Словарь книжников и книжности Древней Руси
Статьи на букву "М" (часть 2, "МЕЛ"-"МУЧ")

Статьи на букву "М" (часть 2, "МЕЛ"-"МУЧ")

МЕЛЕТИЙ, ИГУМЕН ПСКОВО-ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ

Мелетий (кон. XVI в.) - игумен Псково-Печерского монастыря (1586-1592 гг.), автор описания чудес от богородичных монастырских икон Успение и Умиление («О чудесех пречистыя богородицы, от иконы честнаго ея Успенья, иже во Псковской области в Печерском монастыре, от иконы Умиления, зовомы Владимеръския»). Сочинение дошло в составе сборника XVII в. ГПБ, Соф. собр., № 1483, л. 82 об.-105, представляющего собой соединение различных сказаний о истории Печерского монастыря и его святынь. Игумен М. составил свое описание чудес в 1587 г. в ответ на запрос боярина и воеводы Никиты Романовича Трубецкого (см. нач.: «В лето 7095 июня в 1 день пишет государя царя и великого князя Феодора Ивановича всея Русии болярин и воевода, князь Никита Романович Трубецкой в Печерский монастырь о чюдесех пречистыя Богородицы от иконы честнаго ея Успения, вопрошая тоя обители игумена Мелетия з братиею, аже в та лета содеяшася. Игумен же Мелетий з братиею вопрошания ради его пишут к нему сказание о чюдесех пречистыя богородицы сице...»). Последними в описании приводятся чудеса, случившиеся в 1595, 1602, 1603 гг. Они, по всей вероятности, записаны уже другим лицом (следует отметить, что в описание чудес 1603 г. внесено послание псковского архиепископа Геннадия к печерскому игумену Иоакиму). Лит.: Строев П. М. 1) Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. Стб. 385; 2) Словарь. С. 211. Н. В. Понырко

МЕЩЕРСКИЙ ГРИГОРИЙ ФЕДОРОВИЧ

Мещерский Григорий Федорович (XVI в.) - князь, воевода, автор отписок посольства в Польшу. Служил при Иване IV Грозном, участвовал во взятии Казани в 1552 г.; воевода в лифляндском походе 1557 г. и в походе против крымских татар в 1559 г.; в 1550-1560-е гг. М. - голова в Нижнем Новгороде, Коломне, Муроме, Карачеве, воевода в Свияжске, Калуге, Туле, Путивле, Новгороде Северском, Чебоксарах; наместник в Путивле в 1564-1566 и 1575-1576 гг. В 1571 г. М. был вторым послом в Польшу (первый посол И. М. Канбаров умер в дороге) при подтверждении заключенного перемирия. Сохранились отписки этого посольства, подготовленные М. совместно с третьим послом князем Г. В. Путятиным и дьяком Петром Протасьевым, в частности «подлинной список литовских вестей». Согласно полученным от царя наказам, М. сообщал в Москву о наиболее важных международных событиях, в частности о захвате в 1570 г. турками у венециан острова Кипр, об отношениях польского короля с крымским ханом и с кизылбашским шахом, о дислокации «рати турской» близ Астрахани и на Днепре. В отписке М. сообщалось, что весной 1571 г. турки были изгнаны с острова Кипра, владения которого будто бы были возвращены «назад к Венецее». Этот ложный слух нашел отражение в литературных памятниках так называемого «кипрского цикла» - «О победе Кипрской» и «О Кипрьском острове». Изд.: Посольство от царя Ивана Васильевича к королю Сигизмунду-Августу с князем Иваном Магметовичем Канбаровым и князем Григорием Федоровичем Мещерским с товарищи, для подтверждения заключенного перемирия // Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским государством. Т. 3. 1560-1571 гг. СПб., 1892. № 25. С. 763-807 (Сборник имп. Русского исторического общества. Т. 71). Лит.: Руммель В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. СПб., 1887. Т. 2, № 83; Азбучный указатель имен русских деятелей. Ч. 2. М.-О. СПб., 1888. С. 26 (Сборник имп. Русского исторического общества. Т. 62); Разрядная книга 1475-1598 гг. М., 1966. С. 123, 125, 128, 138, 166-167, 175-178, 183, 189, 190, 192, 193-195, 204-207, 211- 215, 221, 223, 224-225, 241-242; Белоброва О. А. Кипрский цикл в древнерусской литературе. Л., 1972. С. 14, 35, 53, 54, 67, 74. О. А. Белоброва

МИНЕИ ЧЕТЬИ ЧУДОВСКИЕ

Минеи Четьи Чудовские (Годуновские) составлены в правление Бориса Годунова в книгописной мастерской московского Чудова монастыря в 1600 г. Созданные после утверждения на Руси в 1589 г. патриаршества, М. Ч. Ч. следует, по-видимому, рассматривать как результат достигнутого Борисом Годуновым союза с церковью. (В этом отношении показательна также Годуновская Минея общая, напечатанная в Москве 4 июня 1599 - 29 июня 1600 г.). Предисловие к М. Ч. Ч. предписывало читать их в московских кремлевских соборах и монастырях: «...в монастыре пречистая Богородицы честнаго и славнаго ея Благовещения и великого архистратига Михаила честнаго его чюдеси, еже есть в Хонех, и великаго в чюдесех иже во святых отца нашего Алексея, митрополита Киевского и всея России чудотворца, внутрь царствующаго града Москвы, в велицей Лавре, еже есть завомая Чудов». М. Ч. Ч. первоначально состояли из 12 книг («написаны сия дванадесять Миней-Четьих»); потом, когда ноябрьскую книгу расплели на две, их стало 13. Подобно Великим Минеям Четиим Макария, это были книги большого формата, в лист, но значительно меньшего объема. Так же, как и Макарьевские ВМЧ, предварявшиеся «Летописцами», каждый том Чудовских Миней открывался стереотипным Предисловием, в котором сообщалось о времени создания М. Ч. Ч., их составе и о том, где следует их читать. Состав М. Ч. Ч. подробно раскрывается в Предисловии: «А сих книг Миней тринадцать (занеже ноябрь месяц росплетен на двое), а в них писаны: праздничные слова, и пророческия проповеди, и апостольские мучения и похвалы, и всех святых жития, и мучения святых мучеников и святых мучениц, и жития и подвиги преподобных и богоносных отец, и святых преподобных жен страдания и подвизи, и с новыми чюдотворцы. В них же и патерик Киевские печеры, да иных книг: книга Григорей Богослов весь толковой в десть, да книга Златоструй в десть, да книга Лествица толковая в десть, да книга патерик Синайский в десть, и в нем книга Василия Великаго о черноризческом житии, да в нем же Хожение Данила мниха о святом граде Иерусалиме, да в нем же книга Григория Амиритскаго Прение с Германом Жидовиным, да в нем же книга Яков Жидовин, да в нем же книга Григорий, папа римский, Беседовник, переплетены вместе» (ПДП. СПб., 1879. Вып. 3. С. 45-46). Сравнительный анализ состава М. Ч. Ч. и Макарьевских Миней привел исследователей к заключению, что они «по содержанию их составляют среднюю редакцию между Метафрастовскими и Макарьевскими. От Метафрастовских отличаются они вводными статьями, Словами русскими, то есть Житиями русских святых и сочинениями отцов и пастырей церкви. От Макарьевских же Четьих-Миней различаются заимствованием из Торжественников разных Слов. От этого встречаются пробелы в некоторых числах... С другой же стороны, Чудовские Минеи заключают новые статьи». (Там же. С. 41-42). Этот вывод носит предварительный характер, так как специальное текстологическое изучение М. Ч. Ч. еще не предпринималось, однако очевидно, что они представляют собой не просто механическое сокращение Макарьевских ВМЧ, но их основательную и вполне оригинальную переработку. В Предисловии к М. Ч. Ч. сообщалось, что их создание было субсидировано «монастырскою казною». Как установила Л. М. Костюхина, занимавшаяся изучением почерков рукописей М. Ч. Ч.. над их созданием работала специальная книжная мастерская московского Чудова монастыря в составе 22 писцов, среди которых некоторые были только переписчиками, а другие участвовали также в редактировании, сверке и исправлении текстов. Судя по сходству почерков, над созданием М. Ч. Ч. работало несколько писцов, ранее переписывавших тексты Макарьевских Миней (Костюхина Л. М. Книжное письмо... С. 27, 28, 30). Вопрос об использовании текста М. Ч. Ч. при создании Миней Четий Германом Тулуповым, Иоанном Милютиным и Димитрием Ростовским специально не исследовался. Текст М. Ч. Ч. не издан и сохранился в рукописях не полностью. Две книги (за декабрь и 1-ю пол. ноября) были утрачены, очевидно, либо в кон. XVIII в., либо в Отечественную войну 1812 г.; в 1-й пол. XVII в., согласно «Описи книг степенных монастырей», в Чудовском книгохранилище еще были сохранными все 13 книг Миней 1600 г. Сохранившиеся книги М. Ч. Ч. соответствуют следующим шифрам Чудовского собрания ГИМ: за сентябрь - № 307, октябрь - № 308, ноябрь (с 17 числа) - № 309, январь - № 310, февраль - № 311, март - № 312, апрель - № 313, май - № 314, июнь - № 315, июль - № 316, август - № 317. Обзор русских статей М. Ч. Ч. дан в кн. Т. Н. Протасьевой, постатейное описание январской Минеи - в протоколах ПДП. Лит.: О Четьях Минеях // ПДП. Протокол годового собрания ОЛДП, 26 апреля 1879 г. СПб., 1879. Вып. 3. С. 39-95; Костюхина Л. М. 1) Книжное письмо в России XVII в. М., 1974. С. 7-11, 26-35, 126; 2) О некоторых принципах отождествления и типизации почерков в русских рукописях рубежа XVI-XVII веков // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1974. Сб. 2. С. 18-27; Описание рукописей Чудовского собрания / Сост. Т. Н. Протасьева. Новосибирск, 1980. С. 177-186; Алексеев В. Н. Троицкий книгописец Герман Тулупов // Сибирское собрание М. Н. Тихомирова и проблемы археографии. Новосибирск, 1981. С. 127, 130-132. Н. Ф. Дробленкова

МИСАИЛ, КНИГОХРАНИТЕЛЬ ВОЛОКОЛАМСКОГО МОНАСТЫРЯ

Мисаил (в миру Михаил Андреевич Безнин, или Безднин) (2-я пол. XVI в.) - составитель монастырских документов, книгохранителъ библиотеки Волоколамского монастыря. В 1550-1586 гг. он был думным дворянином и занимал видные политические посты (был воеводой, участвовал в посольствах). В 1586 г., видимо в результате опалы, постригся в монахи в Волоколамском монастыре. Став монахом, принял активное участие в административно-хозяйственной жизни монастыря. В 1591 г. занимал пост книгохранителя монастырской библиотеки (рукопись ИРЛИ, Древлехранилище, отд. пост., оп. 26, № 20, л. 115). В рукописи ГБЛ, Волок. собр., № 593 сохранилась запись, где говорится о нем как о наставнике, следящем за назидательным чтением; в ней сообщается, что названную рукопись читал «по благословению игумена Иоасафа и старца Мисаила Безнина первый грешник перед богом Васюк Курицын», присланный в монастырь «на смирение» (ЧОИДР. 1881. Кн. 3 отд. 1. С. 246-247). М. с 1590 г. играл активную роль в монастырской политике в проведении реформ по закрепощению крестьян, составил ряд документов. В «Казначейской записи» 1591 г. находилась «Память» старца М. по раздаче денег в долг на «животный приплод» и образец кабалы на эти деньги (рукопись утрачена). Сохранился в дефектном виде приговор М. о принудительном кредитовании крестьян в 1591 г. (ЛОИИ, колл. 15, № 1031а). В 1595-1596 гг. в результате ссоры с иосифлянами М. перешел в Троице-Сергиев монастырь. В 1598 г. он вместе с другими соборными старцами этого монастыря подписал грамоту об избрании на русский престол царя Бориса Годунова (ААЭ. 1836. Т. 2. № 7). М. составил краткий летописец, начинающийся с 955 г. (крещение княгини Ольги) и доведенный до 1586 г. (списки: ГБЛ, ф. 92, собр. Долгова, № 3; ГИМ, собр. Барсова, № 1811; ГПБ, собр. Погодина, № 1573; ГИМ, Музейск. собр., № 2524). Являясь сторонником И. П. Шуйского, М. скорее всего составлял летописец с целью самооправдания и работал над ним, видимо, сразу же после пострижения. Летописец интересен описанием политических событий 80-х гг. XVI в., в нем содержатся важные факты по русской истории накануне Смуты. М. принадлежат также отписки из Пайды в Ревель (1574 г.), представляющие собой интерес своеобразием литературного стиля (изданы в РИБ). Изд.: РИБ. СПб., 1894. Т. 15, № 99, 134-135. Стб. 201-204, 305-312; Корецкий В. И. Безднинский летописец конца XVI в. из собрания С. О. Долгова // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1977. Вып. 38. С. 191-208. Лит.: Тихомиров М. Н. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. С. 10; Зимин А. А. Феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV-XVI в ). М., 1977. С. 34, 157-160, 310. Р. П. Дмитриева

МИСАИЛ, СТАРЕЦ СОЛОВЕЦКИЙ

Мисаил (2-я пол. XVI в.) - старец соловецкий, автор канона Василию Блаженному (см. Житие Василия Блаженного). Канон, подписанный именем автора («Творение старца Мисаила Соловецкого»), находится в рукописи письма игумена Иосифо-Волоколамского монастыря Евфимия Туркова (1575-1587 гг.) - ГБЛ, Волок. собр., № 412, л. 4-14 («Месяца августа в 2 день преставление преподобнаго отца нашего Василия Нагова», нач.: «Яко же бо солнце и луна наготою своею не срамляются, тако и ты, угодниче...»). Лит.: Ключевский. Древнерусские жития. С. 319; Строев П. М. 1) Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. Стб. 182; 2) Словарь. С. 211: Спасский Ф. Г. Русское литургическое творчество. Париж, 1951. С. 231. Н. В. Понырко

МИТУСА

Митуса (XII-XIII в.) - «словутьный певец». В рассказе Галицко-Волынской летописи (см. Летопись Ипатьевская) о междоусобной борьбе нач. 40-х гг. XIII в. за Галицкий стол Даниила Романовича и его брата Василька с племянником Ростиславом (сыном Михаила Черниговского, который был женат на сестре Даниила и Василька) есть такой эпизод. Сторонником Ростислава был перемышльский епископ, в Перемышле находился во время этих событий и союзник Ростислава, рязанский боярин Константин. Выбив из Галича Ростислава, Даниил послал войско под предводительством своего дворского Андрея на Перемышль. Боярин Константин бежал со своими силами из города. Андрей занял Перемышль и обрушил свой гнев на перемышльского епископа и его свиту. Он «слуги его (епископа) разъграби гордые, и тулы их бобровье раздра и прилбичее (прилобья шлемов) их волчье и боръсуковые раздраны быша. Словутьного певца Митусу, древле за гордость не восхотеста служити князю Данилу, раздраного, акы связаного приведоша (ограбленного привели как узника)» (ПСРЛ, т. 2, стб. 794). Вопрос о том, как следует толковать в данном контексте термин «певец» - писатель, сказитель-поэт типа Бояна или же певец (в современном значении этого слова) - по существу остается открытым. Кто имеется в виду? Многие исследователи не сомневаются, что речь здесь идет о писателе-поэте. Л. В. Черепнин, рассматривая вопрос об источниках Галицко-Волынской летописи, считает, что борьбе Даниила за Галицкое княжение с местным боярством была посвящена специальная повесть, которую Черепнин условно называет Второй галицкой повестью и определяет ее как острый памфлет. Повесть эта, по его мнению, была составлена между 1238-1245 гг. и представляла собой «публицистическое произведение, вышедшее из княжеского окружения. О том, что Даниил действительно ставил перед собой задачу литературной полемики со своими политическими противниками, достаточно говорит его расправа после взятия Перемышля в 1243-1244 гг. с певцом Митусом, не пожелавшим поставить свою лиру на службу княжеских интересов» (Черепнин. Летописец, с. 251). В. Г. Пашуто считал Митусу придворным поэтом перемышльского епископа (см.: Пашуто В. Г. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, с. 227). Однако еще в 1861 г. М. А. Максимович писал: «Не знаю, кому первому из русских ученых принадлежит мнение, давно принятое многими, что словутный певец Митуса, упоминаемый Волынской летописью под 1241 г., был песнотворец, подобно Бояну и певцу Игоря Святославича (т. е. автора «Слова о полку Игореве». - Л. Д.). Но из сказания Волынской летописи напрасно, мне кажется, выведено такое заключение; скорее следовало принять, что упомянутый Митуса (т. е. Дмитрий) был знаменитый в свое время церковный певец, принадлежавший к певчим владыки перемышльского, но не хотевший прежде поступить в певчие князя Данилы Романовича» (Максимович. Собр. соч., т. 1, с. 129). Останавливаясь на этимологии имени Митусы, один из исследователей писал, что это имя «образовалось от нарицательного, а не от «Димитрий»... «мытуса» - суетливый, непоседа, егоза» (Крымский А. Е. Филология и погодинская гипотеза. Киев, 1904, с. 45). Этимология имени М. дала основание Н. П. Сидорову связать это имя с термином «митуспевание», которым обозначилось антифонное пение в церкви на два клироса. Проанализировав характер записи о М. в летописи, рассмотрев все существующие на этот счет гипотезы, Н. П. Сидоров пришел к выводу, что «в лице «словутного певца» Митусы мы имеем не поэта, слагателя славных песен, а придворного, может быть, владычного певца. Вопрос о стремлении Даниила привлечь к себе знаменитого («словутного») певца получит, пожалуй, большую ясность, если мы вспомним, что Даниил строит новый, свой собственный город Холм (основан в конце 30-х гг. XIII в., т. е. перед 1241 г.), куда переносит центр религиозной жизни и где строит для этого храм» (Сидоров. К вопросу об авторах, с. 174). Историки церковного пения (В. Металлов) считают М. церковным певцом, ряд филологов (И. В. Ягич, И. И. Срезневский) оставляют вопрос открытым. Писатель А. К. Югов, сторонник галицко-волынского происхождения «Слова о полку Игореве», считал, что М. был поэтом, писателем, но столь же вероятно можно видеть в нем церковного певца. Сколько-нибудь веских аргументов в пользу своей гипотезы о М. как авторе «Слова о полку Игореве» Югов не привел. Аргументированное опровержение гипотезы Югова дано в статье Н. П. Сидорова. Д. С. Лихачев считает, что М. - «несомненно светский певец, а не церковный», о чем говорит обвинение М. в нежелании служить князю (Лихачев Д. С. Размышления об авторе «Слова о полку Игореве». - РЛ, 1985, № 3, с. 4). Лит.: Максимович М. А. Заметка о словутном певце Митусе. - Основа, 1861, июнь (перепеч.: Максимович М. А. Собр. соч., т. 1, Киев, 1876, с. 129-130); Черепнин Л. В. Летописец Даниила Галицкого. - ИЗ, 1951, № 12, с. 228-253; Югов А. К. Историческое разыскание об авторе «Слова о полку Игореве». - В кн.: Слово о полку Игореве / Пер. и ком. А. Югова. Л., 1945, с. 171-179 (перепеч. в кн.: Слово о полку Игореве / Пер., ком. и статьи А. Югова. М., 1970, с. 205-213); Сидоров Н. П. К вопросу об авторах «Слова о полку Игореве». - В кн.: Слово о полку Игореве: Сборник исследований и статей под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950, с. 164-174. Л. А. Дмитриев

МИТЯЙ, НАРЕЧЕННЫЙ МИТРОПОЛИТ ВЕЛИКОЙ РУСИ

Митяй (в иноках Михаил) (ум. 1379) - нареченный митрополит Великой Руси, составитель подборки выписок из «Пчелы правоверия». Коломенский поп, ставший духовным отцом московского великого князя Дмитрия Ивановича и виднейших бояр, а также «печатником», хранителем княжеской печати. Основной источник сведений о нем - Повесть о М. По-видимому, князь заметил и приблизил к себе М., когда в 1366 г. в Коломне праздновал свою свадьбу. Начиная, по крайней мере, с весны 1376 г. великий князь стремится сделать М. наследником престарелого митрополита Алексея. Когда в декабре 1375 г. константинопольский патриарх Филофей рукоположил Киприана в митрополита Киевского, русского и литовского с правом после смерти митрополита Алексея объединить под своей властью церковь всея Руси, великий князь Дмитрий, не желая принимать митрополита «литвина» (как он назвал Киприана), начал продвигать к митрополичьему престолу М.: М. как бы насильно был пострижен в монахи (без этого он не мог стать митрополитом). После смерти митрополита Алексея (12 февраля 1379 г.) М. по приказу князя переселился на митрополичий двор, стал носить митрополичье облачение и присвоил прочие знаки митрополичьего достоинства, чем вызвал общественное недовольство и дал повод для обвинений своему конкуренту, Киприану. Против М. выступили и такие видные русские игумены, как Сергий Радонежский и его племянник Феодор Симоновский. М. почувствовал необходимость - чтобы поправить свое положение в глазах общества - стать епископом прежде путешествия в Константинополь к патриарху (для поставления в митрополиты). Опираясь на известный из летописи пример возведения на Руси в епископы Климента Смолятича при Изяславе, он побудил князя созвать собор русских епископов. Доставление М. в епископы было, однако же, сорвано решительным протестом Дионисия, епископа Суздальского, Нижегородского и Городецкого. Оказавшись не в состоянии получить епископский сан на Руси и тем нейтрализовать одно из главных обвинений своих противников (в том, что простой монах занимает митрополичье место), М., подобно Киприану, взялся за перо. В нач. 60-х гг. XIX в. академик И. Срезневский видел в библиотеке Синода рукописный сборник под названием «Цветец духовный» в списке XVII-XVIII вв., где читал выписки из сочинений отцов церкви, «еже написа право воистинну митрополит Михаил от Пчелы правоверья, укоризны наводяче на Дионисия, еже о иноцех властолюбцех», как гласила предшествующая выпискам надпись. К сожалению, этот сборник обнаружить теперь не удается. Но поскольку в сборниках изречений под названием «Пчела» специально об иноках и о властолюбии ничего нет, ясно, что «о иноцех властолюбцех» - не название того источника, откуда М. черпал свои «укоризны», а тема, которой он их объединял, т. е. суть его обвинения в адрес Дионисия Суздальского и других своих противников-монахов. Дионисий вскоре после этого решил отправиться в Константинополь, М. же, боясь влияния Дионисия в патриархии, попросил великого князя задержать его. Князь исполнил просьбу, повелел силой задержать Дионисия (тот обещал без княжеского позволения не ходить в Царьград и в качестве поручителя назвал Сергия Радонежского; князь освободил Дионисия, а он, добравшись до своей епархии, тут же бежал вниз по Волге. На этом роль Дионисия в истории М. кончается). Вскоре, летом 1379 г., отправился в Константинополь в сопровождении большого посольства М. (26 июля переправился через Оку). Когда посольство проходило золотоордынские степи, М. был задержан Мамаем и получил от него ярлык, из которого следует, что М. обещал, когда станет митрополитом, молиться за золотоордынских правителей (эти моления, очевидно, были прекращены с началом «розмирия» между Русью и Ордой в 1374 г.), а те, со своей стороны, подтверждали свободу русской церкви от податей. Эти переговоры Мамая с М. и этот ярлык можно рассматривать как попытку Мамая восстановить подчинение Руси Орде дипломатическим путем. В Крыму М. сел на корабль, переправился через море и вблизи Константинополя внезапно умер. Несколько дней судно с мертвым М. на борту стояло в море (возможно, из-за проходивших в то время столкновений генуэзского и венецианского флотов и морской блокады Константинополя генуэзцами). На барке М. перевезли с корабля в генуэзскую Галату и похоронили там. Митяя можно считать первым в истории кандидатом в митрополиты Великой (а не «всея») Руси, поскольку один из спутников М., Пимен, поставления которого русские послы сумели добиться, использовав имевшиеся у Митяя чистые княжеские «харатии» (бланки княжеских грамот, снабженные печатью), был рукоположен в митрополиты именно Великой Руси. Лит.: РИБ. Т. 6. Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1 (Памятники XI-XV вв.). СПб., 1880. Прил. № 30, 33; Срезневский. Памятники. Стб. 238; Голубинский. История церкви. 1900. Т. 2, 1-я пол. С. 226-251; Львовская летопись // ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 20, 1-я пол., ч. 1. С. 198-199; Соколов П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913; Рогожский летописец // ПСРЛ. Пг., 1922. Т. 15, вып. 1. Стб. 124-137; Прохоров Г. М. Повесть о Митяе: (Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы). Л., 1978. Г. М. Прохоров

МИХАИЛ, ИНОК ВЛАДИМИРСКОГО РОЖДЕСТВЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ

Михаил (сер. XVI в.) - инок Владимирского Рождественского монастыря, автор служб русским святым. О деятельности М. как писателя свидетельствуют только материалы, связанные с канонизацией русских святых в 1547 и 1549 гг. Он безусловно входил в число писателей круга митрополита Макария, усиленно трудившихся в сер. XVI в. по созданию и усовершенствованию отечественной церковно-служебной и агиографической литературы. М. были написаны службы Александру Невскому, муромскому князю Константину с сыновьями, он же написал дополнительные каноны к службе Петру и Февронии муромским. Принадлежность этих произведений М. зафиксирована во многих рукописных списках. В связи с этим определенный интерес представляет рукопись ГБЛ, собр. Румянцева, № 397, написанная в 50-х гг. XVI в., в которую среди прочих произведений включены службы многим святым, канонизированным собором 1547 г. Имена авторов этих служб записаны в заглавии в единообразной форме (например: «творение Василия прозвитера», «творение Никодимово»), характерной для времени митрополита Макария. Служба Петру и Февронье здесь сопровождается записью - «творение господина Михаила мниха». В заглавии службы Александру Невскому кроме того отмечено, что М. принадлежал к числу иноков Рождественского монастыря. В том же Владимирском Рождественском монастыре, где был похоронен Александр Невский, в годы после собора 1547 г., но до 1552 г., была составлена новая редакция жития святого (по классификации В. Мансикки - третья), получившая название «Похвальное слово» (см. Повесть о житии Александра Невского). В предисловии к Житию сообщается о том, что оно написано было по поручению митрополита Макария. Именно эта редакция была включена в 1552 г. в ВМЧ. В отличие от более ранних редакций она написана витиевато, добавлены предисловие и послесловие. Кроме того, редактор включил в свое произведение описание 13 чудес, записанных со слов очевидцев, монахов Рождественского монастыря. Перечисленные данные по истории создания «Похвального слова» позволили некоторым исследователям предположить, что автором этой редакции был М. (Ключевский, Макарий). В. Мансикка отклонил это предположение. Тем не менее им же сделано наблюдение о связи между службой, написанной М., и данной редакцией Жития: и в службе, и в заключительной части Жития встречаются одни и те же выражения, что может служить еще одним аргументом для атрибуции последнего М.; сам В. Мансикка объяснял отмеченную связь заимствованием из одного произведения в другое. Если остается спорным авторство М., то факт создания «Похвального слова» в Рождественском монастыре подтверждается свидетельством агиографа того же времени Григория, который в похвальном слове русским святым отметил, что владимирские монахи описали «достойно добродетели» Александра Невского. Существует предположение, что М. был автором не только службы, но также и Жития Константина Муромского. Дело в том, что имеются совпадения в похвале святому из Жития Константина Муромского и в службе, посвященной ему (Мисаил, архимандрит. Св. благоверный князь Константин Муромский и Благовещенский монастырь, где почивают мощи князя и чад его Михаила и Феодора // Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Владимир, 1906. Кн. 8. С. 22-24). Научное издание служб М. отсутствует. Лит.: Ключевский. Древнерусские жития. С. 238-239; Строев. Словарь. С. 211-213; Макарий [Булгаков]. История русской церкви. СПб., 1891. Т. 7. С. 421; Мансикка В. Житие Александра Невского: Разбор редакций и текст. СПб., 1913. С. 122-126, 15-31 (ПДП. Т. 180); Буланин Д. М. Владимирский Рождественский монастырь как культурный центр Древней Руси // ТОДРЛ. Л., 1981. Т. 36. С. 72-73. Р. П. Дмитриева

МОИСЕЙ, АВТОР ПОУЧЕНИЙ

Моисей (ум. 1187 (?)) - автор поучений. Ему атрибутируются «Поучение Моисея о безвременном пиянстве» (нач.: «Бог вложил есть всякое похотенье человека...») и «Слово отца Моисея о ротах и о клятвах» (нач.: «Пророк глаголет: того рещи завяза небо...»). А. И. Соболевский приписывал эти сочинения игумену новгородского Антониева монастыря М. (ум. 1187 г.; иных сведений в Летописи Новгородской первой о нем нет), а А. Попов и Н. Гальковский - новгородскому архиепископу М. (ум. 1362 г.). Вторая атрибуция вряд ли верна, поскольку и темы безыскусных поучений М. ближе к потребностям церкви XII в., и стилистически они совпадают с оригинальными новгородскими текстами домонгольского периода; см., например, употребление в них некоторых слов и понятий: пьянство понимается широко - как излишество вообще, представлена языческая символика желто-зелено-черного цвета, в текстах имеются грамматические архаизмы и т. д. Относительно авторства архиепископа М, сомневался еще И. И. Срезневский, указавший на текст, в котором сказано, что этот М. «добро пасяще свое стадо... и многы писца изыскав и книгы многы исписав... скончася много писание оставив» (см.: Новгородская вторая летопись. - ПСРЛ, 1965, т. 30, с. 198-199) - речь идет о переписке книг, а не о литературном творчестве иерарха. Поучение и Слово - типичные для древненовгородской литературы увещевательные слова, направленные против языческих пороков в среде новопосвященных христиан. Произнесенные на разговорном языке своего времени, русским по рождению человеком, в своеобразной поэтической форме, лаконично и в народном ритмическом исполнении, такие слова затрагивали нравственные проблемы общественного значения; их особенность - в полном отсутствии цитат из Св. Писания (последнее характерно для торжественного красноречия и вообще становится типичным только в более поздней традиции) и в той системе эмоциональных по своему характеру доказательств, которые диктуются обращением не к церковному авторитету, а к простой и понятной житейской мудрости, А. И. Соболевский указал также на связь содержания второго слова, написанного по случаю засухи, с засухой и голодом в новгородской земле 1161 г. Известны списки сочинений М. XIV-XV вв.: ГИМ, собр. Хлудова, № 30д; ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 297/1081. Изд.: Срезневский. Памятники, с. 275; Попов А. Первое прибавление к описанию рукописей... А. И. Хлудова. М., 1875, с. 56-57; Соболевский А. И. Материалы и заметки по древнерусской литературе. I. Слова отца Моисея. - ИОРЯС, 1912, т. 17, кн. 3, с. 77-80; Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. М., 1913, ч. 2, с. 133-140; Поучения к простой чади / Подг. текста, пер. и ком. В. В. Колесова. - ПЛДР. XII век. 1980, с. 400-403, 690. В. В. Колесов

МОИСЕЙ, ИГУМЕН МИХАЙЛОВСКОГО ВЫДУБИЦКОГО МОНАСТЫРЯ

Моисей (кон. XII - нач. XIII в.) - игумен киевского Михайловского Выдубицкого монастыря, автор похвального слова. Его имя дважды упоминается в Летописи Ипатьевской; в статье 1198 г. сообщается, что князь Рюрик Ростиславич созывает на «духовный пир» по случаю освящения церкви духовных лиц и среди них - «Моисея игумена святаго Михаила Выдобичьского»; в статье 1199 г. рассказывается о постройке стены, укрепляющей берег под монастырской церковью. На торжествах по случаю окончания строительства М. произнес похвальное слово Рюрику Ростиславичу. В летописи (ПСРЛ, т. 2, стб. 712-715) приводится текст слова, которое характеризует М. как эрудированного книжника, в совершенстве владеющего приемами ораторского искусства. Исследователи отмечали сходство риторических приемов М. и Кирилла, епископа Туровского. Ю. К. Бегунов установил, что М. подражает в своем слове «Откровению» Мефодия Патарского («О пиявици, сущии в Притчах, и о небеса исповедают славу божию, творение же руку его возвещает твердь»). М. подражал инок Фома в «Слове похвальном великому князю тверскому Борису Александровичу». Существует предположение, что игумен М. был также летописцем: он редактировал Киевский свод 1200 г., и ему, по мнению Б. А. Рыбакова, принадлежит текст статей 1196-1198 гг., а также ряд ретроспективных вставок в некрологи Ростислава Мстиславича и Святослава Ростиславича (ПСРЛ, т. 2, стб. 532, 550-551), рассказ о рождении Ростислава Рюриковича (стб. 657), вставки в статьях 1174, 1176, 1179, некролог Роману Ростиславичу (стб. 616-617) и др. Изд.: ПСРЛ, 1908, т. 2, стб. 712-715 (переизд.: М., 1962); Бегунов Ю. К. Речь Моисея Выдубицкого как памятник торжественного красноречия XII в. - ТОДРЛ, 1974, т. 28, с. 60-76. Лит.: Бестужев-Рюмин К. Н. О составе русских летописей до конца XIV в. СПб., 1868, с. 115; Голубев С. Т. Подбережная каменная стена в Киево-Выдубицком монастыре, сооруженная в 1199-1200 гг. - ЧИОНЛ, 1907, т. 19, вып. 4, отд. 2, с. 97-100; Грушевський М. Icтopiя украiнськоi лiтератури. Киïв; Львiв, 1923, т. 3, с. 30-32; Шахматов. Обозрение, с. 70-71; Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940, с. 47-49. Доп.: Боровський Я. Р„. «Похвальне слово» Моисея, iгумена Видубицького монастиря. - В кн.: Лiтературна спадщина Киïвськоï Pyci й украïнська лiтература XVI-XVIII ст. Киïв, 1981, с. 54-58. О. В. Творогов

МУДРОСТЬ МЕНАНДРА

Мудрость Менандра - сборники кратких изречений (моностихов), выбранных из сочинений знаменитого древнегреческого драматурга Менандра (ок. 343 - ок. 291), сложившиеся еще на греческой почве. Время их славянского перевода и появление на Руси не может быть точно определено, но характер взаимоотношений текстов в старших списках (сербского XIV в. и русских XV в. - пергаменного списка ГПБ, F.n.I, № 44 и ГБЛ, собр. ОИДР, № 189) позволяет считать датой перевода XIV или даже XIII в. И. В. Ягич полагал, что памятник был переведен в Македонии в XIII в. В древнерусской письменности подборки моностихов Менандра в рукописях носят названия: «Менандра Мудраго разуми и словеса назидательна» («наказательна»), «Менандра Мудраго о разуме...» («о разумех»), «Мудрость Менандра Мудраго». Они часто соседствуют в сборниках с Пчелой, подборками изречений Иисуса Сирахова, Соломона, Исихия, Варнавы. Тематика изречений разнообразна: это прославление доброты, воздержанности, ума, трудолюбия, щедрости («жизнь живеши предобру, аще гневу съодолееши», «от труда добра доброе прибывает человеком», «умей всем добро творити, а не себе единому» и др.), осуждение людей коварных, завистливых, лживых, скупых («мужа лукава пиши клятвы на воде», «лжаи не утаится в много время», «нищу жити луче, негли богату зле» и др.), сентенции на темы семейной жизни («оженивыися борзо скоро раскаеться после», «несть злее ничтоже ино паче мачехи злы»), осуждение женской злобы («ветер север в дому - жена лукава», «в женах редко есть обрести истина») и прославление «добрых жен» и т. д. Видимо, еще на греческой почве подборки моностихов Менандра приписывались Григорию Богослову. Перевод такой подборки под заглавием «Разумения единострочная святаго Григория Богослова» известен по рукописям: ГБЛ, собр. Ундольского, № 621; ГИМ, собр. Уварова, № 349/59; ГПБ, собр. Погодина, № 1558. Изд.: Jагиħ В. 1) Разум и философиjа из српских кСљижевних старина. - Споменик. Београд, 1892, т. 13, с. III-XIX, с. 1-21; 2) Die Menander-sentenzen in der altkirchenslavischen Űbersetzung. - Sitzungberichte der philosophisch-historischen Classe der kaiserliche Akademie der Wissenscnaften. Wien, 1892, Bd 126, Abt. 7; Мудрость Менандра по русским спискам: Сообщение В. Семенова. - ПДП, 1892, вып. 88; Сперанский М. Н. Переводные сборники изречений в славянской письменности. М., 1905, с. 393-414. Лит.: Сухомлинов М. И. О сборниках, известных под названием «Пчел». - ИпоРЯС, 1853, т. 2, с. 222-231; Соколов М. И. Сербский пергаменный сборник П. С. Сречковича. - В кн.: Соколов М. И. Материалы и заметки по старинной славянской литературе. М., 1888, 1-5, с. 11-12; Сперанский М. Н. «Разумения единострочные Григория Богослова» и «Разуми мудраго Менандра» в русском переводе. - ИОРЯС, 1898, т. 2, кн. 2, с. 541-559; Адрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе древней Руси. - ТОДРЛ, 1972, т. 28, с. 3-39. О. В. Творогов

МУНЕХИН МИХАИЛ ГРИГОРЬЕВИЧ

Мунехин Михаил Григорьевич (по прозвищу Мисюрь) (ум. 11 III 1528) - видный административный деятель времени Василия III, автор посланий и итинерария. А. А. Шахматов полагал, что М. в 1492-1493 гг. совершил путешествие на Восток, посетив Каир, Иерусалим, Царьград и другие города, и составил краткое описание своей поездки. Статьи о Ближнем Востоке встречаются в составе сборников, а также включены в конец отдельных списков Хронографа Русского редакции 1512 г. В некоторых сохранившихся списках автором статей о Египте назван «казначей Михаил Григорьев», в других - «Михаил Гиреев». Наличие некоторой близости в содержании статей о Востоке, включенных в Хронограф, и послания старца псковского Елеазарова монастыря Филофея «против звездочетцев и латинян», адресованного М., дало основание А. А. Шахматову считать, что статьи о Востоке были записаны Филофеем со слов М. Выводы А. А. Шахматова о причастности М. к созданию упомянутых статей о Востоке оспорил А. А. Зимин, который посчитал необоснованным отождествление М. с Михаилом Гиреевым и Михаилом Григорьевым. Первое вполне достоверное известие о М. относится к 1502 г., когда он присутствовал в качестве пристава на приеме посла султана, Кафы Алакоза. В 1510 г., сразу после присоединения Пскова к Русскому государству, М. был оставлен в Пскове в должности дьяка при двух великокняжеских наместниках. Он оставался в этой должности постоянно, в то время как за этот же срок сменился целый ряд наместников. Он, по всей видимости, был в Пскове одним из самых доверенных лиц великокняжеской власти, при частой смене наместников управление в сущности было сосредоточено в руках дьяка. Он вполне удачно справлялся с административными, военными и внешнеполитическими делами. О вопросах дипломатических сношений с Западом Василий III вел переписку одновременно с М. Мунехиным и псковскими наместниками (Памятники дипломатических сношений. СПб., 1851. Т. 1. Стб. 196, 211; Сборник имп. Русского исторического общества. СПб., 1886. Т. 53. С. 71, 120-121, 148, 157-158). Он был посредником в военных и дипломатических действиях великокняжеской власти с пограничным Западом; в 1521 и 1523 гг. вел самостоятельные переговоры с ливонскими представителями. Одновременно он сумел поддерживать отношения с местным населением; его помощником и посредником в этих сношениях был местный подьячий Артемий (Ортюша) Псковитин. Активная деятельность М. в Пскове отмечена в псковском летописании без оттенка неприязни к нему. Правительство Василия III большое внимание уделяло строительству и укреплению оборонительных сооружений в Пскове. Активное участие в этом принимал М. Известно, что в 1525 г. по приказанию великого князя он занимался строительством каменной стрельницы на Гремячей горе. Гремячая башня оказалась одним из наиболее значительных военных сооружений XVI в. Не случайно М. проявлял также большое внимание к Псково-Печерскому монастырю, находившемуся на самой границе с Ливонией. Благодаря своему влиянию и средствам он наделяет монастырь землями и способствует его укреплению. В 1519 г., когда «повелением великого князя» в самом Пскове было выстроено четыре церкви, М. не только строит новую церковь, но и перестраивает весь монастырь, взяв его под свое покровительство. На следующий год из монастыря в Москву к великому князю стали возить просфору и святую воду. М. умер скоропостижно и был похоронен в Псково-Печерском монастыре, о чем сообщается в Летописи Псковской (Псковские летописи. М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 105). Все средства, которые М. раздавал в Москве боярам и дьякам, великий князь забрал в свою казну, а помощника М. подьячего Ортюшу Псковитина подвергли пытке в Москве. М. был не только удачливым и опытным администратором и политиком, но и образованным человеком, поддерживавшим связи с книжными людьми своего времени. Он состоял в переписке с Дмитрием Герасимовым, который в послании М. называет себя его «вскормленником». Его адресатами были Николай Булев и инок псковского Елеазарова монастыря Филофей. Послания самого М. не сохранились. О содержании их можно судить только по ответам его адресатов. Наиболее прочными были связи М. со старцем Филофеем. Сохранившиеся ответы Филофея на запросы М. Мунехина написаны в течение 20-х гг. XVI в. Первое дошедшее до нас послание Филофея по случаю мора, постигшего Псковскую землю, было написано в 1521 г. (Малинин В. Старец... Прил. IV). Вскоре, видимо, в связи с усилением эпидемии в кон. 1521 г. или в самом нач. 1522 г. Филофей отправил М. второе послание, известное под названием «На противостоящих божией воле». Филофей в своих посланиях возражал против мероприятий, проводимых М. по борьбе с эпидемией, считая их оскорбительными для христианина. Переписка между М. и Филофеем о миротворении, об астрологических и астрономических вопросах («Послание против звездочетцев и латинян» // Малинин В. Старец... Прил. VII) обычно датируется 1523-1524 гг. Послание Ф. было написано в ответ на запрос М. («Прислал ты, государь мой, ко мне свою грамоту, а в ней писано, чтобы мне внутрь в ней твой список истолковати»). Обращение М. к Филофею с просьбой дать разъяснение по вопросам астрономии и астрологии связано с перепиской дьяка на эту же тему с Николаем Булевым (послание Булева М. не сохранилось). В своем ответном послании Филофей затрагивает вопросы миротворения, рассуждает о звездах, отвергая теорию Булева о влиянии звезд на ход земных событий, и высказывает мысль о необходимости отличать астрономические знания от астрологических предсказаний. Именно в этом послании Филофей излагает церковно-политическую концепцию «Москва - третий Рим», противопоставляя ее взглядам Булева о первенствующей роли католического Рима. Известно еще одно ответное послание М. - «Послание о покорении разума откровению». А. Л. Гольдберг считает этот текст особой редакцией «Послания против звездочетцев» (Гольдберг А. Л. Три «Послания Филофея»: (Опыт текстологического анализа) // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 93). Утрата сочинений самого М. лишает исследователя возможности судить о литературном даровании этого способного политика и администратора, но, судя по ответным посланиям, его интересовали актуальные стороны современной ему интеллектуальной жизни русского общества. Лит.: Шахматов А. А. Путешествие М. Г. М. Мунехина на Восток и Хронограф редакции 1512 г. // ИОРЯС. 1899. Т. 4, кн. 1; Иконников. Опыт по историографии. Т. 2. С. 820-825; Малинин В. Старец Елеазарова монастыря и его послания. Киев, 1901. С. 159-167, 239-247, 255-362; Соболевский. Переводная литература. С. 391-392; Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л., 1955. С. 135, 141-146; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике кон. XV - нач. XVI в. М.; Л., 1960. С. 484-490; Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. М., 1972. С. 359-362. Р. П. Дмитриева

МУЧЕНИЕ ВАРВАРЫ

Мучение Варвары - переводной агиографический памятник. Мартирий известен в нескольких греческих редакциях (см.: BHG, t. 1, р. 75-77). В древнерусском переводе он носит название: «Мучение святыя Варвары и Улиании» (нач.: «При Максимиани царе, владыце сущу Маркиану, бе (некто еллин) Диоскор богат зело...», «При Максимьяне цари бе Диоскор етер, богат зело...»). М. содержит известный эпический мотив о заключенной в башню красавице-девушке (см.: Wirth A. Danae in christlichen Legenden. Wien, 1892, S. 13-16; там же, на с. 105-111 опубликован греческий текст мартирия). Содержание М. таково. У богатого правителя Геласии Диоскора есть дочь Варвара необычайной красоты. Отец поселил ее в уединенных палатах, где ее никто не может видеть. Варвара отказывается от брака, желая посвятить себя служению богу. По ее настоянию в созидаемой для нее «бане» делают не два (как того требовал Диоскор), а три оконца, что символизирует Троицу. Диоскор, узнав об этом, гневается на дочь и хочет ее «усекнуть». Девушка чудесным образом спасается и убегает от него в горы, но пастух выдает ее местонахождение преследователям. Варвара проклинает пастуха и обращает его овец в жуков. Отец предает Варвару изощренным мукам, а затем отдает ее царю Максимиану (в некоторых списках - Маркиану). Но и тому не удается склонить Варвару к отступничеству от христианской веры. Ее подвергают новым истязаниям, но явившийся к ней в темницу Христос исцеляет мученицу. Варвару и уверовавшую в Христа Юлианию (в некоторых версиях - это сестра Варвары) подвергают новым пыткам. Тогда Диоскор сам убивает Варвару, а сотник - Юлианию. Огонь, сошедший с неба, сжигает Диоскора и Максимиана. Благочестивый Валентий погребает тела мучениц, и у их могилы происходят чудеса. Старшие списки М. находятся в сборниках XIV-XV вв.: ГИМ, Чуд. собр., № 20; ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, №№ 683, 745 и 754; ГБЛ, собр. Большакова, №№ 66 и 430; ГПБ, Соф. собр., № 1355 и др. Та же редакция входит в состав ВМЧ под 4 декабря. Проложное житие краткое (оно именуется: «Страсть святой великомученицы Варвары», нач.: «Святая мученица Варвара бе от Востока...»), здесь отсутствует мотив отказа Варвары от брака, эпизод с пастухом, мучения не описаны, а лишь упомянуты, нет чудесного исцеления от ран, не упомянута Юлиания. В некоторых поздних списках Пролога (см. о них: Жуковская Л. П. Текстологическое и лингвистическое исследование Пролога: Избр. визант., рус. и инославян. статьи. - В кн.: Славянское языкознание: IX Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1983, с. 111, 115) читается пространная редакция М., с тем отличием, что Варвару истязает не Максимиан, а Маркиан. По наблюдениям Т. В. Черторицкой (см.: Черторицкая Т. В. О составе минейных Торжественников XV-XVI вв. - В кн.: Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979, с. 19), начиная с XV в. М. Варвары начинает включаться в состав минейного Торжественника: оно отмечено исследовательницей в списках ГБЛ, собр. Румянцева, №№ 435 и 436; ГИМ, собр. Уварова, №№ 1045/613, 330/85 и 331/926; ГПБ, собр. Погодина, №№ 850 и 949; ГПБ, собр. ОЛДП, №№ F.185, F.186 и F.451 и др. Изд.: ВМЧ, декабрь, дни 1-5. М., 1901, стб. 102-104. О. В. Творогов

МУЧЕНИЕ ДИМИТРИЯ СОЛУНСКОГО

Мучение Димитрия Солунского - греческий мартирий, очень рано переведенный на славянский язык. М. Димитрия Солунского рассказывает о кончине одного из наиболее чтимых святых православной церкви, пострадавшего за приверженность христианству при императорах Диоклетиане и Максимиане в Фессалониках (начало IV в.). Датировка греческого оригинала М. наталкивается на серьезные трудности - первоначальный его вариант появился во всяком случае не позднее VI в. Из трех версий М., обращавшихся в греческой письменности (сопоставление их см. в кн.: Dеlеhауе Н. Les légendes grecques des saints militaires. Paris, 1909, p. 103-106; Lemerle P. Les plus anciens recueils des miracles de saint Démétrius. T. 2. Commentaire. Paris, 1981, p. 197-204), для перевода на славянский язык была избрана вторая - «Passio altera» (PG, t. 116, col. 1173-1184). Перевод М., по-видимому, появился очень рано, так как отражение его можно усмотреть в одной фразе из Похвалы Димитрию Солунскому, написанной Климентом Охридским - «Максимиянь бо и Еркулий примучи готфы и савраматы к римляномь и сьниде в Селуньскый град» (Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1970, т. 1, с. 234); как установил М. Н. Сперанский, М. Входило в состав древней Минеи Четий за октябрь месяц (Сперанский М. Н. Октябрьская Минея-четья домакарьевского состава. - ИОРЯС, 1901, т. 6, кн. 1, с. 78). О существовании М. Димитрия Солунского в древнерусской письменности впервые узнаем из летописного рассказа о вкладах князя Владимира Васильковича Волынского (ПСРЛ, 1962, т. 2, стб. 925 - «списа святаго Дмитреа всего»), однако популярность великомученика Димитрия в Киевской Руси заставляет думать, что оно появилось здесь много раньше вместе с другими болгарскими переводами. К тому же реминисценция из одного чуда Димитрия (15-е чудо 1-го сборника) обнаруживается в Сказании о Борисе и Глебе (ПЛДР. Начало русской литературы. XI - нач. XII в. М., 1978, с. 300; та же реминисценция использована в Житии Михаила Ярославича Тверского и в поздней редакции «Видения хутынского пономаря Тарасия»: Охотникова В. И. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском. - В кн.: Древнерусская книжность. По материалам Пушкинского Дома. Л., 1985, с. 21; Дмитриев Л. А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII- XVII вв. Л., 1973, с. 82). Русские списки М. сохранились с XIV в.: ГИМ, Чуд. собр., № 20, л. 35 об.; ГБЛ, ф. 29, собр. Беляева, № 54 (М., 1548), л. 36 и др. Из двух вариантов перевода, опубликованных А. Н. Поповым (нач.: «Максемьян и Ерькулий примучи готъфы...») и в составе ВМЧ (нач.: «Максимиян, иже и Еркулие, покорив готьфы...»), древнейшим признается первый (Библиографические материалы А. Н. Попова, № 20, с. 2; Иванова К. Зографският сборник, паметник от края на XIV век. - Изв. на Ин-та за бълг. език. София, 1967, кн. 17, с. 123-124), входящий в архаические в языковом отношении болгарские сборники (в частности, в сборник Германа 1359 г.). Отсутствие текстологического исследования М. не дает возможности составить отчетливое представление о других редакциях или переводах памятника (ср.: Tăpkova-Zaimova V. Les légendes de saint Démétrius dans les textes byzantins et slaves. - В кн.: Славянские культуры и Балканы. София, 1978, ч. 1. IX-XVII вв., с. 165). Если судьба М. в славянских литературах остается неизученной, то другие литературные произведения, отражающие культ великомученика у южных и восточных славян, известны нам гораздо лучше. При этом наряду с переводами многочисленных греческих памятников, прославляющих небесного патрона Фессалоник - второго после Константинополя города империи (обзор их см.: Баришиħ Ф. Чуда Димитриjа Солунског као историски извори. Београд, 1953, с. 16-29; BHG, t. 1, р. 152-165; Наlkin F. Auctarium BHG. Bruxelles, 1969, p. 58-59; Lemerle P. Les plus anciens recueils... Paris, 1979, t. 1, Le texte, p. 9-11), известны и оригинальные произведения, посвященные великомученику. Популярность Димитрия не в последнюю очередь объясняется тем, что уроженцами Солуни были просветители славян - братья Константин и Мефодий. Не случайно первые литературные памятники, отражающие культ Димитрия, появились на заре славянской письменности - это атрибутируемый обычно Мефодию Канон Димитрию Солунскому (Ангелов Б. С. Канон на Димитър Солунски. - В кн.: Ангелов Б. С. Из старата българска, руска и сръбска литература. София, 1958, [кн. 1], с. 19-35) и Похвальное слово Димитрию Солунскому Климента Охридского (Климент Охридски. Събрани съчинения, т. 1, с. 221-237; позднее для прославления памяти Димитрия были приспособлены два других произведения Климента Охридского: Там же, София, 1977, т. 2, с. 788-806). К X в., по мнению Д. Хеммердингер-Илиаду, относится перевод энкомия Димитрию, написанный Иоанном архиепископом Фессалоникийским (ВМЧ, октябрь, дни 19-31, стб. 1944-1959; см.: Hemmerdinger-Iliadou D. 1) Un encomion inédit de saint Démétrius. - Analecta Bollandiana, 1955, t. 73, p. 17; 2) L’encomion de saint Démétrius par Jean archevêque de Thessalonique. - Balkan Studies, 1960, vol. 1, p. 49-56). Новым толчком к распространению культа солунского мученика среди славян явилось образование Второго болгарского царства. Призывая болгар к выступлению против византийского владычества в 1185 г., братья Петр и Асень соорудили храм во имя Димитрия и объявили, что святой покинул Фессалоники, незадолго до того разграбленные норманнами, и явился на поддержку восставшим. Подчеркивая покровительство Димитрия своему государству, болгарские цари изображают великомученика на монетах и печатях. В ответ на подобную «узурпацию» небесного патрона в Фессалониках создается легенда, согласно которой болгарский царь Калоян, умерший во время осады Солуни в 1207 г., был поражен святым Димитрием (см.: Дуйчев И. Проучвания върху българско средновековие, IX. Въстанието на Асеневци и култът на свети Димитрия Солунски. - Сборник на Българската Академия на Науките. София, 1949, кн. 41. Клон историко-филологичен, № 21, с. 44-51; Obolensky D. The Cult of St. Demetrius of Thessaloniki in the History of Byzantine-Slav Relations. - Balkan Studies, 1974, vol. 15, p. 18-19; Тăрkоva-Zaimova V. Quelques representations iconographiques de saint Démétrius et l’insurrection des Assenides - première scission dans son culte «œcuménique». - Byzantinobulgarica. Sofia, 1978, t. 5, p. 261-267). XIV-XV вв. датируется целый ряд южнославянских литературных памятников - переводных и оригинальных, посвященных Димитрию Солунскому. Не позднее XIV в. появилось «апокрифическое» Житие Димитрия (Попов А. Описание рукописей и каталог книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1872, с. 327-331; Сырку П. А. Заметки о славянских и русских рукописях в Bodleian Library в Оксфорде. - ИОРЯС, 1904, т. 12, кн. 4, с. 124-129; Radčenko К. Erne apokryphe Lebensbeschreibung des heil.: Megalomartyr Demetrius. - Archiv für slavische Philologie, 1911, Bd 32, S. 388-399), в XV в. - два похвальных слова Димитрию Григория Цамблака (ВМЧ, октябрь, дни 19-31, стб. 1913-1920; см.: Тъпкова-Заимова В. 1) Похвално слово за св. Димитър от Григорий Цамблак. - В кн.: Търновска книжовна школа. София, 1980, т. 2. Ученици и последователи на Евтимий Търновски, с. 133-138; 2) Празнично слово за св. Димитър Солунски от Григорий Цамблак. - В кн.: Търновска книжовна школа. София, 1984, т. 3. Григорий Цамблак: Живот и творчество, с. 61-65) и одно - Димитрия Кантакузина (Ангелов Б. С. Стари славянски текстове, IX. Две неизвестни творби на Димитър Кантакузин. - Изв. на Ин-та за бълг-ка лит. София, 1959, кн. 8, с. 263-273; Тасhiаоs А. é. Nouvelles considérations sur 1’œuvre littéraire de Démétrius Cantacuzène. - Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1971, t. 1, p. 152-159; Данчев Г. Неизвестен прение на «Похвално слово за Димитър Солунски» от Димитър Кантакузин. - Изв. на Ин-та за лит. София, 1972, кн. 21, с. 67-78). В Рильском панегирике Владислава Грамматика 1479 г. и некоторых других рукописях находятся не изданные до сих пор болгарские переводы еще трех греческих памятников «димитриевского» цикла: метафрастовская редакция М. (BHG, t. 1, р. 153, № 498), Похвальное слово Григория Паламы (BHG, t. 1, р. 161-162, № 546), сборник чудес Димитрия, составленный Иоанном Ставракием (BHG, t. 1, р. 159, № 532; выдержки напечатаны: Качановский В. Славянский список описания чудес св. великомученика Димитрия Солунского, 1479 г. - Христианское чтение, 1883, январь - февраль, с. 246-281; Златарски В. Н. История на Българската държава през средните векове. София, 1927, т. 1, ч. 2, с. 850-853; София, 1940, т. 3, с. 581-587). На Балканах должны были появиться и не известные в греческом оригинале чудеса Димитрия Солунского - чудо «о двою девицю» (ВМЧ, октябрь, дни 19-31, стб. 1898-1899, ср. стб. 1960-1961) и чудо о венгерском короле (Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературам, вып. 1. I-L. СПб., 1908, с. 115-121). Наконец, следует отметить перевод Канона Георгия Скилицы (Angelov В. St. Un canon de St. Jean de Rila de Georges Skylitzes. - Byzantinobulgarica. Sofia, 1969, t. 3, p. 176, note 10). Пересказ М. и основных чудес солунского великомученика вошел в «Дамаскины». О средневековой болгарской литературе, посвященной Димитрию Солунскому, см.: Tăpkova-Zaimova V. 1) Les légendes de saint Démétrius dans les textes byzantins et slaves, p. 161-169; 2) Култът на св. Димитър Солунски и някои въпроси, свързани с византийското културно влияние в балканските и славянските страни. - В кн.: Проблеми на балканската история и култура (Studia balcanica, № 14). София, 1979, с. 5-19; 3) Новооткрити славянски (български) преводи на похвални слова за св. Димитър Солунски. - В кн.: Българско средновековие: Българо-съветски сборник в чест на 70-годишнината на проф. Иван Дуйчев. София, 1980, с. 263-264; 4) Les textes démétriens dans les recueils de Rila et dans la collection de Macaire. - Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1981, t. 5, p. 113-119. В Древней Руси очень рано утвердился культ Димитрия Солунского - он был патроном сына Ярослава Мудрого Изяслава, Всеволода Большое гнездо и других князей Киевской Руси, в его имя воздвигались церкви и монастыри. Из древнейших изображений великомученика нужно назвать шиферный рельеф Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве, мозаику того же монастыря, образ святого на «деке гробной», принесенный во Владимир из Фессалоник в 1197 г., наконец, знаменитую икону XII в. из г. Дмитрова (Антонова В. И. Историческое значение изображения Дмитрия Солунского XII в. из г. Дмитрова. - Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. М., 1951, т. 41, с. 85-98; Постникова-Лосева М. М. К вопросу об отражении византийской художественной культуры в золотом и серебряном деле Древней Руси (Серебряный оклад иконы Димитрия Солунского 1586 г.). - ВВ, М., 1969, т. 30, с. 233-242; Попов Г. В. Из истории древнейшего памятника города Дмитрова. - В кн.: Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972, с. 198-216). Глубоко чтил своего патрона князь Дмитрий Донской, перенесший икону Димитрия Солунского из Владимира в Успенский собор в Москве. Согласно Летописной повести о Куликовской битве, солунский великомученик вместе с другими святыми воинами помогал русским в сражении с монголо-татарами (Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 21). Поминовение погибших на Куликовом поле было установлено в Димитровскую субботу (между 18 и 26 октября). Представление о решающей роли Димитрия Солунского в исходе сражения с татарами отразилось в иконах, изображающих святого, который пронзает копьем поверженного Мамая (Соколов Б. Св. Димитрий Солунский и Мамай в духовном стихе и на иконе. - Этнографическое обозрение, 1909, № 2-3, с. 182-185; Рогов А. И. Белградская икона с изображением Дмитрия Солунского и царя Мамая. - Советское славяноведение, 1968, № 5, с. 58-61), а также в широко распространенном духовном стихе, в котором святой бьется с войском Мамая (Кирпичников А. Особый вид творчества в древнерусской литературе. - ЖМНП, 1890, апрель, с. 306-313; Путилов Б. Н. Куликовская битва в фольклоре. - ТОДРЛ, 1961, т. 17, с. 112-115; Азбелев С. Н. Куликовская битва в славянском фольклоре. - Русский фольклор, 1968, т. 11, с. 82-83; Бегунов Ю. К. Греко-славянская традиция почитания Димитрия Солунского и русский духовный стих о нем. - Byzantinoslavica, 1975, t. 36, fasc. 2, с. 149-172). В конце XV или начале XVI в. реминисценция из М. попала в такое сомнительное с церковной точки зрения сочинение, как Тайная Тайных (Rуan W. F. The Passion of St. Demetrius and the Secret of Secrets. An Onomantic Interpolation. - Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1984-1985, t. 8-9, p. 59-65). В XVI в. в ВМЧ митр. Макария были собраны основные памятники «димитриевского» цикла, обращавшиеся в то время в древнерусской письменности (ВМЧ, октябрь, дни 19-31, стб. 1872-1961), а в конце XVII в. на основе ВМЧ написано Житие Димитрия Солунского в минеях Димитрия Ростовского; см. помету на поле: «От Симеона Метафраста и от Чети блаженнаго Макариа митрополита Московскаго» (Книга житий святых, сентябрь - ноябрь. Киев, 1689, л. 347). Небесный патрон Фессалоник не утратил своей популярности на Руси и в XVIII в. Сюжет М. был положен в основу пьесы «Венец Димитрию», поставленной в 1704 г. учениками ростовской школы митрополита Димитрия (Ранняя русская драматургия (XVII - 1-я пол. XVIII в.). Пьесы столичных и провинциальных театров первой половины XVIII в. М., 1975, с. 49-92); как считает П. Н. Берков, ростовская пьеса в свою очередь явилась источником народной драмы «Царь Максимилиан» (Берков П. Н. Вероятный источник народной пьесы «О царе Максимилиане и его непокорном сыне Адольфе». - ТОДРЛ, 1957, т. 13, с. 298-312). Известны лубочные картинки с изображением Димитрия, на одной из которых содержится и краткий пересказ М. (Ровинский Д. Русские народные картинки. СПб., 1881, т. 3, с. 593-594; СПб., 1881, т. 4, с. 752-753). Изд.: ВМЧ, октябрь, дни 19-31. СПб., 1880, стб. 1883-1891; Библиографические материалы А. Н. Попова, № 20, с. 25-33. Д. М. Буланин

МУЧЕНИЕ ИРИНЫ

Мучение Ирины - переводной памятник агиографии, получивший распространение в древнерусской письменности. О греческих его списках см.: BHG, t. 2, р. 42-43. Содержание М. следующее. У царя-язычника града Мегидского рождается красавица-дочь Пеленопия. Царь приказывает построить роскошный «столп», куда поселяет дочь, совершенно изолировав ее от мира, и где она должна пребывать до того времени, когда сможет вступить в брак. Чудесное знамение, истолкованное учителем девушки Апелианом, побуждает ее принять крещение; ангел сообщает Пеленопии ее крестное имя - Ирина. Когда Ликиний вознамерился выдать Ирину замуж, она заявляет о своей приверженности христианству, низвергает языческих идолов и отказывается принести им жертву. Разгневанный Ликиний приказывает раздавить дочь колесницей. Однако конь вырывается из упряжи, отгрызает царю руку, и тот умирает. Конь, заговорив человеческим языком, славит Ирину. Она воскрешает отца, Ликиний крестится и отрекается от царства. На страну нападает царь Седекий. Ирина корит его за приверженность к язычеству. Тогда Седекий заключает ее в ров со змеями, а когда те не причиняют мученице вреда, приказывает жестоко истязать. Однако пила, которой должны перепилить тело Ирины, ломается, вода течет мимо колеса, к которому привязывают Ирину. Седекия забрасывают камнями жители города, он возвращается в свою землю и там умирает. Отомстить за отца приходит сын Седекия Савах, но с божественной помощью Ирина сносит новые истязания, десять тысяч воинов Саваха гибнут от руки ангела, ангел рассекает мечом и самого Саваха. Ирина тем временем творит чудеса: исцеляет больных, воскрешает умершего. Но на ее царство нападает брат Седекия - Нумериан. Снова Ирину подвергают изощренным пыткам, и снова происходят чудеса: огонь не прикасается к телу святой, а раскаленный медный сосуд в виде быка, в котором должна погибнуть мученица, превращается в живого быка. Потрясенный царь приказывает епарху убить его. Некоторое время спустя Ирина просит отвести ее в поле. Там она ложится в пустую гробницу, ее закрывают там, а когда через четыре дня возвращаются к «раке», она оказывается пустой - бог «преложи» Ирину «в рай». Видимо, обилие нетрадиционных для агиографии мотивов (способность Ирины воскрешать людей, гибель войска язычников от руки ангела, таинственное исчезновение тела святой) привело к тому, что М. иногда рассматривали как апокрифическое: оно упомянуто в перечне ложных книг, в статье «От апостольских заповедей. Правила святых отец 7 соборов о написанных, которые книги подобает почитати и которые отметны имети всегда» (рукопись ГПБ, F.I.263, нач. XVII в.). Но в то же время проложная статья и М. Ирины читаются в Прологе в минеях. Древнейший список М. - «Мучение святыя и славныя и добропобедныя мученицы Иринии...» (нач.: «В она времена бе цесарь именем Ликиний...») - находится в Успенском сборнике XII-XIII вв. (ГИМ, Синод. собр., № 1063/4). Тот же текст (а не более полный, как полагал Н. С. Тихонравов), читается в сборниках ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 669 и 752 (оба XV в.), а также в ряде списков XVI в.: ГПБ, Солов. собр., № 643/830; ГБЛ, собр. МДА, № 8/94; ГБЛ, Волок. собр., № 199/597 и др. Этот же текст читается в ВМЧ под 5 мая. В прологе могут встречаться под 5 мая «память» Ирины (нач.: «Та бяше единородна сущи Ликиниа Василиска и Ликиниа матери...») и «страсть» (нач.: «Ирина Христова мученица бе дщи василиска при Ликиний...»). Изд.: Тихонравов. Памятники, т. 2, с. 146-163; Франко. Апокрифы, т. 5, с. 22-44; Успенский сборник XII-XIII вв. / Изд. подг. О. А. Князевская, В. Г. Демьянов, М. В. Ляпон. М., 1971, с. 135-162. Лит.: Соч. Н. С. Тихонравова, М., 1898, т. 1, Приложения, с. 76. О. В. Творогов

МУЧЕНИЕ НИКИТЫ

Мучение Никиты относится к апокрифическим переводным житиям, или, вернее, мартириям первых христианских мучеников, погибших за веру. Память его отмечается церковью 15 (28) сентября. Упоминание о М. встречается в индексе отреченных книг (см. Списки отреченных книг) начиная с XIV в. (Погодинский Номоканон, ГПБ, собр. Погодина, № 31), оно вошло в «Правило 69 Лаодикийского собора» наряду с «Обходами апостольскими», «Георгиевым мучением». Славяно-русские списки индекса комментируют это сочинение: «Никитине мучение, именующе его яко царев сын, еже не бысть тако» (Погодинский Номоканон), «Никитине мучение, что сын царев Максимианов и беса мучил» (ГИМ, Синод. собр., № 491, кон. XVI в.). В названиях некоторых списков самого М. слова: «иже беса мучил» превратились в «иже бе сам мучил». Славяно-русские списки М. известны с конца XV в. (ЦНБ УССР, собр. Муз., IV, № 208, Минея 1489 г., список Афонского Хиландарского м-ря, № 75), они изданы В. М. Истриным («Апокрифическое Мучение Никиты». Одесса, 1898, там же перечень других русских списков). Название текста: «Месяца сентября 15 день мучение (или: страсть) святого мученика Никиты» (нач.: «Во время оно бысть нехто воин храбр именем Никита сын царев нарицаемого Максимьяна» (Минея 1489 г., л. 29)); «Въ она времена бысть мужь богомудрь именем Никита боляринь сын цесарев нарицаемому Максимиану» (собр. Хиланд., № 75, л. 99); «Въ родъ бысть мученъ богомудрый именем Никита сын цесаря Максимиана» (ГБЛ, собр. Ундольского, № 1296, л. 37, XVI в.). Издавший греческие и русские списки М. В. М. Истрин считал, что и в византийской, и в славянской письменности было два разных произведения, оба приуроченные к 15 сентября. Это приурочение есть уже в греческих списках, греческие и славянские списки М. во многом сходны между собой, различия заключаются в порядке изложения содержания. Основные части М. такие, как например история уверования Никитой в истинного бога, перечисление мучений святого, эпизод с диаволом в темнице, сказание о смерти Никиты, сохраняются и в оригинале, и в переводе. В. М. Истрин отметил наличие «общих мест», в частности, в рассказе об уничтожении Никитой идолов и обличении нечестия царя. Ни один список, по мнению исследователя, не сохранил полностью первоначального текста, но все они представляют собой независимые друг от друга переделки. Все известные ему русские списки В. М. Истрин отнес к одной редакции, за исключением списка в Минее 1489 г., редакцию которого считал особой. На начало этого текста повлияло каноническое Житие Никиты Готского. Дошедший в списке Минеи текст перевода был выполнен, по мнению Н. С. Тихонравова (его разделяет и В. М. Истрин) в конце XII в. в Южной Руси. Наряду с каноническим Житием Никиты Готского М. читается в Прологах (см. Пролог) и в Четьих Минеях. Уже на греческой почве, полагал В. М. Истрин, началось смешение обоих мучений с именем Никита: «При переходе византийской агиографической и мартироложной письменности к южным славянам явилось два описания мученической кончины Никиты, оба приуроченные к одному и тому же дню и, следовательно, в глазах славянина относящиеся к одному лицу». В Прологах и Четьях Минеях чаще однако встречается Житие Никиты Готского. В апокрифическом М. говорится, что Никита был сыном царя Максимилиана, в этом особенность М. В нем больше, чем в каноническом Житии, элементов чуда, благодаря чему оно, вероятно, и стало впоследствии сочинением отреченным. Текст оказал влияние на изображение, в частности, на иконопись, где Никита предстает, как правило, попирающим беса и бьющим его цепью. Н. С. Тихонравов усматривал в М. определенную сюжетную зависимость от апокрифического Мучения Георгия, указывая на некоторые совпадения этих текстов. Составитель Мучения, по мнению Н. С. Тихонравова, был духовным лицом, «судя по апологии священнического сана, вставленной в этот апокриф» (Тихонравов Н. С. Соч. М., 1898, т. 1, Примеч., № 4, с. 79). С именем Никиты связаны две заклинательные молитвы. Одна из них читается перед сном, другая приписывается самому Н. перед смертью. В этих молитвах проявилось отношение древнерусского человека к мученику Н. как к главному защитнику от демонов. Изд.: ПЛ, т. 1, с. 146-149; Тихонравов. Памятники, т. 2, с. 112-120; Истрин В. М. Апокрифическое мучение Никиты, Одесса, 1899 (там же исследование); Франко. Апокрифы, т. 5, с. 119-137. М. В. Рождественская

МУЧЕНИЕ ФЕОДОРА СТРАТИЛАТА

Мучение Феодора Стратилата - переведенное с греческого житие-мартирий, получившее распространение в древнерусской литературе. В русских рукописях обычно именуется «Мучение святаго Феодора Стратилата» (нач.: «Якоже сияет солнце видящим, тако о мученицех словеса слышащим...»). Известны три русские версии М. В Краткой рассказывается о муках, которым царь Ликиний подверг христианина, военачальника Герклеи. Услышав о военачальнике Герклеи Понтийской, Феодоре Стратилате (стратилат - военачальник высокого ранга), пользующемся большим авторитетом, Ликиний приглашает его к себе. Он рассчитывает, что Феодор согласится принести жертву языческим «идолам» и тем подаст благой пример гражданам. Но Феодор отпускает императорских послов с почестями и сам приглашает к себе Ликиния. Когда тот прибывает в провинцию Феодора, он просит отдать ему идолов, обещая, что дома воздаст им почести и умилостивит их, а затем уже поклонится им при всем народе. Ликиний соглашается. Однако Феодор разбивает золотых идолов, а золото раздает нищим. Сотник Макселл доносит царю, что видел в руках у нищих голову Афродиты и они глумились над богиней. Призванный к царю Феодор признается в содеянном, обличает идолопоклонство и славит Христа. Ликиний повелевает жестоко истязать Феодора: его пригвождают к кресту, выкалывают ему глаза, наносят раны. Феодор обращается к «скорописцу» Авгару и велит ему записывать все происходящее. Когда Феодор умирает, ангел снимает его тело с креста и исцеляет. Воины Ликиния, посланные царем за телом мученика, находят его сидящим у креста и славословящим бога. Видя это чудо, многие уверовали в Христа, против Ликиния вспыхивает бунт. Но Феодор успокаивает людей, просит Авгара описать его кончину, и сам подставляет шею под меч палача. Феодора казнят, а тело его погребают в Евхаитах. Полная редакция М. почти дословно сходна с Краткой, но в текст, после слов «юн телом, стар же смыслом о боголюбивом деянии своем» сделана большая вставка о победе Феодора над змеем. Здесь рассказывается, что в области Евхаиты обитает страшный змей, поедающий людей и скот. Змей огромен и страшен: когда он идет - дрожит земля. Феодор втайне от всех отправляется сражаться со змеем. В пути он видит поляну с сочной травой, пускает коня пастись, а сам ложится и засыпает. Благочестивая женщина Евсевия будит его и предупреждает, что поблизости находится змей. Феодор велит ей стать поодаль, молится, обращается к своему коню, словно человека убеждая его во всесилии бога, а затем вызывает змея на битву. Когда змей приблизился, конь вскакивает на него и топчет копытами, а Феодор убивает чудовище. Прославляемый народом Феодор возвращается к войску. После этого в М. продолжается основной текст - рассказ о приходе послов Ликиния. В византийской литературе также были известны два варианта М. - с эпизодом змееборчества и без него. Так, Полная редакция читается в рукописи Ватиканской библиотеки, № 1993, Краткая - в рукописи № 1245 той же библиотеки. Оба текста по этим рукописям изданы в кн.: Delehaye Н. Les légendes grecques des saints militaires. Paris, 1909. См. также издание греческого текста. М. с эпизодом змееборчества в кн.: Analecta Bollandiana, Bruxelles, 1883, t. 2, p. 359-367; о других изданиях греческого текста см.: BHG, t. 2, р. 277-279. В старшем из известных славянских списков М., в так называемом Златоусте Ягича начала XIV в. (рукопись ГПБ, Q.n. I, 56, л. 128 об.-136 об.), читается текст Краткой редакции. В рукописной традиции чаще встречается текст Полной редакции (например списки ГПБ, Соловецкого собр., № 509/528 (Минея-Четья) и 818/928 (Соборник); о М. в составе Торжественников см. ниже. В ВМЧ под 9 февраля читается Полная редакция М. В Прологе память Феодора начинается словами: «Великий мученик Феодор Стратилат бе при Ликиньи цесаре...». Третий вариант был опубликован А. И. Анисимовым, который назвал его «славянской версией» и отметил отличия от версии «греческой», не решаясь, однако, утверждать, что причина отличий - «особый, характерно-национальный склад души русского переводчика». В действительности оказалось, что этот текст - перевод М., входящего в сборник Βιβλίον καλούμενον θησαυρόζ («Сокровище»), составленный греческим писателем XVI в. Дамаскином Студитом. Перевод был осуществлен Арсением Греком и вошел в состав сборника «Анфологион» (М., 1660), откуда, видимо, и был переписан в сборник, принадлежавший А. И. Анисимову. Это М. начинается словами: «Ино несть сладчайшее во блазей души благочестиваго человека...». В 1715 г. «Сокровище» Дамаскина Студита было полностью переведено Феодором Герасимовым Полетаевым. М. озаглавлено в этом переводе «Мучение святаго славнага великомученика Феодора Стратилата, преложенное на общий язык последнейшим в монасех Дамаскином иподиаконом и Студитом» (нач.: «Яко несть слаждшо блазей душе благочестиваго человека...»). А. Н. Веселовский отмечает, что в Византии культ Георгия (см. Житие Георгия Победоносца) был распространен в Малой Азии и Каппадокии, прилегающих к Галатии и Пафлагонии, с которыми связаны легенды о Феодоре Тироне (см. Апокрифы о Феодоре Тироне) и Феодоре Стратилате: «В Эвхаите, на расстоянии одного дня пути от Амазеи... погребен был св. Феодор Тирон и соименный ему мученик Феодор Стратилат... К Эвхаите приурочено известное чудо св. Феодора со змеем. Св. Феодор Тирон и Феодор Стратилат такие змееборцы, как св. Георгий, и подобно ему принадлежат к народным святым восточного христианства» (Веселовский. Разыскания, с. 50). В русских духовных стихах образ Феодора Стратилата также связывается с понятиями воинской доблести и змееборчества: отец Егория (т. е. Георгия Победоносца) именуется в них Феодором; в немецкой средневековой поэме братом Георгия назван Федор (Тирон или Стратилат) (Веселовский. Разыскания, с. 5). Известно также Сказание о иконе богоматери Одигитрии Федоровской (в списке ГПБ, Солов. собр., № 990/1099). В нем повествуется как чудесным заступничеством Феодора Стратилата спасена икона богоматери (ее находит в поле князь Василий Квашня, она не сгорает во время пожара церкви и т. д.). Изучение М. представляло немалые трудности, так как оно постоянно смешивалось с Житием Феодора Тирона. Эти жития сближались не только именами мучеников: оба Феодора были воинами (один «тирон» - новобранец, другой военачальник - «стратилат») и змееборцами: в Проложной памяти Феодора Тирона упоминалось о его победе над змием («всегда же мимоходя, уведев, яко змий велик есть близ Евхаитем, помысли, яко еще и змия убию, побежу и дьявола, еже и сотвори»), а апокрифическое Житие Феодора Тирона (нач.: «Во времена Уалента царя, царствующи во Афинстве (Афимстем) граде...») целиком посвящено победе над змеем; оно читалось обычно под 17 февраля и легко могло приниматься за ортодоксальное житие подвижника (в греческом житии упоминалось о победе Тирона над змеем, но очень кратко). В обоих житиях упоминается местность Эвхат (Евхаита), в обоих действует благочестивая женщина Евсевия. А. Хаханов привел пример, как в грузинском переводе мученик назван Феодором Стратионом (!), эпизод змееборчества рассказан по житию М., а мучения и смерть героя - по Житию Феодора Тирона. М. читается иногда в сборнике «Златоуст» непосредственно за статьей о Феодоре Тироне, приуроченной к субботе первой недели поста (см., например: Златоуст, БАН, 33.16.10), в другом случае Феодор Тирон назван в тексте «стратиотом». В апокрифическом житии Феодора Тирона мученик нередко именуется «стратигом», что противоречит его прозвищу «Тирон». А. Н. Веселовский приводит народное поверие: день 8 июня (память перенесениям мощей Феодора) «колодезники... считают... важным сроком в своих занятиях (оттуда народное прозвище святого - Колодезник), вероятно в связи с апокрифом о св. Феодоре Тироне и о змее, заключившем воду» (Веселовский. Разыскания, с. 7). Здесь опять-таки смешаны два Феодора - Тирон и Стратилат. Неточные сведения, указывающие на смешение двух святых, нередки и в научной литературе. В академической «Истории русской литературы» говорится, что «Феодор Тирон спасает от змия Евсевию, а Феодор Стратилат является спасителем своей матери» (История русской литературы. М.; Л., 1941, т. 1, с. 99), тогда как спасает мать именно Феодор Тирон, а Феодор Стратилат не спасает Евсевию: напротив, она предупреждает его о грозящей опасности. В Торжественниках XVI в. (списки ГПБ: собр. Погодина, № 949, ОСРК, № 1.257 и 1.881, Софийское собр., № 1419; ГБЛ, собр. Румянцева, № 434) под 8 февраля читается М. Феодора Стратилата, а не Феодора Тирона, как утверждает Т. В. Черторицкая (Черторицкая Т. В. О составе минейных Торжественников XV-XVI вв. - В кн.: Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979, с. 21), а в Торжественнике ГБЛ, собр. Румянцева, № 436 (на л. 177 об.), ею не упомянутом, действительно, читается Житие Феодора Тирона. М. отразилось в византийском и древнерусском искусстве. При этом, как отмечает А. И. Анисимов, в иконописи «Феодор Стратилат и Тирон никогда не сливаются в одно лицо: повторяя в иконографии почти одни и те же черты... они остаются, однако, отдельными личностями» (Новгородская икона, с. 21). В 1360 г. в Новгороде на торговой стороне в честь святого была воздвигнута церковь. Икона Феодора Стратилата с житием находится в Новгородском музее, на таблетках часто встречаются изображения обоих Феодоров-змееборцев - Тирона и Стратилата (или Димитрия Солунского (см.: Мучение Димитрия Солунского) и Феодора Стратилата). Изд.: Анфологион, си есть цветословие: страдалчества и мучения святыя великомученицы Екатерины, и святаго великомученика Феодора Стратилата, и житие святаго и преподобнаго Алексия человека божия... М., 1660, с. 58-94; Новгородская икона св. Феодора Стратилата / Текст П. П. Муравьева и А. И. Анисимова. М., 1916. Лит.: Веселовский А. Н. Разыскания в области русских духовных стихов. - СОРЯС, т. 21, № 2, СПб., 1880, с. 5-10, 50, 51; Хаханов А. Житие св. Феодора Стратилата и Тирона в грузинском переводе. - Богословский вестник, 1910, октябрь, с. 324-332; Анисимов А. Реставрация фресок церкви Феодора Стратилата в Новгороде. - Старые годы, 1911, февраль, с. 48-49. О. В. Творогов

МУЧЕНИЕ ФЕОДОРА ТИРОНА

Мучение Феодора Тирона - переводной агиографический памятник, распространенный в древнерусской письменности. М, («Мучение святого Феодора Тирона, ему же память творим в первую субботу поста»; нач.: «Максимиан царь посла по всему своему царству...» или «Максимиан и Диоклитиан царя посласта...») читается в четьих минеях под 17 февраля. В М. повествуется, как тирон (воин-новобранец) Феодор отказывается выполнить повеление императора Максимиана и препосита (воинский чин в Римской империи) Вринки и принести жертву языческим богам. Феодор спорит, отстаивает свою христианскую веру перед Вринкой и дукинарием (воинский чин) Посидоном, а когда они отпускают Феодора, тот поджигает языческий храм. Феодора хватают и ведут на суд к князю Поплию, а затем заточают в темницу, обрекая на голодную смерть. Однако с божественной помощью святой остается жив и в темнице, окруженный ангелами, славит бога. Феодора подвергают жестоким мукам и сжигают, но тело его остается целым, и христианка Евсевия хоронит его и воздвигает над местом погребения церковь. В Прологе под тем же числом (начиная с древнейшего списка Пролога - ГПБ, Соф. собр., № 1324, XII-XIII вв.) читается статья: «Страсть святого и великого мученика Феодора Тирона» (нач.: «Святый Феодор Тирон бе в царстве Максимияне и Максимине горькою гонителю...»), восходящая к греческому менологию. В ней рассказывается, как тирон Феодор, видя самоотверженную борьбу христиан с притесняющими их язычниками, сам решает исповедовать новую веру. Он сжигает языческий храм, за что мученика «ввергают в огнь». В проложной статье также упоминается Вринка и «место» Амасия и Еухант - селения, где погиб и где погребен Феодор. Здесь же появляется и новый мотив - Феодор одолевает дракона, решая, что, победив чудовище, он одолеет и дьявола. Этот мотив, кратко намеченный в проложной статье, лег в основу апокрифа о Феодоре Тироне. На него указывают некоторые индексы ложных книг: «Федора Тирона еже о змии» (см.: Пыпин А. Для объяснения статьи о ложных книгах. - ЛЗАК за 1861 г. СПб., 1862, вып. 1, с. 40). В апокрифе - «Чудо бывшее святого Феодора Тирона, како выведе матерь от змеа» (нач.: «Во времена Уалента царя, царствующу в Афимстем граде...») или «Слово святого мученика Феодора Тирона» (нач.: «В время Уалента царя, царьствующе в Афунеистем граде...») рассказывается, как «первый боярин» Феодор Тирон одолел дракона, которому жители города приносили дань, так как, не получив даров, дракон, обитавший в подземелье близ некоего кладязя, «удерживал» воду и жители страдали от жажды. Дракон похитил мать Феодора. Воин проник в змеиное царство, с божественной помощью одолел дракона и его воинство. Мотивы мучения Феодора оттеснены здесь на второй план: лишь в конце апокрифа упоминается о том, что преемник царя, которому служил Феодор, казнит его и после смерти святого совершаются чудеса. В Златоусты входит статья «Сказание Нектария патриарха, «то ради празднуем суботу 1-й недели поста святого великомученика Феодора Тирона» (нач.: «Приидите, слышите, вернии, како благий Христос наш не остави нас...» или «Яко много множество благостыня твоея, господи...»). В ней повествуется, как император Юлиан, желая оскорбить религиозные чувства христиан, приказывает разрешить продажу в канун поста лишь оскверненной языческими «требами» пищи. Патриарху Нектарию является в видении великомученик Феодор и советует сварить пшеницу и раздавать ее бедноте, иначе лишенные запасов продовольствия бедняки будут покупать на торжище оскверненную «ядь». С той поры, говорится далее, первая неделя поста и стала именоваться Федоровой. По наблюдениям Т. В. Черторицкой (О начальных этапах формирования древнерусских литературных сборников Златоуст и Торжественник (Триодного типа). - В кн.: Источниковед. лит. Древней Руси. Л., 1980), эта статья встречается уже в триодных сборниках XIV в.: ГИМ, Чуд. собр., № 20 и ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 9. В исследовательской литературе апокрифические легенды о змееборстве Феодора Тирона нередко смешиваются с аналогичными легендами о Феодоре Стратилате (см. Мучение Феодора Стратилата). Изд.: Житие св. Федора Тирона. - ПЛ, вып. 3, с. 143-145; Федор Тирон. - В кн.: Тихонравов. Памятники, т. 2, с. 93-99; Франко. Апокрифы, т. 5, с. 144-159. Лит.: см. в статье Мучение Феодора Стратилата. М. А. Салмина

МУЧЕНИЧЕСТВО АРЕФЫ И ДРУЖИНЫ ЕГО

Мученичество Арефы и дружины его - переведенное с греческого сочинение, повествующее о гонении на христиан в Аравии в VI в. Включенное в древнерусский Пролог и в ВМЧ, это произведение читается там под 24 октября. Вначале сообщается о современных Арефе правителях в Византии и в сопредельных странах; названы император Юстин II, епископы иерусалимский, александрийский и антиохийский, царь Эфиопии христианин Елизаван, царь Омиритский язычник Дунаос; упомянута брань - военный конфликт между эфиопским и омиритским царями. Когда в 523 г. омиритский царь захватывает город Негран, среди старейшин находится Арефа с дружиной. Арефа отказывается отречься от христианской веры и защищает свою религию в споре. В это время совершается казнь 207 христианок, в том числе знатной женщины и двух ее дочерей, матери велят вкусить кровь обезглавленных дочерей, после чего казнят и ее. Арефу и 340 «соузников» приводят к царю. Арефа в споре пытается защитить свою веру. Но царь неумолим: Арефу с дружиной ведут к выкопанному рву, здесь они прощаются друг с другом, молятся, произнося «мир вам!», а когда оруженосец-спафарий отсекает голову Арефе, все стремятся омыть в его крови лицо и тело. Далее говорится о явлении с небес архангела Гавриила, и о том, как праведный царь Елизаван убивает омиритского царя и строит в городе Негране церковь во имя святых мучеников, казненных вместе с Арефой. По заповеди Арефы к церкви отходят его села, а население «во градех и в странах» становится христианским. Сопоставление греческого и древнерусского текста показывает, что в переводе в ряде случаев допущены пропуски, внесены цифровые изменения, не совпадают географические названия. М., включенное в древнерусский Пролог, читается в краткой редакции. Совсем краткий пересказ находится в сборнике Ефросина XV в. (ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 22/1099, л. 119-119 об.). Изд.: ВМЧ, октябрь, дни 19-31. СПб., 1880, стб. 1839-1863. Лит.: Сергий, архим. Полный месяцеслов Востока. М., 1876, т. 2, с. 282, 338. О. А. Белоброва