Одним из значительных стихотворений поэта о войне является его произведение «Я убит подо Ржевом...». Что хочет сказать герой Твардовского всем поколениям людей, которые будут жить после этой кровопролитной войны? Что он завещает им? Подготовьте выразительное чтение стихотворения в классе.
Я убит подо Ржевом...
Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки,—
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки1
С гимнастерки моей.
Я — где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
— где ваши машины
Воздух рвут на шоссе;
Где травинку к травинке
Речка травы прядет,—
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.
Подсчитайте, живые,
Сколько сроку назад
Был на фронте впервые
Назван вдруг Сталинград.
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю:
Наш ли Ржев наконец?
Удержались ли наши
Там, на Среднем Дону?..
Этот месяц был страшен,
Было все на кону.
Неужели до осени
Был за ним уже Дон,
И хотя бы колесами
Нет, неправда. Задачи
Той не выиграл враг!
Нет же, нет! А иначе
Даже мертвому — как?
И у мертвых, безгласных,
Есть отрада одна:
Мы за родину пали,
Но она — спасена.
Наши очи померкли,
Пламень сердца погас,
На земле на поверке
Выкликают не нас.
Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам — все это, живые.
Нам — отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за родину-мать,
Пусть не слышен наш голос,—
Вы должны его знать.
Устоять, как стена,
Ибо мертвых проклятье —
Эта кара страшна.
Это грозное право
Нам навеки дано,—
И за нами оно —
Это горькое право.
Летом, в сорок втором,
Я зарыт без могилы.
Всем, что было потом,
Смерть меня обделила.
Всем, что, может, давно
Вам привычно и ясно,
Но да будет оно
С вашей верой согласно.
Братья, может быть, вы
И не Дон потеряли,
И в тылу у Москвы
За нее умирали.
И в заволжской дали
И с боями дошли
До предела Европы.
Нам достаточно знать,
Что была, несомненно,
Та последняя пядь
На дороге военной.
Та последняя пядь,
Что уж если оставить,
То шагнувшую вспять
Ногу некуда ставить.
Та черта глубины,
За которой вставало
Из-за вашей спины
Пламя кузниц Урала.
И врага обратили
Вы на запад, назад.
Может быть, побратимы,
И Смоленск уже взят?
И врага вы громите
На ином рубеже,
Подступили уже?
Может быть... Да исполнится
Слово клятвы святой! —
Ведь Берлин, если помните,
Назван был под Москвой.
Братья, ныне поправшие
Крепость вражьей земли,
Если б мертвые, павшие
Хоть бы плакать могли!
Если б залпы победные
Нас, немых и глухих,
Нас, что вечности преданы,
Воскрешали на миг,—
О товарищи верные,
Лишь тогда б на войне
Ваше счастье безмерное
Вы постигли вполне.
В нем, том счастье, бесспорная
Наша кровная часть,
Наша, смертью оборванная,
Наше все! Не слукавили
Мы в суровой борьбе,
Все отдав, не оставили
Ничего при себе.
Все на вас перечислено
Навсегда, не на срок.
И живым не в упрек
Этот голос наш мыслимый.
Братья, в этой войне
Мы различья не знали:
Те, что живы, что пали,—
Были мы наравне.
И никто перед нами
Из живых не в долгу,
Кто из рук наших знамя
Подхватил на бегу,
Чтоб за дело святое,
За советскую власть
Шагом дальше упасть.
Тот — еще под Москвой.
Где-то, воины, где вы,
В городах миллионных,
В селах, дома в семье?
В боевых гарнизонах
Не на нашей земле?
Вся в цветах иль в снегу...
Я вам жизнь завещаю,—
Что я больше могу?
Горевать — горделиво,
Ликовать — не хвастливо
В час победы самой.
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
С честью дальше служить.
И беречь ее свято,
—
В память воина-брата,
Из статьи А. Т. Твардовского
«О стихотворении „Я убит подо Ржевом..."»
«Стихотворение „Я убит подо Ржевом..." написано после войны, в конце 1945 и в самом начале 1946 года. ... Стихи эти продиктованы мыслью и чувством, которые на протяжении всей войны и в послевоенные годы более всего заполняли душу... Обязательство живых перед павшими за общее дело, невозможность забвения, неизбывное ощущение как бы себя в них, а их в себе — так приблизительно можно определить эту мысль и чувство ».
Поразмышляем над стихотворением «Я убит подо Ржевом...»
«Я убит подо Ржевом...» написано от лица убитого солдата. Твардовский как бы дал голос погибшему воину, выполнившему свой долг на поле боя, но оказалось, что солдат «думает» не о мертвых, а о живых. Он «помнит» о себе как о живом, который лежал в безымянном болоте и погиб во время жестокого налета. Он «знает», что от него, как и от многих его друзей, не осталось ничего, нет даже могилы, куда бы могла прийти попрощаться его мать. Его речь сохраняет все черты речи живого человека, она насыщена пословицами, поговорками с непременным военным просторечием («И ни дна ни покрышки», «Ни петлички, ни лычки»).
А сам он, уже после смерти, снова как бы находится среди живых, невидим и растворен в воздухе, которым дышат его современники («Я — где ваши машины/Воздух рвут на шоссе...»), он в земле, по которой они ходят («Я — где корни слепые/Ищут корма во тьме...»), в облаке ржаной пыли, которую они убирают («Я — где с облачком пыли/Ходит рожь на холме...»). Убитый «чувствует» себя участником труда живых. Но главная его забота сейчас, как воюют его сограждане, каковы их успехи в ратном деле. Он, убитый, не знает, «наш ли Ржев наконец?», но поэт дает ему предчувствие, сначала тревожное («Неужели до осени/Был за ним уже Дон,/ И хотя бы колесами/К Волге вырвался он?»), однако в это он не хочет и не может верить («Нет, неправда. Задачи/Той не выиграл враг!/Нет же, нет! А иначе/Даже мертвому — как?»), затем все более растет уверенность в конечной победе...
Твардовский дает возможность через мысли и чувства убитого солдата узнать о поражениях и военных успехах. Читатель мысленно восстанавливает, вспоминает ход Великой Отечественной войны. При этом поэт использует местоимения «наш», «ваш», которые становятся важными образными обозначениями. С одной стороны, погибший солдат уже отдален смертной чертой от живых и для него они находятся по ту сторону смерти («ваши машины», «ваши спины» и т. д.), но с другой — он не может мыслить себя вне родной земли, вне своих воинов-братьев. Мысленно он с ними, хотя уже не в силах встать рядом. Отсюда: «Наш ли Ржев...», «Удержались ли наши...». Разъединяясь, он тут же объединяется с живыми, хотя и осознает грань между ним и живущими. Получается так, что чувства и мысли убитого воина как бы «перетекают» в живых, становятся их мыслями и чувствами, а живые сохраняют верность тем движениям души, которые звали на битву погибшего героя. Так возникает в стихотворении святое слово «братья», объединяющее всех — и живых, и мертвых, без различий. Убитый и его товарищи, павшие в боях, передают знамя в руки живых, а живые принимают его, чтобы, в свою очередь, передать другим и чтобы целью этой вечной жизни было счастье «родимой отчизны» и счастье каждого:
Завещаю в той жизни
Вам счастливыми быть
С честью дальше служить.
Эти простые истины, передаваемые от умерших, погибших живым, а от них к новым поколениям, выражены Твардовским с той языковой простотой, которую нетрудно заметить. Язык стихотворения насыщен оборотами, выражениями, словами народной устной, разговорной речи с множеством неумирающих пословиц и поговорок («Там, куда на поминки/Даже мать не придет», «Есть отрада од-на: /Мы за родину пали,/Но она — спасена», «Было все на кону»). Иногда эта устная речь наполнена характерными, часто встречающимися канцеляризмами, языковыми штампами с оттенком военного жаргона («Нет, неправда. Задачи/Той не выиграл враг!»), а военные термины приобретают «общее» значение: «На земле на поверке/Выкликают не нас». Однако рядом с речью народной устной, разговорной постепенно возникает в стихотворении другая языковая струя — высокая, с обилием архаизмов, славянизмов, устаревших слов («Наши очи померкли,/Пламень сердца погас...», «Эта кара страшна», «Да исполнится/Слово клятвы святой!..»). Размеренная, неспешная, негромкая речь постепенно переходит в напевную и сказовую, а слог вдруг становится торжественным и величественным. Погибший воин исполнен высоким сознанием выполненного долга и с высоты своей миссии получил право завещать прежние ценности новым поколениям живущих на этой земле людей:
Горевать — горделиво,
Не клонясь головой,
— не хвастливо
В час победы самой.
Именно потому, что воин отдал жизнь за Родину, слово «родина» становится главным словом в его скорбном монологе. Погибший, он остался в строю, он вместе с живыми, потому что его чувства и идеи, за которые солдат отдал жизнь, не умирают, а остаются вечными. И святая память о нем — это то дело, которое он оставил после себя.
Я знаю, никакой моей вины
— кто старше, кто моложе
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,—
Речь не о том, но все же, все же, все же...
1966
О сущем
— без интереса
И власти мелочная страсть.
Но мне от утреннего леса
Нужна моя на свете часть;
От уходящей в детство стежки
От той березовой сережки,
Что майский дождь прибьет в пыли;
От моря, моющего с пеной
Каменья теплых берегов;
В свой век — особый из веков;
И от беды и от победы —
Любой людской — нужна мне часть,
Чтоб видеть все и все изведать,
И не таю еще признанья:
Мне нужно, дорого до слез
В итоге — твердое сознанье,
Что честно я тянул мой воз.
—1958
Вопросы и задания
Развивайте свою речь
Подготовьте сообщение на одну из тем:
Смоленский край — родина Твардовского (воспоминания одноклассников, учительницы, товарищей, начало творческих опытов...)2.
Мать — Мария Митрофановна «была всегда очень впечатлительна (вспоминал позднее поэт) и чутка, даже не без сентиментальности, ко многому, что находилось вне практических, житейских интересов крестьянского двора, хлопот и забот хозяйки в большой многодетной семье. Ее до слез трогал звук пастушьей трубы где-нибудь вдалеке за нашими хуторскими кустами и болотцами, или отголосок песни с далеких деревенских полей, или, например, запах первого молодого сена, вид какого-нибудь одинокого деревца и т. п.». Впоследствии Твардовский об этом напишет не только в воспоминаниях, но и в стихотворении «Матери».
Может быть, то острое восприятие красоты родной природы передалось поэту именно от матери.
— замечательный мастер кузнечного дела. Читал детям многие произведения Пушкина и Лермонтова, Некрасова и А. Толстого, басни Крылова и ер-шовского «Конька-Горбунка» и многие другие произведения. Так произошло в семье первое приобщение к книге.
«В труде души молодого Твардовского было нечто непосредственно вырастающее из труда крестьянина и мастерового человека, каким был его отец — крестьянин и кузнец, из труда души его матери, своеобразной и поэтической крестьянки, образ которой проходит через его поэзию и о которой не раз он говорил в наших тогдашних беседах, и вместе с тем это был уже труд души народного интеллигента и поэта совершенно нового типа, труд души будущего Твардовского» (А. Македонов).
Первые журналистские и поэтические опыты Твардовского. Заметки А. Твардовского в редакции смоленских газет о неисправных мостах, комсомольских субботниках. Первые стихотворения: «Новая изба», «Невесте», «Женщина», «Родное». Встреча с М. Исаковским. «В стихах своего земляка,— вспоминал позднее Твардовский,— я увидел, что предметом поэзии может и должна быть окружающая меня жизнь советской деревни, наша непритязательная смоленская природа, собственный мир впечатлений, чувств, душевных привязанностей».
Любовь к родному краю, к землякам выразилась во многих стихотворениях поэта, прочитаем их («В глуши», «Ночной сторож», «Перевозчик», «Взялись, взялись деревни обрастать...», «Варенье», «Девочки», «Матери» и т. д.).
«Новый мир».
А. Т. Твардовский — автор поэм3.
1 Петличка — цветная нашивка на воротнике форменной одежды. Лычка — нашивка на погонах как знак воинского звания.
2 См.: Воспоминания об А. Твардовском.— М., 1978.
3 «Первые журналистские и поэтические опыты Твардовского» и к последним двум темам можно найти в кн.: Твардовский А. Стихотворения и поэмы/Вступ. ст. А. В. Македонова.— Л., 1986.— С. 9.