ЕВРОПА
ЕВРОПА - часть света, расположенная на западе Евразийского континента.
В Европе расположены (полностью или частично) 50 государств. Самые крупные из них: Австрия, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Испания, Италия, Казахстан, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Россия, Сербия, Турция, Украина, Франция, Чехия, Швеция. На территории Европы (с учетом Закавказья и Кипра) расположены также Абхазия и Южная Осетия, признанные лишь несколькими государствами-членами ООН, и непризнанные Приднестровье, Нагорный Карабах, Северный Кипр.
Население Европы 733 млн чел. (2007).
Европу обычно делят на Северную, Южную, Западную, Восточную и Центральную. Деление это довольно условно. Так, во времена холодной войны понятие «Восточная Европа» было синонимом стран социалистического блока. Ныне Польшу, Чехию, Словакию, страны бывшей Югославии, Румынию, Венгрию, Австрию и страны Балтии (см. Прибалтика) относят уже не к Восточной, а к Центральной Европе. К Восточной же Европе относят часть Российской Федерации, Беларусь, Украину и Молдову.
В географическом смысле Европа - это огромный полуостров (ок. 10 млн кв. км), субконтинент, омываемый с севера Северным Ледовитым океаном, а с запада и юга - Атлантикой. Восточную, сухопутную границу Европы принято проводить по Уральским горам и Кавказскому хребту на юге.
В соответствии с разделением частей света, предложенным шведским картографом Ф. Стралленбергом, граница Европы проходит по Атлантике с Запада, по Средиземному морю с юга, по Ледовитому океану с севера, а на востоке по Уральскому хребту, р. Эмба, Каспийскому морю, р. Кума, Кумо-Манычской впадине, р. Маныч, р. Дон, Азовскому морю, Черному морю, через Босфор.
Таким образом, западная часть России лежит в Европе, а Санкт-Петербург оказывается в относительной близости от географического центра Европы. Такая ситуация возникла не случайно. Именно так границы Европы, естественно, опираясь на греческих и римских географов, но не без доли собственного произвола, посоветовал провести Стралленбергу В. Татищев - соратник Петра Великого, сторонник европейской интеграции России.
Согласно логике Петра Россия должна не просто стать европейской державой, но, выучившись у Европы, стать в Европе первой, стать лидером, центром Европы. Естественно, речь здесь идет уже не столько о географическом центре, сколько о цивилизационном. Европа в духовном смысле есть продолжение культуры Древней Греции (наука, техника, искусство), Римской империи (политика, право) и христианства (в православном, католическом и протестантском вариантах).
Россия как наследница восточноевропейской славянской культуры (через язык), немецкой политической структуры (через варягов и немецкие корни правящих династий), а также византийской греко-римской культуры и православного христианства однозначно принадлежит европейскому культурному ареалу, хотя это пытаются оспаривать различные мыслители, спекулируя на различных уникальных особенностях России.
Естественно, различные части Европы по культурным и историческим причинам не похожи друг на друга. Очень мало общего между горячей, подвергнувшейся огромному влиянию мавританской арабской культуры, католической Испанией и нордической протестантской Норвегией.
Тем, кто любит рассуждать о неком особом радикальном отличии России от Европы, стоит взглянуть на различия между греками и англичанами, датчанами и французами, болгарами и голландцами и т. д.
Европейские государства постоянно воевали между собой, соперничали и проводили границы, европейские мыслители предлагали различные пути развития цивилизации.
В последнее время стало модно говорить о том, что Европе как цивилизации принадлежит исключительная монополия на такие понятия как «права человека» , «демократия», «толерантность», «гуманизм» и проч., которые выдаются за сущность «европейскости». Однако надо напомнить, что К. Маркс и коммунизм были «родом из Европы», и, как бы ни пытались европейцы забыть этот факт, А. Гитлер и фашизм - это самые что ни на есть «европейские порождения».
Исторически представления о том, что собой представляет Европа в географическом, политическом, духовном смысле менялись на протяжении тысячелетий. Радикально отличались представления об общеевропейской общности. Для античных греков, особенно в период греко-персидских войн (500-449 гг. до н. э., с перерывами), Европой, противостоящей миру варваров, были территории континентальной и островной Эллады, включая и полисы малоазийского побережья.
Во времена завоеваний Александра Македонского (356-323 гг. до н. э.) и распространения эллинистической культуры Европа расширилась до Северной Африки. Еще более масштабными были территориальные приобретения римлян, создавших первую в истории планеты сверхдержаву (пик могущества - II в.). Мир - от Иберии на западе и Британских островов на северо-западе до Парфии на востоке, от земель, населенных германскими племенами, на севере, до нильских порогов на юге - стал жить по законам единой Европы.
Распад Римской империи на Восточную и Западную (конец III-IV вв.) и последующее образование на обломках последней варварских королевств вновь радикально изменили не только конфигурацию границ, судьбы целых народов, но и самосознание нескольких поколений обитателей континента. В варварских королевствах еще довольно долго продолжали действовать устроенные по римскому образцу государственные учреждения, граждане империи не ущемлялись в правах. Новые правители и старая римская знать прекрасно уживались друг с другом, став в итоге новым феодальным сословием.
Судьба варварских государств сложилась по-разному. Но именно они дали начало народам, чьи потомки живут в Старом Свете и поныне. Будущие англичане и шотландцы остались германскими народами, вобрав в себя и местные кельтские субстраты. Кельтское население Галлии ко времени завоевания страны франками во главе с Хлодвигом (ок. 466-511) было практически полностью романизировано. Но такая же участь ждала и самих франков, давших имя стране. Не оставили германцы серьезного следа и в этногенезе других европейских народов, проживавших в Средиземноморье. Вестготы растворились в давно романизированных иберах, остготы были ассимилированы римлянами, став частью будущей итальянской нации. Распад Западной Римской империи и образование национальных государств - не одномоментный процесс.
Влияние Рима на формирование самосознания молодых народов Европы ослабевало с течением времени, но не исчезло вовсе. Все монархи новых королевств по крайней мере номинально признавали верховную власть императора Востока. Только она в тогдашней Европе считалась легитимной. Даже во время войны с византийцами король остготов Витигес (ум. 543) выпускал монеты своего государства с изображением Юстиниана I (482-565)! Когда его войска разгромили остготов и включили южную часть Италии в состав империи, власть в Риме - и духовная и светская - стала принадлежать папе, с чьим авторитетом считались правители варварских государств.
Интегрирующая роль апостольского престола в Западной Европе возрастала по мере ослабевания влияния Константинополя. Особенно ярко это проявилось в эпоху, когда франкский престол занял Карл I Великий. Этот правитель прекрасно понимал роль церкви в укреплении основ государства и без колебаний поддержал папу. В благодарность за это папа в 800 г. в Риме торжественно увенчал Карла императорской короной.
Историческое значение этого события было велико. Карл Великий на совершенно легитимных для современников основаниях из короля франков становился как бы законным наследником Римской империи, гарантом единства Европы. Это было началом разрыва с восточной частью континента, Византией, которая в сознании немцев, французов, бургундов, итальянцев, англичан все более и более становилась «неЕвропой».
Империя Карла Великого стала первой, если не считать завоеваний Юстиниана, попыткой воссоздать былое единство Европы, прообразом того, что впоследствии назовут «христианским миром». Европейцы попытались осознать себя наследниками великой культуры; отыскать в античном наследии истоки (и оправдание) собственной истории, а в христианском учении - обоснование своей уникальности, дающей право на цивилизаторскую миссию в отношении мира язычества или еретиков. Это тем более было важно, что к этому времени европейские государства Запада оказались перед страшной угрозой утраты независимости.
Впервые за все время своего самостоятельного существования Западная Европа напрямую столкнулась с Востоком. Арабы, за короткое время захватившие весь Ближний и Средний Восток, Северную Африку, в 711 г. вторглись в Европу. Борьба против чужих, с кем принципиально невозможно сосуществование или примирение (как, например, сплошь и рядом бывало во время войн между христианскими народами), за короткое время сплотила европейцев в суперэтнос.
Это ярко проявилось во время крестовых походов. Участники уже первого из них (1095) действовали сообща не просто как союзники, а как защитники того главного, что объединяет их и делает, несмотря на противоречия между государствами, частью единого большого «народа Христова», как единомышленники. По этой же причине в 1204 г. крестоносцы не пожалели и Константинополь - с европейской точки зрения некогда могущественная Византия из полу-Европы превратилась в Азию и утратила право быть частью «христианского мира». И уж тем более никогда не могли Западом осознаваться частью Европы крещенные в православие южно- и восточнославянские народы, унаследовавшие византийское духовное наследие. Именно поэтому Западная Европа не защитив (да и не собираясь этого делать) «второй Рим» от османов, легко «сдала» туркам Балканы, весь ЮгоВосток Европы и даже католическую Венгрию.
Единственным гарантом системы «общеевропейской безопасности» в то время еще оставалась Священная Римская империя, на престоле которой находился Карл V Габсбург. Возглавляемое им государство превратилось в самую могущественную державу мира. Карлу принадлежали и вновь открытые земли Нового Света. При нем империя пережила последний подъем в своей долгой истории; ей так и не удалось стать действенным инструментом европейской интеграции.
Созданная в 962 г. германским королем из Саксонской династии Оттоном I, эта империя просуществовала почти 1000 лет, до наполеоновских войн, когда в 1806 г. последний император Франц II отрекся от короны. Возникнув на базе самого на тот момент сильного в Европе государства - Германии, империя включила в себя и значительную часть Италии.
После успешных походов Оттона в эту страну папа короновал его императорской короной. Император, имперские учреждения, включая суд, и в тот период, когда Священная империя была слаба и объединяла в себе несколько десятков независимых немецких государств, продолжали оставаться, пусть номинально, но высшей законодательной и судебной инстанцией.
На излете Средневековья в Англии, Франции, Испании сложились сильные национальные монархии. А Германия все больше погружалась в междоусобные войны. В этих условиях существование именно такого института как Священная Римская империя спасло страну от окончательного развала, а немцев - от утраты национального самосознания.
Куда более действенным надгосударственным институтом, обеспечивающим единство Западной Европы, была католическая церковь. Ее санкция для европейских монархов была обязательным условием их легитимности.
Но практически все Средневековье прошло в борьбе между светской властью и церковью. Знаменитое противостояние короля Генриха IV и папы Григория VII («Каносса») в XI в., «авиньонское пленение» пап в XIV в., длительная борьба партий папы и императора - гвельфов и гибеллинов в итальянских городах - яркое тому подтверждение. И все же авторитет апостольской кафедры был необычайно высок, особенно в условиях феодальной раздробленности.
Но все радикально изменилось в XVI в. после начала Реформации, которая охватила почти весь континент. В ряде стран Северной Европы протестанты победили и в значительной степени определили ход европейской и мировой истории. После Реформации на долгое время европейское единство ослабло. Для протестантов, особенно их радикального крыла, страны, продолжающие хранить верность Риму, переходили в разряд неугодных «новому Израилю» и его великой миссии.
С точки зрения пуритан католики были не менее опасны для истинного христианства, чем мусульмане или язычники. В свою очередь приверженцы латинского обряда считали религиозных реформаторов опасными еретиками, предавали их анафеме и объявляли им войну. Чего стоит одна только печальной памяти «Варфоломеевская ночь» 1572 г. в Париже, когда жертвами католиков пали тысячи кальвинистов-гугенотов!
Континент оказался расколот. И все это происходило на фоне очевидных успехов Османской империи! Но на этот очередной вызов Востока Европа ответила не силой объединенных армий. Европа ответила тем, чем обладала в мире только она - мощью своей цивилизации, силой своей техники.
Осада турками Вены в 1683 г. была последним в истории случаем, когда на крупный город Европы нападало неевропейское государство. После этого начинается закат Османской империи, ее агония, растянувшаяся на два столетия, а Старый Свет, напротив, укрепился. Но теперь начинал осознавать себя Европой в иных понятиях, нежели «христианская республика».
Именно с середины XVII в. в обиход входит слово «Европа». Сюда попрежнему не включают государства Восточной Европы. Россия, называемая Московией, представляется Западу азиатским государством - на картах того времени ее границы нечетки, размыты.
К этому времени Европа забывает и о том историческом периоде, когда Древняя Русь времен Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха были частью Европы. Ведь привела ее туда Византия, которая, оставаясь в XI-XII вв. самой культурной страной континента, уже стала в сознании европейцев превращаться в «недоЕвропу». Естественно, что и восточные славяне, воспитанные Константинополем, воспринималось европейцами как чужие.
Это относилось ко всем без исключения славянам, даже католикам. Хотя именно эти государства, так же как и Россия, первыми принимали удары с недружественного Востока, спасая Европу. Так сербы, проиграв в 1389 г. на Косовом поле битву с шестикратно превосходящими их войсками турецкого султана Мурада, попали под турецкое иго, но дальнейшее продвижение осман вглубь Европы было остановлено. Так польский король Ян Собесский спас от турок Вену (1683) и положил начало упадку Османской империи. Для Запада венгры остались чужими, хотя дважды защищали Европу от нашествий - монголов в 1241 г. и турок в 1526 г.
С исчезновением угрозы со стороны нехристианского Востока его место постепенно занимает в сознании европейцев Россия. Она, начиная еще с Ивана Грозного (г. ц. 1533-84), а масштабно - с эпохи Петра I (г. ц. 1682-1725), делает европейское направление своей политики генеральным и все предпринимает для того, чтоб войти в Европу первым среди равных государством. Начало этому было положено разгромом Наполеона (1814) и созданием Священного союза (1815). А при Николае I (г. ц. 1825-55) почти 30 лет Россия оставалась самой сильной страной на континенте, диктовала Европе свою волю.
В этот период европейскими интеллектуалами - от крайних консерваторов до революционеров - сознательно культивируется русофобия, ненависть к России, сопоставимая с той, которую испытывали в свое время к османам.
Неприязнь к империи Николая вновь объединяет европейцев. Французские историки А. Мартен и Ж. Мишле предупреждали: если европейцы не объединятся в федерацию, то зависимость от России неизбежна.
Именно к концу XIX в. западные страны осознали себя не просто как Европа, а как Запад. И США, генетически европейское государство (к концу XIX в. свыше 90% эмигрантов приехали в Штаты из Старого Света), до этого времени остававшееся на обочине европейской истории, стали ее активным субъектом. Правда, американцы довольно долго дистанцировались от Европы, не тратили сил и средств на решение ее проблем, предпочитали выжидать.
Прагматизм американцев принес им многочисленные преимущества в послевоенном мире. В период между двумя мировыми войнами США стремительно наращивают свое экономическое, военное и политическое могущество, подкрепляя его на международной арене шагами, направленными на создание более тесного союза с Европой. И главным образом с бывшей метрополией.
После разгрома немцами Франции в 1940 г. и у Соединенного Королевства не осталось альтернативы в выборе главного союзника, коим и стали США. Именно тогда закладывались основы «атлантического союза», который, по замыслу Британии и США, должен был лечь в основу интеграции послевоенной Европы.
Уже в августе 1941 г. У. Черчилль и Ф. Д. Рузвельт выработали «Атлантическую хартию», которая определяла принципы послевоенного устройства Европы и мира. Впоследствии они и стали основой для принятия программных документов НАТО. Но проамериканская ориентация Британии не разделялась ведущими государствами послевоенной Европы. Франция, ощутившая и горечь поражения, и радость победы в войне со своим традиционным геополитическим врагом - Германией, была заинтересована в создании системы не атлантической, а европейской солидарности.
Париж выступил инициатором создания новой Европы. В 1952 г. возникло Европейское объединение угля и стали, а уже через пять лет - «Общий рынок». Великобритания, как сторонник атлантизма, наотрез отказалась в него войти, полагая, что и экономическая интеграция Европы возможна только при участии США по образцу военно-политического союза в рамках НАТО.
Но у атлантизма в Европе были серьезные противники, опасавшиеся американизации континента, такие как президент Франции Ш. де Голль. Сторонники «европеизма», осознавая, что Старый Свет оказался разделенным между двумя могущественными сверхдержавами, считали, что сохранить свою идентичность можно только объединившись.
Любопытно, что во Франции и других европейских странах больше опасались даже американского капитализма, чем советского коммунизма. С СССР можно договориться - это продемонстрировали и французы, и немцы. А с американцами - нет: те в уплату за безопасность навязывают свой образ жизни и мышления, меркантилизм, представляющие серьезную угрозу для национальной культуры любой европейской страны.
После распада социалистического лагеря (1989) в Европейский Союз - правопреемник «Общего рынка» и других надгосударственных структур - вошли новые члены, страны Центральной и Восточной Европы. Но вопрос об их подлинной интеграции в Европу по-прежнему стоит остро: сказывается многовековая традиция настороженного отношения к ним со стороны западных стран, «старых европейцев».
Вхождение в ЕС стран бывшего социалистического блока, введение новой общеевропейской валюты - евро (1999 г. - в качестве расчетной валюты, 2002 г. - в виде наличных банкнот), способной резко подорвать позиции доллара, укрепило Евросоюз.
В 2007 г. ВВП Евросоюза достиг 14,45 трлн долларов, что на 0,59 трлн долларов превосходит ВВП США и составляет 22% от мирового ВВП (65,82 трлн долларов). Однако ослабить влияние США и блока НАТО на политическую и экономическую жизнь Европы это не смогло. США всеми способами стремились защитить свои национальные интересы в регионе.
Так, введение евро повлекло за собой начало войны в Югославии в 1999 г.: оценив возможные последствия перехода Европы на новую валюту (перевод в евро валютных резервов, переход на расчет в евро поставщиков энергоносителей и вооружения и, как следствие, вброс в американскую экономику сотен миллиардов ничем не обеспеченных долларов), американцы - с согласия европейцев же - развязали разрушительную войну, которая надежно дестабилизировала экономику Европы. Подобные же цели преследует навязываемая европейским странам - членам НАТО гонка вооружений перед лицом мифических угроз, тактика «разделяй и властвуй»: игра на противоречиях между европейским странами, провоцирование отдельных стран Евросоюза (в частности, Польши) на обострение отношений с более самостоятельными западноевропейскими странами.
Ныне практически везде в Центральной и Восточной Европе существуют «несуверенные» режимы управляемой демократии. Большая часть западноевропейских государств также не в состоянии вести суверенную политику, что выражается в поддержке военных акций США по всему миру - наперекор воле народов, в экономических конфликтах с Россией - зачастую вопреки собственным интересам.
Освобождение от диктата США, от чужого влияния, возвращение себе роли культурного авангарда человечества - вот цель, которую только начинает осознавать и ставить себе передовая европейская элита.
В этой связи Россия, как европейская страна, тоже в течение последних 20 лет находившаяся под серьезным идеологическим влиянием США, уже стоит в авангарде процесса борьбы за суверенизацию Европы.
В жизни Старого Света наступает новый этап его истории. Европе приходится искать ответ на очередной исторический вызов и вновь осознать собственное историческое существование.