Коробочка, Настасья Петровна ("Мертвые души")
Смотри также Литературные типы произведений Гоголя
Коллежская секретарша, "женщина пожилых лет", владелица хорошей деревеньки и "без малого 80 душ"; не вела никаких списков мужиков, а знала "почти всех наизусть". В деревне К. крестьянские избы "показывали довольство обитателей". Узенький дворик помещицы весь был наполнен птицами и всякой домашней тварью", ездила в город в странном экипаже, "наводившем недоумение насчет своего названия. Он не был похож ни на тарантас, ни на коляску, ни на бричку, а был скорее похож на толстощекий арбуз, поставленный на колеса". "Щеки этого арбуза, то есть дверцы, носившие следы желтой краски, затворялись очень плохо по причине плохого состояния ручек и замков, кое-как связанных веревками. Арбуз был наполнен ситцевыми подушками в виде кисетов, валиков и просто подушек, напичкан мешками с хлебами, калачами, кокурками, скородумками и кренделями из заварного теста. Пирог-курник и пирог-рассольник выглядывали даже наверх". "Одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов". "В один мешочек отбирают все целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки, хотя с виду и кажется, будто бы в комоде ничего нет кроме белья, да ночных кофточек, да нитяных моточков, да распоротого салопа, имеющего потом обратиться в платье, если старое как-нибудь прогорит во время печения праздничных лепешек со всякими пряженцами или поизотрется само собою". "Но не сгорит платье и не изотрется само собою: бережлива старушка, и салопу суждено пролежать долго в распоротом виде, а потом достаться, по духовному завещанию, племяннице внучатной сестры вместе со всяким другим хламом". "А, может, в хозяйстве "что как-нибудь под случай и понадобится". Заглянувши в шкатулку Чичикова и увидя в ней гербовую бумагу, сказала: "Ахти, сколько у тебя тут гербовой бумаги. Хошь бы мне листок подарил! А у меня такой недостаток! Случится в суд просьбу подать, а и не на чем". "Прошлый год был такой неурожайный, что Боже храни", "выехать не на чем: лошади неподкованы". Жалуется на нездоровье: "Бессонница. Все поясница болит, и нога, что повыше косточки, так вот и ломит". - "Баба дубиноголовая", "крепколобая", "как зарубит себе что в голову, то уж ничем не пересилить; сколько ни представляй доводов, ясных как день, все отскакивает, как резиновый мяч отскакивает от стены". По "вдовьему, неопытному делу" все боится, как бы "ее не обманули". - "Лучше ж я маленько повременю, авось понаедут купцы, да применюсь к ценам". На предложение Чичикова отдать или продать ему "мертвые души" сначала изумилась, "выпучив глаза"; потом произнесла с расстановкой: "Право не знаю; ведь я мертвых никогда не продавала", но скоро разобрала, что "дело точно как будто выгодно, да только слишком новое и небывалое", а потому "начала сильно побаиваться, чтобы как-нибудь не надул ее покупщик". - "Право, я боюсь на первых порах, чтобы как-нибудь не понести убытку. Может быть, ты, отец мой, меня обманываешь", а "они того... они больше как-нибудь стоят", "товар такой странный, совсем небывалый". "Лучше вам я пеньку продам..." Когда Чичиков "посулил ей черта", "испугалась необыкновенно". "Ох, не припоминай его, Бог с ним! - вскрикнула она, вся побледнев. - Еще третьего дня всю ночь мне снился, окаянный. Вздумала было на ночь загадать на картах после молитвы, да, видно, в наказание-то Бог и наслал его. Такой гадкий привиделся; а рога-то длиннее бычачьих". "Забранки" Чичикова устрашили К., но "казенные подряды подействовали сильно", и она решила, что "нужно его задобрить". "Да что ты рассердился так горячо? Знай я прежде, что ты такой сердитый, да я бы совсем тебе не прекословила", - говорит К. Чичикову, и "готова отдать" мертвые души "за пятнадцать ассигнаций". "Только смотри, отец мой, насчет подрядов-то: если случится муки брать ржаной или гречневой (хотя мука "не авантажная" - "урожай плох"), или круп, или скотины битой, так уж, пожалуйста, не обидь меня". Предлагает купить еще свиного сала и птичьих перьев... Но "вскоре после отъезда" Чичикова "в такое пришла беспокойство насчет могущего произойти со стороны его обмана, что, не поспавши три ночи сряду, решилась ехать в город, - несмотря на то, что лошади не были подкованы, - и там узнать наверно, почем ходят мертвые души и уж не промахнулась ли она, Боже сохрани, продав их, может быть, втридешева".