в них вносились значительные добавления; текст внесенных в Пролог рассказов несет следы стилистических исправлений (Смирнов И. М. Синайский патерик, с. 259-272). Во второй половине 1520-х гг. по инициативе архиепископа Новгородского и Псковского Макария была создана новая, досифеевская, редакция П. (перечень списков см.: Смирнов. Синайский патерик, с. 147-152). Ее редактора, именующего себя в послесловии новой редакции, дошедшем в 3 списках (ГИМ, собр. Уварова, № 960/883, 1528-1529 гг.; ГПБ, Q.I. № 397, 1528 г.; ГПБ, Солов. собр., № 643, XVII в.), «Досифеос Осифитие», И. М. Смирнов отождествляет с крупным деятелем книжной культуры XVI в., книгописцем и составителем Патерика Волоколамского, племянником Иосифа Волоцкого - Досифеем Топорковым на основании биографических сведений и историко-литературных данных: сходство в приемах построения предисловий новой редакции П. Синайского (анонимное предисловие к греческому тексту «Луга духовного» в древнеславянском переводе отсутствует) и Патерика Волоколамского (Смирнов И. М. Материалы для характеристики книжной деятельности всероссийского митрополита Макария, с. 174-184). Исправление древнеславянского перевода П. Досифеем Топорковым (скорее всего, по Волоколамскому списку П. - ГИМ, Синод. собр. № 848) заключалось в пересказе неясных для читателя мест или в полном исключении непонятных для редактора выражений и частей текста (Смирнов. Синайский патерик, с. 158-182). П. в досифеевской редакции был внесен в ВМЧ под 30 июня (Иосиф, архим. Подробное оглавление ВМЧ всерос. митр. Макария. М., 1892, стб. 253-273). Другая редакция П. (по мнению И. М. Смирнова - митрополита Иова Борецкого) была издана С. Соболем (который, согласно А. С. Зерновой, являлся инициатором издания, а возможно, и его редактором) в Киеве в 1628 г. (Лимонарь, сиречь цветник. Киев, 1628; после 1632 г. С. Соболь в Кутеине (или Буйничах) выпустил второе издание Лимонаря). Как установил И. М. Смирнов, в основу «Лимонаря» положен текст 300 глав. П. досифеевской редакции, соответствующих «Лугу духовному» Иоанна Мосха. Текст этих 300 глав сведен по одному из изданий латинского перевода «Луга духовного» (Липомана - 1558 или 1583 гг. - или Росвейда - 1615 или 1617 гг.) в соответствии с латинской традицией к 219 главам, при этом часть глав досифеевской редакции оставлена без изменений, часть подверглась стилистической редакции и лишь несколько глав были сверены с латинским текстом. Кроме того, в «Лимонаре» 1628 г. имеются два предисловия на украинском языке, текст которых заимствован из издания латинского перевода «Луга духовного», и указатель личных имен (Смирнов. Синайский патерик, с. 183-212). В рукописной традиции известно около десятка списков Лимонаря с печатного издания 1628 г. В XVIII в. появляются старообрядческие перепечатки Лимонаря, отличающиеся от киевского издания и друг от друга по композиции частей и по составу: клинцовское 1787 г. и издание 1785-1789 гг. (без выходных данных) двух видов (Смирнов. Лимонарь, с. 281-284; А. С. Зернова, исходя из типографского материала, полагала, что издание без выходных данных вышло в Гродне около 1789 г.: Зернова. Белорусский печатник Спиридон Соболь, с. 135). В Патерике Азбучном (Супрасль, 1791), представляющем собой издание составленного в 1630-1640-е гг. Сергием Шелониным Патерика Алфавитного (ГПБ, собр. Солов., № 652/710), помещена значительная часть (245 глав) П. досифеевской редакции с указанием источника («Патерик Синайский») и номера главы по списку П. Сергия Шелонина (ГПБ, собр. Солов., № 642/700), где состав П. расширен за счет добавления нескольких текстов (П. здесь насчитывает 339 глав). Критического издания древнеславянского перевода П. Синайского нет. Существуют, однако, издания русского перевода «Луга духовного» Иоанна Мосха: Иоанн Мосх. 1) Луг духовный / Пер. с греч. Филарета (Гумилевского). М., 1853; 2) Луг духовный / Пер. с греч. с подробн. объяснительн. примеч. М. И. Хитрова. Сергиев Посад, 1896. Изд.: Буслаев Ф. И. Историческая христоматия церковно-славянского и древнерусского языков. М., 1861, с. 333-342 (фрагменты); Срезневский И. И. Патерик Синайский (в русском списке XI-XII вв.). - В кн.: Срезневский. Сведения и заметки, № 32, с. 49-110; Синайский патерик / Изд. подг. Голышенко В. С., Дубровина В. Ф. М., 1967; Думитреску М. Синайский патерик: Указатель слов и форм. Т. 1-2. Bucuresti, 1973-1976; Синайский патерик: Указатели. Новосибирск, 1980; Методические указания к анализу Синайского патерика / Сост. Т. А. Иванова. Л., 1984 (указатели личных и географических имен). Лит.: Ундольский В. М. Библиографические разыскания... - Москвитянин, 1846, № 11 и 12, с. 200-201; Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902, с. 133-135; Смирнов И. М. 1) Об авторе Λειμών’α. - Богосл. вестн., 1915, № 9, с. 135-172; 2) Лимонарь. - В кн.: В память столетия (1814-1914) имп. Моск. Духовн. акад.: Сб. статей. Сергиев Посад, 1915, ч. 2, с. 251-284; 3) Материалы для характеристики книжной деятельности всероссийского митрополита Макария. - Богосл. вест., 1916, № 5, с. 163-189, № 6, с. 275-291; 4) Синайский патерик в древнеславянском переводе. Сергиев Посад, 1917; Еремин И. П. Патерики. - В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 107-109; Зернова А. С. Белорусский печатник Спиридон Соболь. - Книга: Исследования и материалы. М., 1965, сб. 10, с. 128-129, 133-135, 145; Федер В. Р. Сведения о славянских переводных патериках. - В кн.: Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976, вып. 2, с. 219-221; Николова С. Патеричните разкази в българската средновековна литература. София, 1980, с. 11-12, 16, 19-23. Доп.: Воронцова Т. А. Особенности письма и языка Синайского патерика. - Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Л., 1985. Н. И. Николаев

ПАТЕРИК СКИТСКИЙ

Патерик Скитский - переведенный с греческого языка сборник патериковых рассказов. Большую часть сборника составляет систематическое собрание «Изречений отцов» (см.: Патерик Азбучно-Иерусалимский), в котором, в отличие от алфавитно-анонимного собрания «Изречений отцов», представленного в славянской письменности Патериком Азбучно-Иерусалимским, все патериковые рассказы и изречения разделены на главы согласно главнейшим монашеским добродетелям, причем внутри каждой главы сначала расположены в алфавитном порядке рассказы и изречения, связанные с именами знаменитых египетских подвижников, а затем следуют безымянные рассказы и изречения. Названия глав П. во многом совпадают с названиями глав описанной у Фотия в его «Библиотеке» (X в.) «Книгой святых мужей» (’Ανδρῶν ‛αγίων βίβλοζ), являющейся сокращением не дошедшего до нас сборника «Большой Лимонарий»; таким образом П. является в своей основной части переводом «Книги святых мужей». Названия глав П. Скитского во многом совпадают также с названиями глав анонимной части Патерика Азбучно-Иерусалимского. Изучение П. затруднено вследствие того, что критического издания греческого текста систематического собрания нет (о существующих изданиях отдельных разновидностей «Изречений отцов» см. Патерик Азбучно-Иерусалимский). Однако имеются издания переводов систематического собрания: древнего латинского перевода Пелагия и Иоанна середины VI в. (PL, t. 73, col. 855-1022), русского перевода (Древний патерик, изложенный по главам. М., 1874), выполненного по двум греческим рукописям XI в. (ГИМ, Синод. собр., № 452 и 163), а также издания переводов на коптский, сирийский, грузинский, армянский и другие языки. Название «Скитский патерик» с XV в. в древнерусской письменности применялось к различным собраниям патериковых рассказов, в частности к возникшему в Болгарии в XIV в. Патерику Сводному, в том числе к П.; с сер. XIX в. исследователи древнерусской письменности относят наименование «Патерик Скитский» к систематическому собранию «Изречений отцов». В рукописной традиции функцию наименования П. выполняет заглавие той главы, с которой начинается П. в зависимости от изменения его состава в списках того или иного вида. В наиболее полных и древних списках П. имеет заглавие «Патерик». Состав П., изучение которого было начато В. С. Преображенским, а затем продолжено в 1930-х гг. Н. Ван-Вейком, был во многом уточнен на основании исследования славянской рукописной традиции В. Р. Федером в 1970-х гг. Согласно В. Р. Федеру, П. содержит 1136 патериковых рассказов и изречений: 1040 рассказов и изречений разделены на 29 глав, а остальные в двух группах (соответственно 31 и 66 рассказов и изречений) расположены в конце П. Кроме того, в состав П. входят 13 извлечений из произведений аскетического содержания, не относящихся к жанру патериковых повествований и изречений. Для 22 глав, содержащих перевод систематического собрания «Изречений отцов», В. Р. Федер сохраняет нумерацию глав и нумерацию рассказов и изречений внутри глав, приведенные в сводной таблице греческих рукописей и латинского перевода VI в. систематического собрания у Ж.-К. Ги (Guy. Recherches, p. 126-181); список инципитов и отождествлений с греческим текстом см.: Veder. La tradition slave, р. 66-93; уточнения см.: Veder. Le Skitskij paterik, p. 52-53. Для остальных, дополнительных, т. е. не входящих в состав систематического собрания, глав и двух групп в конце П., содержащих патериковые рассказы и изречения, В. Р. Федер приводит инципиты (Veder. Le Skitskij paterik, p. 54-61) и дает там же отождествления со сводной таблицей патериковых рассказов и изречений «Изречений отцов» (Regnault L. Les sentences des pères du désert: Troisième recueil et tables. Solesmes, 1976, p. 202-308). Восстанавливаемый В. Р. Федером полный состав П. имеет следующий вид (Veder. Le Skitskij paterik, p. 52-54): первый раздел П. включает: дополнительную главу из 53 патериковых рассказов и изречений («Жития и повести различны святых отец богоносных»); 1-ю главу систематического собрания, заключительную часть которой составляют 40 дополнительных патериковых рассказов и изречений; дополнительную главу из 27 рассказов и изречений; пять небольших извлечений из сочинений Иоанна Златоуста и Евсевия; второй раздел П. включает главы 2-22 систематического собрания (заглавие главы 2 - «Повести святых старец, яко безмолвия со всяким тщанием искати»); дополнительные части патериковых рассказов и изречений также входят в главы 3 и 22; третий раздел П. включает: четыре извлечения из сочинений Стефана Фивейского, Макария Великого, Моисея Египетского, «Слово отца Макария о умилении»; группу из 31 дополнительного рассказа и изречения; два извлечения из слов аввы Исайи и Иоанна Златоуста; группу из 66 дополнительных рассказов и изречений. Греческая рукопись, с которой был переведен П., до сих пор не обнаружена. И хотя известна греческая рукопись систематического собрания «Изречений отцов», обнаруживающая почти полное соответствие построению систематического собрания, вошедшего в состав П. (Capaldo M. Sul prototipo greco dello Skitskij Paterik. - In: Зборник Владимира Мошина. Београд, 1977, p. 53-55), в греческой рукописной традиции рукописей, содержащих, подобно П., наряду с систематическим собранием дополнительные главы патериковых рассказов и изречений, а также извлечения из различных сочинений аскетического характера, нет. Однако на основании близости по построению и составу систематического собрания «Изречений отцов», вошедшего в П., древнему латинскому переводу середины VI в. Пелагия и Иоанна, а также учитывая факт раннего перевода П. и наличие части извлечений аскетического характера во всех видах рукописной традиции П., В. Р. Федер считает не лишенным вероятности предположение, что греческая рукопись, с которой был выполнен перевод П., относится к VI-VII вв. и тем самым отражает ранний этап греческой рукописной традиции систематического собрания, когда известные по переводу П. дополнительные главы патериковых рассказов и изречений могли быть присоединены к систематическому собранию без распределения по соответствующим главам. Извлечения аскетического характера также могли быть уже в этой греческой рукописи, поскольку в латинской рукописной традиции имеются рукописи, где подобные извлечения присоединены к систематическому собранию. Вместе с тем В. Р. Федер не исключает возможности того, что некоторые части были введены в состав П. в X в. деятелями болгарской книжной культуры (Veder. Le Skitskij paterik, p. 67-71). П. известен в рукописях не ранее конца XIII в. (перечень списков и их состав см.: van Wijk. The Old Church Slavonic Translation, p. 37-43; Veder. 1) La tradition slave, p. 59-64; 2) Le Skitskij paterik, p. 63-67). Текстологии П. нет. В. Р. Федер распределяет списки П. на несколько групп в зависимости от наличия элементов полного состава и их расположения в рукописях. Рукописей, содержащих полный состав П., как он восстановлен В. Р. Федером, нет. Почти полный состав П. представлен только в древнерусской рукописной традиции (ГПБ, собр. Погодин., № 267, XIV в. - описание рукописи см.: Иванова-Константинова К. Об одной рукописи XIV в. Погодинского собрания. - ТОДРЛ, т. 25, 1970, с. 294-308; ГИМ, Синод. собр., № 3, нач. XV в., и др.), причем разнесены списки по группам в основном в зависимости от местоположения первого раздела П.: в начале П., в середине или в конце. Вид П., в котором нарушен порядок глав систематического собрания, а первый раздел помещен в конце, в середине XVI в. был внесен в ВМЧ под 31 декабря (Иосиф, архим. Подробное оглавление ВМЧ всерос. митр. Макария. М., 1892, стб. 309-310). В двух группах рукописей первый раздел П. отсутствует. Списки одной из них, представленной в древнерусской рукописной традиции (ГИМ, Чуд. собр., № 18, кон. XIV в. и др.), воспроизводят кириллическую транслитерацию дефектной глаголической рукописи (Vеder W. R. Der glagolitische Archetyp des Paterik Skitskij. - In: Dutch contributions to the Eighth international Congress of slavists. Lisse, 1979, p. 339-346), другая группа, в которой имеются общие для всех списков группы пропуски отдельных патериковых рассказов и изречений (Veder. Le Skitskij paterik, p. 65), относится к южнославянской рукописной традиции. На основании двух рукописей последней - болгарской (Венской нац. б-ки, № 152, кон. XIII в.) и сербской (Парижской нац. б-ки, № 10, XIV в.) Н. Ван-Вейк подготовил в конце 1930-х гг. вышедшее в 1975 г. издание глав 2-22 (у Н. Ван-Вейка вторая часть главы 22 выделена в главу 23) П. Скитского (van Wijk N. The Old Church Slavonic translation, p. 95-310). В 1930-х гг. Н. Ван-Вейк на основании лингвистических данных показал, что П. Скитский был переведен ранее всех других собраний патериковых рассказов, возможно, самим Мефодием в Моравии или Паннонии в 80-х гг. IX в., отождествив для этого П. Скитский с указанным в житии Мефодия переводом «отечьскыя книгы» (обзор других точек зрения на этот перевод Мефодия см.: Pope R. Preface. - In: van Wijk N. The Old Church Slavonic translation, p. 1-24). Н. Ван-Вейк полагал, что этот перевод включал изданные им главы 2-22 П. Уже в раннюю эпоху истории славянской письменности П. явился источником для новых компиляций. Такой компиляцией является возникший скорее всего в X в. в Болгарии Протопатерик Скалигеров, включающий извлечения из полного состава П., «Лествицы» Иоанна Синайского и Патерика Египетского Краткого (исследование и публикацию текста по рукописи конца XIII в. см.: Veder. 1) The Scaliger Paterikon; 2) Le Protopaterikon Scaligeri, p. 76-78). П. известен в древнерусской культуре с XI в. В Патерике Киево-Печерском приводятся изречения из П., при этом два раза источник изречений назван «отечьником», что соответствует названию П. в списках полного состава - «Патерик». П. явился одним из источников Изборника 1076 г. и корпуса патериковых рассказов, вошедших в состав Пролога. Причем, как показал В. Р. Федер, несколько изречений П. вошли в Изборник 1076 г. именно в том виде, в каком они представлены в Протопатерике Скалигерове (Veder. Welche Paterika, S. 25-34). В XVII в. на Руси скорее всего или на Афоне возникла на основе П. Скитского новая компиляция патериковых рассказов - Патерик Систематический (перечень списков и состав см.: Veder. Le Systematičeskij paterik, p. 73-75). В. С. Преображенский дал подробное описание состава Патерика Систематического (Преображенский. Славяно-русский скитский патерик, с. 37-48, 211-217), предположив при этом, что описанный им патерик является поздним переводом упомянутого Фотием «Большого Лимонария». Однако Н. Ван-Вейк показал, что этот патерик является результатом смешения двух патериков - Скитского и анонимной части Азбучно-Иерусалимского (van Wijk N. Ein junges, durch Textmischung entstandenes slavisches Paterikon. - Zeitschr. für slawische Philologie, 1938, Bd 15, S. 1-17). В начале Патерика Систематического находится предисловие к анонимной части Патерика Азбучно-Иерусалимского, за которым следует П. Скитский полного состава того вида, где первый раздел П. находится в середине П., с исключением ряда патериковых рассказов и изречений и с дополнением глав систематического собрания рассказами и изречениями анонимной части Патерика Азбучно-Иерусалимского. В конце XVIII в. значительная часть рассказов и изречений П. вошла в выпущенный в Супрасле в 1791 г. Патерик Азбучный - издание Патерика Алфавитного, составленного в 1630-1640-е гг. Сергием Шелониным (ГПБ, Солов. собр., № 652/710). И в супрасльском издании Патерика Азбучного и в изданной по рукописи Сергия Шелонина «Лествице» Иоанна Синайского (М., 1647) ссылки и указания на главы П. относятся к составленному и значительно дополненному Сергием Шелониным П. с особым числом глав (ГПБ, Солов. собр., № 645/703). Лит.: Ундольский В. М. Библиографические разыскания... - Москвитянин, 1846, № 11 и 12, с. 202; Преображенский В. С. Славяно-русский скитский патерик: Опыт историко-библиографического исследования. Киев, 1909; van Wijk N. 1) O pateryku przetłumaczonym praez Metodego. - Prace filologiczne, 1937, 17, s. 59-65; 2) La traduction slave de l’ ’Ανδρῶν ‛αγίων βίβλοζ et son prototype grec. - Byzantion, 1938, 13, p. 233-241; 3) The Old Church Slavonic Translation of the ’Ανδρῶν ‛αγίων βίβλοζ in the edition of Nikolaas van Wijk. The Hague; Paris, 1975; Еремин И. П. Патерики. - В кн.: История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 111-112; Guy J.-C. Recherches sur la tradition grècque des Apophthegmata Patrum. Bruxelles, 1962; Veder W. R. 1) La tradition slave des Apophthegmata Patrum: (Aperçu de l’économie de la collection systématique). - Slovo, 1974, 24, p. 59-94; 2) Сведения о славянских переводных патериках. - В кн.: Методические рекомендации по описанию славянорусских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976, вып. 2, с. 214-215; 3) The Scaliger Paterikon. Zug, 1976-1985, vol. 1-4; 4) Welche Paterika lagen vor 1076 in slavischer übersetzung vor? - Slovo, 1978, 28, S. 25-34; 5) Le Skitskij paterki (Collection systématique slave des Apophthegmata patrum). - Полата кънигописьная, 1981, N 4, p. 51-72; 6) Le Protopaterikon Scaligeri. - Там же, p. 76-78; 7) Le Systematičeskij paterik (Collection systématique dérivée du Skitskij paterik et du Azbučno-Ierusalimskij paterik). - Там же, р. 73-75; Николова С. Патеричните разкази в българската средневековна литература. София, 1980, с. 9-11, 16, 19-23; Nоwak R., Vеder W. R. The Protopaterikon Scaligeri: Text in transcription. - Полата кънигописьная, 1985, № 12: Приложение. Н. И. Николаев

ПАФНУТИЙ, СОЛОВЕЦКИЙ МОНАХ

Пафнутий (кон. XVI в.) - соловецкий монах, предполагаемый автор догматической статьи и Жития Филиппа митрополита. В рукописи ГПБ, Q.I.262, XVII в., на л. 231 об.-243 (по новой пагинации л. 237 об.-249) переписано произведение, озаглавленное «Снискателно от глубочайшаго разума премудрых богословных книг». Начало его: «Вопрос: Что есть исповедати, а не пытати троичныи божества корень? Вопрос: Како мудрьствовати в вере, еже бы не впасти в ересь? Ответ: Единицу не пресекателну существом и началом такоже и не слиателну имяны но постастьми, яко же бо едино солньце иметь же из себе три действа: светлость, и лучю, и теплоту». В оглавлении к рукописи произведение названо «Премудрость богословных книг, что есть исповедати, а не пытати». Филарет Гумилевский определил названное произведение как послание П. к игумену Соловецкого монастыря Иакову «с ответами на богословские вопросы». Дело в том, что в конце произведения сказано: «Сия вопрошения и толк ко игумену Иякову неключимаго инока Пафнотия во акиане обители отока Соловецкаго». Указаний о принадлежности этой рукописи Соловецкому монастырю в самой рукописи не обнаружено. По мнению Филарета, П. был также и автором Жития митрополита Филиппа, так как оно было составлено при том же игумене Иакове после перенесения мощей Филиппа II из Тверского Отроча монастыря в Соловецкий в 1584 (или в 1591) г. Видимо, Филарет полагал, что в пользу этого же говорит и предисловие к Житию, в котором автор сообщал о своей работе над ним по принуждению иноков Соловецкого монастыря, со слов некоторых из них он и написал это произведение. П. же Филарет атрибутировал и службу Филиппу. Мнение Филарета не было поддержано в последующих исследованиях, посвященных Житию митрополита Филиппа. Лит.: Филарет. Обзор. С. 165, № 150. Р. П. Дмитриева

ПАХОМИЙ, МОНАХ

Пахомий (XVI в.) - монах, автор Жития ярославских князей Василия и Константина. Житие, или Повесть о князьях Василии и Константине, написано было им при митрополите Данииле и великом князе Василии III Ивановиче, значит, между 1526 и 1533 гг., по благословению архиепископа Ростовского и Ярославского Кирилла. Из сопровождающего Житие рассказа следует, что в 1501 г. после пожара в Ярославле под полом сгоревшего собора были обнаружены нетленные в неистлевшей же одежде тела князей Василия и Константина (XIII в.); их имена установили по надписям на плитах; около тел стали совершаться чудеса, что и послужило причиной прославления князей. Сведение, что князья - братья, сыновья Всеволода Константиновича, почерпнуто было, по-видимому, из местного предания. Как установил В. О. Ключевский, при выполнении заказа архиепископа П. воспользовался созданным в 1471-1473 гг. иеромонахом Спасо-Ярославского монастыря Антонием Житием Феодора Ярославского. Антоний, в свою очередь, опирался на произведения Пахомия Серба (Житие митрополита Алексея, Повесть о смерти Батыя). Вследствие этого Житие Василия и Константина оказалось близким к произведениям Пахомия Серба. Антониеву характеристику князя Феодора Черного П. применил к своим героям. Кроме того, он воспользовался летописью, откуда взял сообщение об основании церкви Успения во Владимире в 1215 г. князем Константином Всеволодовичем, но не тем, которого он прославлял, а дедом того. Также ошибочно в Житии сообщается, что князья-братья Василий и Константин погибли при взятии Батыем Ярославля: по летописи известно, что Василий умер в 1249 г., оказавшись случайно во Владимире; оттуда перенесен в Ярославль; о судьбе Константина летописных известий нет. В некоторых списках Жития попутно говорится, что Батый стоял под Ярославлем два года, отыскивая своего отца, «бяше бо той окаянный царь Батый родом града Ярославля от веси Череможския», и что погиб Батый в Болгарии, - как у Пахомия Серба и Антония. Кроме рассказа об обретении мощей Житие сопровождает рассказ о совершившихся около них пятнадцати чудесах. Сверх того, по-видимому, тем же автором была написана «Служба святым страстотерпцам благоверным князем Василию и Константину, Ярославским чудотворцем», состоящая из стихир, чтений, тропарей, седальнов, двух канонов, первый из которых с азбучным акростихом, кондака и светильное, и отдельные стихиры 6-го гласа на день убиения Василия и Константина 3 июля. Князья воспеваются во всех этих произведениях как «пролиявшия крови своя за божественныя церкви и за свое отечество» и потопившие «Батыя зломысленнаго» «течением кровей». И Житие, и весь комплекс посвященных Василию и Константину произведений не имеют в рукописях широкого распространения; встречаются в списках XVI-XVIII вв., например: ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 698, 677; собр. Ундольского, № 582, 294; ГПБ, собр. Вяземского, № 191. Не изданы. Лит.: Ключевский. Древнерусские жития. C. 175-177; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 95-97. Г. М. Прохоров

ПАХОМИЙ СЕРБ (ЛОГОФЕТ)

Пахомий Серб (Логофет) (ум. после 1484) - составитель и. редактор ряда житий, похвальных слов, служб и канонов, переводчик и писец. С Афона в звании иеромонаха в возрасте не моложе тридцати лет П. прибыл в Новгород при новгородском архиепископе Евфимии II (1429-1458 гг.). Сохранилась рукопись с творениями «священно-инока Пахомия Логофета» (ГПБ, Соф. собр., № 191, пергаменная Минея на ноябрь месяц), датированная 1438 г., значит, он прибыл в Новгород до 1438 г. В Новгороде П. пробыл по нач. 40-х гг. В этот период своей деятельности по поручению архиепископа Евфимия II он создал комплекс произведений, посвященных Варлааму Хутынскому, - новую редакцию Жития Варлаама Хутынского, похвальное слово и службу, а также похвальное слово и службу празднику Знамения Богородицы в Новгороде в 1170 г. (похвальное слово издано в кн. В. Яблонского). Кроме того, возможно, в это время он записал Повесть о путешествии новгородского архиепископа Иоанна на бесе в Иерусалим. В 1440-1443 гг. П. поселился в Троице-Сергиевой лавре и прожил там до 1459 г. В это время он работал над Житиями Сергия Радонежского и Никона, Алексея митрополита, а также посвятил им похвальные слова и службы. В 1459-1461 гг., в начале архиепископства Ионы (1459-1470 гг.), П. был во второй раз в Новгороде. По заказу Ионы он дополнял свои старые произведения и писал новые, в частности Житие прежнего своего заказчика, новгородского архиепископа Евфимия II, Похвальное слово на Покров Богородицм (издано в ВМЧ), службу Антонию Печерскому. В кон. 1461 - нач. 1462 г. П. ушел из Новгорода в Москву, откуда по поручению великого князя Василия II Васильевича (ум. в 1462 г.) и митрополита Феодосия (1461-1464 гг.), значит, еще в 1462 г., отправился в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы собрать там материалы для Жития Кирилла, основателя этого монастыря. В 1463 г. П. вернулся, по-видимому, в Троице-Сергиеву лавру, не между 1464 и 1470 гг. вновь должен был быть в Новгороде, где по поручению архиепископа Ионы написал или отредактировал Житие Саввы Вишерского и создал службу святому Онуфрию, которому был посвящен храм в Отней пустыни, месте пострижения Ионы. В 1472 г. великий князь Иван III и митрополит Филипп I в связи с перенесением мощей митрополита Петра по причине перестройки Московского Успенского собора повелели «Пахомию Сербину, мниху Сергиева монастыря», «канон принесению мощем учинити и слове доспети», и он написал «слово» и два канона (изданы В. Яблонским). «А в слове том написа, - говорит Летопись Софийская II, - яко в теле обрели чюдотворца неверия ради людскаго, занеже кой толко не в теле лежит, тот у них не свят...». Так как в 1474 г. новый Успенский собор рухнул, в 1479 г., при следующей его перестройке, состоялось новое перенесение мощей Петра, по поводу которого тоже - возможно, тем же П. - были написаны похвальные слова. Не позже 1473 г. П. создал свою редакцию Жития князя Михаила Черниговского и боярина Федора (см. Сказание о убиении... князя Михаила Черниговского...). В 1473 г. в Москве по просьбе пермского епископа Филофея (1472-1501 гг.) П. составил канон Стефану Пермскому. После этого он по крайней мере еще раз побывал в Новгороде и написал там Жития Иоанна (хотя в данном случае есть сомнения в его авторстве) и Моисея (не ранее 1484 г.), новгородских архиепископов. Вскоре затем он умер. Всего перу П. принадлежат десять или одиннадцать житий (Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Никона Радонежского, митрополита Алексея, Кирилла Белозерского, Михаила Черниговского и боярина Федора, Саввы Вишерского, новгородских архиепископов Евфимия II, Моисея и, возможно, Иоанна и Ионы, причем некоторые из них не в одной редакции), ряд похвальных слов и сказаний (на обретение мощей митрополита Алексея, на перенесение мощей митрополита Петра, на Покров Богородицы, празднику Знамения Богородицы в Новгороде, Варлааму Хутынскому, Сергию Радонежскому, Клименту Римскому, о гибели Батыя), четырнадцать служб (Варлааму Хутынскому, Знамению Богоматери в Новгороде, Сергию Радонежскому, Никону Радонежскому, митрополиту Алексею, Евфимию Новгородскому, Антонию Печерскому, Кириллу Белозерскому, Савве Вишерскому, митрополиту Ионе, Михаилу Черниговскому и боярину Федору, Стефану Пермскому, на перенесение мощей митрополита Петра, Димитрию Прилуцкому) и двадцать один канон (Варлааму Хутынскому, Покрову, Знамению, Сергию Радонежскому, Никону Радонежскому, митрополиту Алексею, Евфимию Новгородскому, Антонию Печерскому, Савве Вишерскому, Михаилу Черниговскому и боярину Федору (2 канона), Кириллу Белозерскому (2 канона), на перенесение мощей митрополита Петра (2 канона), Стефану Пермскому (2 канона), Евфимию Новгородскому, Петру и Февронии, московскому митрополиту Ионе, русским святым, а сверх этого, может быть, преподобному Онуфрию и пророку Илии). Службы и каноны П. изданы в служебной минее. Судя по количеству произведений, П. - один из плодовитейших писателей Древней Руси. Он был писателем, профессионально работавшим на заказ и получавшим за свою работу плату (он об этом пишет сам). Составляя по заказу жития, слова и службы с канонами, П. имел в виду главным образом практические - церковно-служебные цели. Он хорошо владел стилем славянской богослужебной литературы и не видел ничего предосудительного в заимствованиях из чужих произведений (как то: Слово на обновление храма великомученика Георгия Аркадия Кипрского, Похвальное слово Клименту Римскому епископа Климента, жития Афанасия и Петра Афонских, сочинения Григория Цамблака и митрополита Киприана), в повторениях самого себя (во вступлениях к ряду житий), в создании своих редакций - путем небольшой переработки (сокращения одних мест и расширения других), мозаичного соединения или просто дополнений предисловием и заключением чужих произведений. Но при этом он пользовался и устными источниками, и некоторые его жития (например, Кирилла Белозерского) созданы почти исключительно на основании записанных им рассказов современников-очевидцев. Прозаические произведения П. строятся обычно по четкой схеме: предисловие, основная часть и заключение. В предисловиях говорится о важности прославления праздников или святых, о трудности для человека этого дела и об извиняющих автора в этом его начинании обстоятельствах. Основная часть членится на ряд эпизодов (если это Житие, речь начинается, как правило, с родителей святого), прерывается разговорами и размышлениями действующих лиц, наставительными авторскими замечаниями и похвальными восклицаниями, иногда довольно пространными, и завершается цепочкой рассказов о чудесах. В повествовании о событиях язык П. прост, ясен и деловит. Опираясь на большое количество устных преданий и предшествующих письменных произведений, жития П. богаты легендарным историко-литературным и историческим материалом и потому представляют большой интерес как для историков литературы, так и для собственно историков. Новым элементом, привнесенным П. в русскую агиографию, (по оценке Г. Орлова) является пейзаж, оцениваемый автором эстетически. Он замечает и красоту монастырей (например, в Житии Кирилла Белозерского говорит о Ферапонтовом монастыре: «...и есть монастырь на месте том зело красен...»). Но, разумеется, это ни в коей мере не сказывается на жанровой природе этих произведений: они не становятся от этого ни беллетристическими новеллами, ни биографиями тех, о ком в них идет речь, но остаются вполне житиями, т. е. рассказами о проявлениях вечного во времени. В риторических вступлениях, отступлениях, похвалах и т. п. язык П. искусственно усложнен, витиеват и приближается к стилю гимнографической литературы - стихир, канонов и акафистов (со стилем акафистов, в частности, его роднят многочисленные хайретизмы, т. е. обращения, к прославляемым лицам, начинающиеся словом «радуйся»). В некоторых богослужебных произведениях П., до сих пор мало исследованных, встречается, по образцу византийской гимнографии, акростих, хотя и несколько своеобразный, образуемый не только первыми буквами, но также и слогами и целыми словами и распространяющийся не на все произведение, но лишь на его часть, на 7-ю, 8-ю и 9-ю песни канонов. Так, в службе Антонию Печерскому первые слова и слоги в тропарях этих песен составляют фразу: «Повелением святейшаго архиепископа Великаго Новаграда владыки Ионы благодарное сие пение принесеся Антонию Печерскому рукою многогрешнаго Пахомия иже от Святыя Горы», а в канонах Стефану Пермскому начальные слова, слоги и буквы тех же тропарей позволяют прочесть: «Повелением владыки Филофея епископа рукою многогрешнаго и непотребнаго раба Пахомия Сербина». К Житию Варлаама Хутынского, чтимого в Новгороде основателя монастыря (ум. 1193 г.), П. обращался неоднократно, начиная с первого своего приезда в Новгород. Как сообщает он сам в тексте Жития, он написал его по рассказам тамошних старцев, получив от владыки Евфимия повеление «приити во обитель святаго тамо своима ушима елышати бывшаа и бывающая чудеса от раки богоносного отца». Но наряду с устными рассказами П. использовал текст письменного произведения - 2-й редакции Жития Варлаама, опирающейся, в свою очередь, на краткую проложную, существовавшую, по крайней мере, с 1-й четв. XIV в. От первоначальной краткой редакции 2-я отличается добавлением ряда чудес и очевидной зависимостью двух ее мест от принадлежащей Епифанию Премудрому редакции Жития Сергия Радонежского (по причине этой зависимости Н. С. Тихонравов считал, что автором 2-й редакции был сам П.). П. предварил текст 2-й редакции своим вступлением, подверг его незначительной стилистической - «риторически украшающей» - обработке и тоже дополнил рассказами о чудесах. Впоследствии по инициативе архиепископа Ионы это произведение было еще дополнено рассказом о чудесном воскресении у гроба Варлаама в 1460 г. постельничего московского великого князя Григория Тумгана. Дополнение было сделано также на основании уже существовавшего письменного произведения, принадлежавшего московскому митрополичьему дьяку Родиону Кожуху. Допускают (Л. А. Дмитриев), что П. принадлежит также вставка в Житие рассказа о спасении Варлаамом на новгородском мосту осужденного на казнь преступника и об отказе его спасти от смерти невинно осужденного. По мнению других исследователей (В. О. Ключевский, В. Яблонский), этот рассказ является позднейшим наслоением. В более поздней так называемой Распространенной редакции Жития сочинение II. пополнилось новым большим рядом эпизодов, среди которых наряду с позднейшими чудесами у раки святого есть и такие, датировка которых указывает на их современность П. Во-первых, это рассказ о вскрытии гробницы с останками Варлаама архиепископом Евфимием II в 1440 г. (как о свидетеле этого события там говорится о иподьяконе Иоанне Караимане, умершем в глубокой старости в 1526 г.). И во-вторых, это эпизод с «чюдом о великом князе Иване Васильевиче всея Руси», захотевшем в 1471 г. вскрыть гроб Варлаама: когда княжеское повеление начали выполнять, из гробницы пошли дым и огонь, и затем огонь стал появляться в тех местах, где великий князь касался своим жезлом земли, так что, бросив жезл, князь в страхе ушел из монастыря. Если в чуде с постельничим Григорием можно было (как считает Л. А. Дмитриев) видеть своего рода свидетельство благосклонного к москвичам отношения Варлаама, то чудо 1471 г., вне сомнений, должно было свидетельствовать о противоположном. Ясно, что запись о нем была сделана в Новгороде, и скорее всего до утраты им самостоятельности. Житие Варлаама Хутынского дошло до нас в большом числе списков, из которых древнейший (ГБЛ, собр. Пискарева, № 131) датируется кон. XV - нач. XVI в. Похвальное слово Варлааму Хутынскому, по мнению В. О. Ключевского, было написано П. после 1460 г.; на взгляд же В. Яблонского - не позднее 1438 г.; Л. А. Дмитриев допускает даже, что оно было сочинено П. ранее его редакции Жития с целью дополнения уже существовавшей 2-й редакции. В связи с вопросом о датировке Похвального слова заслуживает внимания тот факт, что в его заглавии перед указанием автора отмечено: «в нем же имат нечто на иудея», а в тексте содержится негодующее обращение к «иудею», который «печалует» и «разпыхается», видя «нас», поклоняющихся мощам святого. Если считать, что это было написано до 1438 г., следует думать, что имеются в виду еретики-стригольники, если же после 1460 г., то - «жидовская мудрствующие» еретики-новгородцы. Слово содержит также обращение к Варлааму как к «твердому основанию отечеству своему» с просьбой сохранять его и дальше. В этом возможно видеть намек на угрозу свободе города. Работая над Житием Сергия Радонежского, П. также использовал существующее произведение - Житие, написанное Епифанием Премудрым в 1417-1418 гг. Целью осуществленной П. переработки была приспособление Жития к литургическим нуждам и пополнение его чудесами, случившимися после открытия мощей Сергия в 1422 г. По сравнению с изощренным в высшей степени экспрессивно-эмоциональным панегирическим стилем «плетения словес» Епифания стиль П., третьего (после митрополита Киприана и Епифания) видного представителя этого стилистического направления в агиографии, несколько более умерен и безлично официален. П. значительно сократил пространное произведение Епифания, в том числе удалил места, позволяющие судить об антимосковском настроении автора, пополнил Житие цитатами из Священного писания, из византийских агиографических произведений, а также из Жития митрополита Петра, написанного митрополитом Киприаном. П. переделывал Житие Сергия не однажды; разные исследователи насчитывают разное число принадлежащих ему редакций - от двух (В. О. Ключевский) до семи (В. Яблонский). Есть также точка зрения (В. П. Зубов), что ни Епифаниев, ни Пахомиев первоначальный вид текста Жития не дошли до нас целиком, но только - в виде инкрустаций в составе множества позднейших переработок, начиная с переработок самого П. Эти переработки были обусловлены, полагают, с одной стороны, различными практическими целями и потребностями, а с другой - цензурными соображениями в связи с такими политическими событиями, как борьба великого князя Василия Васильевича в 40-х гг. XV в. с Дмитрием Шемякой, Флорентийский собор (1438-1439 гг.), где была заключена уния церквей, падение Константинополя под власть турок (1453 г.) и приобретение московскими митрополитами независимости от константинопольского патриарха. Древнейший список редакции П. (ГИМ, Синод. собр., № 637) датируется 1459 г., последним годом первого периода пребывания П. в Троице-Сергиевой лавре. Написанное П. в тот же период Житие Никона Радонежского, умершего незадолго перед этим (1427 г.), судя по всему, не имело произведения-предшественника и написано только на основании собранных самим автором устных рассказов «еще в теле обретавшихся тояже обители иноков, свидетелей известных», в первую очередь Игнатия. Это Житие представляет большую ценность как исторический источник: в нем говорится, в частности, о том, как пострадал монастырь при нашествии Едигея, о строительстве Никоном церкви в лавре над гробом Сергия и ее росписи, способной «всех зрящих удивити», выполненной приглашенными им живописцами Даниилом Черным и Андреем Рублевым; при этом П. заодно сообщает, что, исполнив заказ игумена Никона и расписав после этого только церковь Спаса в Московском Андрониковом монастыре, художники вскоре затем один за другим умерли (это обнаруживает прозорливость Никона, поторопившегося их пригласить). Житие имеет две редакции - пространную и краткую; в краткой авторство П. указано. Согласно В. Яблонскому, лучший список пространной редакции - ГПБ, F.I.278, XVI в. (по которому оно им и издано), краткой - ГПБ, Соф. собр., № 1384, 1490 г. Житие митрополита Алексея было создано П. в 1459 г. по воле великого князя Василия Васильевича и по благословению митрополита Ионы, установившего всецерковное празднование памяти героя этого Жития. Источниками П. послужили как устные рассказы очевидцев и слухи, так и «писаниа архимандрита Питирима, иже последи бысть Перми епископ». Как пишет П., Питирим «нечто мало о святом списа и канон тому, и хвалу изложи, слышав известно о его житии, паче же и от самех чудес, бывающих от ракы богоносного отца, прочая же не поспе, времени тако зовущу». Питирим, создававший этот богослужебный комплекс произведений после обретения в 1431 г. мощей митрополита Алексея, по-видимому, воспользовался как главным источником для составления «чтения», или краткой «памяти», о святом (после 6-й песни канона) летописным рассказом «О Алексеи митрополите», находящимся в Летописце Рогожском, Летописи Симеоновской и читавшимся в Летописи Троицкой. Распространяя, по сути дела, этот рассказ, П. воспользовался и другими летописными данными, а также Житием Сергия Радонежского и написанным им же ранее, очевидно, одновременно со службой, Словом на обретение мощей митрополита Алексея. Это Житие тоже имеет ряд редакций, созданных самим П. Старшая из них дошла до нас в рукописи 70-х гг. XV в. (ГИМ, Синод. собр., № 948; по словам В. А. Кучкина, автограф П.). Сохранились и другие списки этого Жития, принадлежащие XV в. (например, ГПБ, Солов. собр., № 518). Издано ОЛДП, Н. Шляковым, В. А. Кучкиным. Житие новгородского архиепископа Евфимия II П. написал по просьбе его друга и преемника владыки Ионы. В данном случае П. не пользовался письменными источниками, но опирался на собственные воспоминания и рассказы других знавших Евфимия людей. Помимо обычных для житий П. кратких сведений о родителях и детстве святого здесь содержатся ценные данные о возникновении Вяжищского монастыря, о появлении в Новгороде у архиепископов (при архиепископе Симеоне) иноков-казначеев (прежде казначеями были миряне), поставлении Евфимия в архиепископы в Смоленске «рукою преосвященнаго Герасима», литовского православного митрополита (1433-1435 гг.), носившего, как мы узнаем из Жития, титул «Киевского и всея Росии»; об обыкновениях и строительной деятельности Евфимия, о его предсмертном послании в Москву к митрополиту Ионе, и др. Любопытно, что большинство посмертных чудес, которыми, как обычно, завершается Житие, оказываются исцелениями больных «студеной болезнью», или «трясавицей». Житие сохранилось в не очень большом числе списков XVI-XVII вв. Издано в ПЛ и «Новгородских епархиальных ведомостях». Другим Житием, написанным П. впервые по словам «самовидцев», а не путем редактирования или дополнения чужих произведений, является Житие Кирилла Белозерского. Единственным письменным источником послужила в данном случае духовная грамота Кирилла, включенная в Житие с некоторыми пропусками и поправками (она дошла до нас и в подлиннике). Главными же информаторами автора, собиравшего сведения о Кирилле в самом Кирилло-Белозерском монастыре, были тогдашний игумен монастыря Кассиан (1448-1469 гг.) и Мартиниан, ученики Кирилла. Это Житие, состоящее из более чем сорока рассказов, рисующих духовный облик основателя монастыря, представляет собой самое большое из произведений П. и - несмотря на неизбежную для этого жанра стилизацию и типизацию лиц и событий - самое насыщенное конкретными историческими сведениями, обстоятельствами и именами. Здесь гораздо подробней, чем в других житиях, говорится о молодости святого, о периодах его жизни, об окружавших его людях (его родственнике-воспитателе Тимофее Васильевиче Вельяминове, жене того Ирине, Стефане Махрищском, Сергии Радонежском, Феодоре Симоновском, Михаиле Смоленском, Ферапонте Белозерской и др.). Некоторые исследователи (В. О. Ключевский, А. И. Копанев) указывают на то, что П. умолчал о земельных приобретениях Кирилла и выразил его устами нестяжательские взгляды на право монастырей владеть селами. Существуют две редакции произведения, одна несколько более пространна по стилю и полнее по составу, чем другая. Пространная редакция была закончена П. после марта 1462 г. (смерть великого князя Василия Васильевича) и до 13 мая того же года (хиротония в ростовского архиепископа третьего преемника Кирилла игумена Трифона), возможно, уже по возвращении П. в Троице-Сергиеву лавру. Древнейший сохранившийся список ее сделан там рукой некоего Паисия (Ярославова?) не позже 1474 г. (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 764). Вторая редакция, представляющая собой механическое сокращение первой, появилась, по всей вероятности, под пером самого П., действовавшего в литургических целях, не позже 1474-1475 гг. Кроме того, известно краткое проложное Житие Кирилла, составленное, по-видимому, на основании пространной редакции П. вскоре после ее появления и имеющее черты оригинальности; сохранился его список, сделанный в Кирилло-Белозерском монастыре в кон. XV - нач. XVI в. рукой Гурия Тушина (ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 142/1219, л. 265-274). В 1615 г. на основании Жития Кирилла Белозерского П. Иоасафом была создана еще одна его редакция. Житие Саввы Вишерского, который умер в 1460 г., было написано П. «повелениемъ и благословением» новгородского архиепископа Ионы между 1464 и 1472 гг.: в 1464 г. основу этого Жития создал преемник Саввы в управлении монастырем священноинок Геласий, а в написанном в 1472 г. Житии Ионы Новгородского Житие Саввы упоминается. Это произведение П. несравнимо более бедно фактами, чем Житие Кирилла. Списки его немногочисленны, древнейшие датируются XV в. (ГИБ, Q.I.999). Издано в «Новгородских епархиальных ведомостях». В XVI в. Житие пополнилось пятью чудесами, в XVII в. - сведениями из родословной книги о роде Бороздиных, которому принадлежал Савва. Из известных пяти редакций Жития князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора, убитых в Орде, П. принадлежит третья. Она опирается на вторую, принадлежащую некоему отцу Андрею или епископу Иоанну. П. перифразировал и несколько распространил эту редакцию, из фактических данных добавив к ее началу лишь известие об умерщвлении князем Михаилом в Киеве послов хана Батыя, а к концу приложив Повесть «Об убиении злочестивого царя Батыя» в Венгрии, основанную на народной южнославянской песне о Батые. Это было сделано П. до 1473 г., так как в жизнеописании ярославского князя Феодора, написанном в 1473 г., заметно знание Повести об убиении Батыя (см. Антоний, иеромонах Спасо-Преображенского монастыря). Списков Жития сохранилось много, древнейшие - XV в. (ГПБ, Солов. собр., № 518, 1494 г., л. 296; ГПБ, Q.I.999, л. 45 об.). Издано в ВМЧ. По Житию новгородского архиепископа Моисея (ум. 1363 г.) устанавливается, что его автор, П., был жив еще в 1484 г., так как там говорится о случившемся в это время чуде с архиепископом Сергием, поставленным в Новгород из Москвы. Житие это составлено из отрывочных известий и преданий, в основе его лежит летописное сказание о Моисее, которое распространено риторикой и рассказами о чудесах. П. принадлежат, вероятно, две редакции - пространная, известная по двум поздним спискам (XVII-XVIII вв.), и краткая, известная по десяти спискам (начиная с XVI в.). Краткая содержит известие, повторенное в Похвальном слове Моисею, о его борьбе против ереси стригольников, что позволяет думать о их появлении в Новгороде до 1359 г., когда он перестал быть архиепископом (летопись впервые говорит о стригольниках лишь под 1376 г.). Житие Моисея издано в ПЛ. Существуют и другие, более поздние переработки этого Жития. Житие Иоанна Новгородского (ум. 1185 г.) - предположительно усвояемый П. памятник. О принадлежности его П. свидетельствуют только один или два списка XVII в., в остальных имени П. нет. Несколько необычен для П. общий план этого Жития, распадающегося на три самостоятельных «слова». В первой части-«слове» после риторического вступления сначала, как обычно, говорится о родителях и основных событиях жизни святого, а затем идет рассказ о чуде от иконы Знамение Богородицы во время битвы суздальцев с новгородцами в 1170 г.; завершается эта часть сведениями о строительной деятельности архиепископа Иоанна. Вторая часть-«слово», вполне самостоятельное произведение, представляет собой рассказ о путешествии Иоанна на бесе в Иерусалим, мести беса и оправдании архиепископа; этот рассказ заканчивается сообщением о смерти и погребении Иоанна. О возникновении его в 70-е гг. XV в., в последние дни воли новгородской, позволяют думать слова в предсмертном поучении Иоанна новгородцам: «И князя бойтеся еже о благочестии православнаго, яко бога... За иноворнаго же и нечестиваго князя не предавайтеся». В третьем «слове» говорится о нечаянном (камень упал и разбил надгробную плиту) обретении мощей архиепископа Иоанна в 1440 г. при архиепископе Евфимии II. По мнению исследователей, и эта часть Жития возникла в письменном виде в 70-х гг. XV в., не раньше других. Если П. и приложил руку к созданию состоящей из этих трех частей Основной редакции Жития Иоанна, то лишь как скромный собиратель и оформитель уже существовавших рассказов, письменных и устных. Древнейший список Жития датируется XV в. (ГПБ, Солов. собр., № 617/500). Издано в ВМЧ, «Изборнике» (фрагмент), ПЛДР (фрагменты). Оно подвергалось переработкам и в дальнейшем. Сомнения существуют также относительно Жития новгородского архиепископа Ионы, заказчика ряда работ П. С одной стороны, сам П. в Слове о перенесении мощей митрополита Петра как будто обещает описать посмертные чудеса архиепископа, а в Житии довольно много говорится об отношениях Ионы как заказчика к «Пахомию Сербину, от Святыя горы пришелцу», - что он одаривал его «множеством сребра, куны же и соболми», прося «житие с похвалным словом и канон преподобному Варламу списати, еще же и великому Ануфрию, такоже последование бдению списати повеле, ...повеле же каноны и жития списати и еще блаженныя княгини Олги, ...и преподобному Саве, ...и преж его бывшему архиепископу блаженному Еуфимию, не пощадев имения множество истощевати...», просил написать и службу с каноном недавно скончавшемуся (1461 г.) московскому митрополиту Ионе, а кроме того, «много же понуждаше Пахомиа Иона, утешая его златом и соболми, да спишеть ему и еще канон преподобному Сергию...» («Пахомие же не рачи послушати архиепископа, но готовяшеся сам ити в Московскиа страны»). Автор обнаруживает хорошее знание творчества П., отмечая наличие и смысл акростиха в каноне митрополиту Ионе («...назнамена в краех тропарем, яко повелением архиепископа Ионы списа каноны митрополиту Ионе...»). Здесь сообщается также, что Иона просил П. написать Житие Михаила Клопского и канон ему и другим почитаемым им людям, но «не возможе его принудити писати». Все это говорит как будто в пользу авторства П. Но, с другой стороны, все три известные редакции этого Жития возникли, как считают (В. О. Ключевский, В. Яблонский), после соборов 1547-1548 гг. Замечают также, что известные каноны и жития княгини Ольги по всем признакам не принадлежат П. Несомненно, однако же, что в основе известных редакций Жития Ионы Новгородского лежит произведение современника, о чем свидетельствуют такие, например, конкретные детали повествования, как известия о невыполненных П. заказах архиепископа, о том, что, когда Иона состарился, «нозе ему тажестне быша зело», что, «и второму лету уже исходящу по успении его», он так и не засмердел. По последнему из этих сообщений и заключают, что написано оно в 1472 г. Помимо данных о самом Ионе Новгородском это Житие содержит много сведений о политических и церковно-политических отношениях на протяжении XV в. Новгорода, Литвы, Москвы, Орды. В частности, здесь говорится о пророчестве и молитвах Ионы об освобождении Руси при великом князе Иване III от власти ордынских царей. Издано в ПЛДР. В своей книге В. Яблонский указывает большое число других сомнительных по принадлежности П. и ложно приписанных ему литературных памятников; в числе последних - Степенная книга, Хронограф Русский и Общерусский летописный свод. Как переводчик с греческого языка, каковой как святогорец он должен был знать, П. известен по так называемому Пророчеству о судьбах «Семихолмного», полное название которого такое: «Стиси хризизмии. Надписание, начертано от некиих святых прозорливых отец, изображено еллинска художьства знамении и на мармори ископано над гробом Костянтина, пръваг царя христианскаго, во граде Никомидийстем. Преведеся на рускый язык от священноинока Пахомиа Святыя горы». Текст издан А. И. Яцимирским. Автографами П. являются, по-видимому, рукописи: ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 180, Симеон Новый Богослов, 1443 г. (запись на л. 103: «Многогрешного и последнего Пахомие в лето 6951») и в той же рукописной книге - Палея, 1445 г. (запись на л. 355 об.: «В лето 6953, круг луны 17»); собр. МДА, № 23, Псалтирь, 1459 г. (запись на л. 225); собр. Тр.-Серг. лавры, № 116, Апостол толковый, XV в. (на л. 167 запись писца: «Мо(на)х Пахомио»), в числе приложений к Деяниям апостолов и их толкованиям в этой рукописи находятся сочинения П.: «Житие и жизнь Сергия Радонежского, съписася от священноинока Пахомиа Святыя Горы» (л. 355-397), Служба Сергию Радонежскому (причем на поле л. 401 об. отмечено: «Творение священноинока Пахомиа») (л. 397 об.-412), «Паметь преподобнаго отца нашего Сергия» (л. 412-415), Житие Никона Радонежского (л. 415-421); и, возможно, ГИМ, Синод. собр., № 948, сборник, 70-е гг. XV в., л. 4-175, где тоже содержится ряд произведений П. (л. 118 об.-175). Изд.: ПЛ. 1862. Вып. 4. С. 10-26, 27-35; ВМЧ. Сент., дни 1-13. СПб., 1868. Стб. 327-347; дни 14-24. СПб., 1869. Стб. 1298-1308; Окт., дни 1-3. СПб., 1870. Стб. 17-23, 26-38; Нояб., дни 1-12. СПб., 1897. Стб. 198-222; Житие митрополита всея Руси святаго Алексия, составленное Пахомием Логофетом. СПб., 1877-1878. Вып. 1-2 (ОЛДП. № 57); Житие Варлаама Хутынского в двух списках. СПб., 1881. С. 1-97 (ОЛДП. № 41); Тихонравов Н. Древние жития преподобного Сергия Радонежского. М., 1892. Отд. 2; Минея. СПб., 1895. Сент. Л. 172 об.-180, 212 об.-225; Окт. Л. 15 об.-20; Нояб. Л. 39 об.-47, 125-131, 255 об.-274; Февр. Л. 109 об.-120; Март. Л. 50-55; Апр. Л. 104-112; Июнь. Л. 44 об.-52, 81 об.-90, 140 об.-147; Июль. Л. 158-163; Авг. Л. 195 об.-204; Святые подвижники и угодники новгородские // Новгородские епархиальные ведомости. 1897. Т. 2, № 7, часть неофиц. С. 501-515; 1899. Т. 2, № 7, часть неофиц. С. 449-460; Яцимирский А. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературе. XI //ИОРЯС. 1906. Т. 11, кн. 2. С. 295-296; Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908; Шляков Н. Житие святого Алексея митрополита московского в Пахомиевой редакции // ИОРЯС. 1914. Т. 19, кн. 3. С. 85-152; Кучкин В. А. Из литературного наследия Пахомия Серба: (Старшая редакция жития митрополита Алексея) // Источники и историография славянского средневековья. М., 1967. С. 242-257; Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М., 1969. С. 404-413; ПЛДР. XIV - середина XV века. М., 1981. С. 448-463; Вторая половина XV века. М., 1982. С. 350-375. Лит.: Евгений [Болховитинов]. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. 2-е изд. СПб., 1827. Т. 2. С. 154-155; Ключевский. Древнерусские жития. С. 113-167; Влияние Сербии и Афона на русскую литературу в XIV и XV веках: Отрывок из исследования о Пахомии Сербе, писателе XV в. // Заря. 1871. № 5; Некрасов И. Пахомий Серб, писатель XV века. Одесса, 1871; Петров Н. И. Исторический взгляд на взаимные отношения между сербами и русскими в образовании и литературе. Речь, произнесенная в торжественном собрании Киевской духовной академии 28 сентября 1876 г. Киев, 1876; Строев. Словарь. С. 225-234; Филарет. Обзор. С. 112-113; Макарий [Булгаков]. История русской церкви. СПб., 1891. Т. 7. С. 161; Шахматов А. А. К вопросу о происхождении хронографа. СПб., 1899; Кадлубовский А. Очерки по истории древнерусской литературы житий, святых. Варшава, 1902. С. 171-188; Никольский Н. К. К вопросу о Пахомий Сербе. Замечания на магистерском коллоквиуме 23 ноября 1908 года. СПб., 1908; Серебрянский. Княжеские жития. С. 119-141; История русской литературы. М.; Л., 1945. Т. 2, ч. 1. С. 238-240; Спасский Ф. Г. Русское литургическое творчество. Париж, 1951. С. 101-131; Зубов В. П. Епифаний Премудрый и Пахомий Серб: (К вопросу о редакциях «Жития Сергия Радонежского») // ТОДРЛ. М.; Л., 1953. Т. 9. С. 145-158; Čiževskij D. History of Russian Literature. From the Eleventh Century to the End of the Baroque. Hague, 1962. P. 180-184; Гудзий Н. К. История древней русской литературы. М., 1968. С. 248-254; Орлов Г. Пахомиjе Србин и Сљегова кСљижевна делатност у Великом Новгороду // Прилози за кСљижевност, jезик, историjу и фолклор. Београд. 1970. КСљ. 36. Св. 3-4. С. 214-239; Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С. 209-232; Дмитриев Л. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв. Л., 1973. С. 13-184; История русской литературы X-XVII веков. М., 1980, С. 220-222; История русской литературы. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века. Л., 1980. С. 162-163. Г. М. Прохоров

ПЕРЕСВЕТОВ ИВАН СЕМЕНОВИЧ

Пересветов Иван Семенович (XVI в.) - писатель и публицист, выходец из Западной (Литовской) Руси. Сведения о П. содержатся в его сочинениях, главным образом в Малой и Большой челобитных, обращенных к Ивану IV; кроме того, имя писателя упоминается в описи царского архива. Сочинения П. сохранились в списках начиная с 20-30-х гг. XVII в. Они были известны в русской науке уже с нач. XIX в., но подлинность их вызывала сомнения. Так, Н. М. Карамзин считал весьма подозрительным тот факт, что в своих сочинениях П. советовал юному Ивану IV сделать все «великое и хорошее, что было уже сделано» в последующие годы, объявлял «эпистолу Ивашки Семенова Пересветова» Ивану Грозному «мнимой» и «сочиненной, без сомнения, уже гораздо позже сего царствования». К точке зрения Н. М. Карамзина присоединились С. М. Соловьев, А. Н. Попов и ряд других авторов. Впервые взгляд на сочинения П. как на подлинные сочинения XVI в. высказали известный археограф архимандрит Леонид и М. И. Соколов (указавший на запись о П. в описи царского архива); наиболее развернутое исследование творчества П. дано в нач. XX в. В. Ф. Ржигой, а в советской науке - А. А. Зиминым. Вопреки Н. М. Карамзину сведения, которые сообщает о себе П. в челобитных, не содержат анахронизмов и подтверждаются рядом: источников. Профессиональный «воинник», П. в кон. 20-х гг. XVI г. поступил вместе с рядом польских дворян на службу к венгерскому королю Яну Заполе и служил у него три года; в нач. 30-х гг., в связи с переменой позиции польского короля Сигизмунда I по отношению к Габсбургам, П. перешел на службу к противнику Заполи - «чешскому королю» Фердинанду I Габсбургу. Затем П. переехал в Молдавию, где служил у господаря Петра IV. В кон. 30-х гг. П. приехал в Москву. Первоначально ему было поручено организовать здесь мастерскую «гусарских щитов», однако в обстановке «боярского правления» этот проект был забыт, и П. оказался без дела. В Большой челобитной П. утверждает еще, что он передал тогда же Ивану IV (точнее, правившим за малолетнего государя лицам) «речи изо многих королевств государьские и от Петра Волоскаго воеводы, и дела...», но и эти «речи и дела» были забыты. Все основные сочинения П., как видно из их текста, были написаны и частично переданы Ивану IV (уже ставшему к этому времени царем) через 11 лет после приезда П. в Россию - в кон. 40-х гг. XVI в. До нас дошли следующие сочинения П. в составе сборников Полной (содержащей все сочинения) и Неполной (опускающей часть сочинений) редакций: Сказание о книгах, Сказание о «Магмете-салтане», Первое предсказание философов и докторов, Малая челобитная, Второе предсказание философов и докторов, Сказание о царе Константине и Большая челобитная. Кроме того в начале сборников помещена Повесть о Царьграде Нестора Искандера в обработке П. (в Неполной редакции дан только отрывок из нее), а перед Большой челобитной, после всех остальных сочинений П. - особая «концовка» (в Неполной редакции - сокращенная). Идеология П. довольно сложна. П. был решительным противником самоуправства «вельмож»; все его произведения посвящены обличению «ленивых богатых» и прославлению бедных, но храбрых «воинников». Ненависть к вельможам, мечта о «грозной» царской: власти - все эти черты идеологии П. сближают ее с настроениями дворянства (низшей части класса феодалов) и побуждают видеть в нем, как это обычно делают историки и литературоведы, идеолога московского самодержавия. Но в сочинениях П. встречаются и такие смелые идеи, которые вовсе не соответствовали взглядам дворян и идеологии самодержавного государства. П. напоминает, что все люди, независимо от происхождения, «дети Адамовы», осуждает закабаление и порабощение; утверждает, что всякое закабаление происходит от диавола; считает, что «правда» (справедливость) - выше «веры», и указывает, что пока еще в Московском царстве нет «правды» - «а коли правды нет, то и всего нет». Вопреки мнению Карамзина советы П. вовсе не совпадали с тем «великим и хорошим», что было сделано в царствование Ивана IV. П. действительно призывал к завоеванию Казанского царства, и это завоевание было осуществлено в 1552 г., но борьба за Казань велась почти непрерывно уже с кон. XV в., и предсказать ее было нетрудно. Пожелание П. о создании «судебных книг» может быть сопоставлено с составлением Судебника 1550 г. Однако выступление П. против всякого «прикабаливания» и «прихолопивания» вовсе не соответствовало реальной политике Ивана Грозного: в Судебнике ограничивался только, прием в «холопы» «детей боарьских служилых и их детей», да и то «опричь тех, которых государь от службы отставит». С другой стороны, призыв П. не «прикабаливати» и не «прихолопивати» людей, «а служити им доброволно» прямо совпадает с выступлением еретика, сына боярского Матвея Башкина, который, ссылаясь на евангельскую проповедь, «изодрал» все имевшиеся у него «кабалы» «полные» (т. е. грамоты об обращении в холопство) с тем, чтобы зависимые от него люди служили «доброволно». Сочинения П. разнообразны по своему жанровому характеру. Малая челобитная - это действительно челобитная, имевшая конкретную практическую цель (восстановление мастерской щитов, создание которой было поручено П.), Большая челобитная - развернутый политический трактат в форме челобитной. Легендарно-публицистический характер имели Сказание о книгах и оба «предсказания философов и докторов». Сказание о «Магмете салтане» и Сказание о царе Константине имеют форму повестей, хотя и откровенно публицистического характера. Заслуживает внимания положительная оценка, данная П. царству «Магмета салтана» (Мухаммеда II - завоевателя Константинополя), и отрицательная характеристика правления царя Константина (Константина XI Палеолога, последнего византийского императора). Размышления о причинах завоевания Царьграда турками были одной из излюбленных тем русской публицистики 2-й пол. XV и XVI вв.; недаром П. предварил сборник своих сочинений Повестью о Царьграде. Характерной особенностью рассуждений П. по этому вопросу было сугубо светское решение этой темы: Царьград погиб из-за «вельмож» Константиновых, «ленивых богатых», которые «укоротили» царя «от воинства» (сделали его кротким, разорвали его связь с «воинниками»), установили неправый суд, подорвали мощь государства. Отрицательный взгляд П. на царскую «кротость» резко противостоял взглядам таких идеологов, как Максим Грек, утверждавший, что византийские цари погубили свою державу тем, что «хищаху неправедне имения подручников, презираху свои боляры», и противопоставивший такой «гордости» царей «к подручникам кротость». В противоположность Константину Магмет, согласно П., хотя и был «кровопивцем и нехристем» (впрочем, П. приписывал ему намерение перейти в христианство), сумел установить в своем царстве «правду», «доброволную» службу (вместо «порабощения») и справедливый суд. В сочинениях П. явно обнаруживается влияние фольклора и устной речи. Афоризмы П. строились как поговорки: «Как конь без узды, так и царство без грозы», «Бог не веру любит - правду», «Воинника держати, как сокола чредити, и всегда ему сердце веселити». Обнаруживается в сочинениях П. и своеобразный мрачный юмор. Когда царь Магмет узнал, что судьи его берут взятки - судят «по посулом», он не стал их особенно осуждать, «только их велел живых одирати» и сказал так: «Естьли они обрастут опять телом, ино им вина та отдается». Многими чертами произведения П. напоминают Повесть о Дракуле, памятник XV в., наиболее вероятным автором которого можно считать еретика Федора Курицына. Как и автор Повести о Дракуле, П. верил в великие достоинства «грозной» власти и ее способность искоренять «зло»: «А не мочно царю без грозы быти; как конь под царем без узды, тако и царство без грозы». Но, как и идеи Курицына, идеи П. (осуждение «прикабаливания» и «прихолопливания», утверждение об отсутствии «правды» в Московском царстве) во многом должны были быть неприемлемыми с точки зрения официальной идеологии. С этим, по-видимому, и связана судьба П. и его сочинений. В какой-то степени пересветовская идея «грозной власти» могла повлиять на сочинения Ивана Грозного, но ни в этих сочинениях, ни в других памятниках нет ссылок на П. В описи царского архива Ивана IV (ящик 143) упоминается находившийся там «черной список Ивашка Пересветова да Петра Губастого...». Многие исследователи понимали эту запись как указание на сочинения П., хранившиеся в царском архиве. Но «списки черные» в архиве часто означают судебно-следственные дела о каких-то лицах; в другом ящике того же архива содержатся «списки черные Матвея Башкина» - дело о Башкине. Если «списки черные» - это следственное дело П. и неизвестного Петра Губастого, если П. в сер. XVI в. стал жертвой репрессий, это объясняет умолчание о нем других источников и относительно поздний характер рукописной традиции его сочинений. B XVII в. идеи П. вновь привлекли к себе внимание, об этом свидетельствует появившаяся в 20-30-х гг. XVII в. переработка его сочинений - «Сказание о Петре воеводе Волосском». Изд.: Сочинения И. Пересветова / Подгот. текст А. А. Зимин. М.; Л., 1956; Scritti politici di Ivan Semenovic Peresvetov a crora di G. M. Basile. Milano, 1976; ПЛДР. M., 1984. Вып. 6. С. 596-625, 755-763. Лит.: Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1821. Т. 9. Примеч. 849; Попов А. Н. Обзор хронографов русской редакции. М., 1869. Вып. 2. С. 85-87; Леонид, архимандрит. Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания графа А. С. Уварова. М., 1894. Ч. 3. С. 17-21, 232-234; Соколов М. И. Краткое изложение спец. курса 1899 г. // Очерк десятилетия научной деятельности Славянской комиссии Московского археологического общества. М., 1902. С. 51-52; Яворский Ю. К вопросу об Ивашке Пересветове, публицисте XVI в. // ЧИОНЛ. Киев, 1908. Кн. 20, вып. 3; Ржига В. Ф. 1) И. С. Пересветов, публицист XVI в. СПб., 1908 (отд. отт.: ЧОИДР. 1908. Кн. 1); 2) И. С. Пересветов и западная культурно-историческая среда // ИОРЯС. 1911. Т. 16, кн. 3; Вилинский С. Новые труды по изучению деятельности Ивана Пересветова // ЖМНП. 1908. № 10; Вальденберг В. Предшественники славянофилов: Иван Пересветов // Славянские известия. 1913. № 19; Плеханов Г. В. История русской общественной мысли. М., 1914. Т. 1. С. 150-167; Рhiliрр W. Ivan Peresvetov und seine Schriften zur Erneuerung des Moskauer Reiches // Osteuropäische Forchungen. Köningsberg; Berlin, 1935. N. F. Bd 20; Сакетти А. Л. Политическая программа Пересветова // Вестник Москов. гос. ун-та. 1951. № 1; Полосин И. И. О челобитных Пересветова // Учен. зап. Москов. гос. пед. ин-та. 1946. Т. 35; Зимин А. А. И. И. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI в. М., 1958 (Лурье Я. С. [Рецензия] // ИОЛЯ. 1959. Т. 18, вып. 5); Dаnti A. Ivan Peresvetov: Osservazioni e proposte // Ricerche Slavistiche. 1964. Vol. 12. P. 3-64. Я. С. Лурье

ПЕТР БОРИСЛАВИЧ, БОЯРИН

Петр Бориславич (XII в.) - боярин великого князя киевского Изяслава Мстиславича, летописец. После смерти Изяслава (в 1154 г.) находился на службе у его сына Мстислава. В 1170 г. поссорился с Мстиславом и перешел к другому сыну Изяслава - Давиду. В 1152 г. П. Б. выступал как посол Изяслава Мстиславича перед галицким князем Владимиром (Владимирко) Володаричем. Можно предполагать, что П. Б. происходил из знатного боярского рода - в Летописи Ипатьевской под 1152 г. упоминается «Бориславль двор» (видимо, отца П. Б.) как хорошо известный киевлянам. В Ипатьевской летописи называется имя брата П. Б. - Нестор Бориславич. В Никоновской летописи «сестричем» (племянником по сестре), а у В. Н. Татищева - братом П. Б. назван епископ ростовский Феодор (Феодорец). Татищев называет П. Б. киевским тысяцким. Этими данными и ограничиваются все биографические сведения о П. Б. В Ипатьевской летописи под 1152 г. подробно рассказывается о посольстве П. Б. от Изяслава Мстиславича к галицкому князю Владимиру, потерпевшему поражение в борьбе с Изяславом и союзником последнего, венгерским королем Гейзой II. По просьбе Гейзы Изяслав соглашается пощадить Владимира Галицкого, и к последнему направляется посольство (в него входили вельможи венгерского короля и боярин Изяслава П. Б.), которое должно было потребовать от галицкого князя выполнения всех предъявленных ему требований. Владимир целует венгерскую святыню - крест святого Стефана, в том, что он сдержит свое слово. Однако, как и говорили с самого начала Изяслав Мстиславич и его сын Мстислав, Владимир не выполняет взятых на себя обязательств (он обманывал послов, уже целуя крест - притворялся изнемогающим от ран, хотя ранен не был). П. Б. вторично едет послом к Владимиру от Изяслава. «Это последнее посольство Петра Бориславича описано особенно подробно, насыщено такими деталями, которые не оставляют сомнения в том, что автором повести о взаимоотношениях Изяслава и Владимирка был сам Петр Бориславич» (Лихачев. Русские летописи, с. 235). Д. С. Лихачев включает эту повесть П. Б. в особый ряд летописных повестей о княжеских преступлениях. Рассказ П. Б. представляет интерес не только с точки зрения отражения в нем целого ряда важных исторических подробностей, но и как произведение литературное: реальные в своей основе события переданы не как сухой перечень фактов, а как эпизоды единого повествования, тесно взаимосвязанные, нарастающие и усложняющиеся и в психологическом и в сюжетном отношении. Читатель с напряженным вниманием следит за развитием описываемых событий. Перед нами, таким образом, не просто посольский отчет, а рассчитанное на эмоциональное восприятие повествование. Впервые предположение о том, что автором летописного рассказа о посольстве к Владимиру Галицкому был сам посол - П. Б. высказал в 1878 г. И. П. Хрущов. Он относил рассказ этот к отдельным, самостоятельным сказаниям «светского характера», написанным «приближенными людьми» (О древнерусских исторических повестях..., с. 176) великого князя киевского Изяслава Мстиславича. Хрущов положения эти выдвигал в споре с К. Н. Бестужевым-Рюминым, который за десять лет до того, в 1868 г., анализируя состав Ипатьевской летописи, высказал предположение, что «княжение Изяслава Мстиславича, быть может, вместе с событиями, непосредственно следующими за его смертью, описаны одним лицом» (Бестужев-Рюмин. О составе, с. 104). Возможно при этом, полагал К. Н. Бестужев-Рюмин, что дошедшее в составе Ипатьевской летописи описание является лишь «частию подробной летописи» (там же, с. 103), которая писалась «современником, сторонником и, вероятно, даже соратником» Изяслава Мстиславича (там же, с. 79). Дальнейшее развитие предположения о летописце Изяславе Мстиславиче и о боярине П. Б. получили в работах Б. А. Рыбакова. Рассмотрев все дополнительные сведения «Истории Российской» В. Н. Татищева по сравнению с известными летописями, Б. А. Рыбаков пришел к заключению, что упоминаемая Татищевым «Раскольничья летопись» - не сохранившийся до нас летописный памятник XII в. Он пишет: «Раскольничий манускрипт Татищева, содержащий 85 % всех дополнений XII в., представлял собой полную, еще не подвергшуюся сокращению Киевскую летопись двух поколений «Мстиславова племени»: Изяслава Мстиславича и двух внуков Мстислава - Мстислава Изяславича и Рюрика Ростиславича. Летопись на протяжении полувека настолько устойчиво сохраняет единый стиль, единую политическую концепцию и широту кругозора, что должна быть обязательно сочтена произведением одного человека» (Рыбаков. Русские летописцы, с. 276). Этим человеком, по мнению Б. А. Рыбакова, был боярин П. Б., занимавший высокие государственные посты при перечисленных князьях, опытный воин и воевода, проживший долгую жизнь и в течение полувека (с 40-х по 90-е гг.) ведший летописные записи. Исследователь так характеризует этого летописца-боярина: «В отличие от большинства летописцев того времени, этот автор... был далек от церкви. В его ясном и точном языке не было церковной витиеватости, в его философии отсутствовал провиденциализм. Светский писатель, полководец и дипломат, он обладал еще одной чертой, выгодно выделявшей его из общей массы средневековых летописцев, - он выражал свои, а не княжеские мысли, он не был придворным подневольным летописцем и мог временами, не нарушая феодальной верности, подняться до мудрого осуждения торопливых и необдуманных действий своего князя» (Рыбаков. Русские летописцы, с. 307). Как считает Б. А. Рыбаков, П. Б. был выразителем интересов киевского боярства, а в целом ряде положений (княжеские междоусобицы, борьба с половцами) интересы эти совпадали с общенародными. И политическая позиция П. Б., и его социальное положение, и особенности его литературного творчества, воссозданные Рыбаковым, приводят его к заключению, что П. Б. - «один из замечательнейших людей XII столетия, патриот, всегда призывавший к борьбе с половцами, сторонник мира, враг усобиц, талантливый историк и публицист» (Рыбаков. Русские летописцы, с. 392) - был автором и «Слова о полку Игореве» (см. Автор «Слова о полку Игореве»). Как считает Б. А. Рыбаков, автора «Слова о полку Игореве» и П. Б. объединяют совпадение времени и места жизни, социальный статус (принадлежность к старшей дружине, к боярству), одинаковые симпатии и антипатии, одинаковое отношение к киевскому великому князю Святославу Всеволодовичу, одинаковая политическая программа. В свое время В. П. Адрианова-Перетц обратила внимание на то, что в повести об Изяславе Мстиславиче, как она определяет первоначальную основу летописного повествования за 1146-1154 гг. Ипатьевской летописи, «обращают на себя внимание отдельные выражения, напоминающие манеру «Слова о полку Игореве»» (История русской литературы, М.; Л., 1941, т. 1. Литература XI - начала XIII в., с. 314). В. Ю. Франчук, исследовав лексические и синтаксические особенности тех частей Ипатьевской летописи, которые Б. А. Рыбаков считает принадлежащими «летописи Мстиславова племени», т. е. летописи П. Б., пришла к выводу о том, что в ряде случаев характерные именно для этих частей Ипатьевской летописи лексические обороты и синтаксические конструкции совпадают со «Словом о полку Игореве». Имя П. Б. реально. С полной уверенностью можно говорить о том, что он занимался литературной деятельностью и был незаурядным писателем своего времени (об этом мы знаем из рассказа о посольстве к Владимиру Галицкому). Поэтому гипотеза о существовании особой летописи, составленной П. Б., вполне вероятна, так же как вполне вероятно и то, что летопись эта была связана с киевским великим князем Мстиславом Изяславовичем и его потомками. Эти гипотезы основываются на данных реально сохранившихся летописных текстов. О том же, что представлял собой «Раскольничий манускрипт» Татищева, мы ничего не знаем, а главное - мы не можем быть уверены в том, что дополнительные сведения Татищева - это именно сведения предполагаемого полного летописного текста П. Б., а не добавления и осмысления самого Татищева. Поэтому и образ П. Б. как летописца и представление о написанной им летописи носят гипотетический характер. Если П. Б. действительно был таким человеком, каким его рисует Б. А. Рыбаков, если действительно его авторству принадлежал такой летописный свод, который воссоздается Б. А. Рыбаковым, то предположение о том, что он мог быть и автором «Слова», допустимо. Но не является ли образ П. Б., воссозданный Б. А. Рыбаковым, идеальным воплощением наших современных представлений о том, каким должен был быть автор «Слова о полку Игореве»? Не случайно поэтому предисловие к своему исследованию Б. А. Рыбаков заканчивает следующими словами: «Был ли этот летописец (Петр Бориславичю - Л. Д.) автором «Слова о полку Игореве» или только современным ему двойником, во всем подобным ему, решить нельзя. Да и сам облик этого летописца, составленный из разнородных источников, может вызвать много сомнений и возражений» (Рыбаков. Русские летописцы, с. 6). Изд.: ПСРЛ, Ипатьевская летопись. СПб., 1843, т. 2; 2-е изд. СПб., 1908 (фототип. перепад.: М., 1962). Лит.: Татищев В. Н. История Российская с самых древнейших времен, кн. 3. М., 1774 (см. также: Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1964, т. 3); Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XIV в. СПб., 1868, с. 79-80, 100-101, 131-133; Xрущов И. П. О древнерусских исторических повестях и сказаниях. XI-XII столетие. Киев, 1878, с. 176-182; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 230-241; Рыбаков Б. А. 1) Боярин-летописец XII в. - История СССР, 1959, № 5, с. 56-79; 2) Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 304-358, 499-515; 3) Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972, с. 277-392; Франчук В. Ю. Мог ли Петр Бориславич создать «Слово о полку Игореве»? (Наблюдения над языком «Слова» и Ипатьевской летописи). - ТОДРЛ, 1976, т. 31, с. 77-92. Л. А. Дмитриев

ПЕТР, МИТРОПОЛИТ ВСЕЯ РУСИ

Петр (ум. 1326 г.) - митрополит всея Руси, автор поучений. Известно, что П. был уроженцем Волыни, отца его звали Феодором, мать Марией, в 7 лет он был отдан учиться грамоте, в 12 лет постригся в монахи, служил, нося воду и дрова, в монастырской поварне, выучился по собственному желанию «иконному письмени и бысть иконник чюден», писал образы Христа, Богородицы, пророков, апостолов, мучеников, святых. На р. Рати на Волыни (между Львовой и Бельзом) основал собственный монастырь. Когда этот монастырь посетил - во время своего путешествия в Константинополь - митрополит Максим, П. подарил ему написанный им образ Богородицы. После смерти митрополита Максима, с 1299 г. проживавшего во Владимире, один из тамошних игуменов, Геронтий, по-видимому, по инициативе великого князя Михаила Ярославича Тверского, отправился, взяв эту икону, в Константинополь для поставления в митрополиты. Но прежде его туда прибыл П., посланный Галицким великим князем Юрием Львовичем, недовольным переносом места пребывания митрополита из Киева во Владимир и желавшим раздела русской митрополии. Патриарх Афанасий, за несколько лет до этого (в 1303 г.) давший Галиции отдельного митрополита, теперь (в мае - июне 1308 г.) рукоположил П. в митрополиты всея Руси, а привезенную Геронтием икону передал П. В 1309 г. П. прибыл во Владимир и, несмотря на то, что был встречен в северо-восточной Руси враждебно, «нача учити заблудшая крестьяны, ослабевшаа нужа ради поганых иноверец», обходя «Волынскую землю, Киевскую, и Суздальскую землю». 5 июня 1309 г. он рукоположил новгородского архиепископа Давида. В 1310 г. был в Брянске, убеждал там князя Святослава, изгнавшего оттуда своего племянника Василия, вернуть ему город или поделиться с ним княжением, но тщетно и пережил там, укрывшись в церкви, набег татаро-монголов, с помощью которых Василий вернул себе город и убил Святослава. В 1311 г. рукоположил ростовского епископа Прохора. В этом же году в Переяславле Залесском состоялся собор, явившийся результатом какой-то жалобы, поданной на П. тверским епископом Андреем, сыном литовского князя Герденя. На этом соборе в присутствии детей великого князя, Дмитрия и Александра Михайловичей Тверских, П. сумел доказать свою правоту, возможно, при поддержке московского и ростово-суздальских князей. Доносчика П. простил. Вскоре после Переяславского собора Дмитрий Михайлович Тверской пошел ратью на Юрия Даниловича Московского, в ответ на что П. прибег к отлучению его от церкви. Тверской же епископ Андрей послал в Константинополь к новому патриарху Нифонту монаха по имени Акиндин, а тот, вернувшись, написал великому князю Михаилу Ярославичу резкое по тону послание, в котором сообщил, что патриарший собор всякое взимание платы за поставление священников считает преступлением. Князь написал патриарху Нифонту, тот ответил, веля прислать П. для рассмотрения его дела в Константинополь (этот ответ сохранился). Но в 1315 г. Нифонт был низвергнут, и П. в Константинополь не ходил. В прении П. победил и проклял некоего «еретика» Сеита (судя по имени, бывшего у мусульман духовным лицом). В 1312 г. лишил сана саранского епископа Измаила. В следующем году с великим князем Михаилом Ярославичем ходил в Орду по случаю восшествия на престол хана Узбека. В 1315 г. получил от этого хана ярлык, написанный, как ясно из его содержания, по записке, составленной им в 1313 г. в Орде. Этим Ярлыком подвластные митрополиту лица освобождались от княжеского суда. При П., в 1316-1317 г. патриарх Иоанн Глика в правление императора Андроника II по просьбе литовского князя Гедимина разделил русскую митрополию, поставив для Литвы отдельного митрополита Феофила с кафедрой в Новогрудке (просуществовала эта митрополия недолго). По-видимому, враждебность Михаила Ярославича Тверского была причиной того, что П. нашел поддержку у его соперника в борьбе за великое княжение Владимирское, Юрия Даниловича Московского, и стал сначала останавливаться в его городе во время своих обходов Руси, а затем практически перенес туда из Владимира кафедру митрополитов всея Руси. Весной 1325 г. в Москве он рукоположил Моисея Новгородского архиепископа и похоронил убитого в Орде князя Юрия Даниловича. Его преемнику Ивану Даниловичу Калите он выразил пожелание, чтобы тот воздвиг в Москве храм в честь Успения Богородицы. Князь его заложил в августе 1326 г., а П. своими руками сделал в нем себе гроб. Из описанной в Житии митрополита Петра последней литургии П. ясно, что он прежде имени своего князя поминал в молитвах «благоверных царей», в каковых одни ученые видят золотоордынских ханов, другие - византийских императоров. Перед смертью П. выбрал некоего архимандрита Феодора как наследника своей кафедры (в Константинополе с этим выбором не посчитались). Умер П. с 20 на 21 декабря 1326 г. Канонизирован как святой сначала на Владимирском соборе 1327 г., где ростовский епископ Прохор прочел записанные по инициативе Ивана Даниловича Калиты посмертные чудеса П., затем в 1339 г. в Константинополе. Таким образом, П. стал первым московским епископом и первым московским святым. В конце XIV в., при митрополите Киприане (авторе второй редакции его жития), П. уже выступал как небесный покровитель города Москвы, в особенности как защитник от нападений «поганых». Сохранилось шесть связанных с именем П. посланий. Одно из них представляет собой окружное послание по поводу наступления Великого поста, или «Поучение игуменом, попом и диаконом», в нем говорится о значении священного сана и налагаемых им обязанностях по отношению к себе и к другим. В этом оно схоже с «Поучением к попом», приписываемым Кириллу (ум. 1280 г.), митрополиту Киевскому, но короче того и более просто по стилю. Автор убеждает здесь духовных лиц быть кроткими и смиренными, удерживаться от непристойных дел, страстей, пьянства и смехотворства, регулярно читать подобающие книги, заботиться о духовной пастве, учить своих духовных детей избегать блуда, пьянства, занятий колдовством и ростовщичеством, крестить велит не обливанием, а троекратным погружением, строго запрещает поединки, победителей в которых приравнивает к душегубцам и т. д. Второе поучение, «игуменом, и попом, и диаконом, и ко мнихом, и ко всем православным христианом», в единственном известном списке (ГИМ, Синод. собр., № 222, Кормчая, XVI в.) приписано митрополиту Киприану, но так как московский собор 1503 г., решавший вопрос о вдовых священниках, ссылался на это поучение как на принадлежащее митрополиту П., а, кроме того, определения Стоглавого собора содержат отрывок из этого поучения под заглавием «Поучение иже во святых отца нашего Петра митрополита всея Русии», больше оснований считать его принадлежащим именно П. Автор поучения напоминает: «многажды писах вам, к священником и мнихом, како пребывати», «писах многажды о сем к вам: аще у попа умрет жена, да идет в монастырь, имеет священство свое; аще имеет в слабости пребывати и любити мирскыи сласти, да не поет», т. е. должен оставить служение. Далее идут общие наставления о благочестии и милосердии. Третье «Поучение Петра митрополита всея Руси» по обращению - «к епископом, и попом, и архимандритом, и игуменом, и дьяконом, и ко всем православным крестьяном» - схоже с первыми двумя и тоже посвящено тому, «како ходити по закону крестьянскому». Речь в нем идет о недопустимости пьянства, блуда, третьих браков, сквернословия, слушания «басней», ворожбы, поединков, о необходимости причащаться «с году на год», почитать родителей. Венчать он велит после обедни, причем девица должна быть не моложе 13 лет; крестить погружением, причем если ребенок мужского пола, подобает быть одному куму, если женского - одной куме. Попам запрещает торговать и давать серебро в рост; монахам - жить в одном монастыре с монахинями. Имея в виду, по-видимому, отношения церкви со светской властью, говорит, что «кто церковь божию или слугу церковного приобидить, а того бог приобидить. А который иерей святую литургию священствовал, тогда царя честней...». В рукописях встречаются и отрывки из этого поучения, также с именем П. Четвертое «Поучение Петра митрополита» начинается с убеждения «отца вашего епискупа ли, священника слушати во всем», а затем после слов «Любимии, слушите» идет цитация-пересказ небольшого текста (нач.: «Аще в гресех состаревся, человек положит завет свой к богу, моляся...»), который встречается в рукописях и отдельно (см.: ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № XII, нач. XV в., л. 322 об.). Заканчивается это поучение рассуждением о евангельских словах Христа относительно блаженных. Под названием «Поучение Петра митрополита, егда препре тферьскаго владыку Андрея во сборе», встречается текст, первая часть которого представляет собой действительно поучение (к ней, видимо, и относится название), а вторая - похвальное слово митрополиту П. В поучении говорится, что мы призваны «в вечную жизнь», но не должны обманываться, «яко бесмертни ся мняще, предавшись похотем житья сего». Оно оканчивается словами «и внидем, радующися в бесконечную радость, и в бесмертный живот, и в неизреченную красоту»; начало Похвалы П.: «ея ж желая святый святитель Христов Петр митрополит и подвигну житься сего сласти попрати...». Наконец, шестым можно назвать небольшое, по словам Е. Голубинского, «загадочное поучение» под названием «Поучение Петра митрополита ко князю великому Димитрию и к смерти его, и к братии его, и к епискупу, и к боляром, и ко старым, и ко младым, и ко всем христианом». Оно начинается словами «Дети, были есте от бога в казни», далее говорится, что того, кто не обращает внимания на наказания, «предасть бог таковаго мучителем и (в) большую казнь», затем следует обращение: «Дети, не давайтеся в безстрашие!», - и намек на то, что случилось при великом князе и его смерти: «Старии добре помнять, како было при великом князе и при смерти его, да и вспоминают младым». В заключение молодые призываются к «великому послушанию». Упоминание неизвестной нам грамоты П. (наряду с грамотами митрополита Максима) содержат грамоты митрополитов Феогноста и Алексея на Червленый Яр, спорный между рязанским и сарайским епископами. Возможно, снятие в 1312 г. сана с саранского епископа Измаила как-то было связано с этой грамотой. Первое поучение П. было издано А. В. Горским, второе - в РИБ, третье - в ПЛ, четвертое и пятое - Н. К. Никольским, шестое - Е. Е. Голубинским. Изд.: Горский А. В. Святой Петр, митрополит Киевский и всея России. - Прибавления к творениям святых отцов в русском переводе. М., 1844, ч. 2, с. 73-84; ПЛ, вып. 4, с. 186-188; Памятники древнерусского канонического права. - РИБ, 1880, т. 6, стб. 159-164; Голубинский. История церкви, т. 2, 1 половина, с. 119-120, прим. 4; Никольский Н. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. I-II. Поучение Петра митрополита. - Христ. чт., 1909, июнь - июль, с. 1109-1115. Лит.: Макарий. История русской церкви. СПб., 1886, т. 4, кн. I, с. 312-317; Кучкин В. А. Сказание о смерти митрополита Петра. - ТОДРЛ, 1962, т. 18, с. 59-70. Г. М. Прохоров

ПЕТР ТИМОФЕЕВ МСТИСЛАВЕЦ

Петр Тимофеев Мстиславец (вариант: Мстисловец) (ум. после V 1577) - мастер книгопечатного дела, вероятно, автор послесловий к двум виленским изданиям и, также предположительно, в соавторстве с Иваном Федоровым написавший послесловия к трем книгам московской печати и предисловие к заблудовскому Учительному Евангелию (последнее - от имени Г. А. Ходкевича). Жизненный путь П. Т. М. почти не отражен в современных ему источниках, скудость которых восполняется в исследовательской литературе многочисленными, не всегда обоснованными предположениями. Прозвище издателя, как думают, указывает на его происхождение из белорусского города Мстиславля (И. С. Свенцицкий бездоказательно утверждал, что П. Т. М. был родом из Смоленска: СвС”нцiцкий I. Початки книгопечатаня на землях УкраС—ни. У Жовквi, 1924. С. 51). Белорусское происхождение П. Т. М. навело некоторых ученых на мысль, что он познакомился с типографским искусством в Польше или Литве, а следовательно, при организации книгопечатания в Москве первенство принадлежало ему, а не Ивану Федорову (Голубинский Е. К вопросу о начале книгопечатания в Москве // БВ. 1895. № 2. С. 236; Iljaszеwiсz Т. Drukarnia... S. 25-29). Догадка эта малоправдоподобна, ибо в послесловиях и предисловии к совместным с Иваном Федоровым изданиям имя П. Т. М. всегда стоит на втором месте, а в «Сказании известном о воображении книг печатного дела» он назван «клевретом» первопечатника (Протасьева Т. Н., Щепкина М. В. Сказание о начале московского книгопечатания // У истоков русского книгопечатания. М., 1959. С. 200). Тем более нет никаких оснований считать П. Т. М. учеником Франциска Скорины (эта соблазнительная выдумка прельстила многих специалистов и любителей славянских древностей). Столь же неосновательно мнение о том, что до прибытия в Москву П. Т. М. подвивался в Новгороде (Iljaszewicz. Т. Drukarnia... S. 28; Анушкин А. На заре... С. 54). Е. Л. Немировский думает, что оба первопечатника трудились в московской анонимной типографии (Немировский Е. Возникновение книгопечатания в Москве: Иван Федоров. М., 1964. С. 269), но его точка зрения разделяется далеко не всеми. Трудно доказать и гипотезу Я. Д. Исаевича, будто П. Т. М. самостоятельно напечатал среднешрифтное Евангелие (IсаС”вич Я. Д. Першодрукар... С. 30). Приходится признать, что о занятиях П. Т. М. до начала работы над первопечатным Апостолом, увидевшим свет в 1564 г., достоверных сведений нет. Не известно также, как распределялась работа между Иваном Федоровым и его соратником при подготовке Апостола к печати. Основываясь на ошибочной датировке 1576 г. так называемого виленского «Апостола с привилегией», для которого была изготовлена копия московской гравюры апостола Луки, А. А. Сидоров атрибутировал П. Т. М. и виленскую, и московскую гравюры. Поскольку А. С. Зернова убедительно доказала, что «Апостол с привилегией» выпущен в 1590-е гг., аргументация исследователя теряет силу. После выхода Апостола 1564 г. «клеврет» первопечатника по-прежнему трудился с ним бок о бок - в 1565 г. они выпустили два издания Часовника. Между 29 октября 1565 г., когда закончилось печатание второго издания Часовника, и 8 июля 1568 г., когда Иван Федоров и П. Т. М. приступили к публикации Учительного Евангелия в Заблудово, зачинатели русского книгопечатания по неизвестным причинам покинули Москву. Исследователи пытались уточнить время отъезда Ивана Федорова и его «клеврета». Буквально понимая рассказ послесловия львовского Апостола 1574 г. о торжественном приеме московских «друкарей» королем Сигизмундом Августом («въсприяша нас любезно благочестивый государь Жикгимонт Август»), Г. Я. Голенченко полагает, что встреча с королем состоялась на Виленском сейме, продолжавшемся с 18 ноября 1565 г. по 11 марта 1566 г. (Голенченко Г. Я. Русские первопечатники и Симон Будный // Книга. М., 1965. Сб. 10. С. 146-161). Считая, что в книге королевских счетов за 1566 г. в числе получивших вспомоществование московитов назван Иван Федоров, Е. Л. Немировский относит прибытие первопечатников в Люблин к осени этого года (Немировский Е. Л. Иван Федоров в Белоруссии. М., 1979. С. 71). В Литве прибывшие из Москвы «друкари» первоначально обосновались в Заблудово, имении великого гетмана литовского и ревнителя православия Г. А. Ходкевича, и выпустили здесь в 1569 г. Учительное Евангелие. Но тут пути Ивана Федорова и его «клеврета» разошлись: они расстались летом 1569 г. (между 17 марта, когда была закончена работа над Учительным Евангелием, и 26 сентября, когда Иван Федоров в одиночку начал готовить к печати Псалтирь с Часословцем), П. Т. М. направил свои стопы в Вильно, где на средства православных купцов братьев Кузьмы и Луки Мамоничей оборудовал новую типографию; помощь в этом деле оказали ему также богатые горожане Иван и Зиновий Зарецкие. Вопреки утверждению Т. Ильяшевича (Drukarnia... S. 42-43) ничего не известно об участии П. Т. М. в постройке под городом бумажной мельницы. В «доме Мамоничей» московский печатник выпустил три книги - Евангелие (1575 г.), Псалтирь (1576 г.) и Часовник (между 1574 и 1576 гг.). Вскоре, однако, между «друкарем» и финансировавшими его предприятие Мамоничами произошел разрыв. Как отмечается в протоколе заседания Виленского городского суда от мая 1577 г., еще в марте 1576 г. суд рассматривал тяжбу между Кузьмой Мамоничем и П. Т. М. по разделу типографии и постановил все нераспроданные экземпляры изданий оставить Мамоничу, а типографское оборудование отдать печатнику; поскольку в течение года виленский купец не выполнял решения суда, П. Т. М. вторично вызвал его в ратушу и призвал к ответу. Документов о дальнейшем течении дела не сохранилось, но, судя по тому, что в позднейших изданиях Мамоничей не встречается ни шрифта, ни досок из орнамента П. Т. М., местный богач все же удовлетворил иск. По-видимому, вскоре после разрешения тяжбы с Мамоничами московский «друкарь» умер; во всяком случае о его последующей деятельности не сохранилось никаких сведений. А. С. Зернова проследила дальнейшую судьбу типографского материала П. Т. М. Оказалось, что его виленским шрифтом были напечатаны две книги острожской типографии - «Книга о постничестве» Василия Великого (1594 г.) и Часослов (1602 г.), а также титульный лист Азбуки 1598 г. В целом ряде острожских изданий встречаются оттиски с досок П. Т. М. Кроме того, исследовательница обратила внимание на одинаковую плотность набора в виленских книгах и двух названных острожских изданиях. Все это позволило ей высказать предположение, что из Вильно П. Т. М. перебрался в Острог и продолжал там трудиться до нач. XVII в.; впрочем, она не исключает, что острожские издания - работа учеников виленского печатника. Какое участие принимал П. Т. М. в написании послесловий к московским изданиям и предисловия к заблудовскому Учительному Евангелию (т. е. совместным с Иваном Федоровым работам), сказать трудно. Что касается послесловий к виленским Евангелию и Псалтири, то с литературной точки зрения они остаются неизученными. А. С. Зернова отметила близость их по стилю к предисловиям Ивана Федорова (3ернова А. С. Первопечатник... С. 88); Е. Л. Немировский обнаружил в послесловии к Евангелию 1575 г. заимствование из послания Артемия, игумена Троицкого (Немировский Е. Возникновение книгопечатания в Москве. С. 50), а Н. К. Гаврюшин нашел в послесловии к Псалтири цитату из «Диалектики» Иоанна Дамаскина. Соратник Ивана Федорова был таким же разносторонне одаренным человеком, как сам первопечатник. А. С. Зернова приводит остроумные доказательства того, что П. Т. М. принадлежат гравюры в его виленских изданиях; она атрибутирует ему и гравюру с изображением Василия Великого из «Книги о постничестве». В. Ф. Шматов приписывает П. Т. М. изображение герба Г. А. Ходкевича в заблудовском издании 1569 г. (Шматов В. Ф. Художественное оформление заблудовских изданий / Иван Федоров и восточнославянское книгопечатание. С. 103-104). В нижеследующем перечне изданий с послесловиями и предисловием, в написании которых, как можно думать, принимал участие П. Т. М., новейшие перепечатки этих текстов не учитываются. О совместной деятельности Ивана Федорова и П. Т. М. см. дополнительную литературу в статье: Иван Федоров (Москвитин). Изд.: Апостол. М., 1564. Л. 260-261; Часовник. М., 29.IX.1565. Л. 171-173 (без фолиации); Часовник. М., 29.X.1565. Л. 170-172 (без фолиации); Евангелие учительное. Заблудово, 1569. Л. 2-4 (1-го сч.); Евангелие. Вильно, 1575. Л. 393-395; Псалтирь. Вильно, 1576. Л. 249-250. Лит.: Русакова Е. «Клеврет» первопечатника // Трехсотлетие первого друкаря на Руси Ивана Федорова. 1583-1883. СПб., 1883. С. 10-12; .Документ касательно древней Виленской Русской типографии Луки Мамонича, по претензии к оной Петра Мстиславцева / Изд. И. Спрогис // Литовские епархиальные ведомости. 1883. № 41, неофиц. отдел. С. 366-368; Лаппо И. И. К истории русской старопечати: Виленская типография Мамоничей // Сборник Русского института в Праге. Прага, 1929. Т. 1. С. 161-182; Iljaszewicz T. Drukarnia domu Mamoniczów w Wilnie (1575-1622). Wilno, 1938. S. 24-56; Сидоров А. А. Древнерусская книжная гравюра. М., 1951. С. 112-113, 118-126; Barnicot J. D. A., Simmons J. S. G. Some Unrecorded Early-printed Slavonic Books in English Libraries // Oxford Slavonic Papers. 1951. Vol. 2. P. 107-108, N 9; Зернова А. С. 1) Типография Мамоничей в Вильне (XVII век) // Книга. М., 1959. Сб. 1. С. 167-223; 2) Первопечатник Петр Тимофеев Мстиславец // Там же. М., 1964. Сб. 9. С. 77-111; Прашковiч М. I. Культурна-асветнiцкая роля друкарнi МамонiчаСћ // 450 год беларускага кнiгадрукавання. Мiнск, 1968. С. 155-169; Анушкин А. На заре книгопечатания в Литве. Вильнюс, 1970. С. 54-61; Наровчатов С. Печатное дело на Руси // Наука и жизнь. 1972. № 6. С. 62- 68; Каталог белорусских изданий кирилловского шрифта XVI-XVII вв. / Сост. В. И. Лукьяненко. Вып. 1 (1523-1600 гг.). Л., 1973. С. 34-37, № 4; С. 39-45, № 6; С. 45-48, № 7; С. 49-50, № 8; В помощь составителям Сводного каталога старопечатных изданий кирилловского и глаголического шрифтов. М., 1979. Вып. 4. С. 21, 22, 23, 25, 26, № 31, 35, 36, 41, 55, 56, 58; IсаС”вич Я. Д. Першодрукар Iван Федоров i виникнення друкарства на УкраС—нi. 2-е вид., перероб. i доп. Львiв, 1983. С. 37-38; Книговедение. Энциклопедический словарь. М., 1982. С. 363; Ялугин Э. В. Иван Федоров и Петр Мстиславец // Иван Федоров и восточнославянское книгопечатание. Минск, 1984. С. 137-145; Лабынцев Ю. А. Виленские издания Петра Мстиславца в собрании Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина // Там же. С. 170-179; Гаврюшин Н. К. Русские первопечатники - читатели «Диалектики» Иоанна Дамаскина // Федоровские чтения. 1983 г. Великий русский просветитель Иван Федоров. М., 1987. С. 70-72; Шматов В. Ф. Художественное наследие и традиции Ивана Федорова и Петра Тимофеева Мстиславца в белорусской книжной графике XVI-XVII вв. // Там же. С. 203-204. Доп.: Немировский Е. Л. Новый документ о Петре Тимофееве Мстиславце // Федоровские чтения. 1982 г. М., 1987. С. 33-41; Левочкин И. В. Виленские издания Петра Мстиславца в собраниях Государственного Исторического музея // Там же. С. 41-48. Д. М. Буланин

ПИМЕН (ПО ПРОЗВИЩУ ЧЕРНЫЙ)

Пимен (по прозвищу Черный) (ум. 24 или 25 IX 1571) - архиепископ Новгородский и Псковский, автор посланий. П. был возведен в сан из клириков Кирилло-Белозерского монастыря (согласно другим источникам - из старцев Адриановой пустыни: ПСРЛ. СПб., 1904. Т. 13, 1-я пол. С. 228; 2-я пол. С. 526; Т. 29. С. 214); в его назначении на место прежнего новгородского владыки - осифлянина Феодосия А. А. Зимин усматривает влияние на царя благовещенского священника Сильвестра (3имин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. С. 111). Поставленный в архиепископы 20 ноября 1552 г., 6 декабря П. был уже в Новгороде и сразу же проявил себя как деятельный и рачительный иерарх: «Еще смертоносное поветрие не престало в Новегороде, он же нача служити во святей Софеи и поставляти по обителемь игумены, а по всем церквам священники, и оттоле нача милость божия быти, помале и поветрие преста» (Новгородские летописи. СПб., 1879. С. 147-148, 333). Характеристика нравственного облика П. в источниках неоднозначна. В таком небеспристрастном памятнике, как Житие Филиппа митрополита, Новгородский архиепископ выставлен в самом зловещем свете - интриганом и честолюбцем. Он, согласно Житию, первым внял клевете, порочившей митрополита Филиппа, и изрек вместе с другими: «Како царя утвержает, самому же неистовая творящу». В ответ гонимый митрополит будто бы пророчески заявил П.: «И тщишися чужий престол восхитити, но и своего помале извержен будеши» (ИРЛИ, собр. ИМЛИ, № 6, л. 78). Однако страдания, которые претерпел П. во время новгородского похода Ивана Грозного, способствовали его реабилитации в глазах современников. Резкий в своих оценках А. М. Курбский не решается безоговорочно осудить главу новгородской церкви: с одной стороны, «глаголют его похлебовати мучителю, и гонитель был вкупе на Филиппа митрополита», но, с другой стороны, «был Пимин чистаго и зело жестокаго жительства» (РИБ. СПб., 1914. Т. 31. Стб. 319). Так или иначе в течение длительного времени царь мирволил к новгородскому владыке. Будучи в русской церкви вторым лицом после митрополита, П. должен был принимать участие в ответственных государственных делах. В начале памятного 1565 г. не кто иной как архиепископ наряду с чудовским архимандритом Левкием возглавил делегацию в Александрову слободу, которая просила Ивана IV вернуться к власти. По неясным вполне причинам главой новгородских «заговорщиков» царь считал именно П. В хранившемся в Посольском приказе статейном списке «из сыскного из изменного дела 78-го году» его имя стояло на первом месте, причем архиепископу инкриминировалось желание «Новгород и Псков отдати литовскому королю» (Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950. С. 480). На П. на первого излился царский гнев во время новгородского погрома 1570 г. При въезде в Новгород царь не только отказался принять благословение архиепископа, но и публично обвинил его в измене. Расправа Ивана Грозного с опальным владыкой произвела большое впечатление на современников, о чем свидетельствуют не только летописные известия (Новгородские летописи. С. 341, 399), но и рассказы иностранцев (Записки о Московии XVI века сэра Джерома Горсея. СПб., 1909. С. 46; Новое известие о России времени Ивана Грозного. «Сказание» Альберта Шлихтинга. Л., 1934. С. 29-30; Guagninus A. Omnium regionum Moschoviae monarchae subiectarum... descriptio // Rerum moscoviticarum auctores varii. Francofurti, 1600. P. 191-192). Если верить сообщению Шлихтинга, царь, надругавшись над саном П., сказал, что ему не пристало быть архиепископом, но следует стать скоморохом и жениться. Воплощая в жизнь свою жестокую шутку, царь велел посадить архиепископа на кобылу, которую назвал его женой, и вручил святителю музыкальные инструменты - атрибуты скомороха (ср.: Успенский Б. А. Антиповедение в культуре Древней Руси // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 331). П. отправили в Александрову слободу, а затем, лишив сана, сослали в Никольский Веневский монастырь под Тулой, где несчастный вскоре скончался. В летописях приводятся различные даты смерти опального иерарха - 24 или 25 сентября (ср.: Тихомиров М. Н. Малоизвестные летописные памятники // М. Н. Тихомиров. Русское летописание. М., 1979. С. 198; Новгородские летописи. С. 107). А. М. Курбский в своей «Истории» утверждал, будто царь еще в Новгороде повелел утопить архиепископа в реке. За семнадцать с лишним лет правления П. много сделал для преуспеяния вверенной ему епархии. Активная деятельность архиепископа по укреплению престижа новгородской церкви отчасти объясняется тем, что именно при нем получила распространение ересь Феодосия Косого. Энергичный иерарх закладывает и освящает новые церкви и устраивает монастыри (в 1554 г. заложил церковь Пантелеймона над гробом блаженного Николая Кочанова; в 1560 г. основал Тихвинский Успенский монастырь; в 1566 г. освятил новую церковь Рождества Богородицы на Волотовском погосте, а в 1568 г.- новую церковь Николая Чудотворца), заботится о старых храмах (в 1557 г. «обложил» Никитинскую церковь; в 1558 г. поновил придел Иоакима и Анны в Софии, а через два года устроил в соборе царское и святительское места; в 1560 г. освятил придел Козмы и Дамиана в Андреевской церкви на Щитной улице), распространяет славу новгородских икон (в 1558 г. организовал доставку и торжественную встречу чудотворных икон, взятых царским войском в Нарве; в 1561 г. провожал три образа, затребованных царем из Софийского собора), отливает колокола и т. д. При П. 30 апреля 1558 г. произошло открытие нетленных мощей Новгородского епископа Никиты, и по его распоряжению игумен Даниловского монастыря Иоасаф написал вторую редакцию Жития святителя. Сохранилось два сочинения, подписанных именем П. Это, во-первых, послание во Псков от 20 августа 1556 г., содержащее различные наставления священнослужителям. Из послания следует, что еще раньше архиепископ отправил во Псков не дошедшую до нас грамоту, в которой говорилось о выборе поповских старост «по соборному уложению», т. е. согласно решению Стоглавого собора. Послание известно в единственном списке XVI в. ГИМ, собр. Хлудова, № 82, где оно завершает текст Стоглава. По этому списку сочинение и опубликовано в издании Стоглава Н. Субботина (еще раньше отрывок из него напечатал А. Н. Попов). Во-вторых, архиепископ П. является автором послания царю Ивану Грозному, «еже побарати храбре противу безбожныя Литвы и прескверных лютор», которое датировано 24 января 1563 г. и послано «под град Полтеск». Признанием достоинств последнего послания является то, что оно полностью включено в состав летописи. В посланиях П. проявил себя начитанным книжником. Если в первом из них угадывается влияние слов Серапиона Владимирского, то второе обнаруживает прямые заимствования из послания на Угру Вассиана Рыло. Историкам новгородской церкви известно было Евангелие руки П. (Здравомыслов К. Я. Иерархи... С. 33-34). В числе книг келейной библиотеки благовещенского попа Сильвестра сохранился автограф П. - переписанный им «Масленик соборной» (ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 519/776). Изд.: АИ. 1841. Т. 1, № 302. С. 549-551; Попов А. Описание рукописей и каталог книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1872. С. 215-216; Царьскиа вопросы и соборныя ответы о многоразличных церковных чинех (Стоглав) / Изд. Н. Субботин. М., 1890. С. 416-424; ПСРЛ. СПб., 1906. Т. 13, 2-я пол. С. 351-353 (репринт: М., 1965); М., 1965. Т. 29. С. 306-308. Лит.: Амвросий, епископ. История российской иерархии. 2-е изд. М., 1822. Ч. 1. С. 77-78; Макарий [Булгаков]. История русской церкви. 2-е изд. СПб., 1887. Т. 6. С. 313; Тихомиров П. И. Кафедра новгородских святителей со времени покорения Новгорода Московской державе в 1478 году до кончины последнего митрополита новгородского Иова в 1716 году. Новгород, 1895. Т. 2, вып. 1. С. 171-195; Здравомыслов К. Я. Иерархи Новгородской епархии от древнейших времен до настоящего времени: Краткие биографические очерки. Новгород, 1897. С. 32-34; Кудрявцев И. М. «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1951. Т. 8. С. 183-184; Пронштейн А. П. Великий Новгород в XVI веке: Очерк социально-экономической и политической истории русского города. Харьков, 1957. С. 235-236; Будовниц. Словарь. С. 249; Скрынников Р. Г. Опричный террор // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1969. Т. 374. С. 40-43, 88-90. Д. М. Буланин

ПИСЕМСКИЙ ФЕДОР АНДРЕЕВИЧ

Писемский Федор Андреевич (2-я пол. XVI в.) - посланник Московского правительства (совместно с подьячим Неудачей Ховралевым) в Англию в 1582-1583 гг., дворянин и наместник Шацкий, составитель статейного списка. Ранее, с 1564 по 1573 г., П. был послом в Крыму, его дипломатический опыт высоко ценил царь Иван IV Грозный. Статейный список П. насыщен ценными фактическими сведениями и наблюдениями, важными для внешнеполитических интересов Московской Руси XVI в. Изд.: Северный архив. 1822. Ч. 1, кн. 4. С. 310-321; Сборник имп. Русского исторического общества. СПб., 1888. Т. 38. С. 1-70; Путешествия русских послов XVI-XVII вв.: Статейные списки. М.; Л., 1954. С. 100-155, 330, 352-355, 386-402. Лит.: Гамель И. X. Англичане в России в XVI-XVII вв. СПб., 1865-1869. С. 117-118; Алексеев М. П. 1) Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI-XVII вв. // Учен. зап. ЛГУ. 1947. Сер. истор. наук. Вып. 15. С. 49; 2) Русско-английские литературные связи (XVIII - первая пол. XIX в.). М., 1982. С. 32, 50, 77, 93 (Лит. наследство. Т. 91). О. А. Белоброва

ПИСЬМОВНИКИ

Письмовники - сборники образцовых посланий (или наиболее этикетных частей письма - прескрипта и клаузулы), распространенные во всех странах средневековой Европы, а в Древней Руси появившиеся не позднее XV в. Теории письма, как и теории литературы вообще, в виде определенного комплекса правил и рекомендаций в Древней Руси, как известно, не существовало; преемственность эстетических традиций осуществлялась благодаря ориентации писателей на набор произведений, которые считались образцовыми. Эта особенность русской средневековой эстетики проявилась и в П., включавших послания, максимально абстрагированные от конкретной ситуации, предлагавшиеся для подражания. П. были первыми в средневековой Руси сводами литературных образцов, и в этом их историко-культурное значение (в XVII в. писались также образцовые проповеди, стихотворения-образцы и т. д.). Содержа послания типизированные, отвлеченные от примет времени, П. знаменовали собой конец эпохи, когда образцами служили конкретные памятники со всеми их индивидуальными особенностями, и вплотную подводили к учебникам поэтики, в которые по традиции включался раздел об эпистолографии (Петров Н. И. О словесных науках и литературных занятиях в Киевской академии от начала ее до преобразования в 1819 году // Труды Киевской духовной академии. 1868. № 3. С. 496-505). Изучение теории и истории письма в Древней Руси немыслимо поэтому без исследования П., содержащих в воплощенном виде эпистолярную теорию. Между тем до сих пор не выяснены ни причины появления древнерусских П., ни их связь с произведениями современных им и позднейших эпистолографов, отсутствует также археографическое описание и серьезная классификация П. Хотя для первых П. не найдены иноязычные образчики, не исключено, что они возникли под влиянием подобных сборников, широко распространенных в греческой средневековой письменности (Krumbacher K. Geschichte der byzantinischen Litteratur. München, 1897. S. 452-454). Однако как структурное единство, как цельные своды П. несомненно являются оригинальными славянскими памятниками. Популярность их в Древней Руси, особенно в XVI в., обусловлена своеобразием исторической эпохи. Заслуживает внимания прежде всего то, что судьба П. в древнерусской письменности параллельна истории формулярников, они нередко соседствуют в одних и тех же рукописях, причем разница между этими сборниками не всегда четко прослеживается: формулярники обычно носят деловой и официальный характер, в то время как П. - это образчики частных и вместе с тем литературно украшенных писем. Синхронность развития П. и формулярников наводит на мысль, что одной из причин распространения и тех, и других явилось усложнение в XV-XVI вв. государственного и церковного аппарата и связанная с этим необходимость упорядочения переписки. Потребность в П. возникла, по-видимому, и вследствие чисто литературных закономерностей: для этого периода в истории древнерусской литературы характерен процесс канонизации жанровых форм наряду с возросшей популярностью и общественным статусом эпистолярного жанра. Примечательно также, что П. XV-XVI вв. дошли преимущественно в рукописной традиции «осифлян» - законодателей литературных вкусов эпохи. См., например, сборник новгородского архиепископа (будущего митрополита) Макария ГБЛ, ф. 256, собр. Румянцева, № 204; сборник новгородского архиепископа Феодосия ГИМ, Синод. собр., № 791; сборники игумена Волоколамского монастыря Нифонта Кормилицына ГПБ, Q.XVII.15; Q.XVII.64; сборник игумена того же монастыря Евфимия Туркова ГПБ, Q.XVII.50 и др. Во всяком случае ни образцы гуманистического письма, представленные в XVI в. посланиями Ф. И. Карпова и А. М. Курбского (Frеуdаnk D. 1) Zu Wesen und Begriifsbestimmung des russischen Humanismus // Zeitschrift für Slawistik. 1968. Bd 13. S. 98-108; 2) A. M. Kurbskij und die Epistolographie seiner Zeit. Offene Fragen der Kurbskij-Forschung // Ibid. 1976. Bd 21. S. 319-333), ни ориентирующиеся на византийские нормы послания Максима Грека (Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека: Неизданные тексты. Л., 1984. С. 95-123) не оказали определяющего влияния на первые древнерусские П. Единственным исследователем, кто пытался систематизировать многочисленные древнерусские П., остается А. С. Демин; в своих трудах он учитывает около 170 рукописей, включающих те или иные редакции П. Недавняя статья о П. М. Шмюкер-Брелоер также преимущественно основывается на материалах, собранных А. С. Деминым в неопубликованной части его работы. Ученый выделил следующие разновидности памятника: 1) неозаглавленный П. с 6-8 образцовыми посланиями; 2) «Посланием начало, егда хощеши кому послати: к вельможам или ко властным людем, - кому ся ни есть имя рек» с 6 большими посланиями; 3) «Сказание начертанию епистолиям, предисловиям и посланиям ко всякому человеку» с 60-70 маленькими посланиями; 4) различные другие П., не получившие как нечто целое широкого распространения и сохранившиеся обычно в единственном списке. До сих пор публиковались лишь П. третьего разряда (см. издания в ВОИДР, 1-м вып. ЛЗАК), а также П. индивидуального состава (т. е. четвертого разряда), чаще всего - отдельные образцы из них; нижеследующая библиография не может, естественно, учесть все публикации подобных выдержек. Неозаглавленный П., сохранившийся в двух редакциях - ранней и поздней, по мнению А. С. Демина, был составлен в Новгороде и датируется 1475-1477 гг., его возникновение исследователь связывает с московско-новгородскими распрями 2-й пол. XV в. Наиболее ранний его список, содержащий, правда, лишь фрагменты П., читается в формулярнике ГИМ, Синод. собр., № 562, причем фрагменты эти восходят уже к третьей редакции памятника, которая, согласно А. С. Демину, появилась не позднее 1492 г. Однако заключение А. С. Демина о новгородском происхождении неозаглавленного П. находится в противоречии с выводами исследователей митрополичьего формулярника. Согласно Л. В. Черепнину, привлекаемая А. С. Деминым рукопись ГИМ, Синод. собр., № 562 характеризует второй этап в истории формулярника (первый его вид, который историк датирует 1470-ми гг., отразился в рукописи ГИМ, собр. Уварова, № 5.12) и в основной своей части воспроизводит архив московского митрополита Симона; утверждение об оппозиционном, антимосковском характере П., лежащего в основе фрагментов сборника Синод. собр., № 562, последний исследователь формулярника А. И. Плигузов называет «парадоксальным». Как выясняется, первый П. появился в древнерусской письменности много раньше, чем предполагал А. С. Демин: два его варианта, находящихся в рукописях 1-й четв. XV в. (ГИМ, Музейск. собр., № 1009 и Ярославский государственный музей-заповедник, № 15231), подготовлены к печати А. А. Туриловым и А. И. Плигузовым. Неозаглавленным П. интересовался П. И. Мельников-Печерский, изготовивший его список в 1841 г. По данным А. С. Демина, в годы боярского правления, между 1539-1541 гг., был составлен второй П. - «Посланием начало», включенный уже в Софийский комплект Великих Миней Четиих под 31 августа. Этот П. замечателен тем, что он включает цитаты и изречения (из Священного писания, «Пчелы»), которыми рекомендуется украшать послания. А. С. Демин обнаружил общие чтения в П. «Посланием начало», с одной стороны, и в «Молении» Даниила Заточника и некоторых посланиях XVI в., с другой стороны, однако необходимо еще выяснить, какие из совпадающих текстов проникли из одного памятника в другой, а какие восходят к общему источнику. В XVI в. (по А. С. Демину, до учреждения патриархии, т. е. до 1589 г.) создан был и третий П., наиболее текучий по составу, - «Сказание нечертанию епистолиям», в котором образцы распределены по алфавиту (отсюда его другое название - Азбучный П.). Интересны в Азбучном П. образцы «ругательных» посланий - «недругу», «непостоянному другу с посмехом», «к другу преждебывшему» и т. д. В составе этого П. дошли известные сатирические произведения XVII в. - «Послание дворительное недругу» и «Послание дворянина к дворянину». В кон. XVII в. «Сказание начертанию епистолиям» было переработано в новый П. - «Каким образом писати и х кому письма». В XVII в. П. - важный элемент эпистолярной культуры. Следует отметить, что нередко в рукописях они совершенно растворяются среди соседствующих с ними посланий, сохранившихся в первозданном виде; в особенности это относится к П. четвертого разряда (по классификации А. С. Демина). Прозаические образцы писем часто переписывались вместе с виршевыми посланиями. П. оказались, исключительно гибким жанром, который, претерпевая изменения, мог удовлетворить разные литературные вкусы, мог приспосабливаться к новым литературным направлениям. Симптоматично, что второй книгой, напечатанной гражданским шрифтом, был П. - «Приклады, како пишутся комплементы» (М., 1708), выдержавший, еще два издания. Сохранившиеся южнославянские П. - в основном поздние, наиболее ранний из них - Слепченский датируется 1-й пол. XVI в.: РадониС’ J. Епистолар манастира Продрома (Слепче) // Споменик. 1910. КСљ. 49. С. 56-66; Иванов Й. Български старини из Македония. София, 1970. С. 484-487; подробно о нем см.: Ангелов Б. Ст. Из старата българска, руска и сръбска литература. София, 1978. Кн. 3. С. 197-204. Известны также три молдавских П. XVI и XVII вв. (Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературам. Вып. 1. I-L. СПб., 1908. № 10. С. 28-32; № 21. С. 73-78; № 25. С. 88-91; № 39. С. 142-148; второй из них опубликован также в кн.: Яцимирский А. И. Славянские и русские рукописи румынских библиотек // СОРЯС. СПб., 1905. Т. 79. С. 360-362, третий - почти полностью в работе: Яцимирский А. И. Славянские рукописи Нямецкого монастыря в Молдавии // Древности. Труды Славянской комиссии имп. Московского археологического общества. М., 1898. Т. 2. С. 18-20), два сербских XVII в. (НоваковиС’ С. Jедан стари свjетовни зборник С’ириловски // Гласник српског ученог друштва. У Београду, 1869. КСљ. 8 (св. 25 старога реда). С. 45-63; Мошин В. Р‚ирилски рукописи у Повиjесном мyзejy Хрватске. Копитарева збирка словенских рукописа и Цоjсов С’ирилски одломак у Р‰убС™ани. Београд, 1971. Т. 1. С. 173-175. № 24). Утверждение А. С. Демина о влиянии на южнославянские П. древнерусских нуждается в проверке. Остаются неизученными украинские П. Ср.: Гринченко Б. Д. Старинный малорусский письмовник: «Книга глаголемая Листовня». Чернигов, 1901. Изд.: Альфавит Илариона, инока заточеннаго, надписание епистолиям, яко всякому в предословие по азбоце человеку послати / Сообщ. С. К. Смирнов // ВОИДР. 1851. Кн. 10. С. 23-28; Мордовцев Д. О русских школьных книгах XVII века // ЧОИДР. 1861. Кн. 4. С. 71-78; Калачов Н. Азбуки-прописи // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. СПб.; М., 1861. Кн. 3. С. 13-14; Свирелин А. Старинная азбука // Владимирские губернские ведомости. 1862. Часть неофиц., № 30. С. 129-130; № 31. С. 131-132; Старинные «формулярники» / Сообщ. А. Ф. Бычковым и Н. В. Калачовым // ЛЗАК за 1861 г. СПб., 1862. Вып. 1. С. 34-49; Формулы писем и просьб // ЛЗАК за 1862-1863 гг. СПб., 1864. Вып. 2. С. 96-97; Ржига В. Ф. К вопросу о западном влиянии в русской литературе первой половины XVI века // Ювiлейний збiрник на пошану академика М. С. Грушевського. Ч. Iсторично-лiтературна. У KиС—вi, 1928. С. 230-236; Лихачев Д. С. Любовное письмо XVII века // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1948. Т. 67. С. 38-39; Голубев И. Ф. Два прозаических послания из письмовника XVII в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1965. Т. 21. С. 183-187; Демин А. С. 1) Демократическая поэзия XVII в. в письмовниках и сборниках виршевых посланий // Там же. С. 74-79; 2) Отрывки из неизвестных посланий и писем XVI-XVII вв. // Там же. С. 188-193. Доп.: Русский феодальный архив XIV - первой трети XVI века. М., 1987. [Ч. 3]. С. 549, 554-570, 671-683. Лит.: Петров А. Н. Об Афанасьевском сборнике конца XVII в. и заключающихся в нем азбуковниках // Отчеты о заседаниях имп. Общества любителей древней письменности в 1895-1896 году. СПб., 1896. С. 78-101 (ПДП. Т. 120); Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. С. 73-78; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. М., 1951. Ч. 2. С. 18-25; Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 81-82; Демин А. С. 1) Вопросы изучения русских письмовников XV-XVII вв.: (Из истории взаимодействия литературы и документальной письменности) // ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 90-99; 2) О литературном значении древнерусских письмовников // РЛ. 1964. № 4. С. 165-170; 3) Об одном письмовнике XVI века // Учен. зап. Азербайджанск. гос. ун-та им. С. М. Кирова. 1964. Сер. истор. и философ, наук. № 5. С. 91-97; 4) Русский письмовник XV века //Учен. зап. Азербайджанск. пед. ин-та языков им. М. Ф. Ахундова. 1964. Сер. XII. Язык и литература. № 1. С. 68-77; 5) Русские письмовники XV-XVII вв.: (к вопросу о русской эпистолярной культуре): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1964; Веrсоff G. В. 1) L’epistolografia russa antica e il suo rapporto con quella bizantina // Mondo Slavo e cultura italiana. Contributi italiani al IX Congresso Internazionale degli slavisti. Kiev, 1983. Roma, 1983. P. 55-77; 2) Gattungs- und Stilprobleme der altrussischen Briefliteratur (XI-XV Jh.) // Cattungsprobleme der älteren slavischen Literaturen (Berliner Fachtagung 1981). Berlin, 1984. S. 102-103; Schmücker-Breloer M. Zur Bedeutung der «Pis’movniki» in der altrussischen Epistolographie // Ibid. S. 146-166; Русский феодальный архив XIV - первой трети XVI века / Предисл. А. И. Плигузова. М., 1986. Ч. 1. С. 16-17. Доп.: Тpифуновиħ Р‹. Азбучник српских средСљовековних кСљижевних поjмова. Београд, 1974. С. 43-45. Д. М. Буланин

ПИТИРИМ, ЕПИСКОП ПЕРМСКИЙ

Питирим (ум. 19 VIII 1455) - епископ Пермский, автор одной из редакций Жития Алексея митрополита и служб на память митрополита Алексея и на обретение его мощей. О П., как и о других пермских епископах XV в., сохранилось мало известий; почти ничего не знали о них уже в кон. XVII в., как следует из письма иерея Благовещенской Усть-Вымской церкви Евтихия, который обратился к епархиальному начальству в Вологде с просьбой сообщить хоть что-нибудь достоверное о пермских чудотворцах-епископах (Жития святых... С. 409-410). Согласно краткому Житию Питирима, святитель был уроженцем Ярославля, в первые годы иноческой жизни был наставляем неким великим старцем Кириллом. Прежде чем стать во главе Пермской епархии, П. состоял архимандритом Чудова монастыря; в 1440 г. он крестил новорожденного наследника Василия II Темного - будущего великого князя Ивана III. Пермским владыкой П. стал между 1441 г., когда Пермской церковью еще руководил его предшественник Герасим (АИ. 1841. Т. 1, № 39. С. 74), и 1447 г., когда П. уже в качестве Пермского епископа вместе с другими иерархами составлял в Москве увещевательное послание Дмитрию Шемяке (Там же. № 40. С. 75; Е. Будрин и И. Верюжский полагали даже, что текст этого послания принадлежит именно П.). Вычегодско-Вымская летопись датирует его поставление 1444 г. (Документы по истории коми: Вычегодско-Вымская (Мисаило-Евтихиевская) летопись // Историко-филологический сборник. Сыктывкар, 1958. Вып. 4. С. 261). По-видимому, П. оставался в Москве до кон. 1448 г., ибо 15 декабря этого года в числе других представителей высшего духовенства он поставил в митрополиты рязанского епископа Иону. В феодальной войне сер. XV в. П. выступал последовательным противником Дмитрия Шемяки. Это явствует и из упомянутого соборного послания, и из рассказа Вычегодско-Вымской летописи о том, как Шемяка понуждал П. освободить его от «проклятого слова» (Документы по истории коми. С. 261), и, наконец, из сообщения Пахомия Серба, что Пермский владыка от «братоубийственою кровию руце осквернившаго... много лютая подъят» (Житие митрополита всея Руси святого Алексия, составленное Пахомием Логофетом. СПб., 1877-1878. Вып. 1. С. 5 (ОЛДП. № 57)). О мучениях, которые П. претерпел в Устюге от Шемяки, глухо упоминает и Житие П. Будучи четвертым епископом в новообразованной епархии после Стефана Пермского, П. ревностно продолжал миссионерский подвиг последнего, за что и пал жертвой озлобленных этой его деятельностью вогуличей (манси), которые во главе со своим князем Асыкой убили П. то ли в Усть-Выми, то ли в Чердыни. Житие П. в отличие от других источников датирует гибель святителя 15 августа. Начало местного празднования памяти П. Е. Е. Голубинский относит к царствованию Василия Шуйского, так как в 1607 г. была написана икона, изображающая трех пермских епископов (Герасима, П., Иону), и водружена над их телами в Благовещенской церкви в Усть-Выми. Память пермских епископов отмечается церковью 29 января. В написанном Пахомием Логофетом Житии митрополита Алексея сообщается, что основным источником сведений о святом автору послужило произведение П., который «нечто мало о святем списа и канон тому в похвалу сложи» (Житие митрополита всея Руси святого Алексия... Вып. 1. С. 6). На основании этого заявления историки приписали П. включающуюся в летописи статью «О Алексеи митрополите», считая, что это и есть памятник, о котором говорит Пахомий. Однако указанная статья читается в Летописце Рогожском и Летописи Симеоновской, восходя в них к своду 1408 г. (Летопись Троицкая); Г. М. Прохоров полагает, что статья «О Алексеи митрополите» написана одновременно с Повестью о Митяе (Прохоров Г. М. Повесть о Митяе. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Л., 1978. С. 150-156). Поскольку П. писал свое произведение после обретения мощей митрополита Алексея (1431 г.), атрибутировать ему летописную статью не представляется возможным. По-видимому, сочинение сербского агиографа полностью вытеснило из рукописной традиции написанное П. наспех (по свидетельству Пахомия) Житие, как это случилось и с Житием Сергия Радонежского, принадлежащим перу Епифания Премудрого. Время сохранило лишь написанную П. службу на обретение мощей московского митрополита, которая читается в минеях под 20 мая. П. принадлежит и служба на память митрополита Алексея (12 февраля); при этом В. Яблонский установил, что в печатные минеи вошла служба, уже отредактированная Пахомием Логофетом. Как сообщает третья редакция сказания о обретении мощей митрополита Алексея, гимнографическое творчество П. получило санкцию собора русских епископов во главе с митрополитом Ионой. Научное издание и той, и другой службы П. отсутствует. Если верить местным преданиям, П. читал по-гречески и был незаурядным оратором; перед смертью он обратился к своей пастве с утешительным и напутственным словом (Михайлов М. Усть-Вым // Вологодские губернские ведомости. 1850. Часть неофиц., № 32. С. 366). Сохранилась рукопись ГИМ, собр. Уварова, № 264, вложенная П. в Благовещенскую церковь в Усть-Выми, как сообщает запись по листам, сделанная в XVI в. (Леонид, архимандрит. Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания графа А. С. Уварова. М., 1893. Ч. 1. С. 101). Епископу П. приписана одна из поздних редакций Повести о Петре и Февронии, сохранившаяся в единственном списке кон. XVII - нач. XVIII в. ГПБ, собр. Титова, № 2085 (Повесть о Петре и Февронии / Подгот. текстов и исслед. Р. П. Дмитриевой. Л., 1979. С. 204-205); атрибуция эта, разумеется, совершенно неосновательна. Лит.: Евгений [Болховитинов]. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. 2-е изд. СПб., 1827. Т. 2. С. 167-168; Жития святых Российской церкви. Также иверских и славянских. Месяц январь. СПб., 1857. С. 405-428; Макарий [Булгаков]. 1) Материалы для истории русской церкви. IX. Житие св. Алексия, митрополита русского, составленное, вероятно, архимандритом Питиримом (прежде 1439 г.). Примеч. // Духовный вестник. Харьков, 1862. Т. 1. С. 47; 2) История русской церкви. 2-е изд. СПб., 1886. Т. 5. С. 243-244; СПб., 1887. Т. 6. С. 324-325; Суворов Н. Исторические сведения об иерархах древне-Пермской и Вологодской епархии // Прибавления к Вологодским епархиальным ведомостям. 1865. № 17. С. 695-696, 700-706; Будрин Е. Очерк истории Пермской епархии // Пермские епархиальные ведомости. 1868. Отд. неофиц., № 24. С. 403-410; Ключевский. Древнерусские жития. С. 134-137; Верюжский И. Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии, прославляемых всею церковию и местно чтимых. Вологда, 1880. С. 332-342; Пермская летопись с 1263-1881 г. Первый период. С. 1263-1613 / Сост. В. Шишонко. Пермь, 1881. С. 20-23; Строев. Словарь. С. 235-236; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 28-29, 32; Филарет. Обзор. С. 108; Азбучный указатель имен русских деятелей. СПб., 1888. Ч. 2. С. 156 (Сборник имп. Русского исторического общества. Т. 62); Лыткин Г. С. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык. СПб., 1889. С. 78; Шляпкин И. А. Св. Питирим, епископ Пермский // ЖМНП. 1894. Ч. 292, № 3. С. 135-145; Голубинский Е. Е. 1) История церкви. М., 1900. Т. 2, 1-я пол. С. 527-529; 2) История канонизации. С. 121-122; Яблонский В. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908. С. 164-169; Шляков Н. В. Житие св. Алексия, митрополита московского, в Пахомиевской редакции // ИОРЯС. 1915. Т. 19, кн. 3. С. 85-97; Будовниц. Монастыри на Руси. С. 94-95; Флоря Б. Н. Коми-Вымская летопись // Новое о прошлом нашей страны. М., 1967. С. 228. Доп.: Кудрявцев И. М. Сборник последней четверти XV - начала XVI в. из Музейного собрания // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1962. Вып. 25. С. 269-270. Д. М. Буланин