Анализ романа «Герой нашего времени»
В «Герое нашего времени» композиция организует, выстраивает сюжет, не фабулу. Здесь нужно уточнить понятия фабулы и сюжета.
Фабулой называют совокупность событий и происшествий в их взаимной внутренней связи, развивающихся в хронологической последовательности.
Сюжет — та же совокупность событий, происшествий, а также мотивов и стимулов поведения в их композиционной последовательности.
Если иметь в виду хронологию событий в «Герое нашего времени», т. е. фабулу, то она должна выглядеть так: приключение Печорина с «ундиной» в Тамани («Тамань»); история Мери с Грушницким, дуэль («Княжна Мери»); эпизод с Вуличем («Фаталист»); похищение Бэлы и путешествие странствующего офицера-рассказчика с Максимом Максимычем («Бэла») ; встреча с Максимом Максимычем во Владикавказе («Максим Максимыч»); известие о смерти Печорина («Предисловие к «Журналу Печорина»). Расположение частей согласно хронологии (фабуле) романа, следовательно, таково: «Тамань». «Княжна Мери». «Фаталист». «Бэла». «Максим Максимыч». «Предисловие к «Журналу Печорина».
Однако в романе хронология нарушена. Там иное расположение повестей: «Бэла». «Максим Максимыч». «Предисловие к «Журналу Печорина». «Тамань». «Княжна Мери». «Фаталист».
«Герой нашего времени». Художник М. Врубель
не хронологии, а каким-то другим важным для него целям. Получается, что события сначала следуют хронологически, как в жизни, потом выстраиваются по воле автора, т. е. в соответствии с особым художественным заданием.
Какую же цель преследовал Лермонтов композицией романа (порядок расположения частей, событий, эпизодов в избранной автором последовательности)?
Одна из таких целей состояла в том, чтобы снять напряжение с происшествий и приключений, т. е. с внешних событий, и переключить его на внутреннюю жизнь героя, усилив внимание читателя к ней. Например, дуэль Печорина с Грушницким, если следовать хронологии, происходит раньше того как читатель получает известие о смерти Печорина. Интерес читателя будет направлен тогда к самой дуэли, и напряжение будет поддерживаться вопросом: что станется с Печориным, убьет его Грушницкий или герой останется жив? Внимание читателя в этом случае сосредоточено на самом событии. В романе Лермонтов снимает напряжение тем, что до дуэли уже сообщает (в «Предисловии к «Журналу Печорина») о смерти Печорина, возвращавшегося из Персии. Читатель заранее оповещен, что Печорин останется жить, и напряжение к этому важному в жизни героя эпизоду снижено. Но зато повышено напряжение к событиям внутренней жизни Печорина, к его размышлениям, к анализу собственных переживаний.
В «Предисловии к «Журналу Печорина» автор прямо пишет о своей цели: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она... следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление».
Прочитав это признание, читатель вправе предположить, что интерес автора сосредоточен на герое, обладающем зрелым умом, на его душе, а не на событиях и приключениях, случившихся с ним. События и происшествия жизни Печорина привлекаются в той степени, в какой они помогают постичь его душу.
и самоанализу, т. е. размышлению Печорина о мотивах своего поведения. Читатель в продолжении романа движется от одного происшествия к другому, и каждый раз раскрывается новая грань печоринской души. Такое построение сюжета, такая композиция больше напоминают сюжет и композицию романтической поэмы.
Печорин — это демон, сошедший с надзвездных миров и спустившийся на землю. Душевные миры Печорина и демона очень сходны.
Романтическая поэма, как известно, отличалась «вершинностью» композиции. Это означало, что в ней не было связного и последовательного повествования от начала до конца. Например, история романтического героя не описывалась со дня его рождения до зрелости или старости. Поэт выделял отдельные, самые яркие эпизоды из жизни романтического героя, художественно эффектные моменты наивысшего драматического напряжения, оставляя без внимания промежутки между событиями. Такие эпизоды назвали «вершинами» повествования, само построение получило название «вершинной композиции». В «Герое нашего времени» сохранена «вершинная композиция» романтической поэмы. Читатель видит Печорина в напряженно-драматические моменты его жизни, промежутки между ними ничем не заполнены. Яркие, запоминающиеся эпизоды и происшествия свидетельствуют о даровитой личности героя, с которым как в романе, так и в поэме непременно происходит что-то необыкновенное.
Сходство с романтической поэмой сказывается и в том, что герой — статичная фигура. Характер Печорина не меняется от эпизода к эпизоду. Он сложился раз и навсегда. Внутренний мир Печорина одинаков от первой до последней повести. Он не развивается. Но зато он раскрывается в эпизодах, как в романтической поэме. Не развиваясь, характер обладает глубиной, и эта глубина беспредельна. Печорин получает возможность самоуглубляться, изучать и анализировать себя. Так как душа героя бездонна вследствие ее большой одаренности и так как Печорин рано духовно созрел и наделен значительной способностью к критическому и мудрому анализу, то он всегда устремлен в глубь своей души. Того же самого автор романа ждет от читателей: взамен отсутствующего развития характера героя автор предлагает читателю путь погружения в глубины печоринской души. Внутренняя жизнь Печорина не может быть раскрыта до конца, и не нужно ждать исчерпанности от ее описания в романе.
Однако «вершинная композиция» в романе по сравнению с романтической поэмой выполняет и другую, тоже очень важную, но противоположную роль. «Вершинная композиция» в романтической поэме служит тому, чтобы герой всегда представал одним и тем же лицом, одним и тем же характером. Он дается в одном — авторском— освещении и в совокупности разных эпизодов, которые раскрывают один характер.
«Вершинная композиция» в романе «Герой нашего времени» имеет другую цель, несет иное художественное задание. О Печорине рассказывают разные персонажи. Лермонтову необходимо подключить для изображения героя исторический, социальный и культурный опыт всех вовлеченных в сюжет лиц. Характер Печорина читатель видит с разных точек зрения, в том числе и с точки зрения героя, которому дано слово. Смена углов зрения нужна не для того, чтобы наблюдать за развитием характера, а с целью погружения во внутренний мир героя.
Сначала читатель смотрит на Печорина глазами Максима Максимыча, человека совсем другого сознания, чем Печорин. При этом точка зрения штабс-капитана передана другим лицом, странствующим офицером. Иначе говоря, о герое становится известно издалека и через посредство чужих оценок. Затем повествователь встречается с ним и непосредственно передает свои наблюдения. Наконец, читатель знакомится с «Журналом Печорина», где герой описывает свои приключения и анализирует их. Читатель смотрит на Печорина его глазами и узнает о нем из его слов. Внутренний мир Печорина приближается к читателю, который получает возможность войти и погрузиться в него.
Интерес к внутреннему миру предполагает особое внимание к нравственным стимулам поведения. Событие, происшествие и в этом случае отодвигаются на второй план. На передний план выступают нравственные и философские вопросы: принимать или не принимать мир, если человек не может достичь в нем счастья? Какой выбор следует сделать: в пользу ли слепой веры в предопределение или в пользу разумного, свободного отношения к бытию?
С романтической поэмой роман «Герой нашего времени» связан и композиционным кольцом. Как в поэме «Мцыри» юноша уходит из монастыря и возвращается в монастырь, так и в романе действие начинается и заканчивается в крепости. Подобно тому как Мцыри замкнут в кругу, из которого нет выхода, так и Печорин пребывает в полной безысходности. Кольцевая композиция символична — она закрепляет бесполезность исканий героя, каждый случай в жизни которого проходит одни и те же этапы: очарованность — разочарованность.
«Герой нашего времени». Дуэль Печорина с Грушницким. Художник М. Врубель
Однако кольцевая композиция играет и прямо противоположную роль. Поиски счастья кончаются неудачами. Лермонтов не завершает роман гибелью героя, сообщение о которой отнесено к середине повествования. Кольцевая композиция (крепость — крепость) позволяет Печорину «перешагнуть» границу смерти и жизни и «ожить», «воскреснуть». Не в том смысле, что автор отрицает смерть как реальность, а в художественном смысле: Печорин изображен вне хронологических пределов от рождения к смерти.
Изображение характера Печорина
Лермонтовский Печорин (тут он в известной мере «брат» по судьбе пушкинского Онегина; фамилии у них образованы от названия рек — Онега и Печора) полон скуки и страдания. Он тоскует оттого, что душа его преждевременно остыла, охладела, оттого, что ему все заранее известно. Печорин, как и герой лирики Лермонтова, не ждет от жизни ничего, но готов броситься на зов чувства и ощутить душевный подъем, пока не остынет жар сердца, пока не будет утолена жажда жизни, пока еще веет свежестью чувств, по- ка разъедающий, скептический ум демонического героя, все подвергающий беспощадному и строгому анализу, не заморозит сердце и не уймет волнение страстей. Сознание Печорина наделено главной способностью — скептическим анализом, который выступает и как неоспоримое достоинство героя, и как мучение, наносящее ему неизгладимые душевные раны. Сильные и слабые, «светлые» и «темные» стороны героя взаимно обусловлены, неотделимы друг от друга и способны перетекать одна в другую.
Автор не знает, кто Печорин — «герой» или «злодей». Он не осуждает и не оправдывает Печорина, воздерживаясь от утверждения и от отрицания. Суть позиции автора состоит в том, что, наблюдая за Печориным, он раскрывает его душу посредством изображения самоанализа героя. В ходе самоанализа Печорин подвергает сомнению и отрицанию все духовные ценности. Лермонтов обращается к таким духовным ценностям, которые наиболее личны, являясь внутренним достоянием человека.
Печорин с искусством ведет любовную игру, ставит остроумные и порой опасные эксперименты над чужими душами, управляет ходом опытов, судьбами душ и нередко добивается желаемых результатов. Однако его любовные приключения в конечном итоге всегда терпят полное крушение. Игрой Печорина управляет рассудок, и женщинам уготована роль неминуемых жертв.
Жанр романа и традиции романтической повести
Любовные истории и дружеские связи Печорина оживляют в романе иные по сравнению с романтической поэмой традиции. В «Герое нашего времени» и вообще в прозе Лермонтов идет, как и в лирике, по пути совмещения жанровых форм. В «Княжне Мери» очевидно влияние жанра современной Лермонтову светской повести. Ее сюжет часто основан на соперничестве двух молодых людей, которое заканчивается поединком.
В повести «Фаталист» легко угадать признаки фантастической прозы с ее загадочностью и необъяснимым вмешательством высших сил.
«Бэла» путевой очерк сращивается с романтической новеллой о любви европейца к дикарке. Любовная игра часто создает для Печорина опасность, угрожающую его жизни. Она перерастает в игру с жизнью и смертью. Так происходит в «Бэле», где Печорин может ждать нападения и от Азамата, и от Казбича. В «Тамани» «ундина» чуть не утопила героя, а в «Княжне Мери» Печорин стрелялся с Грушницким.
Тип личности Печорина
В центре романа «Герой нашего времени» — личность исключительно одаренная и масштабная, обладающая сильным и прозорливым умом, твердой волей и другими ценными качествами. Однако эта выдающаяся личность порождена индивидуалистическим веком и впитала в себя все его свойства. Крайний индивидуализм вошел в плоть и кровь лермонтовского героя, но из двух слагаемых — одаренная личность и индивидуалист — последнее победило первое, подчинило и преобразило «светлое» начало души Печорина, который не может достойно проявить свои возможности и реализовать их.
Индивидуалист Печорин стал препятствием для воплощения в жизнь лучших сторон более чем незаурядного героя. И это подчеркнуто любовной линией Печорин — Вера. Герои любят друг друга, и ценность любви могла бы осуществиться в их союзе. Но в том-то и дело, что нравственный идеал все время ускользает и оказывается недостижимым. Печорин проверяет ценность людей в своих жестоких опытах. Но в чем состоят законы, стоящие над ним и управляющие его поведением, он узнать не может. И об этом прямо сказано в повести «Фаталист».
Через романтизм к реализму
В соответствии с таким наполнением сюжета и изображением действующих лиц Лермонтов в романе, выросшем из романтизма, открывает путь к реализму. Автор учитывал социально-историческую обусловленность героя. Романтизм отвлекался от исторической и социальной мотивировок. Личность не зависела от среды и от века. В романе Лермонтова Печорин — человек индивидуалистического века и дворянско-офицерской среды. Оба обстоятельства сформировали его личность. Центр тяжести перемещен Лермонтовым на результат воздействия времени и окружения, на внутренний мир Печорина, мотивы и стимулы его поведения. Можно сделать вывод не только о реалистических началах лермонтовского романа, но и о психологизме «Героя нашего времени».
Лермонтов написал новый русский психологический роман, предугадав дальнейшее развитие русской прозы в этом направлении. Отныне русский роман в его лучших, классических образцах станет романом психологическим. Он всегда будет сосредоточен на внутреннем мире героев и будет уклоняться от прямых и контрастных оценок.
героя. Наконец, герой докапывается до истинных мотивов, до тех положительных эмоций, которые приносят ему удовольствие. Оказывается, эти положительные эмоции целиком эгоистичны, заведомо безнравственны. То, что с общечеловеческой точки зрения считается моральным грехом, Печорину приносит наслаждение, питая его ум и душу. Однако проделанный им анализ свидетельствует о беспощадной искренности перед самим собой, нравственном бесстрашии, глубоком уме и громадных интеллектуальных силах.
Но самоанализ героя еще ничего не говорит о том, как же понимает Печорина автор, какова художественная задача Лермонтова, совпадает ли его точка зрения с точкой зрения героя или кого-либо из персонажей.
Автор и герой
Из повествования ясно, что Лермонтов не рисовал самого себя и не разоблачал своего героя. В предисловии к роману Лермонтов иронически писал о читателях-критиках: «Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых... Старая и жалкая шутка!» Объясняя свою задачу, которая состояла в том, чтобы воздержаться и от хвалы, и от хулы, чтобы не прослыть моралистом и «исправителем людских пороков», Лермонтов признавался: «Ему (автору.— Ред.) просто было весело рисовать современного человека, каким он его понимает и, к его и вашему несчастью, слишком часто встречал». Эти слова Лермонтова-сочинителя вызывают полное доверие. Следовательно, ни утверждающая, ни отрицающая Печорина точка зрения не может быть принята, в том числе и Максима Максимыча.
Штабс-капитан — хороший служака, заслуженный офицер, добрый человек, но он совсем другого склада. Ему совершенно чужд самоанализ Печорина и сам герой, рожденный эпохой романтического индивидуализма. Максим Максимыч сохранил явные приметы старого, доромантического, патриархального сознания, которое еще не вычленилось из общенародной стихии. Максим Максимыч — цельный человек, он способен на простые, не притязающие на глубину оценки. Однако в их свете личность Печорина только упрощается. Простосердечный Максим Максимыч не понимает героя, судит о нем и его поступках поверхностно.
Внутреннее нравственно-эстетическое задание Лермонтова, владевшее его пером, состояло в том, чтобы подвергнуть критике трагическое противоречие собственного сознания, громко сказать, что он, Лермонтов, не тождествен, не равен Печорину, что убийственный индивидуализм Печорина не имеет жизненной перспективы. Лермонтов, создавая Печорина, преодолевал себя, изживал в себе печоринское начало и отказывался, отстранялся от него в самом себе.
Психологический роман
Теперь есть возможность уточнить представление о психологическом романе.
Психологическим романом
От рассмотрения лермонтовского романа перейдем к характерам его героев.
Печорин. Печорин Григорий Александрович — главный герой романа. История его души составляет содержание произведения. Эта задача прямо названа в «Предисловии к «Журналу Печорина». История души воспроизводится в трех аспектах: во-первых, с точки зрения «внутреннего человека», когда утаенные от посторонних, но открываемые для себя мотивы поведения через цепь внешних поступков, приключений приобретают ясный, хотя и противоречивый характер; во-вторых, герой отдает себе полный отчет в мотивах и душевных движе- ниях, служащих осознанию собственной личности и определяющих принципы ее самопостроения; в-третьих, история души отображается как объективное описание: Печорин записывает свои впечатления для себя и воспринимает свой дневник в виде объективного документа, отстраняясь от субъективных пристрастий, создавая дистанцию между собой действующим, мыслящим и автором. Как автор «Журнала...», Печорин не страшится рассказать ни об идеальных порывах, присущих ему, ни о темных сторонах души, ни о противоречиях сознания.
«Герой нашего времени»,— психологические романы Шатобриана («Рене»), Бенжамена Констана («Адольф»), Альфреда де Мюссе («Исповедь сына века»), незаконченный роман Карамзина («Рыцарь нашего времени») и роман в стихах Пушкина «Евгений Онегин». Хотя психология героя все более углубляется от приключения к приключению, которые вносят новые штрихи в его внутренний портрет, духовно Печорин не растет. Его жизненный опыт существен не тем, что он каждый раз выходит из того или иного приключения обновленным, а тем, что он остается одинаковым. Однако при неизменности духовных результатов каждый эпизод всякий раз бросает свет на неисчерпаемый потенциал души. В этом состоит история души, ее загадочность, странность и нравственность. Равная самой себе, душа не поддается изменению и не имеет предела в своем углублении.
Отсюда возникает видимое противоречие между богатыми внутренними возможностями к духовному самопостроению, развитию, обновлению и скромными успехами героя, как правило кончающимися ощущением «скуки» и неудовлетворенности собой.
Печорин всегда чувствует над собой власть судьбы, которая выступает преградой, ограничивающей итоги его душевной деятельности и превращающей их в ничтожные, бесполезные и катастрофические по своим последствиям, угрожающие как самому герою («Тамань»), так и другим персонажам («Бэла», «Княжна Мери»). Печорин, ощущающий перст судьбы, воспринимает себя едва ли не демоническим существом, злым орудием судьбы, наказующей силой. Она выступает в его глазах проклятием, а он становится ее жертвой.
История души Печорина раскрывается через конкретные эпизоды, имеющие отношение не к его служебной или социальной сфере, но к родовым свойствам человека и интимным сторонам частной жизни (любовь, дружба, испытание воли, личная храбрость). Читатель всюду наблюдает, как проявляются человеческие качества Печорина и при этом намеренно отодвинуты социально-общественные функции личности (дворянин, светский человек, офицер).
Характер Печорина дан сложившимся и с устойчивым мироотношением. Из жизненного опыта герой вынес скептическое отношение к действительности и к окружающим людям. Всюду он видит одну и ту же банальность, тривиальность, но продолжает гоняться за жизнью, каждый раз думая, что очередное приключение окажется новым и необычным, освежит его чувства и обогатит его ум. Искренне отдаваясь новому влечению, он, однако, включает рассудок, уничтожающий непосредственное чувство. Скепсис Печорина становится как бы абсолютным: важна не любовь, не правда и искренность чувства — власть над женщиной. Любовь для него не поединок равных, но подчинение себе. Он видит удовольствие и наслаждение в том, чтобы быть «причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права».
«рабом». С Вернером он сохраняет дистанцию в отношениях. Свою отстраненность он дает почувствовать и Максиму Максимычу, избегая дружеских объятий.
Свободная воля, перерастающая в индивидуализм, служит для Печорина принципом жизненного поведения. Она влечет героя к новым и новым впечатлениям. Он полон интереса и к людям, и к природе, ищет и находит приключения, создавая выгодные для себя ситуации, где его ум мог торжествовать победу. При этом герой испытывает не только других, зная их слабости и угадывая возможные реакции на его слова и поступки, но и себя, часто рискуя и подвергаясь опасности. Конечной целью жизненной активности становится познание смысла действительности и своей личности. Эта устремленность к высшим целям выделяет Печорина из среды, сообщает масштабность его личности и характеру. Однако опыты Печорина каждый раз демонстрируют ему бессмысленность бытия и роковую неопределенность цели его жизни.
Ничтожность итогов и повторяемость их образует духовный круг, в котором замкнут герой. Отсюда вырастает мысль о смерти как наилучшем исходе из порочного и заколдованного, будто заранее предопределенного круговращения. В итоге Печорин чувствует себя бесконечно несчастным и обманутым судьбой. Великое предназначение, уготованное ему, необъятные силы, ощущаемые им, не только не стали для него благом, но обернулись страданием и мукой. Он мужественно несет этот крест и не может примириться с ним, предпринимая все новые и новые попытки изменить свою участь, придать глубокий и серьезный смысл своему пребыванию в мире. Вот эта непримиренность Печорина с самим собой, со своей долей свидетельствует о неуспокоенности и значительности его личности.
В романе сообщается о новой попытке найти пищу для души — Печорин отправляется на Восток. Его развитое критическое сознание обращено к сущностным проблемам жизни человека и мира. Оно не завершилось и не обрело гармоничной цельности. Лермонтов дает понять, что в России Печорин обречен на прежнее состояние. Путешествие в экзотические, неведомые страны также мнимо, ибо убежать от себя герой не может.В истории души дворянского интеллигента середины XIX века изначально заключена двойственность: сознание личности ощутило свободу воли как непреложную ценность, но приняло болезненные формы, личность противопоставила себя окружающему и столкнулась с такими внешними обстоятельствами, которые рождали скучное повторение норм поведения, сходных ситуаций и ответных реакций на них, способных привести в отчаяние, обессмыслить жизнь, иссушить ум и чувства, подменить непосредственное восприятие мира холодным и рассудочным, вынести из всего этого горького опыта лишь отрицательный взгляд на мир.
и обретет способность к свежему и здоровому восприятию бытия. В этом побудительном мотиве, относящемся в большей мере к читателю романа, чем к его герою, и состоит то духовное завещание, которое передано нам Лермонтовым.
Грушницкий
Грушницкий — один из героев повести «Княжна Мери». Сюжет повести разворачивается через противостояние Грушницкого и Печорина в их притязаниях на внимание княжны Мери. В любовном треугольнике (Грушницкий — Мери — Печорин) Грушницкий играет сначала роль первого любовника, но затем оттесняется на второй план и перестает быть соперником Печорина в любви. Его незначительность как человека, известная Печорину с самого начала повествования, становится очевидной и для княжны Мери. Из приятеля и соперника Грушницкий превращается во врага Печорина и скучного, надоедливого собеседника Мери. Познание характера Грушницкого не проходит бесследно ни для Печорина, ни для княжны и кончается трагедией: убит Грушницкий, погружена в духовную драму Meри, Печорин находится на распутье и вовсе не торжествует победу.
«Герой нашего времени». Грушницкий и княжна Мери. Художник М. Врубель
Если характер Печорина остается неизменным, то Грушницкий претерпевает эволюцию: в недалеком и неумелом романтике обнажается подлая и злобная натура. Наконец, Грушницкий несамостоятелен ни в своих мыслях и чувствах, ни в своем поведении. Он легко подпадает под влияние внешних обстоятельств: то моды, то людей, становится игрушкой в руках Печорина, осуществляющего план дискредитации мнимого романтика. Возникает новая оппозиция — романтизм ложный и романтизм истинный, странность надуманная и странность действительная, исключительность иллюзорная и исключительность реальная.
Подчиняясь мнению «света», Грушницкий напускает на себя трагическую таинственность: он — избранная натура — не понят и не может быть понят людьми; его жизнь во всех ее проявлениях — тайна между ним и небесами. Выдуманность «страданий» проявляется в том, что юнкерство (т. е. короткий доофицерский срок службы) Грушницкий маскирует под разжалование. Приезд на Кавказ, как догадывается Печорин, стал следствием фанатизма. Герой всюду хочет казаться не тем, что он есть, и пытается стать выше в своих собственных и в чужих глазах.
Маски, надеваемые Грушницким, от мрачного, разочарованного романтика до обреченного на героизм легко узнаваемы и способны лишь на миг оказать влияние на окружающих. Грушницкий — обыкновенный недалекий малый. Его позерство легко разгадывается, и он становится скучным и терпящим крушение. Смириться с поражением Грушницкий не может, но сознание ущербности толкает к сближению с сомнительной компанией, с помощью которой он намеревается отомстить обидчикам. Тем самым он падает жертвой не только интриг Печорина, но и собственного характера.
В последних эпизодах в Грушницком многое меняется: он оставляет романтическое позерство, освобождается от зависимости перед драгунским капитаном и его шайкой. Однако он не может преодолеть слабость своего характера и условности «светского» этикета.
Гибель Грушницкого бросает тень на Печорина: стоило ли употреблять столько усилий, чтобы доказать ничтожность фанатичного романтика, маска которого скрывала слабого, заурядного и тщеславного человека?
Вернер — доктор, приятель Печорина, своеобразная разновидность «печоринского» типа, существенная для понимания как всего романа, так и Печорина. Подобно Печорину, он скептик, эгоист и «поэт», изучивший «все живые страны сердца человеческого». Вернер невысокого мнения о человечестве и людях своего времени, но идеальное начало в нем не заглохло, он не охладел к страданиям людей («плакал над умирающим солдатом»), живо чувствует их порядочность, их добрые наклонности. В нем есть внутренняя душевная красота, и он ценит ее в других. Вернер «мал ростом и худ и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем голова его казалась огромна...». В этом отношении Вернер — антипод Печорина. В нем все дисгармонично: развитый ум, чувство красоты и — телесное безобразие, уродливость. Видимое преобладание духа над телом дает представление о необычности, странности доктора.
Добрый по натуре, он заслужил прозвище Мефистофель, потому что наделен критическим зрением и злым языком. Дар предвидения помогает ему понять, какую интригу задумал Печорин, почувствовать, что Грушницкий падет жертвой. Философско-метафизические разговоры Печорина и Вернера приобретают характер словесной дуэли, где оба приятеля достойны друг друга.
В отличие от Печорина Вернер — созерцатель. Он лишен внутренней активности. Холодная порядочность — вот принцип поведения Вернера. Далее этого нравственность доктора не простирается. Он предупреждает Печорина о слухах, распространяемых Грушницким, заговоре, готовящемся преступлении (в пистолет Печорина «забудут» положить пулю), но избегает и боится личной ответственности: после гибели Грушницкого он отходит в сторону, как будто не имел к ней косвенного отношения, и всю вину молчаливо возлагает на Печорина, не подавая ему при посещении руки. В тот момент, когда Печорин особенно нуждался в душевной поддержке, Вернер демонстративно отказал в ней. Однако внутренне он чувствовал себя не на высоте положения и желал, чтобы Печорин первым протянул руку. Доктор готов был ответить душевным порывом, но Печорин понял, что Вернер хочет уйти от личной ответственности, и расценил поведение доктора как измену и нравственную трусость.
Вулич
Вулич — поручик-бретер, с которым Печорин встретился в казачьей станице, один из героев «Фаталиста». По своей натуре Вулич замкнут, отчаянно храбр. Он предстает в повести страстным игроком не только в карты, но и в более широком смысле, расценивая жизнь как роковую игру человека со смертью. Когда среди офицеров заходит спор о том, есть или нет предопределение, т. е. подвластны люди некой высшей силе, управляющей их судьбами, или они являются полновластными хозяевами своей жизни, поскольку обладают рассудком, волей и на них самих лежит ответственность за их поступки, Вулич вызывается на себе проверить суть спора. Печорин отрицает предопределение, Вулич признает его. Пистолет, приставленный Вуличем ко лбу, должен решить спор. Выстрела не последовало.
«Верно... только не понимаю теперь...» Вулич, однако, в этот день погибает, но иначе. Следовательно, результат спора опять неясен. Мысль движется от сомнения к сомнению, а не от незнания через сомнение к истине. Вулич чужд сомнений. Его свободная воля служит подтверждением идеи фатализма.
Храбрость, бретерство Вулича проистекают из того, что на жизнь, в том числе и на собственную, он смотрит как на роковую игру, лишенную смысла и цели. Заключенное им пари вздорно, капризно. Оно выдает желание Вулича выделиться среди других, подтвердить мнение о нем как об особенном человеке. Веских моральных доводов для поставленного опыта у Вулича нет. Его гибель также случайна и нелепа.
Вулич — антипод Печорина, который переводит отвлеченный метафизический спор и историю Вулича в конкретный философский и социально-психологический план. Храбрость Вулича лежит по ту сторону добра и зла: она не разрешает какой-либо нравственной задачи, стоящей перед душой. «Фатализм» Печорина проще, примитивнее и банальнее, но он держится на реальном знании, исключающем «обман чувств или промах рассудка».
Однако в пределах жизни человеку не дано знать, что его ожидает. Печорину дано лишь сомнение, не мешающее решительности характера и позволяющее сделать сознательный выбор, в котором этические категории добра и зла выдвигаются в качестве основных.
Фатализм Вулича противоположен и наивному «народному» фатализму Максима Максимыча («Впрочем, видно, уж так у него на роду было написано...»), означающему смиренное приятие судьбы, которое уживается и со случайностью, и с нравственной ответственностью человека за свои мысли и поступки.
Максим Максимыч — штабс-капитан, одно из главных действующих лиц романа, выполняющее функцию рассказчика и самостоятельного персонажа, противопоставленного Печорину. Максим Максимыч в отличие от других героев выведен в нескольких повестях («Бэла», «Максим Максимыч», «Фаталист»). Он служит здесь постоянно и хорошо знает местные обычаи, нравы, психологию горцев. У Максима Максимыча нет ни пристрастия к Кавказу, ни пренебрежения к горским народам. Он отдает должное коренным жителям, хотя многие их черты ему не по душе, он лишен романтического отношения к чуждому ему краю и трезво воспринимает природу и быт кавказских племен. Но это не значит, что он исключительно прозаичен и лишен поэтического чувства: его восхищает то, что достойно восхищения. Взгляд на Кавказ Максима Максимыча обусловлен тем, что он принадлежит к другому социально-культурному историческому укладу — русскому патриархальному быту. Горцы ему более понятны, чем рефлектирующие соотечественники типа Печорина, потому что Максим Максимыч — цельная и «простая» натура.
У него золотое сердце и добрая душа. Он склонен прощать и смиряться перед судьбой, более всего ценить душевное спокойствие и избегать приключений. В делах службы он исповедует опять-таки ясные и безыскусственные убеждения. На первом месте стоит для него долг, но с подчиненными он не чинится и ведет себя по-приятельски. Командир и начальник в нем берут верх только тогда, когда подчиненные, по его разумению, совершают дурные поступки. Сам Максим Максимыч свято верит в дружбу и готов оказать уважение любому человеку.
Простодушная позиция присуща Максиму Максимычу и в описании приключений Печорина. Интеллектуальный герой оценивается человеком обыкновенным, не привыкшим рассуждать, а принимающим судьбу как должное. Хотя Максим Максимыч может быть и обидчив, и строг, и решителен, и сметлив, но он все-таки лишен личностного самосознания и не выделился из того патриархального мира, в котором сложился его характер. С такой точки зрения Печорин и Вулич кажутся ему «странными».
Ему неясно, почему Печорин скучает, но он твердо знает, что с Бэлой тот поступил нехорошо и неблагородно. Уязвляет самолюбие Максима Максимыча и та холодная встреча, какой наградил его Печорин. По понятиям старого штабс-капитана, люди, прослужившие вместе, становятся чуть ли не родными. Печорин же вовсе не хотел обидеть Мак- сима Максимыча, тем более что и обижать-то было не за что. Просто он ничего не мог сказать своему сослуживцу и никогда не считал его своим другом.
Благодаря Максиму Максимычу обнаружились и сильные, и слабые стороны печоринского типа: разрыв с патриархально-народным сознанием, одиночество, потерянность молодого поколения интеллектуалов. Смысл столкновения Максима Максимыча и Печорина не в преобладании и превосходстве личного начала над патриархально-народным или патриархально-народного над личным, но в их сближении.
Максим Максимыч очень понравился и Белинскому, и Николаю I. Оба увидели в нем здоровое народное начало. Однако Белинский не считал Максима Максимыча «героем нашего времени». Николай I, прочтя первую часть повести, ошибся и заключил, что Лермонтов имел в виду в качестве главного действующего лица старого штабс-капитана. Потом, прочитав вторую часть, император испытал настоящую досаду из-за того, что Максим Максимыч отодвинут с переднего плана повествования и вместо него выдвинут Печорин. Для понимания смысла «Героя нашего времени» такое перемещение значило: точка зрения Максима Максимыча на Печорина — одна из возможных, но далеко не единственная, и поэтому в его взгляде на Печорина заключена лишь часть правды.
Княжна Мери
Имя Мери образовано, как сказано в романе, на английский манер (следовательно, княжну по-русски зовут Мария). Характер Мери в романе обрисован подробно и выписан тщательно. Мери в романе страдательное лицо: она подвергается суровым жизненным испытаниям и именно на ней Печорин ставит свой жестокий эксперимент разоблачения Грушницкого.
остроте решается проблема любви — подлинной и мнимой. Сюжет повести основан на любовном треугольнике: Грушницкий — Мери — Печорин. Избавляясь от влюбленности Грушницкого, Мери влюбляется в Печорина, но оба чувства оказываются иллюзорными. Влюбленность Грушницкого не более чем волокитство, хотя он искренне убежден в том, что любит Мери. К тому же Грушницкий не жених.
«Герой нашего времени». Мери на прогулке. Художник В. Верещагин
Влюбленность Печорина — мнимая с самого начала. Притворная любовь Печорина уничтожает притворную любовь Грушницкого. Любовь Мери к Печорину остается без взаимности и перерастает в противоположность — ненависть, оскорбленную любовь. Мери, таким образом, ошибается дважды. Она живет в искусственном, условном мире, ее чистая и наивная душа помещена в несвойственное этой душе окружение, где эгоистические интересы и страсти прикрыты различными масками. Мери угрожает не только Печорин, но и «водяное общество». Так, некая толстая дама чувствует себя задетой Мери ( « Уж ее надо бы проучить...»), и драгунский капитан, ее кавалер, берется это исполнить.
Беда Мери заключается в том, что она не отличает маску от лица, хотя и чувствует разницу между непосредственным душевным порывом и светским этикетом. Видя мучения раненого Грушницкого, уронившего стакан, «она к нему подскочила, нагнулась и подняла стакан и подала ему с телодвижением, исполненным невыразимой прелести; потом ужасно покраснела, оглянулась на галерею и, убедившись, что ее маменька ничего не видела, кажется, тотчас же успокоилась».
— естественности, непосредственной чистоты, нравственной свежести и соблюдения светских приличий. Дерзкий лорнет Печорина рассердил княжну, но сама Мери тоже смотрит через стеклышко на толстую даму. Поведение Мери кажется Печорину искусственным, как и знакомое ему поведение московских и иных столичных девиц. Поэтому в его взгляде на Мери преобладает ирония. Герой решается доказать Мери, как ошибается она, принимая волокитство за любовь, как неглубоко судит о людях, примеряя к ним обманчивые светские маски. В Грушницком Мери видит разжалованного офицера, страдающего и несчастного, и потому проникается к нему сочувствием. Пустая банальность его речей кажется ей интересной и достойной внимания.
Печорин, глазами которого читатель изучает княжну, не отличает Мери от других светских девушек: ему известны все изгибы их мыслей и чувств. Однако Мери не вмещается в те рамки, в которые заключил ее Печорин. Она выказывает и отзывчивость, и благородство, понимает, что ошиблась в Грушницком. Мери с доверием относится к людям и не предполагает интриги и коварства со стороны Печорина. Герой помог Мери разглядеть фальшивость и позерство юнкера, рядящегося в тогу мрачного героя романа, но сам влюбил в себя княжну, не чувствуя к ней влечения.
Мери снова обманута, и на сей раз человеком действительно «страшным» и незаурядным, знающим тонкости женской психологии, но не подозревающим, что имеет дело не с ветреной светской кокеткой, а с действительно достойным любви человеком. Следовательно, обманута не только княжна, но неожиданно для себя обманулся и Печорин: он принял Мери за обычную светскую девушку, а ему открылась глубокая натура. По мере того как герой пленяет Мери и ставит на ней свой опыт, ирония его рассказа исчезает. Жеманство, кокетство, притворство — все ушло прочь, и Печорин отдает себе отчет в том, что поступил с Мери жестоко.
«Герой нашего времени». Печорин и княжна Мери. Художник В. Серов
Опыт Печорина удался: он добился любви Мери, развенчав Грушницкого, даже защитил ее честь от клеветы. Однако результат «смешного» развлечения ( « я над вами смеялся») драматичен, вовсе не весел, но и не лишен положительного значения. Нравственно и душевно Мери выросла, и власть светских законов отныне станет для нее относительной, а не абсолютной. Мери придется учиться понимать и любить человечество, потому что она обманулась не в одном лишь Грушницком, но и в непохожем на него Печорине. Здесь уже недалеко до мизантропии, до человеконенавистничества и скептического отношения к любви, к прекрасному и возвышенному. Ненависть, замещающая чувство любви, может касаться не только конкретного случая, а стать принципом, нормой поведения и обрести абсолютный характер.
«урок» Печорина. Всеразрушающее отрицание жизни, ее светлых сторон не искупает того трезвого, критического, самостоятельного восприятия жизни, что привнес Печорин в судьбу Мери.
В творческой лаборатории М. Ю. Лермонтова
К истории создания романа «Герой нашего времени»
Недолгая, но яркая жизнь Лермонтова до сих пор полна загадок и продолжает волновать нас. Как много успел совершить он и сколько замыслов осталось не исполнено из-за преждевременной гибели поэта... Необычайна и судьба лермонтовского наследия. При жизни поэта были изданы лишь две книги: «Герой нашего времени» и сборник, включающий 26 стихотворений и две поэмы. Многие лермонтовские автографы и рисунки разошлись среди друзей, сослуживцев и родственников поэта и бы- ли собраны и опубликованы позднее. Некоторые из них утеряны безвозвратно. И все-таки благодаря неустанным поискам и исследованиям лермонтоведов ныне мы располагаем шеститомным академическим собранием сочинений Лермонтова и обширным материалом о жизни и творчестве поэта — «Лермонтовской энциклопедией».
Одним из необычайных явлений в русской литературе стал роман «Герой нашего времени». Он вышел отдельным изданием в Петербурге весной 1840 года. Маленькая книга объемом всего семь печатных листов вот уже на протяжении полутора веков служит объектом многочисленных исследований и споров и нисколько не потеряла своей жизненной остроты и в наши дни. Споры ведутся об образе Печорина, об идеях и стиле написания романа... Но в одном все единодушны: что это удивительный русский роман, совершеннейшее прозаическое произведение. «Никто еще не писал у нас такою правильною, прекрасною и благоуханною прозою»,— отозвался о «Герое нашего времени» Гоголь, а Белинский отметил: «Вот книга, которой суждено никогда не стариться, потому что при самом рождении ее она была вспрыснута живою водою поэзии».
«Герой нашего времени» восстановлена лишь в общих чертах. Известно, что в основу его легли впечатления Лермонтова от поездки на Кавказ в 1837 году, куда он был сослан за стихи на смерть Пушкина, а сам роман создавался в Петербурге в период с 1838 до начала 1840 года. К сожалению, ни в письмах Лермонтова, ни в его заметках нет каких-либо сведений, касающихся работы над романом. Крайне скудно и рукописное наследие, не позволяющее полностью сопоставить с рукописью текст романа.
Но Лермонтов нарушает эту последовательность и подчиняет ее другой задаче — всесторонне раскрыть характер Печорина сначала с чужих слов, потом через описание встречи с ним, а далее через дневник самого Печорина. И цикл самостоятельных повестей превращается в увлекательный психологический роман, чтение которого, по словам Белинского, доставляет нам истинное наслаждение: «... взгляд наш упал на первую страницу — и страницы начали одна за другой переворачиваться под рукою...»
« . . . У него (Лермонтова) не было чрезмерного авторского самолюбия; он не доверял себе, слушал охотно критические замечания тех, в чьей дружбе был уверен и на чей вкус надеялся». Шан-Гирей.
«... Возьмите повесть Лермонтова «Тамань», в ней не найдешь ни слова, которое можно было бы выбросить или вставить; вся она от начала до конца звучит одним гармоническим аккордом; какой чудный язык, как легко, кажется, написано. Но загляните в первую рукопись: она вся перемарана, полна вставок, отметок на отдельных бумажках, наклеенных облатками в разных местах...» Д. Григорович.
«Герой нашего времени» — единственный роман, который успел написать Лермонтов. Но сохранились сведения об авторских замыслах написать несколько романов из разных эпох русской жизни, имеющих между собой связь и некоторое единство. Остается только сожалеть, что мы никогда не узнаем, чего бы достиг его гений. <...> И здесь уместно привести высказывание Л. Н. Толстого: «Вот кого жаль, что так рано умер... Какие силы были у этого человека! Что бы сделать он мог! Он начал сразу как власть имеющий».
По С. В. Чекалину. «Лермонтов»
Вопросы и задания
Составьте небольшую сравнительную таблицу по приведенному образцу.
В. Г. Белинский
несет свое страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях...
Перед вами другой человек, с более страстной душой, с более широким самолюбием. Этот имеет в себе как будто от природы все то, что для Онегина составляет предмет забот. Он не хлопочет о туалете и наряде: он светский человек и без этого. Ему не нужно подбирать слова и блистать мишурным знанием: и без этого язык у него как бритва...