Наши партнеры

https://forum.zaymex.ru/
inflatable products
Беспроцентные кредиты

Явное содержание сновидения

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПРИСПОСАБЛИВАЮЩЕЕСЯ ЭГО И СНОВИДЕНИЯ

10. ЗНАЧЕНИЕ ЯВНОГО СОДЕРЖАНИЯ СНОВИДЕНИЯ ДЛЯ ЕГО ИНТЕРПРЕТАЦИИ

С течением времени теория явного/скрытого содержания сна утвердилась настолько прочно, что мы едва ли осознаем ее проблемный характер. Однако проблемы существуют, даже в предъявлении манифестного содержания. То, что рассказывает пациент, простирается от смутных обрывков до пространных экскурсов, особенно при вмешательстве сопротивления (см. Фрейд, 1923b: 110).

Левин (Lewin,1948) описывает переживания во время сна, практически лишенные содержания, и называет их «пустыми сновидениями». Эриксон (Erikson, 1954) очень внимательно рассматривает явное содержание и поднимает его на уровень тонкого и дифференцированного набора информации, существующего по своему собственному праву. По его мнению, переход к латентному содержанию происходит постепенно. Миллер (Miller, 1964), в связи с появлением в сновидениях цвета, показывает, что некоторые люди фактически ограниченны своим восприятием, в том числе и в снах. Результаты исследований последних лет с одновременной регистрацией ЭЭГ и движения глаз показали нам, что мы видим сны намного чаще, чем кажется, и что сновидения длятся значительно дольше, чем мы полагали прежде (см. Dement и Wolpert, 1958; Rechtschaffen и др.. 1963; Fisher, 1965). Таким образом, наши знания о том, что переживает человек во время сна, весьма отрывочны. Возможно, это может помочь объяснить, почему такое множество различных аспектов манифестного сновидения могут поочередно приниматься за отправные точки для размышления (cм.Alexander и Wilson, 1935; Erikson, 1954, 1964; Federn, 1914; French, 1937a, b; Harris, 1951, 1962; Hitschmann, 1933-34; Levitan, 1967; Lewin, 1946-64; M.L.Miller. 1948; S.C.Müler, 1964; Blurn, 1964; Richardson и Moore, 1963; Saul, 1953, 1966; Saul и Curtis, 1967; Stewart, 1967).

Ко всем этим аспектам я хотел бы добавить еще один или, по крайней мере, выделить его из составного образования, коим является манифестное содержание. Этот хорошо знакомый аспект, которому полностью отвечает точка зрения Фрейда (1900: 146-59), заключается он в следующем: я считаю, что внимательное изучение явного содержания сновидения показывает, что практически у всех пациентов встречаются сновидения, в которых можно видеть, как конфликт выражается в манифестном содержании. Сновидец всегда присутствует здесь сам; он может выступать просто в качестве неясного наблюдателя; однако чаще картина сновидения раскрывает его участие и особенно намерения посредством причудливых событий, происходящих во сне. Тут я не согласен с Фрейдом, считавшим, что эго не может появляться в явном содержании, а если оно там и присутствует, то это не имеет значения (1900: 322-3). Просмотрев свыше девяноста описаний снов, представленных в «Толковании сновидений», я не нашел ни одного, где в содержании не появлялась бы самость («Я»)! Только в тринадцати случаях не было никаких признаков, что не все шло так, как того хотелось бы сновидцу. Почти всегда встречалось нечто из разряда: «Я был встревожен», «Я появился слишком поздно», «Я был раздражен», «Я чувствовал себя неловко», «Я был удивлен», «Мы были напуганы», «Я не мог найти», «Я не мог идти».

Ассоциированный аффект бывает настолько сильным, что можно предположить, что именно он пробуждает сновидца (см. Фрейд, 1900: 267; Levitan, 1967). Первоначально Фрейд рассматривал эти аффекты и мысли преимущественно как элементы, относящиеся к латентному содержанию сновидения. Однако его подробное обсуждение сновидения о дяде показывает, что для самого Фрейда этот вопрос также представлял серьезную проблему (см. ниже, с.240) Федерн (Federn, 1932) и Гротьяк (Grotjahn, 1942) отмечают, что сновидец ощущает себя неразрывно связанным с бодрствованием. Шеппард и Саул (Sheppard и Saull958) разработали интересную квалифицирующую методику исследования основанной на отдаленности «эго» от побуждений и мотивов, отраженных в явном содержании сновидения.

Мне кажется, что сегодня мы, не колеблясь, приравниваем манифестное содержание к невротическому симптому. В «Переписке с Флиссом» (1892-99: 258, 276, 336) Фрейд ясно проводит аналогию между сновидением и неврозом (см, также Lewin, 1955), но в «Толковании сновидений» он не очень уверен в этом и связывает компромиссный характер сновидения с тенденцией эго поддерживать состояние сна. Тем не менее, позднее он называет это формированием компромисса, вероятно следуя примеру Ференци (Ferenczi, 1911), см. Фрейд (1900; 572б 579). В лекциях: «Введение в психоанализ» (1915-17: 411) Фрейд снова проводит аналогию между содержанием фобии и внешней стороной сновидения (см. также 1909: 299), а еще позднее (1923а: 242) мы встречаем «образование компромисса (сновидение или симптом)...»

Мой тезис состоит в том, что явное содержание сновидения обычно имеет внутренне конфликтный аспект, что и дает возможность оценить поверхностный слой конфликта и построить потенциально полезную интерпретацию.

Однако что же делает сам Фрейд, несмотря на содержащиеся во всех его публикациях предостережения о том, что манифестное содержание сновидения не следует принимать всерьез? На самом деле он часто поступает вопреки этому правилу. Это начинается уже в случае сновидения об Ирме. Он включает упреки Ирме из манифестного содержания в интерпретацию в качестве важных элементов и даже ощущает неловкость в связи с тем, что «придумал такое серьезное заболевание для Ирмы просто для того, чтобы оправдать себя» (1900: 114).

Вот еще несколько примеров: в сновидении, где дама хочет дать званый ужин (1900: 147), она не может достать все необходимое для этого, хотя и старается изо всех сил. Если смотреть с позиции явного содержания, ее не в чем упрекнуть. Фрейду же удается интерпретировать это сновидение следующим образом: «Это сновидение говорит Вам, что Вы не можете устраивать вечеринки и тем самым удовлетворяет Ваше желание [курсив Д.С.] не способствовать тому, чтобы Ваша подруга полнела». Причина — ревность, потому что мужу этой дамы нравятся полные женщины

(1900: 148). Более того, Фрейд (1900: 469), удивляясь, почему не чувствовал отвращения, когда в одном из снов мочился на покрытое небольшими кучками фекалий сидение чего-то похожего на уборную на открытом воздухе, невольно выказывает уважение к манифестному содержанию сновидения как к информации, которая никоим образом не является незначительной. Еще более знаменательно обсуждение типичных сновидений о «смерти любимых родственников» (1900: 266), где он выражает удивление тем, «что формируемая подавленным желанием мысль полностью избегает цензуры и попадает в сновидение без изменения». В случае типичных эксгибиционистских снов и сновидений желания смерти он принимает во внимание именно манифестное содержание, трактуя аффект, замешательство или горе как предпосылку для понимания латентного значения сновидения.

Что конкретно Фрейд подразумевает фразой «мысль сновидения, сформированная подавленным желанием?» Фактически, в главе VII и в других местах он ясно отделяет желание от прочего скрытого содержания. Если он имеет в виду, что латентная мысль сновидения представляет собой желание смерти, то мы должны отметить, что это желание в действительности явно искажено. Если же, с другой стороны, он подразумевает просто мысль: «Родственник мертв», — тогда это действительно выражено прямо, избегая цензуры. Однако связь этой мысли с желанием сновидца четко не устанавливается, так как далее Фрейд заявляет: «нет ни одного желания, кажущегося более далеким от нас, чем это...». Мы, естественно, должны предположить, что латентным содержанием сновидения действительно является желание смерти, и когда потом мы рассмотрим явное содержание, то ясно увидим именно защиту от таких мыслей. Во-первых, все происходит без участия сновидца. Кроме того, сильно выражен аффект горя, и сновидцу не снится, что он желает смерти своему родственнику, а прямо наоборот (см. Van der Sterren, 1964). Все связи с желанием утаены: цензура очевидна.

Вдобавок к этому я хочу упомянуть обсуждения Фрейда в связи с первым сновидением из «Случая Доры (анализа истерического невроза)» (1905а: 64 и далее). Рассматривая явное содержание сновидения, он в конечном итоге заявляет (1905а: 85): «Намерение сознательно выражено здесь примерно следующими словами: 'Я должна бежать из этого дома, ибо вижу, что моя девственность подвергается опасности; я уйду со своим отцом и приму меры предосторожности, чтобы не оказаться застигнутой врасплох, одеваясь по утрам'». Далее в качестве подоплеки он представляет инфантильный материал, но интерпретация актуального конфликта соответствует явному содержанию сна.

Существует один класс сновидений, относительно которых Фрейд никогда не отрицал прямого значения явного содержания и возможности его интерпретации. Это «сновидения, открыто определяемые желанием» (1901: 655), впервые подробно обсуждавшиеся в главе III «Толкования сновидений»; это сновидения о комфорте, сновидения детей и людей, испытывающих большие лишения. Довольно знаменательно, что в главе, посвященной теоретическим выкладкам (1900: 509), Фрейд принимает в качестве отправной точки фрагмент, относящийся как раз к такому «сновидению-желанию». Это приводит к некоторому замешательству и заставляет задуматься. Однако в определяемых желанием сновидениях нет необходимости маскировать удовлетворение желания, ибо эти желания не вовлечены в интрапсихический конфликт, противореча разве что желанию спать. Скорее, именно невозможность реального выполнения служит побудительной причиной для иллюзорного удовлетворения в сновидении. Совершенно очевидно, что такие сновидения часто бывают у детей: они мало что могут сами, а многое им запрещается извне. У меня сложилось впечатление, что такие неискаженные содержания встречаются и в конфликтных сновидениях, и часто составляют ядро, к которому привязываются подавленные желания сна. Примером может служить сновидение незамужней женщины с гомосексуальными наклонностями: желание пениса было вытеснено, но она могла сознательно принять свое желание иметь ребенка. После того, как однажды она провела день с ребенком сестры, который часами сидел у нее на коленях, ей приснилось, что у нее родился ребенок, но, несмотря на все усилия, она не могла отделить связывающую их пуповину.

Таким образом, можно сделать вывод, что в действительности Фрейд все же обращал внимание на содержание и форму манифестного сновидения: во-первых, при открыто определяемых желанием сновидений, а кроме того, в конфликтных сновидениях пациентов. Он делал это, несмотря на все свои — совершенно справедливые! — предостережения не принимать явное содержание сна за чистую монету, избегать метафорических и аллегорических подходов к интерпретации и не принимать в качестве отправной точки «сновидение как целое» (1900: 103). Эти предостережения приходилось повторять снова и снова (Fliess, 1953; Waldhorn, 1967). Данный факт может означать, что, кроме сопротивления, существуют и другие основания для мнения о том, что аналитики должны видеть в явном содержании сновидения нечто большее, чем простой фасад, конгломерат, подвергшийся незначительной вторичной переработке.

Вернуться к оглавлению