Бесы
«Бесы» (1830). Народная фантазия часто видела в метели что-то бесовское, колдовское, завораживающее.
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин...
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
«Эй, пошел, ямщик!..» — «Нет мочи:
Коням, барин, тяжело;
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Посмотри: вон, вон играет,
Дует, плюет на меня;
Вон — теперь в овраг толкает
Там верстою небывалой
Он торчал передо мной;
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Сил нам нет кружиться доле;
Колокольчик вдруг умолк;
Кони стали... «Что там в поле?» —
«Кто их знает? пень иль волк?»
Вьюга злится, вьюга плачет;
Кони чуткие храпят;
Вот уж он далече скачет;
Лишь глаза во мгле горят;
Кони снова понеслися;
Колокольчик дин-дин-дин...
Вижу: духи собралися
Средь белеющих равнин.
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре...
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне...
Поразмышляем вместе
Глубокий общественно-философский и исторический смысл в стихотворении «Бесы» заключается в том, что в творческом сознании Пушкина укрепилась мысль о необходимости прочного союза между дворянством и крестьянством, и поэт ищет основания для сближения дворянина и народа. В «Бесах» оба участника бытовой сцены и исторического движения не знают верной дороги и оба совлекаются с правильного пути миражами и соблазняющими их призраками, представшими в стихотворении как бесовское наваждение. При этом оба испытывают одинаковые чувства, им свойственны одни и те же переживания совершающегося хаоса, творящейся вокруг бессмыслицы. Пушкин имел в виду не только свою личную судьбу, но судьбу всей России, исторические пути которой ему также были неясны и, может быть, даже более неопределенны, чем личная судьба.
В композиционно-образном строе стихотворения подчеркнуты нарастание хаоса, усиливающаяся бессмысленность происходящего и углубление щемящей тоски, перерастающей в душевный надрыв, вызванный неспособностью охватить разумом, понять и дать себе отчет в происходящем, сравните со строками: «Я понять тебя хочу,/ Смысла я в тебе ищу» («Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы»).
Из хаотической бессмысленности произвольно выхватываются отдельные видения. Они то угрожают, то вселяют тоску одиночества и беспомощности, то дразнят миражами. Лишь некоторые из видений несут какой-то смысл. Так, наряду с темой исторических путей личности в России прочитывается общечеловеческая, общефилософская тема заблудшего человека, обуреваемого враждебными ему силами зла и рока, и угадывается намек на неясность пути человечества и исторического пути России («Сбились мы. Что делать нам!»). Можно сказать, что вопрос «Что делать?» первым поставил не Чернышевский, а именно Пушкин. Рефреном проходят строки «Мчатся тучи, вьются тучи. . . » , в которых выражено торжество разбушевавшейся стихии. Даже природа и духи, внушающие страх, тяготятся неразумностью и страдают («вьюга плачет», духи «жалобно поют»), подчиняясь неуправляемому хаосу. Иррациональность жизни рождает в лирическом « я » переживания, сходные с теми, которые свойственны природе и духам («Визгом жалобным и воем/Надрывая сердце м н е. . . » ) . Но это одновременно означает, что герой (и автор) причастен ко всему бытию, ко всей вселенной. Он укоренен в родной земле, в быте родного края, и остро чувствует как тайны космоса, так и угрожающую ему и всему человечеству враждебную, иррациональную хаотическую стихию.
Пушкин, привыкший светлым разумом постигать смысл жизни, передает в «Бесах» внезапное бессилие ума, известную растерянность заблудившегося в бесконечности вселенной человека, не могущего понять представшую его глазам хаотическую действительность, лишенную порядка и стройности. Поэт не страшился стихии и отважно бросался в схватку с ней. Страх, о котором он писал в «Бесах», вызван прежде всего ощущением, пусть временным и быстро прошедшим, неразумности действительности и, главное, ее неподатливости разумному объяснению, относительной беспомощности разума. Угроза непонимания мира равносильна угрозе сойти с ума. Такой человек и такое сознание, лишенные способности понять и объяснить жизнь, оказываются во власти страха и вызывают сердечную жалость и сочувствие. Бессилие разума, вследствие чего человек становится духовно беспомощен, отчаянно слаб, достоин искреннего и сердечного сочувствия, которое не может не испытывать поэт ни к себе, ни к своим героям, ни даже к враждебным ему существам.
ясному и светлому уму. На другой день после «Бесов», как известно, была написана «Элегия» («Безумных лет угасшее веселье...»), где теме неугасимого и побеждающего в конце концов разума отведено почетное место:
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать...