Словарь книжников и книжности Древней Руси
Статьи на букву "Т"

В начало словаря

По первой букве
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т Ф Х Ц Ч Ш Я
Предыдущая страница Следующая страница

Статьи на букву "Т"

ТАЙНАЯ ТАЙНЫХ

Тайная Тайных (в рукописях обычно без заглавия либо: «Аристотель премудрый»; «Книга, нарицаемая тайны») - древнерусский вариант памятника, получившего широкое распространение в средневековой Европе и известного там под названием «Secretum Secretorum». Сочинение это восходит в конечном счете к арабскому оригиналу VIII-IX вв. и представляет собой собрание житейских наставлений по различным вопросам - от политики до алхимии, которые будто бы были преподаны Аристотелем его ученику Александру Македонскому. Арабский текст «Secretum Secretorum» известен в двух редакциях - полной и краткой. В отличие от большей части европейских переводов, которые восходят к полной редакции через посредство латинского перевода Филиппа Трипольского, русский вариант наряду с неполным кастильским и еврейским происходит от краткой редакции. Некоторые особенности древнерусской версии Т. Т. сближают ее с еврейским переводом «Secretum Secretorum», сделанным ал-Харизи в XII-XIII вв. Во-первых, в русском тексте обнаружены непереведенные еврейские слова (например, «фарисей» в значении «философ, мудрец», и др.). Во-вторых, при главах в нем встречаются обозначения дней недели - типичная особенность еврейских текстов (параши-гофтары). Наконец, отдельные «главизны» Т. Т. делятся, в свою очередь, на «врата» (в отличие от западноевропейских вариантов, в которых они называются только «capita»); на «врата» делится, между прочим, и «Логика» Моисея бен Маймонида, также переведенная с еврейского. В русском переводе имеется ряд интерполяций, из которых наиболее важными являются часть сочинения «De venenis» Моисея бен Маймонида, медицинский трактат, также приписанный Маймониду, часть сочинения «Ad regem Mansorem» Разеса; очевидно, эти интерполяции имелись уже в еврейском оригинале. Кроме того, в перевод включены некоторые политические рекомендации, которые, возможно, являются вставками самого переводчика. Только в русском переводе встречается послание Аристотеля Александру Македонскому о том, как лечить Буцефала, которым завершается седьмая «главизна» Т. Т., а также заключительная глава, в которой резюмируется моральное и политическое учение, изложенное в Т. Т. Русский перевод Т. Т. предваряет «Сказание о сотворении книги сеа», источник которого неизвестен; по предположению В. Райэна, оно составлено на Руси на основании сведений, почерпнутых из «Александрии». Единственная бесспорная славянская вставка в Т. Т. - помещенный после ономантической таблицы пример действенности гадания, взятый из Мучения Димитрия Солунского. В некоторых списках к Т. Т. приложено также «Сказание о еллинском философе, о премудром Аристотеле», которое, как установил В. Райэн, представляет собой сокращенный перевод жизнеописания Аристотеля Диогена Лаэртского; вероятно, «Сказание о еллинском философе» было присоединено к переводу Т. Т. позднее и во всяком случае отношения к еврейскому оригиналу не имеет. В целом русский перевод Т. Т. довольно существенно отличается от наиболее близкой к нему еврейской версии, опубликованной М. Гастером: Gastеr М. The Hebrew Version of the Secretum Secretorum // Journal of the Royal Asiatic Society. London, 1907, october. P. 879-912; 1908, january. P. 111-162; october. P. 1065-1084. Перевод Т. Т. сохранился в значительном количестве списков, из которых наиболее ранний - Виленский - датируется 2-й пол. XVI в. (Вильнюсская публичная библиотека, ОР, № 272 (222)); по этому списку Т. Т. опубликована М. Н. Сперанским (отрывок переиздан в ПЛДР). Виленский список ближе всего стоит к протографу перевода, причем особенности его языка свидетельствуют о том, что перевод Т. Т. был осуществлен в Западной Руси. А. Л. Хорошкевич, хотя и без достаточных оснований, называет даже кандидата на роль переводчика или заказчика перевода Т. Т. - крещеного иудея Аврама Езофовича Ребичковича, члена рады Великого княжества Литовского. Все остальные известные сейчас списки подверглись более или менее значительной русификации, поэтому дефекты древнейшей рукописи часто не могут быть по ним восполнены. Характерно, что читающиеся в Виленском списке слова западнорусского происхождения переводятся в других списках одинаково вне зависимости от контекста - верный признак вторичности этих последних. Из русифицированных списков памятника представляет интерес довольно ранняя рукопись Т. Т., хранящаяся в Бодлеанской библиотеке (Laud. Misc., N 45), которая, по всей видимости, была переписана англичанином Христофором Бароу, деятелем московской компании 2-й пол. XVI в. Перевод обычно датируют кон. XV или нач. XVI в., связывая его с ересью жидовствующих. Связь эту поставил под вопрос Я. С. Лурье (Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 195), отметивший, что о переводе Т. Т. молчат источники по истории ереси. Р. Згута предлагает считать Т. Т. политической программой жидовствующих, рассматривая произведение как апологию неограниченной царской власти, однако выписки из перевода не подтверждают выдвинутый тезис. Тем не менее традиционная точка зрения кажется более убедительной, поскольку в известном послании Иоасафу Геннадия, архиепископа Новгородского, среди книг, имеющихся у жидовствующих, называются сочинения (в частности, перевод «Логики» бен Маймонида), язык которых близок переводу Т. Т. Перевод Т. Т. активно переписывался и читался в Древней Руси. Наиболее раннее заимствование из него обнаружил А. И. Клибанов (Реформационные движения в России в XIV - первой половине XVI вв. М., 1960. С. 348, примеч. 43) в рукописи кон. XV - нач. XVI в. ГПБ, Солов. собр., № 919/1029. М. Н. Сперанский считает, что этот памятник имеет в виду Максим Грек в одном из посланий Ф. И. Карпову (Сочинения преподобного Максима Грека. Казань, 1859. Ч. 1. С. 358-359). Большинство ученых полагают, что именно Т. Т. называется в Стоглаве «Аристотелевыми вратами» и упоминается в числе еретических книг (вопрос 17-й, 22-й); исследователей смущает только, что Стоглав именует «Аристотелевыми вратами» чисто гадательную книгу. Отождествлял поначалу «Аристотелевы врата» и Т. Т. также издатель памятника М. Н. Сперанский. Обнаружив позднее в рукописи ГИМ, Муэейск. собр., № 1226 пособие по геомантии, озаглавленное «Врата Аристотеля премудраго», он отказался от прежнего взгляда и счел «Аристотелевы врата» Стоглава указанием на новонайденный памятник. В. Райэн, новейший исследователь Т. Т., также склонен видеть в загадочной книге Стоглава указание на «Врата Аристотеля», хотя не исключает, что составители Стоглава назвали «Аристотелевыми вратами» содержащуюся в Т. Т. ономантическую таблицу. А. А. Турилов и А. В. Чернецов, напротив, признают правильным первоначальное отождествление М. Н. Сперанского; так же думает Р. Згута. Не проясняет вопроса «Сказание о седми свободных мудростех», в котором в числе древних мудрецов фигурирует «похвалный во вратех Аристотель» (Николай Спафарий. Эстетические трактаты / Подгот. текстов и вступ. ст. О. А. Белобровой. Л., 1978. С. 143). За исключением неясного указания Стоглава, не сохранилось каких-либо запретов на чтение Т. Т. В 1721 г. настоятелю Николаевской Пищеговской пустыни Симону инкриминировалось держание «гадательных тетрадок», одна из которых называлась «Врата Аристотель премудрый Александра, царя македонскаго», но эта предосудительная книга - несомненно текст, найденный М. Н. Сперанским в Музейском сборнике (Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего правительствующего Синода. Т. 1 (1542-1721). СПб., 1868. Стб. 276). Более того, идеи Т. Т. охотно использовали в своих сочинениях древнерусские, в том числе венценосные, писатели и публицисты. Многие советы политического характера, которые дает Аристотель своему ученику, повторяются в сочинениях Ивана Пересветова («Сказание о Магмете салтане», «Большая челобитная»). Заимствование из Т. Т. обнаружено в первом послании А. М. Курбскому Ивана Грозного (Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 401). Столетие спустя другой русский самодержец - Алексей Михайлович сочувственно цитировал тот же памятник в послании князю Н. И. Одоевскому (Барсуков А. Род Шереметевых. СПб., 1884. Кн. 4. С. 422-423). Высказывались предположения о влиянии Т. Т. на политическую концепцию князя А. М. Курбского.

Изд.: Историческая христоматия церковнославянского и древнерусского языков / Составлено Ф. Буслаевым. М., 1861. Стб. 1397-1404 (отрывок); Сперанский М. Из истории отреченных книг. IV. Аристотелевы врата, или Тайная Тайных. СПб., 1908 (ПДПИ. Т. 171); ПЛДР. Конец XV - первая половина XVI века. М., 1984. С. 534-595, 750-755.

Лит.: Соболевский А. И. 1) «Логика» жидовствующих и «Тайная Тайных». СПб., 1899. С. 5-13 (ПДПИ. Т. 133); 2) Переводная литература. С. 419-423; Кононов Н. Н. Из области астрологии. Обзор статей: Планетника, Звездочетца, Колядника, Громника, Лунника, Трепетника, Тайная тайных, Лечебника и пр. рук. XVIII в. А. Г. Первухина // Древности. Труды Славянской комиссии имп. Московского археологического общества. М., 1907. Т. 4, вып. 1. С. 45-47; Адрианова В. П. К истории текста «Аристотелевых врат» // РФВ. 1911. Т. 66. № 3-4. С. 1-14; Вальденберг В. Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916. С. 319-321; Карский Е. Ф. Белорусы. Пг., 1921. Т. 3, ч. 2. С. 52-55; Сперанский М. «Аристотелевы врата» и «Тайная тайных» // СОРЯС. Л., 1928. Т. 101, № 3. С. 15-18; Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 351-352; Богоявленский Н. А. Древнерусское врачевание в XI-XVII вв.: Источники для изучения истории русской медицины. М., 1960. С. 34-38; Rуan W. F. 1) A Russian Version of the Secreta Secretorum in the Bodleian Library // Oxford Slavonic Papers. 1965. Vol. 12. P. 40-48; 2) Aristotle in Old Russian Literature // The Modern Language Review. 1968. Vol. 63. N 3. P. 650-658; 3) Древнерусский перевод жизнеописания Аристотеля Диогена Лаэртского // Slavia. 1968. Roč. 37. Seš. 2. С. 349-355; 4) The Onomantic Table in the Old Russian Secreta Secretorum // The Slavonic and East European Review. 1971. Vol. 49. P. 603-606; 5) The Old Russian Version of the Pseudo-Aristotelian Secreta Secretorum // Ibid. 1978. Vol. 56. P. 242-260; 6) The Secretum Secretorum and the Muscovite Autocracy // Pseudo-Aristotle: The Secret of Secrets. Sources and Influences / Ed. by W. F. Ryan and Ch. B. Schmitt. London, 1983. P. 114-123 (Warburg Institute Surveys. T. 9); 7) The Passion of St Demetrius and the Secret of Secrets. An Onomantic Interpolation // Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1984-1985. T. 8-9. P. 59-65; Хорошкевич А. Л. Русско-славянские связи конца XV - начала XVI в. и их роль в становлении национального самосознания России // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. VII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1973. С. 411-412; Zguta R. The «Aristotelevy vrata» as a Reflection of Judaizer Political Ideology // Jahrbucher für Geschichte Osteuropas. 1978. Bd 26. H. 1. P. 1-10; Jordan W. C. The «Aristotelevy vrata»: Problems in Reconstructing an Ideology // Ibid. 1980. Bd 28. H. 3. P. 398-401; Турилов А. А., Чернецов А. В. Отреченная книга Рафли // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 260-261, 282-283.

Доп.: Luria J. S. Unresolved Issues in the History of the Ideological Movements of the Late Fifteenth Century // Medieval Russian Culture. Berkeley; Los Angeles; London, 1984. P. 152-153.

Д. М. Буланин

ТИМОФЕЙ, КНИЖНИК

Тимофей (XIII в.) - «премудрый книжник». В Галицко-Волынской летописи (см. Летопись Ипатьевская), в том разделе, где рассказывается о бесчинствах в Галиче венгерского палатина Бенедикта Бора, командовавшего венгерскими силами, посланными в Галич венгерским королем Андреем, читается такой отрывок: «Бе бо Тимофей в Галиче премудр книжник, отчество имея во граде Кыеве (родом из города Киева), притчею (иносказательно) рече слово о семь томители (тиране) Бенедикте, яко: «В последняя времена тремя имены наречется антихрист». Бегаше бо Тимофей от лица его (скрывался Тимофей от него), бе бо (потому что был Бенедикт) томитель бояром и гражданом и блуд творя и оскверняху жены же и черници и попадьи. В правду бе антихрист за скверная дела его» (ПСРЛ. М., 1962, т. 2, стб. 722; Галицко-Волынская летопись / Подг. текста, пер. и ком. О. П. Лихачевой. - ПЛДР. XIII век. М., 1981, с. 240-243). Запись эта помещена под 1205 г., на самом деле описанные в ней события происходили в 1210 г. Под 1226 г. в Галицко-Волынской летописи повествуется о таком событии. Галицкий боярин Жирослав распространил среди галицких бояр слух о том, что князь Мстислав Мстиславич Удалой (в это время занимавший галицкий великокняжеский стол) с помощью своего тестя, половецкого князя Котяна, собирается уничтожить всех галицких бояр. Поверив Жирославу, галицкие бояре бежали из Галича. Мстислав посылает к боярам своего духовного отца Тимофея, которому удается убедить бояр в том, что Жирослав оклеветал перед ними князя Мстислава (ПСРЛ, т. 2, стб. 747; ПЛДР. XIII век, с. 262-263). Ряд исследователей считает, что «премудрый книжник» Т. и Тимофей, духовник Мстислава Удалого, - одно и то же лицо. Все реальные сведения о книжнике Т. ограничиваются приведенными данными. В 1846 г. Н. Головин пришел к заключению, что Т. мог быть автором «Слова о полку Игореве»: автор «Слова» был «подданным» Игоря, после смерти Игоря он, скорее всего, остался при его детях; когда в начале XIII в. Игоревичи захватили Галич, автор «Слова» переехал с ними туда; в результате борьбы за галицкий стол, по проискам провенгерски настроенных галицких бояр, сыновья Игоря были повешены; возмущенный злодеяниями Бенедикта, Т. выступил обличителем его, из-за чего был вынужден бежать из Галича. Столь смелое и страстное выступление Т., связанное к тому же с судьбой потомков Игоря Новгород-Северского, по мнению Н. Головина, дает основание видеть в Т., названном летописцем «премудрым книжником», автора «Слова». Основательные аргументы против такого отождествления были приведены Н. П. Сидоровым. Термин «премудрый книжник» в древнерусской письменности имел специфическое значение - «тот, кто умел истолковывать темные места Писания» (Сидоров. К вопросу об авторах, с. 165). Т. выразил свою мысль «притчею», т. е. иносказательно, что характерно для древнерусских книжников, но чуждо «Слову». Называя Бенедикта антихристом, Т. имел в виду вполне конкретный книжный текст - популярное в средневековье «Толкование на Апокалипсис» Андрея Кесарийского, где антихрист называется тремя именами: «Лампетис, Титан, Бенедиктос». Сидоров приходит к убедительному заключению: «Мы не можем представить себе автора «Слова» типичным для того времени книжником, начетчиком, каким был Тимофей» (с. 166). Но поскольку имя Т. как известного книжника названо в Галицко-Волынской летописи, имеется несколько гипотез, связывающих его с историей русского летописания кон. ХП - 1-й четв. XIII в. Л. В. Черепнин, рассматривавший вопрос об источниках Галицко-Волынской летописи, останавливался и на проблеме участия в Галицко-Волынском летописании Т. По Черепнину первая часть Галицко-Волынской летописи - Летописец Даниила Галицкого, созданный в середине 50-х гг. XIII в., основывается на целом ряде более ранних источников. Среди этих источников была отдельная повесть, посвященная судьбе малолетних наследников князя Романа Мстиславича - Даниила и Василька Романовичей. Повесть эта рассказывала о борьбе Даниила и Василька за Галицко-Волынское княжество с сыновьями героя «Слова о полку Игореве» Владимиром и Романом Игоревичами в первое десятилетие XIII в. Вероятно, она была написана «вскоре после свержения сыновей кн. Игоря Святославича, т. е. в 1211 г.» (Черепнин. Летописец..., с. 244). Л. В. Черепнин полагает, что автором ее мог быть Т.: «Из всего летописного контекста вытекает, что книжник Тимофей был идеологом той части боярства (Владислав, Судислав, Филипп), которая вначале пыталась сбросить венгерское иго при помощи черниговских князей, а затем, недовольная последними, выставила кандидатуру на галицкий стол Даниила, рассчитывая ввиду его малолетства захватить власть в свои руки. Поэтому авторство книжника Тимофея кажется нам весьма вероятным» (с. 244). Л. В. Черепнин не отождествлял «премудрого книжника» Т. с духовником князя Мстислава Удалого Тимофеем. О каком-либо участии последнего в книжной деятельности он ничего не говорит и считает, что описателем времени Мстислава Удалого на страницах Галицко-Волынской летописи является человек, близкий к Даниилу Галицкому, вероятнее всего тысяцкий Демьян. В. Т. Пашуто полагал, что в основе княжеского свода Даниила Галицкого, составленного в гор. Холме в 1246 г. Кириллом митрополитом (ум. 1282 г.) лежала Киевская летопись 1238 г. Ряд сведений в этой Киевской летописи был записан либо самим Т., либо с его слов. Т. «премудрый книжник» и Тимофей духовник Мстислава Удалого по В. Т. Пашуто одно и то же лицо. Т., - пишет Пашуто, - «как духовник Мстислава Удалого, присутствовал, конечно, при кончине князя и его погребении в Киеве, и, видно, ему обязаны мы сведениями, имеющимися в Киевской летописи времен Владимира Рюриковича о действиях Мстислава в Галичине. Думаем также, что притча Тимофея о Бенедикте, упомянутая сводом князя Даниила, читалась в Киевской летописи; к перу же Тимофея следует отнести все, что связано с разгромом похода Бенедикта Бора на Галич» (Пашуто. Очерки, с. 37). Много внимания Т. уделил в своих работах по «Слову о полку Игореве» Б. А. Рыбаков. По его гипотезе Т. - летописец-галичанин. Препарируя летописные тексты конца XII в., Б. А. Рыбаков приходит к заключению, что в 1189-1190 гг. «в Киеве при дворе Рюрика появился какой-то галичанин, церковник, книжник, явный сторонник князя Владимира Ярославича Галицкого» (Рыбаков. Русские летописцы, с. 158). Этот галицкий книжник внес в Летописец Рюрика ряд дополнений о судьбе Владимира Галицкого. Он же, как предполагает Б. А. Рыбаков, на основе рассказов двух великокняжеских летописей князей дуумвиров Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича, по поручению летописца Рюрика, составил повесть о походе в 1185 г. Игоря Святославича против половцев, которая дошла до нас в составе Ипатьевской летописи. По мнению Б. А. Рыбакова, это был Т. «Премудрого книжника». Т. Рыбаков отождествляет с Тимофеем - духовником Мстислава Удалого. Вскоре после составления «Повести о походе Игоря», которая была одним из его первых произведений, Т. снова вернулся в Галич. Вынужденный покинуть Галич из-за обличений Бенедикта, Т. уходит в Новгород к Мстиславу Удалому и становится его хронистом. Перу Т., как считает Б. А. Рыбаков, принадлежит ряд записей в Летописи Новгородской первой за 1210-1218 гг., в которых много внимания уделяется Мстиславу. Т., по гипотезе Б. А. Рыбакова, был и автором первоначального вида Повести о битве на Липице. По наблюдениям исследователя, можно отметить стилистическое и лексическое сходство между этой повестью и «Повестью о походе Игоря». Т. продолжает вести летопись Мстислава и во время его княжения в Галиче: «Княжеская летопись Мстислава за годы его княжения в Галиче очень близка к его Новгородской летописи. Здесь и содержится одна из притчей его духовного отца Тимофея о лукавом Жирославе, в адрес которого Тимофей расточает библейские проклятия» (там же, с. 172). Таким образом, по Б. А. Рыбакову, Т. автор двух, первоначально вероятнее всего независимых от летописей, повестей (о походе Игоря на половцев в 1185 г. и о Липицкой битве в 1216 г.) и целого ряда летописных статей в киевском, новгородском и галицком летописании. Отрывочность и краткость реально-летописных сведений о Т., а также гипотетичность всех точек зрения на его роль в истории русского летописания заставляют с большой осторожностью относиться ко всем предположениям об этом древнерусском книжнике. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, это то, что такой книжник действительно был. Слова летописного сообщения «отечество имея во граде Кыеве» заставляют видеть в нем не галичанина, а киевлянина, и, скорее всего, книжной деятельностью он начал заниматься еще на родине: в противном случае едва ли подчеркивалось бы его киевское происхождение. Фраза о том, что Т. скрывался («бегаше») от гнева Бенедикта, говорит, что он оставался в Галицком княжестве, а не покинул его. Вполне возможно, что «премудрый книжник» и духовный отец Мстислава Удалого одно и то же лицо. Но столь же правомерно и предположение, что это два разных Тимофея. Обличительная филиппика по адресу Жирослава, которая читается в летописи после рассказа о клевете Жирослава и о успешной миссии духовника Мстислава, убедившего бояр в том, что князь ничего против них не замышляет, совсем не обязательно должна принадлежать Т. Скорее наоборот: если бы обличение Жирослава приписывалось Т., то, как и в случае с Бенедиктом, это было бы отмечено в тексте летописи, а этого там нет.

Лит.: Головин Н. Примечания на «Слово о полку Игореве». М., 1846; Петрушевич А. Галицко-Волынская летопись. Львов, 1871; Черепнин Л. В. Летописец Даниила Галицкого. - ИЗ, 1941, т. 12, с. 228-253; Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950; Сидоров Н. П. К вопросу об авторах «Слова о полку Игореве». - В кн.: Слово о полку Игореве: Сб. исслед. и статей / Под редакцией В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950, с. 164-174; Рыбаков Б. А.: 1) «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971; 2) Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972.

Л. А. Дмитриев

ТОКМАКОВ ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ

Токмаков Георгий Иванович (ум. 1578) - воевода, наместник Псковский, автор Повести о Выдропуской иконе богоматери. Происходил из князей Звенигородских (его отец Иван Васильевич Ноздреватый Токмаков известен в числе лиц, близких Максиму Греку до собора 1525 г.). Впервые имена сына боярского Т. и его брата Василия упоминаются в Тысячной книге 1550 г. (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в. / Подгот. к печати А. А. Зимин. М.; Л., 1950. С. 59); чин окольничего князь получил в 1573 г. Воевода Т. был одним из наиболее активных участников Ливонской войны: летописи рассказывают о возглавлявшихся им военных операциях начиная с 1564 г. По мнению ряда историков, Т. входил в состав опричного двора. Так это или нет, но Т. был безусловно одним из доверенных лиц Ивана Грозного. Именно ему отъехавший в Новгород царь поручил Москву в критический 1572 г., когда столице угрожало войско Девлет-Гирея. Когда в том же году умер король Сигизмунд Август и в Москву прибыло посольство Федора Воропая, в грамоте из Речи Посполитой Т. величался «боярином, и наместником, и воеводою московским», причем Воропаю было поставлено на вид, что князь именуется не по чину: «Князь Юрей в отъезде, а пишут князя Юрия паны рады боярином, и наместником, и воеводою московским не гораздо, и князь Юрий у государя не боярин и не наместник воевода» (Новодворский В. Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитою (1570-1582): Историко-критическое исследование. СПб., 1904. Прил. С. 12-13). С какого года Т. стал наместником Псковским, источники умалчивают. Благодаря его предусмотрительности в 1570 г. Псков избежал страшного разгрома, какому царь Иван подверг Новгород (Псковские летописи. М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 115-116). Один из разрядов годом смерти Т. называет не 1578, а 1576 г. (Разрядная книга 7067 // Синбирский сборник. Часть историческая. М., 1844. Т. 1. С. 50). Имя Т. как составителя Повести о Выдропуской иконе указано в ее заглавии: «Повесть душеполезна о чюдотворном образе пресвятыя богородици, иже в Новгородской области в веси нарицаемей Выдропуске, в храме святаго великаго мученика Христова Георгия. Списано благоверным князем Егоргием Звенигородским, иже именуется Токматон». Действие Повести отнесено к XV в. и связано с Новгородским походом Ивана III (1471 г.). В Повести рассказывается о том, как икона богоматери, похищенная воином великого князя из церкви в селе Выдропуск (Выдропужск) - между Торжком и Вышним Волочком, чудесным образом вернулась на прежнее место. Повесть написана со слов жителя Выдропуска Феодора корчемника, стараниями которого в 1565 г. образ был поновлен и обложен серебром. В Повести упоминается митрополит Филипп, из чего можно заключить, что она написана после 1566 г. Об участии, которое принимал Т. в церковной жизни Новгородско-Псковских земель, свидетельствует также Повесть о явлении Святогорских икон; о событиях на Синичьей горе Т. «возвести писанием вседержавному царю, государю и великому князю Иоанну Василиевичю всеа Росии» (Серебрянский Н. Очерки по истории монастырской жизни в Псковской земле. М., 1908. С. 555). Книжные интересы Т. подтверждает и тот факт, что его Стихирарь находился какое-то время в пользовании у царя (Опись домашнему имуществу царя Ивана Васильевича, по спискам и книгам 90 и 91 годов // ВОИДР. 1850. Кн. 7. Смесь. С. 6-7). В предисловии к публикации Луцидариуса Н. С. Тихонравов высказал малоубедительное предположение, что Т. является переводчиком этого памятника (Луцидариус // Летописи Тихонравова. 1859. Т. 1, кн. 1. С. 35, примеч. 3).

Изд.: Летописи Тихонравова. 1862. Т. 4. С. 19-28; ПЛ. 1862. Вып. 4. С. 180-183.

Лит.: Слава пресвятыя владычицы нашел богородицы и приснодевы Марии, открывшаяся в явлениях чудотворных ея икон в России. М., 1853. Ч. 3, отд. 1. С. 101-106; Строев. Словарь. С. 110; Филарет. Обзор. С. 163; Азбучный указатель имен русских деятелей. СПб., 1888. Ч. 2. С. 345 (Сборник имп. Русского исторического общества. Т. 62); Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. 2-е изд. СПб., 1895. Т. 2. С. 33; Власьев Г. А. Потомство Рюрика: Материалы для составления родословий. СПб., 1906. Т. 1, ч. 1. С. 563-565; Садиков П. А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 81-82; Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV-XVI веках // АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 77; Кобрин В. Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // АЕ за 1959 г. М., 1960. С. 90.

Д. М. Буланин

ТОРЖЕСТВЕННИК

Торжественник - один из древнерусских календарных сборников уставных чтений, популярный памятник русской литературы кон. XIV-XVII в. Содержание Т. составляют переводные и оригинальные сочинения: эпидейктические слова, поучения, сказания о церковных праздниках и жития наиболее чтимых святых, расположенные в определенном порядке. В рукописной традиции термин Т., появившийся, вероятно, не ранее XV в., используется нерегулярно. Названия, данные Т. древнерусскими переписчиками, различны: «Събрание святых словес на праздники Спасовы, Богородичны и иных святых многих...», «Соборник, иже наречеться сказания жития святых пророк и апостол и святых мученик и святых преподобных отец...». «Книга, глаголемая Соборник, сиречь Тържественик четей...», «Пангирик, сиречь Тържественик...», «Торжественник по мытаря и фарисея, четыредесятница и пятидесятница...». Т. существует в двух разновидностях, в основу выделения которых положен календарный принцип: сочинения, посвященные христианским праздникам солнечного календаря, составили минейный Т., лунного календаря - триодный Т. История формирования и развития, литературное содержание и жанровый состав минейного и триодного Т. различны. Гомилии минейных Т. посвящаются так называемым двунадесятым праздникам (Рождество богородицы, Воздвижение креста, Введение во храм, Рождество Христово, Богоявление (Крещение), Сретение, Благовещение, Преображение, Успение) и другим праздникам православной церкви (Собор трех святителей, память апостолов Петра и Павла, Положение ризы богоматери... и др.), а также собственно исконно русским праздникам (Покров, Владимирская икона богоматери, Тихвинская, Казанская иконы и др.). В минейный Т. входят жития святых. Все сочинения обычно располагаются в порядке следования месяцеслова: с 1 сентября, начала индикта, «сиречь нового лета», до 29-30 августа. Минейный Т. может содержать чтения на год, полугодие или на несколько месяцев. В триодный Т. вошли памятники торжественного и дидактического красноречия. Статьи триодного Т. расположены по порядку недель лунного календаря, или так называемого триодного цикла: с недели мытаря и фарисея и до недели всех святых, т. е. приурочивались к дням подготовительным к посту, Великого поста, Пасхи, праздничным дням пятидесятницы. Разновидностью триодного Т. является Т. пятидесятый, или Пятидесятница, заключающий в себе чтения от недели вербной перед Пасхой до недели всех святых (следующей за праздником Троицы, или Пятидесятницы). Литературная история триодного Т. тесно связана с судьбой другого древнерусского триодного сборника - Златоуста. Состав их близок. Но если в триодном Т. наблюдается явное преобладание сочинений эпидейктического красноречия, посвященных только праздничным дням триодного цикла, то в составе Златоуста значительное место занимают дидактические гомилии, приуроченные к будним дням триодного круга. По составу Т. сближается также с другими сборниками уставных чтений - Рай (см. Рай I), Соборник. Минейный и триодный Т. в своей основе являются переводными памятниками, пришедшими в славянские страны вскоре после принятия ими христианства. Прототип минейного Т. - греческий сборник, переведенный в Болгарии и позднее перенесенный на Русь. Древнейший список славяно-русского минейного Т. дошел до нас в составе Златоструя XII в. (ГПБ, F.I.п.46; описание см.: Срезневский. Сведения и заметки. № 22). Прототип триодного Т. и Златоуста (как доказывается в статье Т. В. Черторицкой «О начальных этапах...») сложился на славянской почве, но в его основе лежит группа византийских эпидейктических гомилий, дополненная оригинальными сочинениями (словами Климента Охридского, Иоанна, экзарха Болгарского, Кирилла Туровского и др.). Формирование прототипа завершилось к XIV в., его образцом может служить рукопись сер. XIV в., хранящаяся в ГБЛ, ф. 304, № 9 (см.: Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой лавры. М., 1878. Ч. 1. С. 11-15). Развитие прототипа в конкретно-исторических культурных условиях Древней Руси XV в. привело к возникновению трех редакций минейного Т., две первые из которых восходят к разным редакциям византийских Панегириков (см.: Черторицкая Т. В. К вопросу...), и двух редакций триодного Т. В минейном Т. 1-й редакции (описание устойчивого состава статей см.: Черторицкая Т. В. Торжественник... С. 168-183) наблюдается значительное преобладание гомилии над житиями, почти полное отсутствие русских сочинений, за исключением тех, которые стали достоянием южнославянской литературы еще в XI-XIII вв. Все сочинения минейного Т. 1-й редакции сохраняют особенности византийской стилистики торжественного красноречия, в том числе и жития, которые приобретают особую жанровую форму - жития-энкомия. 1-я редакция триодного Т. возникла за счет расширения состава прототипа эпидейктическими сочинениями византийских и южнославянских авторов (описание устойчивого состава статей см.: Там же. С. 184-197). Минейный и триодный Т. 1-й редакции являются образцами «высокого рода литературы». В гомилиях и житиях-энкомиях этих памятников возродились риторико-панегирический стиль и художественная образность эпидейктического красноречия Киевской Руси, усиленные стремлением к «витийству», отличающим писательскую манеру книжников периода «второго южнославянского влияния». В XVI-XVII вв. минейный и триодный Т. 1-й редакции не получили дальнейшего развития, списки Т. 1-й редакции очень малочисленны и в большинстве своем являются копиями списков XV в. В основе 2-й редакции минейного Т. лежит греческий сборник, 3-я редакция - смешанная, составленная путем тенденциозного, целенаправленного подбора произведений, включенных в две первые редакции (устойчивый состав статей см.: Черторицкая Т. В. К вопросу...). Списки 2-й и 3-й редакций минейного Т. XV в. характеризуются преобладанием агиографических сочинений над гомилетическими, использованием в житиях фольклорных мотивов, беллетристической разработкой заданных тем, вариативностью состава, расширенного оригинальными славяно-русскими сочинениями. Среди агиографических произведений значительное место занимают древнерусские жития, в подборе и содержании которых отчетливо прослеживаются абсолютистские устремления московских князей: жития Бориса и Глеба, Владимира Святославича, Леонтия Ростовского, Петра и Алексея митрополитов, Сергия Радонежского и др. (см.: Черторицкая Т. В. Агиография древнерусских минейных Торжественников XV в. // Вопросы сюжета и композиции. Горький, 1980. С. 5-18). В XVI-XVII вв. минейные Т. 2-й и 3-й редакций получают особенно широкое распространение. Их развитие свидетельствует о тенденции к сближению, даже слиянию этих редакций; еще больше расширяется и варьируется календарь, и прежде всего увеличиваются дни памяти святых. Т. XVI-XVII вв., способствуя укреплению авторитета светской и церковной власти и отражая результаты канонизации русских святых, включают в свой состав многочисленные новые переводные и оригинальные жития - жития Варлаама Хутынского, Исидора Твердислова, так называемых «новых чудотворцев». Резкое увеличение агиографического материала в составе минейного Т. приводит к изменению жанровой и композиционной структуры Т. Гомилетическая часть сокращается до минимума. По содержанию и по построению минейный Т. приближается к Минее Четьей. 2-я редакция триодного Т. возникла в результате эволюции прототипа в сторону накопления дидактических статей. В списках XV в. наблюдается относительное равновесие между группами сочинений эпидейктического и дидактического красноречия. Списки триодного Т. 2-й редакции XVI-XVII вв. лишь условно можно назвать Т.: генетическая близость к рукописям XV в. подобного содержания, завершенность представленного в торжественных гомилиях праздничного триодного цикла - позволяют по традиции считать их триодными Т., а включение в их состав сочинений не только на праздничные, но и на будние дни триодного цикла, нравственно-логическая смысловая доминанта - сближают эти сборники со Златоустами. В работе Т. В. Черторицкой (О начальных этапах...) высказана мысль, что именно на основе триодного Т. 2-й редакции формируются древнерусские Златоусты. Минейный и триодный Т. существуют также и в соединении друг с другом - это так называемый общий Т. Изменения, которые произошли в составе Т. на протяжении XV-XVII вв., привели к исчезновению типовых признаков Т. во многих рукописных четьих сборниках кон. XVI-XVII в., близких по составу минейному и триодному Т., - сборниках, составленных на основе Т. (минейного, триодного, общего). Особое развитие получил Т. в старообрядческой среде. Минейный и триодный Т. 1-й редакции часто переписываются старообрядцами со списков XV в. практически без изменений, но наиболее широкое распространение получает Поморский Т.: «Торжественник, или Слова на праздники, составленные настоятелями безпоповцами Выгорецкой обители...», Семен Денисов, устроитель Выговской пустыни, внес свои сочинения в состав Т., и в дальнейшем, в течение XVIII в., слова и поучения поморских старцев полностью заменили собой традиционные в Т. сочинения византийских, южнославянских и древнерусских авторов. От древнерусского Т. в старообрядческих Т. сохранились структура, календарь (о старообрядческом Т. см.: Дружинин В. Г. Поморский Торжественник // Сборник статей, посвященных С. Ф. Платонову. СПб., 1911. С. 34-55). История развития Т. свидетельствует об изменении функции этого сборника в культурной жизни Древней Руси. Т. уже к кон. XVI в. перестает быть только сборником уставных чтений, становится исключительно литературным сборником.

Лит.: Орлов А. С. Сборники Златоуст и Торжественник. СПб., 1905. С. 9-19 (ПДПИ. Вып. 158); Черторицкая Т. В. 1) Торжественник из собрания ИИФиФ: (Опыт описания сборника постоянного состава) // Источниковедение и археография Сибири. Новосибирск, 1977. С. 162-198; 2) О составе линейных Торжественников XV-XVI вв. // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979. С. 13-27; 3) О начальных этапах формирования древнерусских литературных сборников «Златоуст» и «Торжественник» (триодного типа) // Источниковедение литературы древней Руси. Л., 1980. С. 96-114; 4) К вопросу о литературной истории древнерусского минейного Торжественника // Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982. С. 5-27.

Т. В. Черторицкая

ТРАХАНИОТ ДМИТРИЙ МАНУИЛОВИЧ

Траханиот Дмитрий Мануилович (по прозвищу Старый) (2-я пол. XV в.) - дипломат, служивший при дворе Ивана III, публицист и переводчик. Греки по происхождению, Т. и его брат Юрий Мануилович Траханиот служили первоначально семье Фомы Палеолога (брата последнего византийского императора), деспота Морей, завоеванной турками. Когда дочь Фомы Зоя (София) Палеолог в 1472 г. вышла замуж за Ивана III, ее брат Андрей, живший в Риме в изгнании, послал Т. в Москву для присутствия на бракосочетании; в 1474 г. Т. приезжал вторично как посол Андрея Палеолога. В 80-х гг. Т. вместе с братом Юрием уже переходит на московскую службу; возможно, что они переехали в Москву в 1479 г., во время визита туда Андрея Палеолога. На Руси Траханиоты становятся участниками кружка архиепископа Новгородского Геннадия, ведшего борьбу с новгородско-московскими еретиками. Т. пишет Геннадию два послания: «О трегубной аллилуйи» и «О летах седьмой тысящи». Послание о трегубной аллилуйи связано с полемикой о том, сколько раз петь «аллилуйа» во время богослужения - дважды или трижды. Спор этот возник еще в нач. XV в. и особенную остроту приобрел в связи с выступлениями псковского церковного деятеля Евфросина. Т. занял в этом споре как бы промежуточную позицию, допуская и сугубую и трегубную аллилую. Послание о летах седьмой тысящи связано с ожиданием конца мира в 1492 г. По византийскому летоисчислению, употреблявшемуся на Руси, этот год считался 7000 г. от Сотворения мира, и было широко распространено убеждение, что мир, сотворенный в семь дней, просуществует семь тысяч лет. Опасения, связанные с предстоящим концом мира и спором с еретиками по этому поводу, получили выражение в посланиях Геннадия епископу Прохору Сарскому и архиепископу Иоасафу Ростовскому. С запросом Геннадия связано и рассуждение Т. В большинстве списков оно датируется 1489 г., в одном списке - 1491 г. Автор рассуждения «О летах седьмой тысящи» заявлял, что «никто не весть числа веку», но что дата конца мира все-таки должна быть «седмирична»; если мир не кончится в 7000 г., надо ждать еще «седмь» лет, а если и они пройдут, «и знамение не явится, подобает разумети к тому и о всех седмиц, или яко да приложатся и от месец седмица и дней и часов...». Авторство рассуждения «О летах седьмой тысящи», кроме Т., приписывалось также другим лицам - Дмитрию Герасимову, греку Дмитрию Ралеву. Однако прямая ссылка на брата Юрия, содержащаяся в рассуждении, делает наиболее вероятным авторство Т. Т. приписывается также Повесть о белом клобуке, которая сопровождается в некоторых списках Посыльной грамотой Дмитрия Толмача, но далее автор Посыльной грамоты именует себя Митей Малым, как именовался Дмитрий Герасимов. Скорее всего, автор Посыльной грамоты, сочиненной не ранее сер. XVI в., просто смешал двух Дмитриев - Герасимова и Т. Время смерти Т. не известно; сын его Юрий Дмитриевич Траханиот подвизался в Москве вплоть до 1520-х гг.

Изд.: Послания Дмитрия Герасимова к архиепископу Новгородскому Геннадию // ПС. 1861, янв. С. 103-112.

Доп.: Плигузов А. И., Тиxонюк И. А. Послание Дмитрия Траханиота Новгородскому архиепископу Геннадию Гонзову о седмеричности счисления лет // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 51-75.

Лит.: Ключевский В. О. Псковские споры // Опыты и исследования. Первый сборник статей В. О. Ключевского. М., 1912. С. 97; Майков Л. Н. Последние труды // ИОРЯС. 1900. Т. 5, кн. 2. С. 388, примеч. 1; Соболевский. Переводная литература. С. 40; Евсеев И. Е. Геннадиевская библия 1499 г. М., 1914. С. 14; Седельников А. Д. Очерки католического влияния в Новгороде в конце XV - начале XVI в. // Докл. АН СССР. 1929. Сер. В. № 1. С. 17; Розов Н. Н. Повесть о новгородском белом клобуке как памятник общерусской публицистики XV в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1953. Т. 9. С. 181-182; Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М.; Л., 1955. С. 135; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960. С. 269; Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV - начала XVI в. М., 1980. С. 229.

Я. С. Лурье

ТРАХАНИОТ ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ

Траханиот Юрий Дмитриевич (по прозвищу Малый) (2-я пол. XV - 1-я четв. XVI в.) - придворный, дипломат, возможно, переводчик. Сын видного дипломата и публициста Траханиота Дмитрия Мануиловича, Т. приехал в Москву в свите Софьи Палеолог еще в 1472 г. Но следующий раз в источниках его имя появляется лишь в 1484 г., когда поставленный в архиепископы Новгородские Геннадий «о здании церкви с трапезою и прочих полат в монастыри святаго арханггела (!) Михаила и великаго чюдотворьца Алексия (т. е. в Чудовом. - Д. Б.) попечение вручи сообещьником своим, иже бяху самобратии вельможи Дьмитрий, и Сергий, и сын Дьмитриев Юрьи, зовомый Малы, гречестии Траханиоты» (ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 21, 2-я пол. С. 367). Следующее упоминание Т. относится к 1493 г., когда он участвовал в приеме Михаила Снупса. Т. сделал в России блестящую карьеру: он не раз вел дипломатические переговоры - с Османской империей, Империей, Тевтонским орденом, был великокняжеским постельничим, затем печатником и казначеем. О доверии к Т. со стороны Василия III свидетельствует его участие в таких ответственных государственных делах, как расследование об измене Василия IIIемячича в 1517 г., о побеге князя Ивана Ивановича Рязанского в 1521 г. Стремясь закрепить свое положение при дворе, предприимчивый грек пытался даже выдать свою дочь замуж за Василия III (Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 38). Согласно С. Герберштейну, за поддержку мысли о неисправности русских богослужебных книг Т. «был немедленно... отрешен от всех должностей и лишился государевой милости. Но так как государь никоим образом не мог обходиться без его содействия, то милость была ему возвращена, но он приставлен был к другой должности» (Там же. С. 65). Это произошло, по С. Герберштейну, «за три года до нашего приезда в Москву» (Там же), следовательно - в 1523 г. В русских источниках имя Т. исчезает после 1522 г. Причастность Т. к деятельности литературного кружка новгородского архиепископа Геннадия можно предполагать на основании приписки, которая сопровождает в некоторых списках послания отца Т. Дмитрия. «Да писал еси, господине, - обращался к Геннадию Дмитрий Траханиот, - о слове о том, что Юрий переводит, кое бы его к тебе рание отослати. Ино, господине, тому толь въскоре нелзе быти, зане же перевод медлен, а еще Юрию мало досугов. И ты бы пожаловал - о том не бранил, а как поспеет, так у тебя будет часа того. А яз тебе, своему господину, слуга твой челом бию» ([Иларий и Арсений]. Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой лавры. М., 1879. Ч. 3. С. 122; ГПБ, Q.XVII.15, л. 382 об.-383). Я. С. Лурье полагает, что здесь идет речь о Юрии Мануиловиче Траханиоте, который приходился Т. дядей (Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI века. М.; Л., 1955. С. 135, примеч. 13; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 269). Однако нет никаких противопоказаний, чтобы считать названного в приведенном отрывке переводчика Юрием Т. Малым. Закончил ли Т. свой труд и что он собою представлял, остается неясным. В сборнике XVII в. (ГИМ, собр. Вахрамеева, № 226, л. 123) Т. назван автором послания архиепископу Геннадию о трегубой аллилуйи, однако это не дает оснований пересматривать обоснованную атрибуцию сочинения Дмитрию Траханиоту. А. Л. Хорошкевич бездоказательно утверждает, что Т. - тот «кир Георгий», от которого Максим Грек получил перевод Луцидариуса и которому ученый монах адресовал свое обличение этой книги. С. Герберштейн пишет, что Т. «был муж необыкновенно ученый и искусный во многих делах», и рассказывает о почестях, которые ему воздавал великий князь (Герберштейн С. Записки... С. 65).

Лит.: Соболевский. Переводная литература. С. 40; Дунаев Б. И. Пр. Максим Грек и греческая идея на Руси в XVI. веке. М., 1916. С. 13-15 (отд. отт.: Труды Славянской комиссии имп. Московского Археологического общества. Т. 4, вып. 2); Савва В. И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917. Вып. 1. С. 272-273; А1еf G. Diaspora Greeks in Moscow // Byzantine Studies / études Byzantines. 1979. Vol. 6. P. 32-33 (репринт в кн.: Аlef G. Rulers and Nobles in Fifteenth-Century Muscovy. London, 1983. N XI); Xoрошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV - начала XVI в. М., 1980. С. 230, 246-247.

Доп.: Флоpя Б. Н. Греки-эмигранты в Русском государстве второй половины XV - начала XVI в. Политическая и культурная деятельность // Руско-балкански културни връзки през средневековието. София, 1982. С. 125-126, 131, 132-134, 143; Плигузов А. И., Тихонюк И. А. Послание Дмитрия Траханиота Новгородскому архиепископу Геннадию Гонзову о седмеричности счисления лет // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 57, 61.

Д. М. Буланин

ТРАХАНИОТ ЮРИЙ МАНУИЛОВИЧ

Траханиот Юрий Мануилович (по прозвищу Старый) (2-я пол. XV - нач. XVI в.) -придворный, дипломат, возможно, переводчик. Впервые Т. приехал в Москву еще в 1469 г. (сообщение итальянских источников о Юрии Греке и Николо Джисларди, прибывших в Рим из Москвы в 1468 г., не получило однозначной интерпретации) с проектом брака великого князя и дочери морейского деспота Фомы, а в 1472 г. явился сюда вместе со своим братом Траханиотом Дмитрием Мануиловичем в свите Софьи Палеолог. Однако о какой-либо его деятельности в России на протяжении следующих тринадцати лет ничего не известно. Если верно предлагавшееся в литературе отождествление Т. и Георгия Перкамоты (Перканеота) итальянских источников, то в 1485-1486 гг. он вел дипломатические переговоры в Милане и Венеции. С 1489 г. он не раз ездил послом в Империю, а в 1500-1501 гг. - в Данию, в 1494 г. принимал ганзейское посольство. А. Л. Хорошкевич обратила внимание на перерыв в политической активности Т. с 1494 до 1500 г. и высказала гипотезу, что этот перерыв объясняется нестабильностью положения группировки Софьи Палеолог. После 1501 г. имя Т. исчезает со страниц источников. О литературной деятельности Т. известно немного. В 1486 г. со слов московского посла Георгия Перкамоты, которого некоторые ученые отождествляют с Т., в канцелярии миланского герцога Джано Галеаццо Мариа было составлено одно из первых описаний России (оригинал и перевод см.: Ваrbiеri G. Milano e Mosca nella politica del Rinascimento. Bari, 1957. P. 90-95; Гуковский М. A. Сообщение о России московского посла в Милан (1486 г.) // Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. М.; Л., 1963. С. 652-655 (Труды ЛОИИ. Вып. 5)). В 1490 г. через посредство Т. новгородский архиепископ Геннадий вступил в контакт с имперским послом Георгом фон Турном и записал с его слов рассказ об учрежденной в Испании инквизиции. Возможно, Т. был и переводчиком этого рассказа, ибо он начинается так: «Сказывал посол цесарев Юрью про шпанского короля...» (в послании Геннадия митрополиту Зосиме, где содержится ссылка на рассказ об инквизиции, «Юрью» заменено на «ми»). Кроме того, по мнению Я. С. Лурье, именно Т. имеется в виду в приписке, сопровождающей в некоторых списках послания его брата Дмитрия и сообщающей о каком-то слове, которое «Юрий переводит» (Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI века. М.; Л., 1955. С. 135, примеч. 13; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 269). Возможно, однако, что упомянутый в приписке Юрий - это племянник Т., Траханиот Юрий Дмитриевич.

Лит.: Седельников А. Д. Рассказ 1490 г. об инквизиции // Труды комиссии по древнерусской литературе. Л., 1932. Т. 1. С. 33-57; Алексеев М. П. 1) Этюды из истории испано-русских литературных отношений // Культура Испании. [М.], 1940. С. 353-354; 2) Очерки истории испано-русских литературных отношений XVI-XIX вв. Л., 1964. С. 5-7; Рутенбург В. И. Итальянские источники о связях России и Италии в XV в. // Исследования по отечественному источниковедению. Сб. статей, посвященных 75-летию профессора С. Н. Валка. М.; Л., 1964. С. 460-462 (Труды ЛОИИ. Вып. 7); Аlеf G. Diaspora Greeks in Moscow // Byzantine Studies / études byzantines. 1979. Vol. 6. P. 32-33 (репринт в кн.: Alef G. Rulers and Nobles in Fifteenth-Century Muscovy. London, 1983. N XI); Казакова Н. А. Западная Европа в русской письменности XV-XVI веков: Из истории международных культурных связей России. Л., 1980. С. 125-126; Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV - начала XVI в. М., 1980. С. 179, 229-230.

Доп.: Кудрявцев И. Μ. Сборник последней четверти XV - начала XVI в. из Музейного собрания // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1962. Вып. 25. С. 256; Pritsak О. «Сё татарски языкъ» // Orbis scriptus. D. Tschižewskij zum 70. Geburtstag. München, 1966, S. 642, Anm. 5; Флopя Б. H. Греки-эмигранты в Русском государстве второй половины XV - начала XVI в. Политическая и культурная деятельность // Руско-балкански културни връзки през средновековието. София, 1982. С. 125, 127, 128-130, 133, 135, 136; Плигузов А. И., Тиxонюк И. А. Послание Дмитрия Траханиота Новгородскому архиепископу Геннадию Гонзову о седмеричности счисления лет // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 56, 57, 61, 69, 72-73.

Д. М. Буланин

ТРЕТЬЯКОВ-ХОВРИН ИВАН ИВАНОВИЧ

Третьяков-Ховрин Иван Иванович (в монашестве Иона) (ум. между 1555 и 1568) - видный политический деятель 20-40-х гг. XVI в., представитель московского служивого рода Ховриных, племянник И. В. Головы (родоначальника Головиных) и двоюродный брат И. И. Головина-Скрябы, корреспондент Иосифа Волоцкого. Переписка Иосифа Волоцкого с Т.-Х. была связана с изменением политики Иосифа 1503-1507 гг., переходом Волоколамского монастыря под великокняжеский патронат и возникшим в связи с этим конфликтом между волоколамским игуменом и Новгородским архиепископом Серапионом. Когда митрополит Симон поддержал Иосифа и отлучил в 1509 г. от церкви Серапиона, многие из прежних друзей волоколамского игумена сочли этот акт несправедливым и обратились к Иосифу с советом «бить челом» бывшему Новгородскому архиепископу. Одним из таких корреспондентов Иосифа и был Т.-Х. В ответ на эту грамоту (она до нас не дошла) Иосиф написал Т.-Х. в декабре 1510 - январе 1511 г. послание, в котором доказывал, что «священные правила не повелевають у того епископа прощатись, которой от старейшаго архиерея... и от всего священного собора отлучен и не благословен и из сана отвержен». Отлучение Серапиона было, по словам Иосифа, справедливым наказанием за «свару» Серапиона с великим князем Василием III и митрополитом. Иосиф оправдывал также свой отказ от подчинения князю Федору Волоцкому и переход под великокняжеский патронат «насильствен» со стороны князя Федора. Ответом на это послание Иосифа Волоцкого было обширное послание анонимного автора, обвинявшего Иосифа в том, что тот «злата ради» затеял вражду с князем Волоцким и «великий гнев учинил» между великим и удельным князем, митрополитом и архиепископом. Автор восхваляет мужество Серапиона, не убоявшегося «царевы ярости», и осуждает Иосифа за то, что тот (прежде призывавший к бесстрашному сопротивлению «царю-мучителю») всецело связал свою деятельность с великокняжеской властью: «А ты, господине, у кого ся научил ратовать, и кто тя вооружил на брань? У кого еси взял стрелы и кто тя научил стреляти и кто ти щит приготовил? И почему еси дворянин великого князя...?» В одном случае автор обнаруживает близость к складывавшейся в нач. XVI в. доктрине нестяжателей: «А о сем, господине, чего ради помышляеши, что великая обитель не может препитатися? И почему, господине, великая обитель, не токмо ли един ты? И могий единаго себе препитати, а брат твой себе единого препитай, и вси вкупе един по единому кождо единаго себе пропитай...». Не касаясь прямо вопроса о казнях еретиков, вставшего после 1504 г., автор, однако, осуждает стремление Иосифа «огнем зъжещи» «всех грешных по своему уставу». В. Ф. Ржига, впервые введший это послание в науку, считал, что ответ на послание Иосифа Т.-Х. написал в 1511-1513 гг. сам Т.-Х. Возражая ему, А. А. Зимин справедливо отметил, что такая атрибуция вызывает сомнения: в послании неизвестного нет указания на то, что оно является прямым ответом на послание Иосифа Т.-Х. (типа: «что писал еси ко мне» и т. п.). Но и предположение А. А. Зимина, что послание было написано двоюродным братом Т.-Х., крупнейшим публицистом нач. XVI в. Вассианом Патрикеевым, не представляется достаточно обоснованным. Т.-Х. покровительствовал книгописанию. В 1507 г. по его заказу был написан экземпляр Четвероевангелия с рисунками известного иконописца Феодосия, сына Дионисия (Феодосии Иконник упоминался, кстати, в послании Иосифа Т.-Х. как посредник между обоими корреспондентами). После 1526 г., когда Т.-Х. стал казначеем, он собственноручно вручил соловецкому игумену Филиппу (будущему митрополиту) покров на гробницу чудотворцев Зосимы и Савватия. Постригшийся в 50-х гг. в Кирилловом монастыре, Т.-Х. принял в 1555 г. участие в составлении «Государева родословца».

Изд.: Послания Иосифа Волоцкого. М.; Л., 1959. С. 336-366.

Лит.: Ржига В. Ф. Из полемики «иосифлян» и «нестяжателей» // Изв. АН СССР. Отд. гуманитарных наук. 1929. № 9. С. 807-816; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960. С. 433-436; Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М.; Л., 1960. С. 171-175; Зимин А. А. 1) Россия на пороге нового времени. М., 1972. С. 126-130; 2) Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV-XVI вв.). М., 1977. С. 89-94, 251-254.

Я. С. Лурье

ТРИФИЛЛИЙ, ИНОК

Трифиллий (2-я пол. XVI в.) - инок, возможный автор Жития Серапиона, архиепископа Новгородского, или только службы ему. В исследованиях, посвященных Житию Серапиона, высказаны разные предположения об авторе этого произведения и времени его создания. С. А. Белокуров впервые обратил внимание на запись в Житии Серапиона в рукописи из собрания П. А. Овчинникова, в которой сообщается, что «составлено же бысть сие житие, и чудеса, и стихеры, и каноны иноком Трифилием по благословению господина преосвященнаго Макария, митрополита всея России, в 21-е лето святительства его». Из этого следует, что автор работал в 1563-1564 гг. Других сведений о Т. не сохранилось. По сведениям С. А. Белокурова, рукопись относится к XVII в. и начинается Житием Сергия Нуромского; в настоящее время она хранится в ГБЛ, собр. Овчинникова, ф. 209, № 285, текст Жития на л. 72-94. Никаких комментариев к этому известию сам С. А. Белокуров не привел. А. А. Зимин, Я. С. Лурье и Г. Н. Моисеева склонны считать Т. автором только службы Серапиона.

Лит.: Житие преп. Иосифа Волоколамского, составленное неизвестным, по двум рукописям собрания П. А. Овчинникова / Изд. С. А. Белокуров // ЧОИДР. 1903. Кн. 3, отд. II. С. IX; Послания Иосифа Волоцкого / Подгот. текста А. А. Зимина и Я. С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 294; Моисеева Г. Н. Житие новгородского архиепископа Серапиона // ТОДРЛ. М.; Л., 1965. Т. 21. С. 151-152.

Р. П. Дмитриева

ТРИФОН СКИМАН

Трифон Скиман (XIV в.) - игумен Новгородского Видгощенского монастыря, предполагаемый автор некоторых статей и составитель вложенного им в монастырь сборника (ГПБ, Соф. собр., № 1262), названного затем по его имени «Трифоновским». Имя и судьба Т. известны из начинающей книгу мемориальной записи, сделанной, по-видимому, упомянутым в ней «священно-Павлом-иноком» (т. е. иеромонахом Павлом): «Помяни, господи, раба божия священноинока Труфана Скимана, начальника месту сему, утопъшаго на мори в едином корабли с Васильем и с Назарьем, - но те два жива, - что книгу сию положил в дом святей Троици на Видогощи бога ради. Павла помяни, священно-Павла-инока». Книга написана на перемежающихся пергамене и бумаге кон. XIV в. По содержанию она представляет собой сборник слов и поучений, обращенных главным образом к священнослужителям, Н. С. Тихонравов, издавший по этой рукописи три слова против язычества («Слово от святаго Евангелия», «Слово отца нашего Иоанна Златоустаго, архиепископа Костянтинаграда о томь, како пьрвое погании веровали в идолы и требы им клали, и имена им нарекали, яже и ныне мнози тако творять, и в крестьянстве суще, а не ведають, что есть крестьяньство» и схожее с ним, следующее за ним «Слово святаго отца нашего Иоанна Златоуста»), считает, что имя Иоанна Златоуста в заголовках «не может служить поводом к тому, чтобы отвергнуть принадлежность изложенных в слове суеверий славянам» (Летописи Тихонравова. М., 1862. Т. 4. С. 87). В самом деле, первое из слов, приписанных Иоанну Златоусту, представляет собой компиляцию, основанную на обличающем славянские языческие верования и обряды Слове святого Григория изобретено в толцех; как и в Слове святого Григория, здесь говорится среди прочего о вере в Перуна, Хорса, Вил, Мокошь, упырей, берегынь, Сварожича, Стрибога, Дажбога, Переплута. Значительную часть рукописи составляют «Книги, наричаемыя Власфимия, рекше хулы на еретикы: главы различьныя от Еуаггелия и от канон святых апостол и отець, в них же обличение богомь ненавистных злочестивых духопродажных ересий» (л. 63 об.-113), где много говорится о недопустимости брать плату за рукоположение в священный сан. А. Д. Седельников предполагал, что этой темой сборник обязан связям Новгорода с Тверью, борьбе тверского епископа Андрея в нач. XIV в. с митрополитом Петром, а также стригольническому еретическому влиянию в Новгороде кон. XIV в. Развивая его предположения, А. И. Клибанов высказался об общем направлении сборника как о реформационном и предположил, что авторы завершающих «Власфимию» статей (Слова о лживых учителях и упоминаемого в этом слове следующего за ним «Предъсловия честнаго покаяния») - одно и то же лицо, жившее в кон. XIII - нач. XIV в. и, кроме того, составившее весь этот «Трифоновский сборник». В таком случае автором-составителем не мог быть Т. С., поскольку запись на книге кон. XIV в. говорит о бывших с ним в одном корабле людях как о живых. Однако же и вообще говорить о реформационном характере требований к священнослужителям, излагаемых завершающими «Власфимию» статьями, как и всеми прочими, содержащимися в этой книге, оснований никаких нет: они не выходят за рамки обычных канонических. В частности, основное требование тех двух статей - чтобы священники были постоянными чтецами и хорошими знатоками священных книг. В языке рукописи Н. М. Карийский различает особенности псковского говора. По этой рукописи изданы: «Слово поучение иерусалимское» Луки Жидяты и Поучение Феодосия Печерского к келарю (Макарием); три слова против язычества (Н. С. Тихонравовым и Н. Гальковским); Устав о среде и пятнице (С. И. Смирновым); послание Есифа (Н. К. Никольским); «Слово о лживых учителях» (А. И. Клибановым).

Изд.: Макарий [Булгаков]. История русской церкви. СПб., 1868. Т. 1. С. 278-279; Т. 2. С. 334-335; Тихонравов Н. С. Слова и поучения, направленные против языческих верований и обрядов // Летописи Тихонравова. Т. 4. С. 86-88, 105-112; Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. СПб., 1907. С. 135-140; Смирнов С. И. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины // ЧОИДР. 1912. Кн. 3. С. 187; Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. М., 1913. Т. 2. С. 59-63, 248-255, 271-276; Клибанов А. И. «Слово о лживых учителях» // Исследования и материалы по древнерусской литературе. М., 1961. С. 300-312.

Лит.: Карийский Н. М. Язык Пскова и его области в XV в. СПб., 1909. С. 129-130; Седельников А. Д. Следы стригольнической книжности // ТОДРЛ. Л., 1934. Т. 1. С. 131-135: Гранстрем Е. Э. Описание русских и славянских пергаменных рукописей. Рукописи русские, молдовлахийские, сербские. Л., 1953. С. 60; Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV - первой половине XVI вв. М., 1960. С. 13-34; Розов Н. Н. Искусство книги Древней Руси и библиогеография: (По новгородско-псковским материалам) // Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972. С. 35.

Г. М. Прохоров

ТРОЯНСКАЯ ИСТОРИЯ ГВИДО ДЕ КОЛУМНА

«Троянская история» Гвидо де Колумна - древнерусская повесть о Троянской войне, восходящая к латинскому роману «История разрушения Трои» (Historia destructionis Troiae), написанному в 70-х гг. XIII в. Гвидо де Колумна (Гвидо делле Колонне), которого И. Н. Голенищев-Кутузов идентифицирует с придворным поэтом Фридриха II Штауфена, императора Священной Римской империи и Сицилийского короля (см.: Голенищев-Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972. С. 233). Прозаический роман Гвидо в основном следовал поэме Бенуа де Сент Мора - «Роман о Трое», написанной в 1155-1160 гг. «История» Гвидо получила в Европе большую популярность, сохранилось множество ее списков; в кон. XV в. роман был издан в Болонье и Страсбурге. Из всех произведений о Троянской войне, известных древнерусскому читателю (пятая книга Хроники Иоанна Малалы, глава в Хронике Константина Манассии, Повесть о создании и попленении Тройском, Повесть о златом руне волшебного овна), роман Гвидо наиболее обстоятельно излагал сюжеты троянского эпоса, начиная с рассказа о походе аргонавтов и овладении золотым руном и кончая описанием странствий Одиссея и судьбы остальных героев после падения Трои. Много места в романе Гвидо уделено описанию любовных коллизий: повествуется о любви Медеи и Язона, Париса и Елены, о внезапно вспыхнувшей страсти Ахилла к юной дочери Приама Поликсене, о ветреной красавице Брисеиде. Сюжетная занимательность романа, вероятно, и определила его популярность в древнерусской книжности. Перевод романа с латинского оригинала был осуществлен, очевидно, в кон. XV или нач. XVI в. Перевод текстуально близок к страсбургскому изданию 1485 г. Известно четыре списка перевода. Полный список - ГИМ, собр. Уварова, № 525, XVII в. Список ЦГАДА, собр. Мазурина, № 368, 2-я пол. XVI в. имеет пропуски в тексте (из-за утраты листов). В списке Музейском (в составе первого тома Летописного свода Лицевого - рукопись ГИМ, Музейск. собр., № 358, XVI в.) отсутствует текст первых книг. Наиболее дефектен список БАН, собр. Тек. пост., № 15, XVII в.: в нем утрачены листы с текстом 1-3, 16-21 и 33-35 книг Т. и. Не известна судьба списка из собрания ОЛДП (Q, № 132). Вероятно, что этот список находился ранее в собрании ОИДР под № 9. Перевод Т. и. пользовался, видимо, большим авторитетом. На него ссылается Иван Грозный в письме к А. М. Курбскому: «...не яко же ты глаголеши подобно убо Ахтенору и Енею, предателем троянским, много соткав, лжеши» (см.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским / Текст подгот. Я. С. Лурье и Ю. Д. Рыков. Л., 1979. С. 34 (сер. «Лит. памятники»)). Полный текст Т. и. вошел в монументальную «историческую энциклопедию» XVI в. - Лицевой свод. Боярский сын В. М. Тучков, составляя по поручению новгородского архиепископа Макария в 1537 г. новую редакцию Жития Михаила Клопского, ссылается на Т. и., где читаются «многия похвалы еллином от Омира же и Овидия» (см.: Повести о Житии Михаила Клопского / Подгот. текста и ст. Л. А. Дмитриева. М.; Л., 1958. С. 164). Первоначальный текст перевода (Древнейшая редакция) вскоре стал подвергаться сокращениям и переработке. Известны три сокращенные редакции романа, дошедшие до нас в единичных списках: Овчинниковская (ГБЛ, собр. Овчинникова, № 505, XVII в.), Титовская (ГПБ, собр. Титова, № 2953, XVII в.), Погодинская (ГПБ, собр. Погодина, № 1772, XVII в.). Наибольшее распространение получила Краткая редакция, известная в одиннадцати списках XVII в. Текст романа сокращен в ней почти в четыре раза сравнительно с Древнейшей редакцией, однако сохранены все его основные сюжетные линии: сокращались в основном диалоги, описания и авторские рассуждения, опущены, в частности, книги, полностью состоявшие из описания внешности героев - греков и троянцев; сильно сокращено повествование о судьбе греческих царей после их возвращения из-под стен Трои. В кон. XVII в. Т. и. была вновь переработана. Роман был значительно сокращен, причем из него исключены все сюжетные линии, раскрывающие интимный мир героев, а оставлены лишь псевдоисторические и батальные эпизоды. Эта редакция (ее составление связывают с деятельностью Федора Злобина) легла в основу публикации 1709 г. «История о разорении Трои» была одной из первых русских книг, напечатанных гражданским шрифтом. Переиздание Т. и. было осуществлено затем в 1712, 1717, 1745, 1760, 1765, 1775, 1785, 1791 и 1817 гг. В 1791 г. был опубликован новый перевод (с греческого), осуществленный Иваном Михайловым. С печатных изданий XVIII в. было создано большое число рукописных копий.

Изд.: Историа в ней же пишет о разорении града Трои Фригийскаго царства... М., 1709; Щепкин В. Н. Лицевой сборник имп. Российского Исторического музея // ИОРЯС, 1899. Т. 4, кн. 4. С. 1345-1385; Троянские сказания: Средневековые рыцарские романы о Троянской войне по русским рукописям XVI-XVII вв. / Подгот. текста и ст. О. В. Творогова; Коммент. М. Н. Ботвинника и О. В. Творогова. Л., 1972 (сер. «Лит. памятники»).

Лит.: Пыпин А. Н. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб., 1857. С. 50-62; Савич А. Библиографическая заметка // Библиограф. 1887. № 1. С. 7-8; Шляпкин И. О переводчике «Троянской истории» // Там же. № 8-9. С. 95-96; Орлов А. С. 1) Повесть кн. Катырева Ростовского и Троянская история Гвидо де Колумна // Сб. статей в честь Матвея Кузьмича Любавского. Пг., 1917. С. 73-98; 2) Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII-XVIII веков. Л., 1934. С. 43-45; Геппенер Н. В. К истории перевода повести о Трое Гвидо де Колумна // Сб. статей к 40-летию ученой деятельности академика А. С. Орлова. Л., 1934. С. 351-360; Адрианова-Перетц и Покровская. Древнерусская повесть. С. 118-123; Назаревский. Библиография. С. 162-163; УкраС—нськi письменники. С. 659-662; Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С. 281-283; Творогов О. В. 1) Древнерусский перевод «Троянской истории» Гвидо де Колумна и издание 1709 г. // ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 64-71; 2) Троянская история в переработке усть-цилемских книжников // Рукописное наследие древней Руси: По материалам Пушкинского Дома. Л., 1972. С. 228-241; 3) Из истории словесного портрета в русской литературе XVI века // Культурное наследие древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976. С. 123-127.

О. В. Творогов

ТРУСОВ ЕРЕМЕЙ

Трусов Еремей (1-я пол. XVI в.) - посол Василия III к папе Клименту VII, в 1527-1528 гг. привезший «с товарищи» из Рима легендарную Повесть о Лоретской божьей матери («Повесть о храме святыа богородица, в немь же родися от Иакыма и Анны», нач.: «В странах иерусалимских, в граде Галилейском, ему же имя Назарет...»), рассказывающую о чудесном перенесении дома, где родилась богородица, из Назарета в Италию. О появлении Повести в Москве сообщает приписка к ней, читающаяся в различных списках и датирующая это событие 1528 г. В русской Повести о Лоретской божьей матери перечисляются события, происходившие в «храмине» Иоакима и Анны, говорится об основании там церкви, упоминается икона богородицы, написанная Лукою. После взятия Иерусалима турками храм чудесным образом переносится сначала в «град Тарсию», а затем «невидимо» оказывается «близ града Роконата» в Италии во владениях некоей вдовы Лореты. Но здесь поклонникам святыни мешали разбойники, и храм поднялся на гору, но так как и там поклонникам помешала вражда двух братьев, ссорившихся из-за приношений паломников, храм спустился на большую дорогу, «идеже и доныне стоить», совершая великие знамения и чудеса. Оригинал Повести о Лоретской божьей матери, вероятно латинский, неизвестен. Повесть, записанная русскими послами, встречается в рукописных сборниках 1-й пол. XVI-XVII вв., например: ГБЛ, ф. 173, № 233 (659), 1-я пол. XVI в.; ГПБ, собр. Погодина, № 643, 1558 г.; она издана по первому из этих списков.

Изд.: Кирпичников А. И. Русское сказание о Лоретской богоматери // ЧОИДР. 1896. Кн. 3, отд. II. С. 1-18.

Лит.: Соболевский. Переводная литература. С. 218-219; Адрианова-Перетц В. П. Переводная литература конца XV - начала XVI в. // История русской литературы. М.; Л., 1945. Т. 2, ч. 1. С. 290.

М. А. Салмина

ТУЧКОВ ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ

Тучков Василий Михайлович (ум. 13 II 1548) - автор третьей редакции Жития Михаила Клопского. Т. был сыном боярина Михаила Васильевича Тучкова, который в 30-е гг. XVI в. входил в число приближенных к великому князю Василию III лиц. Т. также был связан с великокняжеским двором, но значительных служебных мест не занимал. В 20-е гг. XVI в. Т. был близок к Максиму Греку. Келейник Максима Грека Афанасий в следственном деле Ивана Берсеня и Федора Жареного, связанном с судом над Максимом Греком в 1525 г., назвал Тучкова в числе тех лиц, которые часто бывали в келье Максима Грека и «говаривали с Максимом книгами и спиралися меж собою о книжном» (ААЭ. 1836. Т. 1. № 172. С. 141). Максим Грек обучал Т. греческому языку. Т. адресовано три послания Максима Грека: 1) О типографском знаке Альда Мануция; 2) сопроводительное послание к переводам из Лексикона Свиды; 3) благодарственное послание (опубликованы в кн.: Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека: Неизданные тексты. Л., 1984. С. 198-202). По мнению В. С. Иконникова и А. И. Иванова, Т. адресовано также принадлежащее Максиму «Послание к начальствующим правоверно», которое заканчивается словами: «Малыми писах к тебе, добрейший Василие, благородного корени благородное прозябание; вем бо, яко многими учен еси и разумен зело и немногих требуеши к воспоминанию словес, могущих привести на свершение всякия правды рачителя ея и теплаго ревнителя, яков еси ты» (Сочинения преподобного Максима Грека. Казань, 1860. Ч. 2. С. 347). Для Т. Максим Грек перевел целый ряд статей из Лексикона Свиды. Тесная дружба и книжно-научные интересы связывали Т. с Максимом Греком до 1525 г. Как стало известно из Сибирского судного списка Максима Грека, обнаруженного в 1968 г. (см.: Судные списки Максима Грека и Исака Собаки / Изд. подгот. Н. Н. Покровский. М., 1971), во время суда над Максимом Греком со свидетельскими показаниями против него выступали М. В. Тучков и его сын. На основании текста Судного списка С. О. Шмидт приходит к заключению, что большую роль в доносительстве на Максима Грека сыграл отец Т. и последний выступал с показаниями против своего учителя под давлением отца и вышестоящих властей. На основании того, что в 1544-1545 гг. по повелению Т. была переписана рукопись перевода Максима Грека толкований Иоанна Златоуста на Евангелие Иоанна, С. О. Шмидт считает, что для Т. имя его учителя оставалось авторитетным и в последующие после судов над Максимом Греком годы. Д. М. Буланин полагает, что эти данные не являются достаточными для наших суждений о характере отношения Т. к Максиму Греку после судов над последним. Т. является автором третьей редакции (так называемой Тучковской) Жития Михаила Клопского (характеристику литературных особенностей Тучковской редакции см. в статье Житие Михаила Клопского). Написать новую редакцию Жития Т., когда он находился в 1537 г. в Новгороде, предложил новгородский архиепископ Макарий (будущий митрополит всея Руси). Таким образом, литературные способности и возможности Т. были хорошо известны его современникам. О начитанности, литературно-книжном мастерстве Т. свидетельствует и его произведение. Во вступлении к Житию Михаила Клопского Т. выказывает прекрасное знание библейской истории, древнерусских легенд и местных преданий (он начинает свое вступление от сотворения мира, останавливается на легенде о прихождении на Русь апостола Андрея, пересказывает новгородское предание, связанное с именем апостола Андрея, о происхождении названия местности Грузино), писатель мастерски владеет всеми риторическими приемами агиографического жанра. В рассказе об одном из чудес Т. показывает свою осведомленность не только в церковной книжности. Желая подчеркнуть величие деяний героя своего повествования, Т. проводит параллель между чудесами, свершаемыми Михаилом Клопским, и подвигами античных героев, ссылаясь на «Троянскую историю» Гвидо де Колумна: «Слышах бо некогда книгу прочитаему Тройскаго пленения, в ней же многия похвалы плетены елдином от Омира же и Овидия, и аще убо единыя ради буйственыя храбрости толиких похвал сподобишася, яко незглаженне памяти их долговременьством преходных лет, но аще и храбр Еркул, но и в нечестиа глубине погружашеся, и тварь паче творца почиташе. Тако же и Аххил и Тройскаго царя Приама сынове вси еллини суще и от еллин похваляеми, толикы прелестныя сея славы сподобишася, кольми паче мы долъжни похваляти же и почитати святых...». Современники высоко оценили литературный труд Т., о чем свидетельствует следующая летописная запись, посвященная Тучковской редакции Жития: «И преже бо написано бысть (Житие Михаила Клопского. - Л. Д.), но непрестанно и неявленно, сиречь велми просто, понеже бо егда сего святаго Михаила явление бысть, и житие и чюдеса, тогда человецы в Новеграде еще быша не велми искусни божественнаго писания. Сей же вышереченный Василей, по благословению пресвященнаго архиепископа Макария, ветхая понови и распространи явление, житие и чюдеса преподобнаго, и все по чину постави и велми чюдно изложи; и аще кто прочет сам узрит, како ветхая понови и колми чюдно изложи». При этом летописец не скрывает своего удивления, что столь премудрое книжное произведение написал светский человек, близкий к царю: «И како не удивимся божия благодати, понеже от самодръжавнаго царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии и его матере, благочестивой великой княини Елены, от многоценныя их и царския палаты сей храбрый воин, прежеписанный Василей, светлое око и всегда во царскиих домех живый и мягкая нося, и подружие законно имея, и селика разумия от господа сподобися!» (ПСРЛ. СПб., 1853. Т. 6. С. 301). Возможно, перу Т. принадлежат и еще какие-то сочинения, неизвестные нам. Филарет, не указывая источников, пишет, что Т. носил в иночестве имя Илии, и отождествляет его с Ильей пресвитером. По мнению Филарета, кроме Жития Михаила Клопского, Т. написал канон ему, в 1539 г. написал Житие Георгия Нового, а также одну из редакций Повести о житии Александра Невского и службу Александру Невскому. В обоснование этих положений Филарет дает ссылки на «Описание» А. X. Востокова. Однако никаких данных, которые позволяли бы отождествлять псковского монаха Илью с Т., ни Филаретом, ни А. X. Востоковым не приводится.

Изд.: ПЛ. 1862. Вып. 4. С. 36-51; ВМЧ. Янв., тетрадь 2, дни 6-11. М., 1914. Стб. 730-740 (только начало Жития); Повести о житии Михаила Клопского / Подгот. текстов и ст. Л. А. Дмитриева. М.; Л., 1958. С. 89-167.

Лит.: Филарет. Обзор. С. 153; Васенко П. Г. Житие св. Михаила Клопского в редакции 1537-го года и печатное его издание // ИОРЯС. 1903. Т. 8, кн. 3. С. 44-58; Иконников B. C. Максим Грек и его время. 2-е изд. Киев, 1915. С. 577; Смирнов И. И. Мятеж Андрея Старинного 1537 года // ИЗ. 1955. № 50. С. 291-296; Иванов А. И. Литературное наследие Максима Грека. Л., 1969. С. 48, 69, 141, 149; Шмидт С. О. Новое о Тучковых: (Тучковы, Максим Грек, Курбский) // Исследования по социально-политической истории России. Сборник статей памяти Бориса Александровича Романова. Л., 1971. С. 129-141; Буланин Д. М. Лексикон Свиды и творчество Максима Грека // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. С. 257-269.

Л. А. Дмитриев

Предыдущая страница Следующая страница