Наши партнеры

Наладку контроллеров Siemens тут выполнят на высшем уровне по разумной цене!
https://forum.zaymex.ru/
water toys
Беспроцентные кредиты

ТЕОРИЯ КЛЯЙН (KLEINIAN THEORY)

Мелани Кляйн — одна из наиболее влиятельных фигур в мировом психоанализе, хотя ее работы в Соединенных Штатах менее известны, чем в Европе. Мелани Райцес, младшая из четырех детей, родилась в 1882 году в Вене. В 21 год вышла замуж за Артура Кляйна, родила троих детей. С 1910-го по 1919-й год семья жила в Будапеште. В пятилетнем возрасте Мелани Кляйн потеряло сестру, а вскоре и брата. 'Эти утраты, усиленные гибелью ее старшего сына в катастрофе, по-видимому, определили тот депрессивный фон, который просматривался в течение всей жизни Мелани Кляйн и способствовал ее чувствительности к депрессивной позиции' (Katz, 1985, с. 210), Хроническое депрессивное состояние привело ее к Ференци, у которого она лечилась. В 1921 году Кляйн разошлась с мужем и с двумя детьми переехала в Берлин. Брак был расторгнут лишь спустя два года. Аналитиком Кляйн стал Карл Абрахам, помогавший ей впоследствии в аналитической работе с детьми. Он умер в 1925 году, а в 1926-м Мелани Кляйн по приглашению Эрнеста Джонса приехала в Лондон и здесь до своей кончины в 1960 году в возрасте 78 лет продолжала клинические и теоретические исследования.

Мелани Кляйн привлекали идеи Фрейда об объектах, чувстве вины, тревоге, фантазии и влечении к смерти, которые она переработало в теорию ранней агрессии. Направление, которое оно приняло, 'делало акцент на исследовании развития в раннем возрасте, о также открыло путь к психоаналитической работе с психотиками' (Turkle, 1986). Игровая техника, разработанная ею для детей, 'открыла богатство внутреннего мира ребенка, населенного как фантастическими частичными объектами, так и реальными людьми. Она вскрыло существование примитивных бессознательных фантазий, тревог и способов защиты. Достигнутое ею понимание ранних примитивных механизмов открыло путь к анализу пограничных больных и психотиков, успешно разрабатываемому ее сотрудниками и учениками' (Segal, 1986).

В процессе лечения детей Кляйн обнаружило, что пациенты переносят на аналитика не столько отношения к реальным, сколько к воображаемым, внутренним родителям. Поэтому она сделала акцент но значении ранних внутренних объектных отношений кок для нормального, ток и для патологического развития детей и взрослых. Она полагала, что формирование Сверх-Я начинается значительно раньше, нежели обычно считалось. При этом образующиеся агрессивные побуждения могут способствовать развитию состояний, описанных Кляйн под названиями поранойяльно-шизоидной и депрессивной позиций, а также к маниакальным защитам от тревоги. Выявленные ею позиции представляли собой теоретический шаг вперед по сравнению с моделями онтогенеза инстинктивных влечений у Фрейда. Рассматривая концепцию стадийности развития, Кляйн сместила акценты в сторону взаимоотношений с объектом; постулированные ею позиции подразумевали смешение влечений, защитных проявлений и отношений с объектом, наблюдаемые в аффективно окрашенных сновидениях. И хотя паранойяльно-шизоид ная и депрессивная позиции действительно отражают определенные фазы развития, термин 'позиция' подразумевает прежде всего феномены "специфических сочетаний объектных отношений, тревоги и защиты, выявляемые на протяжении всей жизни индивида, о не только в течение определенных фаз развития. Депрессивная позиция при этом не вытесняет полностью паранойяльно-шизоидную; достижение полной интеграции здесь невозможно, поскольку защита от депрессивного конфликта, активизируя регрессию к паранойяльно-шизоидным феноменам, вынуждает индивида постоянно колебаться между ними двумя' (Segal, 1986, с. IX).

Формулировки Мелани Кляйн подвергались критике из-за того, что, хотя они выражены теоретическими терминами, фактически они представляют собой смесь клинических и теоретических идей, которые, по мнению Кляйн, могли быть непосредственно применены в клинической работе. В частности, возражения касались утверждения Кляйн, согласно которому негативный перенос и агрессивно-деструктивные импульсы ребенка или взрослого пациента могут и, более того, должны проявляться непосредственно во время анализа, не подвергая при этом опасности развитие терапевтического альянса. Вызывают также возражения и следующие идеи Кляйн:

• Концепция врожденного влечения к смерти и то, что его ранней формой проявления является зависть.

• Приписывание новорожденному 'врожденных' знаний.

• Чрезмерное внимание к интрапсихическому развитию в течение первого года жизни и относительное игнорирование дальнейшего развития Я и Сверх-Я.

• Техники, применявшиеся ко всем уровням патологии, фокусируются почти без исключения на процессах переноса.

• Преждевременная глубинная интерпретация бессознательных фантазий в ущерб анализу характера.

• Представление об эквивалентности детских игр и свободных ассоциаций у взрослых.

Идеи Мелани Кляйн во многом соответствовали воззрениям Эрнеста Джонса и других членов Британского общество. В частности, это касалось положении о роли догенитальных и врожденных детерминант, противостоящих воздействиям внешнего стресса, о раннем развитии женской сексуальности, о также о роли агрессии в тревожных состояниях. Так называемая 'кляйнианская группа', объединившаяся в Британском институте вокруг самой Кляйн, разрасталась. Однако ее теории о раннем развитии организованных фантазий и психических процессов стали вызывать много споров, особенно после того, как в Лондоне обосновалась Анна Фрейд, взгляды которой существенно отличались. Между двумя этими детскими аналитиками развернулось настоящее соперничество. И хотя в то время Британскому институту удалось избежать формального раскола, все же четкая демаркационная линия было определена, и группы распались на последователей Мелани Кляйн, Анны Фрейд и промежуточную, назвавшую себя 'независимой'. Дальнейшее развитие и утверждение идей Кляйн осуществлялось ее талантливыми учениками и сотрудниками. Влияние ее школы постепенно распространилось на страны Европы и Северной Америки. Ее идеи нашли отклик у многих пациентов, страдавших психотическими расстройствами и не находивших поддержки у аналитиков 'некляйнионской' ориентации. Кроме того, Кляйн более скрупулезно прослеживала судьбу агрессивного влечения, чем другие психоаналитики, и своим подходом она призывала вернуться в глубины бессознательного, в глубинные примитивные влечения и психические механизмы, в противоположность абстракциям психологии Я. Однако под влиянием работ Хайнца Гартманна, Эрнста Криса, Рудольфа Лёвенштейна и Давида Рапа-порта большее признание в США получила психология Я.

"Преданность своей работе в психоанализе была ее главной характерной чертой... Честолюбивая, в высшей степени интуитивная, отважная и правдивая, она была бескомпромиссна в работе и неистова в отстаивании ее... Это была сильная личность, практически у всех вызывавшая уважение' (Katz, 1985,c.214).

Внутренние объекты (Internal Objects)

Интрапсихические репрезентанты аспектов взаимоотношений с другими людьми. Фэйрбейрн и другие авторы использовали этот термин применительно к фантазиям об интернализации "плохого' (неприемлемого) образа кормящего человека для контроля над ним. В этом же смысле термин применялся Фрейдом и Абрахамом. Кляйнианцы, однако, использовали понятие внутреннего объекта в более узком и специфичном контексте — для обозначения интернализации объектов, следующей за их первоначальным 'открытием' или 'созданием' через проективную идентификацию отдельных аспектов детской инстинктивной жизни. Например, жадность уступает место' внутреннему объекту, выражающему требовательность ребенка.

Согласно теории Кляйн, тревога, возникающая из-за конфликта между влечением к жизни и влечением к смерти, существует с момента рождения. Оба влечения проецируются на материнскую грудь; влечение к смерти является причиной того, что грудь воспринимается в фантазии как преследующий объект. Но поскольку интроекция и проекция представляют собой непрерывный процесс, преследующий объект может также стать внутренним. В это же время, чтобы создать хороший объект, который удовлетворит инстинкт сохранения жизни и защитит от интернализированного преследующего объекта, младенец наделяет грудь либидинозными качествами, превращая ее тем самым в идеальный объект. Первичная активность фантазии проявляется в виде интроекции хорошего и проекции плохого объектов. В другой раз хороший объект может быть спроецирован, чтобы уберечь его от внутренней агрессии, тогда кок (см. выше) преследующий объект часто интроецируется, становясь внутренним плохим объектом.

Они могут представлять собой 'скопление интернализированных объектов', взаимодействующих между собой и с Самостью. Они могут переноситься на аналитика и 'влиять на аффективные состояния индивида и его внешние поведенческие реакции' (Greenberg & Mitchell, 1983, с. 10). Называемые также интроектами, они могут 'пониматься как свободные антиципаторные образы того, что ожидается от людей в 'реальном мире'; как находящиеся в тесной связи с опытом индивида, кто он есть; как преследователи... или как источники безопасности, к которым обращаются при стрессе и изоляции. Они представляют собой остатки (в психике) отношений со значимыми людьми в индивидуальной жизни. Важнейшие моменты этих взаимоотношений, интернализируясь, оставляют свои следы' (том же, с. 11). Внутренние объекты можно разделить но хорошие и плохие, парциальные и целостные, ассимилированные (в структуру Самости) и неассимилированные (не идентифицированные с Я) (Heimann, 1952).

Кляйнианцы и представители школы объектных отношений не стремились к четкому разграничению между понятиями внутреннего объекта и объектных репрезентантов, хотя такое разграничение имплицитно содержится в концепции Кляйн о развитии символообразования. Чтобы обрести способность оперировать символами, ребенок, по мнению Кляйн, должен преодолеть паранойяльно-шизоидную и сформировать депрессивную позицию, научиться переносить сепарацию и, наряду с этим, достичь способности представлять объект в его отсутствие.

См. депрессивная позиция, идентификация, поранойяльно-шизоидная позиция, фантазия.

Депрессивная позиция (Depressive Position)

Один из основных этапов развития, наступающий вслед за паранояйльно-шизоидной позицией. В рамках депрессивной позиции происходит интеграция чувств любви и ненависти к объекту, его 'хороших' и 'плохих' аспектов, других их парциальных репрезентаций (например, 'оральная' и 'генитальная' мать), о также внешней реальности с интрапсихической реальностью или фантазией. Подобно паранояйльно-шизоидной позиции, депрессивная позиция отображает конфигурацию объектных отношений, тревог и защит, и она не эквивалентна ни одной из постулированных Фрейдом фаз психосексуольного развития. Обе позиции возникают под приматом оральности. Кляйн считала, что депрессивная позиция развивается в рудиментарной форме примерно на третьем-четвертом месяцах жизни и сохраняется на протяжении всей жизни индивида. Поскольку материнский объект осознается теперь как целостный объект, Кляйн постулирует, что эдипов конфликт начинает действовать в раннем возрасте. Мать является источником добра и зла, и младенец испытывает чувство беспомощности, зависимости и ревности к ней. Хотя ребенок способен отчасти сдерживать подобные чувства, амбивалентность сохраняется, а тревога смещается в сторону страхов, что агрессивные импульсы в нем самом могут разрушить объект, воспринимаемый теперь как нужный, важный и любимый. Возможность утратить хороший объект посредством такой агрессии вызывает чувство вины. И если основным аффектом паранойяльно-шизоидной позиции является страх преследования, то при депрессивной позиции развивается беспокойство за объект и его благополучие. Интроекция превалирует теперь над проекцией. Поскольку у ребенка развивается способность устранять вред, наносимый в фантазии любимым объектам, он убеждается, что любовь может преобладать над ненавистью к объекту. Фантазии о всемогуществе связаны не только со страхами разрушить объект, но и с попытками справиться с тревогой депрессивной позиции посредством 'репарации'. Эта концепция предполагает ретроспективное переживание чувства вины в связи со всеми проекциями дурных импульсов по отношению к объекту.

Идеальным исходом депрессивной позиции, которого полностью достичь никогда не возможно, является необходимый отказ от всемогущего контроля над объектом и признание реальной зависимости. Как только достигается этот момент, появляется благодарность объекту за его роль в сотворении и поддержании жизни ребенка.

Если депрессивные тревоги настолько велики, что не поддаются преодолению посредством защит, депрессивная позиция может закрепиться и сохраниться на всю жизнь. В таком случае могут быть задействованы маниакальные защиты, состоящие из фантазий о контроле над объектом с чувством превосходства и презрения к объекту, которое предохраняет от зависимости депрессивной позиции. Ребенок может также регрессировать к паранояйльно-шизоидной позиции.

См. внутренний объект, паранояйльно-шизоидная позиция, репарация, фантазия.

Зависть (Envy)

Одна из наиболее примитивных и фундаментальных эмоций, проявляющаяся в виде деструктивных импульсов ребенка, действующих с первых дней его жизни. Кляйн полагало, что зависть имеет конституциональную основу в качестве проявления в психике влечения к смерти. Впервые она возникает по отношению к хорошей груди — источнику пищи, теплому и комфортному, в отличие от младенца, переживающего стресс из-за болезненных чувств беспомощности и зависимости и желающему самому быть тем, кто обеспечивает благополучие. Поэтому он испытывает деструктивное стремление устранить источник зависти с помощью фантазий об оральных или анально-садистских нападениях на объект, чтобы 'испортить' или 'похитить' его лучшие качества. Завистливые 'атаки' ребенка на грудь трансформируют ее в опороченный и обесцененный объект, который сам уже нуждается в удовлетворении и зависимости.

Выраженное чувство зависти препятствует появлению внутренних репрезентантов хороших объектов, поскольку они обесценены; подобная зависть может помешать попыткам преодоления паранояйльно-шизоидной позиции. В таких случаях образ груди, трансформируясь под влиянием процессов расщепления и проективной идентификации в карательный внутренний объект, может сформировать ядро 'завистливого Сверх-Я', нарушающего или устраняющего любые попытки репарации и созидания. Другим способом защиты от зависти являются фантазии об обладании всеми ценными качествами объекта. Поскольку такая защита предполагает идентификацию с идеализированным объектом, она может вести к нарциссической переоценке себя.

Зависть следует отличать от жадности, нацеленной но обладание всеми ценными свойствами объекта. Жадность по своей природе является более либидинозной, чем зависть, окрашенная влечением к смерти.

Чувство ревности, предполагающее наличие отношений по типу 'треугольника', появляется лишь после формирования образов целостных объектов. Это чувство, в отличие от предыдущих, нацелено на обладание любимым объектом и устранение соперника. Для сравнения, зависть предполагает двусторонние отношения, связанные с желанием обладать отдельными качествами объекта.

См. внутренние объекты, идентификация, паранояйльно-шизоидная позиция, расщепление, фантазия.

Идентификация (Identification)

Автоматический бессознательный психический процесс уподобления другим людям в одном или нескольких аспектах. Как правило, идентификация сопровождает всякий процесс созревания и психического развития, равно кок и формирование интересов, идеалов, внешних проявлений и т.д. Идентификация с любимым и уважаемым либо вызывающим страх и ненависть объектом лежит в основе адаптивных и защитных реакций. В теории Кляйн особый акцент делается на двух типах идентификации.

При проективной идентификации части Самости и внутренних объектов расщепляются и проецируются на внешний объект, который в таком случае становится 'идентичным' с расщепленными частями, а также доступным обладанию и контролю. Ее защитными целями являются слияние с внешним объектом, чтобы избежать сепарации, контроль над деструктивным или так называемым 'плохим' объектом, угрожающим преследованием индивида, а также предохранение "хороших' частей Самости посредством отщепления их и проективной идентификации с терапевтом. Процесс проективной идентификации формируется в рамках паранояйльно-шизоидной позиции и может сохраняться в течение всей жизни.

Хотя Кляйн и ее последователи использовали термины 'проекция' и 'проективная идентификация' как эквивалентные и взаимозаменяемые, они предполагают различие: проекцией принято обозначать только защитный механизм, в то время как проективная идентификация включает в себя воображаемые объектные отношения. Такое разграничение было введено Огденом (1982) и подверглось критике со стороны Гротштейно, утверждавшего, что проекция невозможна без реципиента (контейнера), с которым должна быть идентифицирована проецируемая часть.

Интроективная идентификация представляет собой процесс, противоположный проективной идентификации, и предполагает фантазии об оральной инкорпорации объекта, благодаря которой и происходит идентификация. Интроекция и проекция концептуализируются как непрерывный процесс, выражающийся в формировании внутреннего мира индивида. Интроективная идентификация является противовесом проективной идентификации, поскольку ребенок инкорпорирует то, что он уже идентифицировал кок 'хорошее' (посредством проективной идентификации), но также 'отщепляет' (проецирует) плохие или опасные аспекты объекта. Подобное взаимодействие было описано еще Фрейдом (1915), заимствовавшим у Ференци (1904) термин интроекция. Таким образом, интроекцию родителей можно понимать как селективный процесс, посредством которого Я 'собирает' или 'конструирует' объекты внешнего мира, интроецируя одни его аспекты и проецируя другие (Heimann, 1952). Идентификация с родителями происходит благодаря сочетанию этих двух механизмов и выражается в развитии Я и Сверх-Я. Если проективные механизмы, по-видимому, преобладают при паранояйльно-шизоидной позиции, то Интроективная идентификация доминирует при депрессивной позиции. Последняя отражает более высокую ступень созревания; объект является теперь целостным, и не существует больше опасности, что Я будет разрушено спроецированным влечением к смерти (то есть плохим объектом). Скорее, деструктивные импульсы ребенка разрушат объект любви. В целом интроективные процессы при этой позиции являются более интенсивными из-за потребности обладать объектом, интернализировать его и тем самым защитить от собственной деструктивности ребенка. С другой стороны, Интроективная идентификация может использоваться также в качестве защитного механизма — интернализации плохого объекта и идентификации с ним, чтобы сохранить в фантазии ценные свойства внешнего объекта.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, паронояйпьно-шизоидная позиция, фантазия.

Паранояйльно-шизоидная позиция (Paranoid-Schizoid Position)

С точки зрения Кляйн, Я от рождения обладает способностью к определенной организации: оно может переживать тревогу, использовать защитные механизмы и формировать примитивные объектные отношения. Паранояйльно-шизоидная позиция является первой и наиболее примитивной организацией психического аппарата, распределяющей эмоциональные переживания в отношении внутренних и внешних объектов в рамках динамических сил, продолжающих оказывать влияние на протяжении всей жизни, несмотря на все изменения, которые вносит ее противоположная часть — депрессивная позиция. Основными защитными механизмами паронояйльно-шизоидной позиции являются расщепление, проективная идентификация, магическое 'всемогущее' отрицание и идеализация. Вначале ребенок проецирует любовь и ненависть на материнскую грудь, расщепляя ее на 'хороший' (удовлетворяющий) и 'плохой' (фрустрирующий) объекты. Хороший объект идеализируется, то есть воспринимается как способный обеспечивать безграничное удовлетворение. Плохой объект, наоборот, становится внушающим ужас преследователем. Поэтому такая позиция характеризуется страхом преследования: ребенок боится быть разрушенным плохим объектом. Поскольку Я еще недостаточно интегрировано, оно прибегает к 'всемогущему' отрицанию, лишающему преследующий объект силы или реальности.

Термин шизоидный использовался Кляйн вслед за Фэйрбейрном для обозначения расщепления, которому подвергается в фантазии детская Самость, чтобы добиться приемлемых взаимоотношений с хорошей частью объекта. Второй компонент позиции — паронояйльный — представляет персонификацию преследующего внутреннего объекта, вызывающего страх перед воображаемым уничтожением. Общим знаменателем шизоидных механизмов является 'всемогущество', с помощью которого ребенок стремится осуществлять контроль над объектом. Аггравацию, расщепление, страх преследования и чувство всемогущества, присущие паронояйльно-шизоидной позиции, можно наблюдать в таких состояниях, как пограничные синдромы и прочие примитивные психические расстройства, а в менее выраженной форме — у всех людей.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, идентификация.

Расщепление (Splitting)

Чтобы лучше понять этот термин, его следует рассматривать в контексте основных положений Кляйн, утверждавшей, что действие инстинктов в дифференцированной форме проявляется с момента рождения ребенка, что фантазия, репрезентирующая психическую активность, также в дифференцированной форме действует с момента рождения и отображает превращения инстинктов, что инстинкты подразумевают существование объектов, что между ребенком и его объектами существует комплекс взаимодействий, и, наконец, что термин 'внутренний объект' предполагает процессы интроекции и проекции между частями детских фантазий и объектов.

В этих теоретических рамках расщепление можно определить как примитивный психический механизм, помогающий ребенку упорядочить переживания первичного инстинктивного хаоса. Уже в раннем детском возрасте Я вступает в отношения с первичным объектом, грудью, представленной двумя частями (то есть расщепленной), которые отличаются своими приятными (хорошими или идеальными) и неприятными (плохими) аспектами. С помощью расщепления ребенок получает возможность отделять 'хорошие' аспекты груди от 'плохих' аспектов. Кляйн в своей теории постулирует, что, если ребенок голоден, его крик может выражать фантазию о нападении преследователя внутри тела — том, где переживаются муки голода. Неприятный аспект груди приобретает в таком случае значение преследующего объекта. Когда эти хорошие и плохие объекты интернализируются, они остаются расщепленными, хотя ребенок и пытается спроецировать переживания, связанные с плохим объектом. Фантазия об идеальном объекте сливается с удовлетворяющими переживаниями любви и внимания со стороны реальной внешней матери и подкрепляется ими, тогда кок фантазия о преследовании плохим объектом точно так же сливается с реальными переживаниями депривации и боли.

В дальнейшем в результате интроективной идентификации с хорошими и плохими объектами расщепляется Я ребенка, обладающее зачатками организации при рождении. Это становится причиной несовместимости частей в Я на самых ранних стадиях развития, еще до того, как ребенок становится способным переживать амбивалентность. Из-за этого разрыва в самом Я, расщепления и проекции отщепленных частей Я начинает доминировать восприятие ранних объектов и внешнего мира. Расщепление является характерной особенностью паранояйльно-шизоидной позиции. При нормальном развитии это позволяет ребенку упорядочивать свои переживания и уметь проводить различия, и это также служит защитным целям, становясь в конечном счете основой для таких механизмов, как вытеснение, возникающих при разрешении конфликтов эдиповой фазы, и принятия амбивалентных чувств по отношению к отдельным объектам в депрессивной позиции. При выраженной патологии расщепление может привести к фрагментации объектов на насильственные и враждебные элементы, которые подлежат проекции и реинтроекции. В тяжелых формах это приводит к патологической диссоциации.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, паранояйльно-шизоидная позиция.

Репарация (восстановление) (Reparation)

Одно из основных проявлений психической активности в депрессивной позиции. Репарация включает в себя все усилия ребенка уберечь объект от причинения ему зла, прежде всего от повреждения, угроза которого исходит из собственных деструктивных механизмов ребенка, обусловленных его завистью и враждебностью. Репарация проистекает из первых детских переживаний удовлетворения, за которыми следует принятие реальной зависимости от материнского объекта. Эти 'восстанавливающие' усилия тесно связаны с креативными способностями, усиливающими репарацию и удовлетворение.

Символическое отождествление (Symbolic Equation)

Психический процесс выбора приемлемого символа для объекта, который, однако, используется конкретно и буквально, словно он идентичен объекту. Например, скрипач, страдающий шизофренией, не может играть при аудитории, поскольку приравнивает свою скрипку к гениталиям; игра на скрипке, таким образом, равносильна мастурбации на публике. Сегал (1957) связывал символическое отождествление с паранояйльно-шизоидной позицией, при которой утрата объекта не воспринимается и не замещается символом, тогда как в депрессивной позиции утрата объекта распознается. Утрата объекта стимулирует желание воссоздать объект внутри себя. Креативный процесс начинается, следовательно,с многочисленных репрезентаций объекта; некоторые из них являются символами или абстрактными заменами. Аффекты, связанные с первоначальным объектом, замещаются их субститутами, однако сохраняется четкое различие между субститутами и объектами, которые они замещают, — смешения, характерного для символического отождествления, больше не существует. Различные внутренние репрезентанты объекта используются для компенсации, но не для отрицания, его потери. Таким образом, креативная репарация служит внутреннему восстановлению утраченного объекта, а креативность и сублимация сами могут усиливаться при проработке депрессивной позиции.

См. внутренний объект, депрессивная позиция, идентификация, поранойяльно-шизоидная позиция.

Фантазия (Fantasy)

Фабульная форма сознательных либо бессознательных образных представлений. В теории Кляйн фантазия определяется как форма психического выражения инстинктов, существующая предположительно с самого рождения. С самого раннего детства организованная психическая активность в форме фантазии выражает примитивное отношение ребенка к объектам в аспекте инстинкта, стремящегося к объектным отношениям. Фантазии рассматриваются в качестве важнейшего компонента бессознательной психической деятельности, непосредственно отражающего функционирование первичного процесса, в первую очередь — галлюцинаторное исполнение желаний. Однако они могут выражать также функции Я и Сверх-Я, причем намного раньше, чем это полагал Фрейд. Конфликты развития, включая эдипов конфликт, и защиты от них, влечения и воздействия, включая отрицание, вытеснение, всемогущий контроль и репарацию, — все это, по мнению Кляйн, находит выражение уже но первом году жизни. Образование фантазий происходит задолго до развития формально организованной речи и в дальнейшем, вплоть до зрелого возраста, их влияние на внутренний мир остается доминирующим.

Самые ранние фантазии конкретны и связаны с чувством всемогущества. Они первоначально проистекают из телесных ощущений и репрезентируют инстинктивные цели в отношении объектов вместе с аффективными интерпретациями сенсорных переживаний. В сущности, они выражают телесные побуждения или желания младенца обладать различными частями материнского (или отцовского) тело (парциальными объектами, грудью или пенисом). И лишь постепенно ребенок начинает отличать свои фантазии-желания от тела матери и реальности ее отделения. Осознание того, что желания — это фантазии, а не реальные факты приобретения, приводит к сомой ранней ориентировке младенца в действительности.

Хотя фантазии лежат в основе всех защитных механизмов, последние являются более формализованными, деперсонифицированными и всеобъемлющими. Например, хотя психический механизм интроекции основан на оральных фантазиях об инкорпорации материнской груди, он также включает в себя более формальный механизм получения и обработки информации о внешнем мире.

См. внутренний объект, идентификация.

[196,205,302,381,394,396,426,441,497, 501,503,504,505,506,508,643,769,770,771, 772,773, 842]

Вернуться к оглавлению