Кирдяга ("Тарас Бульба")
Смотри также Литературные типы произведений Гоголя
Престарелый, но умный, хитрый, "глубоко опытный в деле казак". "Старый товарищ Тараса; бывал с ним в одних и тех же сухопутных и морских походах, деля суровости и труды боевой жизни". Выбранный кошевым, отказывался: "Где мне быть достойну такой чести! Где мне быть кошевым! Да у меня и разума не хватит к отправленью такой должности. Будто уж никого лучшего не нашлось в целом войске". Когда Тарас "совещался" с новым кошевым, как поднять запорожцев на какое-нибудь дело, К. сначала сказал: "не можно клятвы преступить, никак не можно", а потом, помолчавши, прибавил: "ничего, можно; клятвы мы не преступим, а так кое-что придумаем". "Пусть только соберется народ, да не то чтобы по моему приказу, а просто своею охотою, - вы уж знаете, как то сделать, - а мы со старшинами тотчас и прибежим на площадь, будто бы ничего не знаем". Держа речь пред запорожцами, К. говорил, что "без войны не можно пробыть", но "не для того, чтобы нарушить мир", не к тому, "чтобы начать войну с басурманами". - "Войны не можно начать: рыцарская честь не велит. А, по своему бедному разуму, вот что я думаю: пустить с челнами одних молодых, пусть немного пошарпают берега Натолии. Как думаете, панове?" - "Веди, веди всех! - закричала со всех сторон толпа: - за веру мы готовы положить головы". Кошевой испугался; он ничуть не хотел подымать всего Запорожья: разорвать мир ему казалось в этом случае делом неправым. "Позвольте, панове, еще одну речь держать?" - "Довольно! - кричали запорожцы: - лучше не скажешь". "Когда так, то пусть будет так. Я слуга вашей воли. Уж дело известное, и по писанью известно, что глас народа - глас Божий. Уж умнее того нельзя выдумать, что весь народ выдумал. Только вот что: вам известно, панове, что султан не оставит безнаказанно то удовольствие, которым потешатся молодцы. А мы тем временем были бы наготове, и силы у нас были бы свежие, и никого б не побоялись. А во время отлучки и татарва может напасть: они, турецкие собаки, в глаза не кинутся и к хозяину на дом не посмеют прийти, а сзади укусят за пяты, да и больно укусят. Да если уж пошло на то, чтобы говорить правду, у нас и челнов нет столько в запасе, да и пороху не намолото в таком количестве, чтобы можно было всем отправиться. А я, пожалуй, я рад: я слуга вашей воли". Узнав, что ляхи гуляют по Украйне, К. спрашивает: "Разве у вас сабель не было что ли? Как же вы допустили такому беззаконию?" "Осмотритесь, все осмотритесь хорошенько! - говорил К. пред походом. - Исправьте возы и мазницы, испробуйте оружье. Не забирайте много с собой одежды: по сорочке и по двое шаровар на казака да по горшку саламаты и толченого проса - больше чтоб и не было ни у кого! Про запас будет в возах все, что нужно. По паре коней чтоб было у каждого казака! Да пар двести взять волов, потому что на переправах и топких местах нужны будут волы. Да порядку держитесь, панове, больше всего. Я знаю, есть между вас такие, что чуть Бог пошлет какую корысть - пошли тот же час драть китайку и дорогие оксамиты себе на онучи. Бросьте такую чертову повадку, прочь кидайте всякие юбки, берите только одно оружье, коли попадется доброе, да червонцы или серебро, потому что они емкого свойства и пригодятся во всяком случае. Да вот вам, панове, вперед говорю: если кто в походе напьется, то никакого нет на него суда: как собаку за шеяку повелю его присмыкнуть до обозу, кто бы он ни был, хоть бы наидоблестнейший казак изо всего войска; как собака, будет он застрелен на месте и кинут безо всякого погребенья на поклев птицам, потому что пьяница в походе недостоин христианского погребенья. Молодые, слушайте во всем старых!" "Если цапнет пуля или царапнет саблей по голове или по чему-нибудь иному, не давайте большого уваженья такому делу: размешайте заряд пороху в чарке сивухи, духом выпейте и все пройдет - не будет и лихорадки; а на рану, если она не слишком велика, приложите просто земли, замесивши ее прежде слюною на ладони, то и присохнет рана. Ну-те же за дело, за дело, хлопцы, да не торопясь, хорошенько принимайтесь за дело!" За пьянство, учиненное казаками под Дубно, выговаривает: "Так вот что, панове братове, случилось в эту ночь; вот до чего довел хмель! Вот какое поруганье оказал нам неприятель! У вас, видно, уже такое заведение: коли позволишь удвоить порцию, так вы готовы так натянуться, что враг Христова воинства не только снимет с вас шаровары, но в самое лицо вам начихает, так вы того не услышите". В ответ на защитительную речь Кукубенка прибавляет: "Еще не большая мудрость сказать укорительное слово, но большая мудрость сказать такое слово, которое, не поругавшись над бедою человека, ободрило бы его, придало бы духу ему, как шпоры придают духу коню, освеженному водопоем. Я сам хотел вам сказать потом утешительное слово, да Кукубенко догадался прежде".