АНТИГЕРОЙ
АНТИГЕРО́Й, тип литературного героя, лишенный подлинных героических черт, но занимающий центральное место в произведении и выступающий в той или иной степени «доверенным лицом» автора; условно вычленяется в типологии литературных характеров XIX—XX вв.
Понятие «А.» иногда прилагают к персонажу западной модернистской литературы 2-й половины XX в. (см. Модернизм) — рядовому, обезличенному, «массовому» человеку, «каждому», который, в отличие от «маленького человека» классической прозы XIX в., оказывается не столько предметом авторского сострадания, сколько выразителем самочувствия писателя во враждебном ему мире, его потерянности и отчужденности. В неоавангардистской прозе и драматургии подобный персонаж из претерпевающего лица окончательно превращается в безымянную точку приложения иррациональных и абсурдных сил; на этой стадии происходит ликвидация литературного образа как такового, аналогично упразднению литературного произведения в «алитературе», «антидраме», «антиромане» (см. «Новый роман»). В таком понимании А. по существу тождествен «не-герою», т. е. персонажу, окончательно потерявшему начало героической исключительности.
Между тем Ф. М. Достоевский, который ввел в литературный оборот самое слово «А.» («Записки из подполья», 1864) и указал на новизну главного персонажа своей повести, мыслил его как антипода и одновременно как несостоятельного «конкурента» традиционных положительных героев: «В романе надо героя, а тут нарочно собраны все черты для антигероя…» (Полн. собр. соч., т. 5, 1973, с. 178). А. с его обостренной рефлексией и чувствительностью завершает собой путь самозаконного сознания, неопробованной игры сил, начатый романтизмом, и занимает промежуточное положение лица, тоскующего по идеалу, однако уже не способного к героическому внутреннему преодолению угнетающей его среды. А. продолжает линию байронических персонажей в западной литературе, «лишних людей» в русской, — но с введением черт социальной униженности и неприкаянности, с усилением мотивов саморазоблачения и скандального вызова «порядку вещей». Появление литературных образов такого рода (вслед за Достоевским — отчасти Иванов у А. П. Чехова, некоторые герои Л. Н. Андреева, «Ученик» П. Бурже, в XX в. герои Селина, «Посторонний» А. Камю, «Человек-ящик» Абэ Кобо и др.) сигнализирует о кризисе личности и утрате духовных ориентиров в условиях отчуждения и прозаического опошления жизни. Неустранимые колебания между самоказнью и цинизмом, между надрывом и апатией, между трагедией и фарсом, между своеволием и фатализмом приводят к разнообразию почти взаимоисключающих версий этого персонажа, не порывающих, однако, с «подпольным человеком» (как со своим исходным образцом), при внутренней расколотости которого начало добра в нем всегда бессильно, а сила разрушительна («Мне не дают… Я не могу быть… добрым!» — Достоевский Ф. М., там же, с. 175).
При всем диапазоне антигероических типов — они могут заимствовать совестливую жертвенность Феди Протасова («Живой труп» Л. Н. Толстого), уязвимость Иванова («Иванов» Чехова), независимость «рассерженных молодых людей» (герои Дж. Осборна, Дж. Уэйна и др.) или, напротив, опускаться до низменного капитулянтства персонажей «Тьмы» и «Бездны» Андреева, циничного отчаяния героя «Путешествия на край ночи» Селина и т. д. — А. остается наделенным привлекательностью загадочного изгоя и страдальца и тем самым сохраняет за собой непосильное для него место «первого любовника». И именно здесь, перед лицом любви (характерный для литературы XIX—XX вв. мотив испытания чувством), А. как личность терпит окончательное банкротство.
В современной советской критике термин «А.» иногда применяют к ряду персонажей советской литературы 60—70-х гг. — к морально двойственным героям А. В. Вампилова (драма «Утиная охота»), А. Г. Битова (роман-пунктир «Роль», цикл о молодом Одоевцеве), В. Маканина («Отдушина», «Полоса обменов»), которые чувствуют себя неуютно в колее пошлости, но и не рвутся к нравственному возрождению; образы этих А. служат делу социально-этической самокритики.
Литература:
Назиров Р. Г., Об этической проблематике повести «Записки из подполья», в кн.: Достоевский и его время, Л., 1971;
Великовский С., Грани «несчастного сознания», М., 1973;
Роднянская И. Б., Образ и роль, «Север», 1977, № 12.
Р. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.