Словарь книжников и книжности Древней Руси
Статьи на букву "В" (часть 2, "ВАС"-"ВЫШ")

В начало словаря

По первой букве
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т Ф Х Ц Ч Ш Я
Предыдущая страница Следующая страница

Статьи на букву "В" (часть 2, "ВАС"-"ВЫШ")

ВАССИАН ПАТРИКЕЕВ

Вассиан Патрикеев (Косой; в миру князь Василий Иванович Патрикеев) (ок. 1470 г. - после 1531 г.) - выдающийся русский публицист XVI в. Дед и отец В. П. были близки к великим московским князьям Василию II Васильевичу и Ивану III Васильевичу, занимали высшие государственные должности и участвовали в проведении политики государственной централизации. Их деятельность продолжал В. П. - в 90-е гг. XV в. он принимал участие в войне с Литвой и затем, вместе со своим отцом, в мирных переговорах, был воеводой во время русско-шведской войны 1495-1497 гг. (водил русские полки под Выборг в 1496 г.), совместно с отцом участвовал в высшем государственном суде, выполнял поручения Ивана III по борьбе с удельными князьями. Во время династического кризиса конца 90-х гг. князья Патрикеевы выступали на стороне внука Ивана III Дмитрия, провозглашенного наследником престола; после отстранения Дмитрия от власти Патрикеевых постигла опала, и в 1499 г. В. П. был пострижен в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Вассиана. Здесь он встретился с главой нестяжателей Нилом Сорским и подпал под его влияние. Однако сильной энергичной натуре В. П. были чужды свойственные Нилу Сорскому созерцательность и сосредоточенность на внутреннем духовном мире. В. П. преобразует учение Нила Сорского, придает ему активный характер и тесно связывает с идейно-политической борьбой, происходившей в русском обществе вокруг вопроса о монастырском вотчиновладении и судьбе еретиков. Около 1509 г. В. П. был возвращен из ссылки и стал доверенным лицом великого князя Василия III Ивановича. Поворот в судьбе В. П. был обусловлен политикой ограничения монастырского землевладения, проводимой Василием III в первую половину его княжения: учение В. П. давало необходимое идейное обоснование этой политике. В 20-е гг. XVI в. великокняжеская власть в лице Василия III меняет свою ориентацию и вступает в союз с иосифлянами, создавшими теорию теократического абсолютизма; в 1522 г. близкого к нестяжателям митрополита Варлаама сменяет ученик и последователь Иосифа Волоцкого митрополит Даниил. Ему удается добиться в 1531 г. предания В. П. соборному суду. В. П. был осужден по обвинению в составлении новой, неканонической Кормчей книги, выступлениях против монастырского вотчиновладения, ереси (В. П. якобы отрицал церковное учение о двойной - божественной и человеческой - природе Христа и считал, что ему свойственна только одна, божественная сущность). По приговору суда был сослан в Иосифо-Волоколамский монастырь, где, по словам А. М. Курбского, «презлые иосифляне» «по мале времени его уморили». В. П. принадлежит пять публицистических произведений: написанные еще в период его ссылки «Собрание некоего старца» и «Ответ кирилловских старцев» и относящееся ко времени наибольшего приближения В. П. к великому князю «Слово ответно», «Слово о еретиках» и «Прение с Иосифом Волоцким» (между 1511 и 1515 гг.). «Собрание некоего старца», написанное в традиционном для русской церковной публицистики жанре поучения, имело целью опровержение «Доклада собора 1503 г.» в защиту монастырского вотчиновладения (на соборе был отвергнут предложенный правительством Ивана III проект секуляризации церковных и монастырских земель). Полемизируя с соборным «Докладом», В. П. призывал иноков «сел не держати, ни владети ими, но жити в тишине и в безмолвии, питаяся своими руками»; свою точку зрения он обосновывал ссылками на Евангелие и исторические примеры - нестяжательность древних святых, основателей монастырей. «Ответ кирилловских старцев», которому для большей авторитетности была придана форма коллективного послания, был написан В. П. в связи с «Посланием» Иосифа Волоцкого великому князю о наказании еретиков. Инквизиторской программе иосифлян, требовавших беспощадных казней всех еретиков, как покаявшихся, так и непокаявшихся, в «Ответе кирилловских старцев» противопоставлялось иное, сравнительно гуманное отношение к еретикам: непокаявшихся еретиков следовало заточать, а покаявшихся - прощать и принимать в лоно церкви. В «Слове ответном» соединялись обе темы, волновавшие В. П., - об осуждении церковного и монастырского вотчиновладения и о необходимости относительно мягкого обращения с еретиками. Страстно обличая иноков за отступление от евангельских заповедей любви, нестяжания и милосердия, В. П. рисует в «Слове ответном» яркие картины жестокой эксплуатации монастырских крестьян и с глубоким сочувствием пишет об их бедственном положении; так в творчестве В. П. возникает новая тема - о положении крестьян, игравшая большую роль в публицистике XVI в. Важным этапом в творчестве В. П. является написание «Прения с Иосифом Волоцким»; в нем в форме прямого диалога лидеров двух противоположных течений церковной мысли подводится итог их многолетней полемики. В «Прении» В. П. указывает также, что он «учил великого князя села отъимати у церквей и монастырей», и формулирует, таким образом, идею секуляризации церковных и монастырских земель. В середине 10-х гг. В. П. приступает к составлению своей «нестяжательской» Кормчей. Для нее он пишет «Слово о еретиках», в котором подвергает всестороннему рассмотрению вопрос об их судьбе, и создает новую редакцию «Собрания некоего старца»; обоим произведениям В. П. придает форму канонических трактатов, в которых рассуждения автора подкреплялись ссылками на правила Кормчей книги. Первая редакция «Кормчей» В. П. была закончена в 1517 г., вторая, составленная при участии Максима Грека, - в 1518-1522 гг. Кормчая В. П., в отличие от официальной, признанной русской церковью, была построена не по хронологическому, а по систематическому принципу, что давало возможность составителю, путем соответствующего подбора статей, проводить нужные ему идеи. Основными чертами литературной манеры В. П. являлись острота, страстность обличений и резкость, едкость полемики. Первого он достигал путем противопоставления реальной действительности (например, монашеского быта) идеалам христианского учения, второго - посредством широкого применения иронии. В последнем отношении публицистическое мастерство В. П. имело точки соприкосновения с «кусательным» стилем Ивана IV. В истории русской публицистики XVI в. В. П. занимает почетное место как наиболее последовательный идеолог нестяжательства, чье учение о недопустимости для монастырей владеть селами отвечало не только интересам централизованного государства и светской части класса феодалов, заинтересованных в секуляризации церковных и монастырских земель, но и крестьянства, подвергавшегося нещадной эксплуатации в монастырских вотчинах. Нестяжательские идеи В. П. поддержал после переезда в Россию Максим Грек, на них опирался Феодосии Косой, критикуя вотчинные права монастырей.

Изд.: Полемические сочинения инока - князя Вассиана Патрикеева // ПС, 1863, ч. 3, с. 93-112, 180-210; Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. Л., 1960, с. 223-285.

Лит.: Павлов А. О Кормчей князя-инока Вассиана Патрикеева // Учен. зап. Казан. унив. по Отд. ист.-филол. и пол.-юрид. наук, 1864, вып. 2, с. 489-498; Иконников B. C. Русские общественные деятели XVI в. Киев, 1866, с. 44-63; Хрущев И. Князь-инок Вассиан Патрикеев// Древняя и новая Россия, 1875, т. 1, № 3, с. 264-276; Моисеева Г. Н. 1) К вопросу о датировке «Собрания некоего старца» Вассиана Патрикеева // ТОДРЛ. М.; Л., 1958, т. 15, с. 349-361; 2) Об идеологии «нестяжателей» // Ист. СССР, 1961, № 2, с. 88-101; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960, с. 426-449; Dеwеy Н., Мatеjiс М. The Literary Arsenal of Vassian Patrikeew // The Slavic and East European Journal, 1966, vol. 10, № 4, p. 440-452; Казакова Н. А. 1) Очерки по истории русской общественной мысли: Первая треть XVI в. Л., 1970, с. 155-243 (рец.: Лурье Я. С. - Ист. СССР, 1972, № 4, с. 163-167); 2) К изучению Кормчей Вассиана Патрикеева // ТОДРЛ. Л., 1974, т. 28, с. 345-349; 3) Новый список сочинений Вассиана Патрикеева // ТОДРЛ. Л., 1974, т. 29, с. 194-197; 4) Когда началась полемика нестяжателей с иосифлянами // Из истории феодальной России. Л., 1978, с. 111-115; Зимин А. А. 1) Россия на пороге нового времени. М., 1972, с. 127-130, 330-335 и др.; 2) Источниковедческие проблемы истории раннего нестяжательства // Учен. зап. Казан. гос. пед. ин-та, 1974, вып. 121, с. 87-103.

Н. А. Казакова

ВАССИАН РЫЛО

Вассиан Рыло (ум. 1481 г.) - архиепископ Ростовский (с 1468 г.), церковный деятель и публицист. До поставления на архиепископию был монахом Боровского монастыря, учеником Пафнутия Боровского, потом - игуменом Троицким и архимандритом Новоспасским. Был тесно связан с великокняжеской властью, ездил со специальной миссией в Западную Русь, убеждая местное духовенство подчиняться московскому митрополиту; в 1479 г. крестил сына Ивана III Васильевича. В 1478-1479 гг. возник конфликт между Иваном III и митроплитом Геронтием, в котором В. Р. оказался на стороне великого князя: сперва борьба шла между В. Р. и удельным князем Михаилом Андреевичем Верейско-Белозерским из-за власти над Кирилловым Белозерским монастырем, причем удельного князя поддерживал митрополит, а В. Р. - великий князь; затем В. Р. поддержал Ивана III против Геронтия в споре о том, как должен ходить митрополит при освящении нового Успенского собора - «посолонь» или против солнца. Многолетняя лояльность по отношению к великокняжеской власти делала особенно значительным выступление В. Р. с увещанием Ивану III во время «стояния на Угре» в 1480 г., когда ордынский хан Ахмат сделал последнюю попытку восстановить татарское иго над Русью. Некоторые из советников Ивана III (Ощера, Мамон и др.) советовали великому князю пойти на уступки хану, подошедшему к границам Московского княжества (первоначально Ока, затем - Угра) и рассчитывавшему на помощь польско-литовского короля Казимира; московские горожане требовали решительной борьбы с Ахматом. Иван III колебался и, по сведениям ряда летописей, вел переговоры с Ахматом. При таких обстоятельствах В. Р., незадолго до этого помиривший Ивана III с его мятежными братьями - удельными князьями, выступил со своим «Посланием на Угру». Осуждая «прежних развратников» великого князя, ссылавшихся на то, что Иван «от прародителей» связан «клятвою» - «еже не поднимати руки против царя стати», В. Р. заявил, что эта «клятва» прародителей ханам была клятвой «по нужди» и что «великому Русьских стран хрестьянскому царю» не подобает повиноваться «богостудному» «царю» Орды. Называя Русь «новым Израилем», сравнивая Ивана III с Моисеем, Иисусом Наввином, Давидом и императором Константином, ссылаясь на «Димокрита философа» (цитируя его слова по Пчеле, но добавляя от себя эпитет «философом первый»), В. Р. призывал его: «Напрязи и спей и царствуй истинны ради и кротости и правды». Наряду с «Посланием на Угру» с творчеством В. Р. может быть связан также рассказ о «стоянии на Угре», восходящий к ростовскому летописному своду 80-х гг. и сохранившийся в Летописи Типографской, а также в ряде других более поздних летописей. Если в «Послании на Угру» В. Р. призывал Ивана III не бежать с женой, детьми и «имением» в «иные земли», то в летописном рассказе автор упоминал о христианских «великих государях», обрекших себя именно на такую участь - «избегших от турков с имением и скитающихся» по чужим странам. Прямое влияние «Послания на Угру» обнаруживают рассказы о событиях 1480 г. в Летописи Устюжской и кратком Кирилло-Белозерском летописце. Роль Вассиана оценивается историками и филологами по-разному: некоторые авторы считали, что «Послание» свидетельствует о принадлежности его к «консервативной группе феодалов», но большинство исследователей (Л. В. Черепнин, И. М. Кудрявцев, А. Н. Насонов и др.) видели в В. не «консерватора», а, напротив, идеолога складывающегося Русского государства. Кроме «Послания на Угру» (и, возможно, летописной повести) В. оставил также грамоты делового характера (см. распорядительную грамоту: ААЭ, т. 1, № 85). Послание на Угру по отдельным спискам не издано; текст только издан в составе летописей XVI в.

Изд.: ПСРЛ. Л., 1925, т. 4, с. 517-523; СПб., 1856, т. 6, с. 225-230; СПб., 1859. т. 8, с. 207-213; СПб., 1910, т. 20, с. 340-344; М.; Л., 1959, т. 26, с. 266-273; ПЛДР. 2-я пол. XV в. М., 1982, с. 521-537.

Лит.: Шахматов. Обозрение, с. 295-296; Кудрявцев И. М. 1) «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1951, т. 8, с. 158-186; 2) «Угорщина» в памятниках древнерусской литературы: (Летописные повести о нашествии Ахмата и их литературная история) // Исслед. и матер. по др.-рус. литературе. М., 1961, с. 23-67; Павлов П. Н. Действительная роль архиепископа Вассиана в событиях 1480 г. // Учен. зап. Краснояр. пед. нн-та, 1955, вып. 1, с. 202-212; Ганелин Я. Щ. Об умении читать разночтения // ТОДРЛ. М.; Л., 1960, т. 16; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV-XV вв. М., 1960, с. 882; Лурье Я. С. 1) Новонайденный рассказ о «стоянии на Угре» // ТОДРЛ. М.; Л., 1962, т. 18, с. 289-293; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976, с. 218-219, 233, 244-247; 3) Конец золотоордынского ига («Угорщина») в истории и литературе // РЛ, 1982, № 2, с. 55, 64-65; Насонов А. Н. История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969, с. 320; Назаров В. Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983; Алексеев Ю. Г. Московские горожане в 1480 г. и победа на Угре // Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1985, с. 118-119; Halperin Ch. J. The Tatar Yoke// Slavica Publishers, 1986, p. 149-166.

Доп.: Клосс Б. М., Назаров В. Д. Рассказы о ликвидации ордынского ига на Руси в летописании кон. XV в. // Древнерусское искусство XIV-XV вв. М., 1984.

Я. С. Лурье

ВАССИАН САНИН

Вассиан Санин (ум. 1515 г.) - архиепископ Ростовский, публицист. Как и его брат Иосиф Волоцкий, В. С. первоначально был монахом Пафнутьева Боровского монастыря; уход Иосифа из этого монастыря привел к «разлучению» между братьями, о котором упоминает Иосиф в послании к В. С. Послание это было написано в период усиления еретического движения - время, которое Волоцкий игумен объявлял «лютейшим» из всех времен, «отнелиже солнце благочестия нача сиати в Росийстей земли». Местопребывание В. С. в этот период неизвестно; вряд ли он был в Волоколамском монастыре, ибо Иосиф Волоцкий, писавший из монастыря епископу Нифонту Суздальскому о еретичестве митрополита Зосимы, ссылался на то, что «сказывал ти и самому, государю моему, брат мой Васьян». Уже с 1502 г., когда влияние покровителей ереси при дворе Ивана III Васильевича (снохи и внука великого князя) прекратилось, В. С. занял важное место внутри церковной иерархии - стал игуменом московского Симонова монастыря, а с 1506 г. - архиепископом Ростовским. После разрыва Иосифа Волоцкого с волоколамскими князьями, перехода его вместе с монастырем под великокняжеский патронат и связанного с этим конфликта между Иосифом и новгородским архиепископом Серапионом В. С. вновь поддержал брата и участвовал в церковном соборе 1509 г., лишившем Серапиона его сана. Житие Серапиона в связи с этим характеризует В. С. как «легка умом, легчайша же разумом». Литературные интересы В. С. выразились в активной книгописной деятельности (сохранился ряд рукописей, переписанных им) и в написании жития Пафиутия Боровского. Житие Пафнутия, написанное В. С., дошло до нас в двух редакциях - отдельной и редакции, включенной в Великие Минеи Четии. Вопрос о взаимоотношении между этими редакциями не решен. В отдельной редакции житие включает в себя «Повести отца Пафнутия» и рассказ «О убиении богобоязнива мужа», читающиеся и в Патерике Волоколамском, в тексте, включенном в ВМЧ, их нет. В ВМЧ в начале названо имя составителя жития - «Васьяна архиепископа Ростовского и Ярославского» и помещено предисловие о «добродетельности» и «богоугодности» Пафнутия. Текст в ВМЧ за май не издан - ср. ГПБ, Соф. собр., № 1321, л. 64а-80. Житие Пафнутия, составленное В. С., имеет традиционный характер; помещенный здесь рассказ «О преставлении святого» явно опирался на Записку Иннокентия, но не сохранил тех ярких и индивидуальных подробностей, которые характерны для этого рассказа о последних днях жизни Пафнутия. Жизнь святого характеризуется в основном чертами внешнего благочестия - соблюдением молитвенного чина, поста и воздержания, удалением от женского общества; прозорливость Пафнутия проявляется в его способности уличить нарушителей монастырского «правила» и дисциплины. В одном случае нарушителем заповеди святого оказывается знаменитый иконописец Дионисий, позволивший себе вкусить «мирского ястия во обители», наказанный за это «лютым недугом» и излечившийся только после покаяния. Суровому наказанию подвергаются и все лица, проявившие непочтительность к преподобному; в ряде рассказов наказание иноков, нарушивших правила, совершают бесы (демонологические мотивы встречаются в Житии неоднократно). Чудесная прозорливость Пафнутия выражается, в частности, и в том, что при известии об отставке архимандрита Симонова монастыря Пафнутий, с улыбкой взглянув на самого В. С., тогда еще «юна и новопострижена», предсказывает ему, что он впоследствии возглавит Симонов монастырь. Включение этого рассказа о чуде чрезвычайно характерно для В. С. как автора традиционно-канонических житий. Связь иосифлян (и в особенности их союзника - архиепископа Новгородского Геннадия) с «латинами» была, возможно, причиной того, что врач-католик Булев Николай, служивший Василию III Ивановичу, в 1506-1515 гг. обратился именно к В. С. с посланием о необходимости соединения католической и православной церкви; полемический ответ на это послание был написан неизвестным волоколамским публицистом. Описание рукописей Волоколамского собрания (ГБЛ), переписанных B. C.: Иосиф, иеромонах. Опись рукописей, перенесенных из библиотеки Иосифова монастыря в Библиотеку Московской духовной академии. М., 1882 (отт. из ЧОИДР, 1881, кн. 3), № 66 (245); Строев П. Описание рукописей монастырей Волоколамского, Новый Иерусалим, Саввина Сторожевского, Пафнутьева Боровского. СПб., 1891 (ОЛДП, № 98), с. 100-104.

Изд.: Житие преподобного Пафнутия Боровского, написанное Вассианом Саниным / Изд. и вступ. статья А. П. Кадлубовского // Сб. Ист.-филол. о-ва при Ин-те кн. Безбородко в Нежине. Нежин, 1899, т. 2, отд. 2, с. 98-149.

Лит.: Xрущов И. Исследование о сочинениях Иосифа Санина. СПб., 1868, с. 38, 130 (рец.: Невоструев К. И. - Отчет о 12-м присуждении наград гр. Уварова. СПб., 1870); Жмакин В. И. Памятник русской противукатолической полемики XVI в. // ЖМНП, 1880, № 10, с. 319-332; Майков Л. Н. Последние труды // ИОРЯС, 1900, т. 5, кн. 2, с. 389-390; Послания Иосифа Волоцкого / Подг. текста А. А. Зимина и Я. С. Лурье. М.; Л., 1959, с. 54, 76, 173-175, 254-255, 329-331, 368; Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV-XVI в.). М., 1977, с. 64, 85-86, 100.

Я. С. Лурье

ВЕЛИКИЕ МИНЕИ ЧЕТИИ

Великие Минеи Четии - свод древнерусских оригинальных и переводных памятников, главным образом житийных и риторических, церковно-учительного и исторического характера, состоящий из 12 книг-миней. А. С. Орлов относит ВМЧ к числу книг «энциклопедического вида» эпохи русского средневековья (Книга русского средневековья, с. 37, 48). Митрополитом Макарием ВМЧ были задуманы как своеобразный многотомный сборник «всех книг четьих», «чтомых» на Руси (но преимущественно «святых», предназначавшихся для «душеполезного» чтения); их состав был подобран и утвержден церковью и должен был регламентировать годовой «круг чтения» на каждый день. Известны три «чистовых», полностью завершенных списка ВМЧ, фактически представляющих три самостоятельных редакции, или, точнее, три 12-томных книжных свода («цикла»): Софийский, Успенский и Царский (названия спискам даны по месту их первоначального хранения и принадлежности). К настоящему времени из 12 книг Софийского (Новгородского) списка ВМЧ сохранилось 8 (утрачены экземпляры за декабрь, январь, март и апрель месяцы); 7 из них находятся в составе Софийского собрания ГПБ (постатейно описаны Д. И. Абрамовичем), а одна минея за август хранится в ЦГАДА (см.: Центральный государственный архив древних актов: Путеводитель, ч. 1). Успенский список ВМЧ, единственный из всех трех сохранившийся в полном составе, находится в Синодальном собрании ГИМ (см.: Протасьева. Описание..., ч. 1, № 784-795 (986-997), с. 174-190). От Царского списка уцелели 10 томов (отсутствуют книги за март и апрель), также хранящиеся в Синодальном собрании ГИМ (там же, № 796-805 (174-183), с. 191-207). Формирование трех беловых списков ВМЧ длилось около 25 лет. Общее представление о последовательности этого процесса можно составить на основании вкладных записей и предисловий митрополита Макария (его «Летописцев»), предпосланных томам ВМЧ. Создание Софийского свода ВМЧ было начато в Новгороде в 1529/1530 г. и длилось в течение 12 лет. Как свидетельствуют вкладные записи, 12 книг Софийского списка были вложены Макарием в новгородский Софийский собор «на помин души» его родителей в 1541 г. 12 Успенских книг ВМЧ Макарий внес как вклад «на память своей души и по своих родителех в вечный поминок» в Успенский Кремлевский собор в 1552 г., где этот комплект миней хранился до 1886 г., после чего был передан в Синодальную (Патриаршую) библиотеку. Работа над Царским списком, предназначавшимся для царя Ивана IV, продолжалась еще в 1554 г. В XVII в. Царский список ВМЧ хранился в царских палатах: на его декабрьской книге осталась помета дьяка Ивана Арбенева о принадлежности ее царю Федору Алексеевичу и Приказу книг Печатного двора. Создание Софийского списка происходило при новгородском архиепископском доме Макария трудами «многих различных писарей» и книжников, не только переписывавших произведения, но и переделывавших их и предпринимавших новые переводы и «исправления» их по греческим оригиналам, «от иностранных и древних пословиц переводя на русскую речь», - как писал об этом в предисловии к ВМЧ сам Макарий. Для формирования первоначального состава ВМЧ были привлечены материалы всех подвластных архиепископу Макарию новгородских и псковских библиотек (Софийской, Вяжицкой, Отенской и др.). Работа над Успенским и Царским списками частично также проводилась и в Новгороде (здесь, например, происходило копирование текстов Софийского списка), но, став митрополитом «всея Руси», Макарий мог уже привлекать к работе писцов и книжников различных городов и монастырей со всех концов России, а окончательное оформление этих списков происходило, очевидно, под его наблюдением в Москве, в его митрополичьем скриптории. Литературная история ВМЧ полностью не исследована. Предварительные наблюдения В. А. Кучкина над ноябрьской книгой ВМЧ раскрыли весьма сложные текстологические взаимосвязи Софийского, Успенского и Царского списков. В копию, снятую около 1542 г. с Софийского списка ноябрьской минеи, в течение 5 лет (с 1542 по 1547 гг.) вносились дополнительные тексты (например, Толковое евангелие), а окончательно Успенский список минеи за ноябрь был сформирован лишь около 1550 г. Работа над самым поздним, Царским, списком ВМЧ за ноябрь велась новгородскими и московскими мастерами в два приема, с привлечением материалов и Софийского, и Успенского списков (см. работу Кучкина 1974 г.). Е. В. Барсов в предисловии к «Описанию» ВМЧ, составленному А. В. Горским и К. И. Невоструевым (1884, с. X), отмечает существенные отличия Софийского списка от состава обоих московских списков ВМЧ, почти в два раза превышающих его по объему, благодаря пополнению, в частности, житиями русских святых, созданными в связи с канонизацией на соборах 1547 г. и 1549 г. (Житие Иосифа Волоцкого и др.), вступительными «Летописцами», излагавшими содержание и историю создания ВМЧ, словами Григория Цамблака или, например, «Откровением» Мефодия Патарского, а также - целыми сборниками сочинений отдельных авторов или книгами библейскими, Златой чепью, Пчелой и др. Кроме трех основных списков ВМЧ - Софийского, Успенского и Царского - исследователями зафиксировано также наличие более поздней сокращенной редакции майской книги ВМЧ 1569 г. (см. работу С. А. Бугославского) и существование ранних черновых списков ВМЧ (например, декабрьской ВМЧ - см. работу Н. Ф. Дробленковой). Для создания полной картины развития и связей между собой текстов всех трех 12-томных книжных сводов ВМЧ необходимо дальнейшее разыскание и привлечение к изучению всех списков ВМЧ, включая их черновые и поздние копии, а также редакции XVII-XVIII вв. Изучение ВМЧ началось еще в конце XVII в. с описания их состава, когда справщик Печатного двора, монах Евфимий, составил краткое «Оглавление» ВМЧ по Успенскому списку (оно известно в двух списках: ГИМ, Синод. собр., № 587 и 694 и в черновом автографе из собрания М. П. Погодина, коллекция П. М. Строева). «Оглавление» было опубликовано В. Ундольским в 1847 г. (прежде сделанное Т. Н. Протасьевой в ее «Описании» - на с. 172, 173 и 208, сноска 2, примечание со ссылкой на Н. С. Гринбаума, что составленное Евфимием «Оглавление» ВМЧ не было издано, - ошибочно). Последующие описания состава ВМЧ принадлежат Савве (1858 г.), Иосифу (1892 г.; полное оглавление Успенского списка ВМЧ), А. В. Горскому и К. И. Невоструеву (научное постатейное описание ВМЧ с 1 сентября по 26 мая: подготовлено к изданию в 1884 и 1886 гг. Е. В. Барсовым) и Т. Н. Протасьевой, дополнившей это описание невошедшими материалами и указаниями русских оригинальных статей в Успенском и Царском списках ВМЧ. В основу ВМЧ были положены материалы миней домакарьевского состава (см. статьи М. Н. Сперанского 1896 и 1901 гг.) и Пролога (Синаксаря) - Стишного и 2-й (Славянской) редакции, а также Торжественников. Кроме того, они были пополнены агиографическими сочинениями, житиями и мучениями святых, русскими и переводными, полными текстами патериков (Азбучно-Иерусалимского, Египетского, Синайского, Скитского, Сводного и Киево-Печерского), библейскими книгами (Евангелиями, Апокалипсисом и пр.), толковыми Псалтирями, праздничными и похвальными словами, поучениями, посланиями, толкованиями, сочинениями «отцов церкви» - Василия Великого, Григория Богослова, целыми сборниками (Златоустом, Златоструем, Маргаритом и др.), «Тактиконом» Никона Черногорца (см. Пандекты и Тактикон Никона Черногорца), а также разнообразными историческими и публицистическими произведениями, сказаниями и «хождениями», документальными материалами (уставами, актами, грамотами и пр.), Кормчей книгой и даже апокрифами. При сборе материала, который часто копировался с поздних, испорченных списков, производилось исправление «древних пословиц»: на основе древнейших писались новые редакции и делались новые переводы или производилась сверка и исправление переводных библейских, житийных и других произведений по их греческим оригиналам (например, В. П. Адриановой-Перетц выявлены исправления по греческому оригиналу в тексте Жития Алексея человека божия, включенного в ВМЧ под 10 ноября). Состав ВМЧ велик, разнообразен и представлен различными жанрами. Однако безусловно далеко не все книги, читавшиеся на Руси в первой половине XVI в., были включены в ВМЧ: не вошли летописи, хронографы (сами по себе являющиеся особыми книжными сводами) и целый ряд историко-литературных сочинений (притом не только светских по содержанию), а произведения некоторых авторов были включены не полностью (так, например, лишь несколько из известных посланий Киприана, слов Кирилла Туровского). Созданию ВМЧ предшествовала огромная составительская и редакторская работа; она была связана не только с отбором материала и распределением его по томам и внутри каждого тома по дням месяца, но и заключалась в сплошной и весьма существенной идейно-стилистической переработке всего пестрого материала, включенного в ВМЧ, с тем чтобы изложение было выдержано в едином торжественном и велеречивом стиле «второго монументализма». Как правило, включение памятника в ВМЧ приводило к созданию его новой редакции. Этот процесс особенно ярко прослеживается на примере житий. Митрополиту Макарию, по всей видимости, принадлежит замысел создания ВМЧ, решение вопросов об их составе и участие в окончательном их редактировании. Все случаи его личного участия в этом книжном своде как писателя (помимо уже атрибутированных ему сочинений) еще предстоит выявить. К созданию ВМЧ были привлечены широкие круги русских писателей, переводчиков, книжников и переписчиков, начиная с известных публицистов и агиографов, таких, например, как Зиновий Отенский, Лев Филолог, Василий Михайлович Тучков, Ермолай Еразм, дьяк Дмитрий Герасимов, пресвитер Илья, псковский священник-агиограф Василий-Варлаам и др., до неопытных авторов какого-нибудь единственного сочинения, написать которое для ВМЧ им было поручено Макарием. «Во спасение души» предпринимали книгописные труды для ВМЧ и высшие церковные иерархи XVI в., такие как новгородский архиепископ Феодосий, епископ крутицкий Савва Черный, епископ вологодский и владимирский Иоасаф. Писцы работали над ВМЧ не только в книгописных мастерских митрополита в Новгороде и Москве, но и по велению царя переписывали книги также и в других городах России, о чем, например, свидетельствует запись писца Мокия (см.: Савва, архим. Указатель..., с. 210). Имена писцов, на долю которых легло копирование текстов ВМЧ, наиболее полно сохранились на полях Царского списка (в Успенском списке большинство этих записей было срезано при реставрации рукописи в XVII в. - см. «Описание...» Т. Н. Протасьевой (М., 1970, ч. 1)). Внешнему оформлению ВМЧ и соблюдению их композиции, расположения материала по годичному кругу церковного календаря, придавалось особое значение. В каждой из 12 книг ВМЧ (по типу домакарьевских миней и прологов) произведения подобраны и расположены в порядке дней, на которые приходится «память» святого. Та часть материала, которая не поддавалась распределению по порядку дней календаря, не имея связи с именем какого-либо святого, помещалась в конец книги, в последних числах месяца, как своеобразное дополнение к минее. Составители стремились к примерному равенству объема всех 12 книг миней. Внешнее оформление ВМЧ тоже выдержано в стиле «второго монументализма». Размеры 12-томного книжного свода огромны и вполне соответствуют названию «Великие» минеи, в отличие от значительно меньших по объему миней домакарьевского состава. Каждая из них 12 книг ВМЧ насчитывает от 1500 до 2000 листов форматом в развернутый александрийский лист, заполненных полууставом разных почерков в две колонки и изукрашенных изящными заставками нововизантийского стиля (по золотому фону с преобладанием синей краски). Заглавия выполнены четкой киноварной вязью. Кроме того, иллюминированы отдельные сюжеты внутри книг (например, в Софийском и Успенском списках за август). Часть книг сохранила переплеты XVI в. (с обрезом досок по размеру листов), обтянутые кожей, украшенной богатым тиснением; на средниках позеленевшей меди вязью вырезаны названия месяца. ВМЧ зафиксировали состав книг, особенно ценившихся и имевших наибольшее обращение в определенных кругах грамотных людей рубежа XV-XVI вв., и при этом способствовали сохранению от гибели многих литературных памятников. Сбор книг по городам и монастырям Руси способствовал также формированию в Москве будущей Патриаршей (Синодальной) библиотеки. В XVII в. ВМЧ были положены в основу Миней четьих Чудовских (1600 г.), Германа Тулупова и И. И. Милютина, а в конце XVII - начале XVIII вв. - в основу миней четьих Дмитрия Ростовского (Даниила Саввича Туптало), завершившего замысел митрополита Макария о заполнении произведениями всех дней годового «круга чтения». Особой популярностью ВМЧ Макария пользовались у старообрядцев (выписки из ВМЧ встречаются в составе старообрядческих сборников, «Цветников»). В подражание ВМЧ Андрей Денисов составил свои четьи минеи для Выговской пустыни. Научное издание текстов ВМЧ Макария (по трем спискам) было частично осуществлено Археографической комиссией в 1863-1916 гг. Неизданными остались книги за январь (11 числа), февраль, март, май, июнь, июль и август, ноябрь (с 26 числа). При пользовании этим изданием следует помнить, что в нем Успенскому списку ошибочно дано наименование Царского; это внесло путаницу в последующие работы исследователей (издание, предпринятое в 1910-1913 гг. Московской старообрядческой книгопечатней при журнале «Златоструй», носит выборочный характер и также не завершено; выпуски этого издания указаны: ТОДРЛ, 1985, т. 39, с. 242).

Изд.: Буслаев Ф. И. Историческая хрестоматия церковно-славянского и древнерусского языков. М., 1861, стб. 771-784 (отрывки) Великие Минеи Четии, собр. Всерос. митр. Макарием / Изд. Археограф. комиссией. Т. 1. Сентябрь, дни 1-13. СПб., 1868; Сентябрь, дни 14-24. СПб., 1869; Сентябрь, дни 25-30. СПб., 1883; Октябрь, дни 1-3. СПб., 1870; Октябрь, дни 4-18. СПб., 1874; Октябрь, дни 19-31. СПб., 1880; Ноябрь, дни 1-12. СПб., 1897; Ноябрь, дни 13-15. СПб., 1899; Ноябрь, день 16. М., 1910; Ноябрь, дни 16-17. М., 1911; Ноябрь, дни 16-22. М., 1914; Ноябрь, дни 23-25. М., 1916 (1917); Декабрь, дни 1-5. М., 1901; Декабрь дни 6-17. М., 1904; Декабрь, дни 18-23. М., 1907; Декабрь, день 24. М., 1910, Декабрь, дни 25-31. М., 1912; Декабрь, день 31. М., 1914 (вып. 14, тетрадь 1 - не до конца); Январь, дни 1-6. М., 1910; Январь, дни 6-11. М., 1914; Апрель, дни 1-8. М., 1910; Апрель, дни 8-21. М., 1912; Апрель, дни 22-30. М., 1916; «Книга, глаголемая Козмы Индикоплова» из рук. Моск. главн. архива МИД. Минея Четья митрополита Макария (новгородский список; XVI в. Месяц август, дни 23-31 (собр. кн. Оболенского № 159) / Изд. ОЛДП. СПб., 1886, № 86); Из Великих Миней Четьих Макария / Подгот. текста и ком. Н. Ф. Дробленковой, пер. Н. Ф. Дробленковой и Г. М. Прохорова // ПЛДР. 2-я пол. XVI в. М., 1986, с. 478-549, 625-634.

Лит.: Ундольский В. 1) Библиографические разыскания по случаю выхода «Описания Библиотеки имп. Московского общества истории и древностей российских» / Сост. П. М. Строевым. М., 1845 (окончание) // Москвитянин. М., 1846, № 11-12, с. 209-210; 2) Оглавление Четьих Миней всероссийского митрополита Макария, хранящихся в московском Успенском соборе, сост. справщиком, монахом Евфимием // ЧОИДР, 1847, кн. 4, отд. IV, с. III-VIII, 1-78; Савва, архим. Указатель для обозрения Московской Патриаршей (ныне Синодальной) библиотеки. М., 1858, с. 209-211; Макарий, еп. О новгородских Макарьевских Четьих Минеях // Летописи Тихонравова. М., 1859, т. 1, с. 68-73; Ключевский В. О. 1) Великие Минеи Четии, собр. Всерос. митр. Макарием / Изд. Археограф. комиссии. Т. 1. Сентябрь, дни 1-13. СПб., 1868 (переизд. рец., опубликованной в газ. «Москва», 1868, № 90, 20 июня) // Ключевский В. О. Отзывы и ответы. 3-й сборник статей. М., 1914, с. 1-20 (2-е изд. Пгр., 1918); 2) Древнерусские жития, с. 221-297; Петров Н. О происхождении и составе славянорусского печатного Пролога: Иноземные источники (Продолжение) // Тр. Киев. дух. акад., 1875, № 5, с. 348-351; Сергий, архим. Полный месяцеслов Востока. М., 1875, т. 1, с. 203-215, прилож. № 9, с. 74-130 (2-е изд. Владимир, 1901, с. 264-265, 273); О Четьих Минеях // ПДП, № 4. Протокол годового собрания Общества 26 апреля 1879 г. с приложениями: (Доклады). СПб., 1879, вып. 3, с. 39-56; Веселовский А. Заметки по литературе и народной словесности. 3. К Сказанию о прении жидов с христианами. СПб., 1883 (СОРЯС, т. 32, № 7), с. 26-28; Владимиров П. В. Великое Зерцало: (Из истории русской переводной литературы XVII в.) // ЧОИДР, 1883, кн. 2, отд. 4, с. 68-75; Горский А. В., Невоструев К. И. Описание Великих Четьих Миней Макария, митрополита Всероссийского / С предисл. и доп. Е. В. Барсова // ЧОИДР, 1884, кн. 1, отд. 2, с. I-XIX, 1-64; 1886, кн. 1, отд. 2, с. 65-184; Лебедев В. К истории кирилло-мефодиевского славянского перевода Библии на Руси: (Продолжение) // Странник, СПб., 1885, № 3, с. 407-411; Иосиф, архим. Подробное оглавление Великих Четьих Миней всероссийского митрополита Макария, хранящихся в Московской патриаршей, ныне Синодальной библиотеке. М., 1892; Пономарев А. И. Жизнь и подвижнические труды преподобного Сергия Радонежского по древнему славяно-русскому Прологу и по Четиим Минеям митрополита Макария // Странник. СПб., 1892, № 9, с. 3-19; Сперанский М. Н. 1) Протокол 14 заседания Славянской комиссии Московского археологического общества: Реф. докл. о южнославянских Четьих Минеях и реформе Макария в минеях // Древности, 1895, т. 1, с. 34-35; 2) Сентябрьская Минея Четья домакарьевского состава // СОРЯС. СПб., 1896, т. 64, № 4, с. 1-23; 3) Октябрьская Минея Четья домакарьевского состава // ИОРЯС, 1901, т. 6, кн. 1, с. 57-87; 4) Славянская метафрастовская Минея Четья // ИОРЯС, 1904, т. 9, кн. 4, с. 176-189; Гребенетский А. Слова и поучения в Великих Четьих Минеях митрополита Макария: Извлечение из протоколов Совета Киевской Духовной академии за 1900 г. // Тр. Киев. дух. акад., 1901, № 5, Приложение, с. 367-369; Сироткин С. М. Письмо по поводу издания и состава ВМЧ за декабрь месяц // ЛЗАК, 1901, вып. 12. Извлечения из протоколов, с. 126-130; Абрамович Д. И. Описание рукописей С.-Петербургской духовной академии: Софийская библиотека. Вып. 2. Четьи Минеи; Прологи; Патерики. СПб., 1907, с. 1-154; Бугославский С. А. Сокращенная редакция Великой Четьи Минеи за май месяц в рукописи Казанской духовной академии 1569 г. № 514 (533) (631) // ИОРЯС, 1913, т. 18, кн. 4, с. 347-351; Мансикка В. Житие Александра Невского: Разбор редакций и текст. СПб., 1913, с. 107-142, Приложение (ПДПИ, т. 180), с. 15-31, 33-48; Попов Н. П. 1) Автографы митрополита Макария, собирателя Великих Миней // ЛЗАК. СПб., 1913, вып. 25, с. 5, примеч. 2; 2) Иосифово Сказание о ереси жидовствующих по спискам Великих Миней // ИОРЯС, 1913, т. 18, кн. 1, с. 173-197; 3) О возникновении Московской Синодальной (Патриаршей) библиотеки // Сб. статей к 40-летию ученой деятельности акад. А. С. Орлова. М., 1934, с. 31, 33-36; Шестаков Д. Заметки о греческих текстах житий и Макарьевских Минеях Четиих // БВ, 1914, № 2, с. 369-382; Серебрянский. Княжеские жития, с. 123-139, 215-217, 257-260, Приложение (№ 31), с. 124-137; Адрианова В. П. Житие Алексея, человека божия, в древней русской литературе и народной словесности. Пг., 1917, с. 99-107; Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной южнославянской и русской литературам. LXXXIII-LXXXIV // ИОРЯС, 1917, т. 22, кн. 1, с. 27-44; Щеглова С. А. Богогласник: Историко-литературное исследование. Киев, 1918, с. 208, 231-232, 292-294; Перетц В. Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI-XVIII вв. IX. К изучению Четьи 1489 г. // Сборник по русскому языку и словесности. Л., 1928, т. 1, вып. 1, с. 9-12, 19-21; Орлов А. С. Книга русского Средневековья и ее энциклопедические виды // Докл. АН СССР. Сер. В, 1931, № 3, с. 37-51; Центральный государственный архив древних актов: Путеводитель. М., 1946, ч. 1, с. 142 (Рукописное собрание кн. М. А. Оболенского, ф. 201. Славяно-русские летописи); Муравьев Н. Митрополит Макарий как составитель Великих Четьих Миней: (К 400-летию составления Великих Четиих Миней) // Журн. Моск. патриархии, 1953, № 5, с. 49-54; Протасьева Т. Н. Описание рукописей Синодального собрания, не вошедших в описание А. В. Горского и К. И. Невоструева (ч. 1, № 577-819) / Под редакцией М. В. Щепкиной. М., 1970, с. 170-208 (№№ 784-807); Рогов А. И. Минеи: (Справка) // Метод. пособ. по описанию славяно-русских рук. для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1973, вып. 1, с. 297-305; Кучкин В. А. 1) О формировании Великих Миней Четьих митрополита Макария // Книговедение и его задачи в свете актуальных проблем советского книжного дела: Тезисы докладов Второй Всесоюзной научной конференции по проблемам книговедения; Секция рукописной книги. М., 1974, с. 22-26; 2) О формировании Великих Миней Четиих митрополита Макария // Проблемы рукописной и печатной книги. М., 1976, с. 86-101; Дробленкова Н. Ф. 1) Ранний вариант декабрьской Великой Минеи Четьи // Культурное наследие Древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976, с. 386-390; 2) Великие Минеи Четии // ТОДРЛ, 1985, т. 39, с. 238-243; 3) Из истории жанра Четиих Миней в русской литературе // Армянская и русская средневековые литературы. Ереван, 1986, с. 139-181; Miller D. В. The Velikie Minei Chetii and the Stepennaia Kniga of Metropolitan Makarii // Forschungen zur osteuropäischen Geschichte. Berlin; Wiesbaden, 1979. Bd 26. S. 262-382; Алексеев В. Н. Троицкий книгописец Герман Тулупов // Сибирское собрание М. Н. Тихомирова и проблемы археографии: Сб. научных трудов. Новосибирск, 1981, с. 126-137; Гаврюшин Н. К. Первая русская энциклопедия // Памятники науки и техники. 1982-1983. М., 1984, с. 119-130.

Н. Ф. Дробленкова

ВЕНИАМИН, МОНАХ-ДОМИНИКАНЕЦ

Вениамин (кон. XV в.) - монах-доминиканец, «родом словенянин, а верою латынянин» (вероятнее всего, южный или западный славянин католического исповедания), участник литературного кружка, группировавшегося вокруг архиепископа Новгородского Геннадия. В 1491 г. со слов В. была сделана запись (на рукописи Дионисия Ареопагита) о падении Царьграда. В 1493 г. составил сборник библейских книг (Паралипомен, Ездра, Неемия, Товит, Юдифь, книга Премудрости Соломона и Маккавеев и части книг Иеремии и Иезекииля), отсутствовавших в русских переводах с греческого и переведенных с католической Вульгаты - с предисловиями Иеронима Блаженного и комментариями католического богослова XIV в. де Лиры (сборник дошел в копии XVI в. - ГПБ, собр. Погодина, № 84). Все переводы с Вульгаты, содержащиеся в сборнике, были включены в Геннадиевскую Библию 1499 г.; в тексте библейского сборника находится прямое указание на то, что в него были включены те книги и разделы, которых не существовало в славянском переводе с греческого (по окончании одной из глав Иеремии, заимствованной из Вульгаты, сказано, что «отселе прочна главы ... в другой книге писаны суть», - дальнейший текст действительно дан в Геннадиевской Библии по переводу с греческого). Очевидно, сборник был специально составлен для подготовлявшегося архиепископом Геннадием полного библейского кодекса. Наряду с В. в кружке Геннадия действовал (уже с 1489 г.) и Тимофей Вениаминов - возможно, ученик В. Привлечение В. к деятельности Геннадиевского кружка было связано с напряженной борьбой против еретиков, которую вел этот кружок. Геннадий с тревогой отмечал «простоту» своих сподвижников и образованность противников - он специально перечислял книги (в том числен библейские), которые «у еретиков все есть». Опыт «латинян» был для него особенно ценен - униат Юрий Мануилович Траханиот сообщил ему «Речи посла цесарева» об испанской инквизиции; у католиков новгородский архиепископ мог заимствовать и аргументы против задуманной Иваном III Васильевичем при поддержке еретиков секуляризации церковных земель. Важнейшим памятником борьбы против покушений государственной власти на церковные имущества стало публицистическое сочинение, именуемое в большинстве его списков «Слово кратко противу тех, иже в вещи священныя... соборные церкви вступаются»; в настоящее время известна первоначальная редакция этого памятника, имеющая заголовок «Събрание от божественаго писания от Ветхаго и Новаго на лихоимцев». Об авторстве В. говорят многие черты «Слова кратка» - латинизмы в языке, западная терминология (именование Германской Римской империи «Священным царством») и католические тенденции. В доказательство исконности и законности церковных «стяжаний» автор ссылается на «Константинов дар» папам, подкрепленный «Карулом великим царем» и «Отто первым», и приводит известную католическую теорию «двух мечей» духовной власти. В «Събрании на лихоимцев» католические тенденции были выражены еще ярче: «христианами» в равной степени объявлялись «греци, русь и латини»; «Карул Бертин» (т. е. Карл сын Берты - Карл Великий) именовался «православной веры хранителем»; упоминая «хранителей православной веры», автор ссылается наряду с Карлом Великим также на Константина Великого, но не упоминает русских князей. При переделке «Събрания» в «Слово кратко» оно было подвергнуто некоторой обработке - из числа «хранителей православной веры» был исключен Карл Великий и включены «и русские наши благочестивии начальници князь Владимир з женою и чада его». По-видимому, при той же переработке к «Слову кратку» было добавлено обращение «убогого» автора к его покровителю - «архиепископу достойнейшему», «на враги церковные и еретикы ратоватено крепчайшему», «превосходящему всех своими добродетелями в сей пресветлой Руской стране», т. е., очевидно, Геннадию. Наиболее вероятная дата написания памятника - 1497 г. Основные положения «Слова кратка» («Събрания на лихоимцев») перекликались с идеями, высказывавшимися в те годы и другими «воинствующими церковниками», например Иосифом Волоцким. «Паче подобает повиноваться богови, нежели человеком, - мирьстии бо властели человеци суть: тело отняти могут, души же ни», - говорится в «Слове кратком», «болши достоит повиноватися власти духовной неже мирьской». Здесь упоминается и Юлиан-отступник, прикрывавший «желание святотатства еуангельскым свидетельством», и гибель Царьграда из-за «сребролюбия» его царей, отнимавших «благая церковная». Автор прямо призывает сопротивляться «нашего времени начальникам», покушающимся на владения «началников церкви»: «да не боится мирского властителя... но безскорбно противящимся и на церковная наступающим себе да поставит». Кроме «Слова кратка» к творчеству В. может быть предположительно отнесен еще один памятник - перевод (с румынского перевода XV в.) текста итальянского религиозно-нравственного трактата XII в. «Флорес дарованиям и злобам» («Цветник добродетели»). В тексте этого трактата (по списку XVIII в.) указано, что книга «переведена з влоскаго языка на волошский... а потом з волошского на словенский чрез Вениамина иеромонаха русина, року 1592», но, вероятно, дата «1592 г.» - ошибка вместо «1492 г.».

Изд.: Востоков. Описание, с. 164; «Слово кратко» в защиту монастырских имуществ // ЧОИДР, 1902, кн. 2, отд. 2; Лурье Я. С. «Собрание на лихоимцев» - неизданный памятник русской публицистики конца XV в. // ТОДРЛ, М.; Л., 1965, т. 21, с. 132-146.

Лит.: [Горский А., Невоструев К.] Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1855, отд. 1, с. 41-53, 76-80, 124-129; Майков Л. Н. Последние труды // ИОРЯС, 1900, т. 5, кн. 2, с. 373-379; Соболевский. Переводная литература, с. 254-259; Евсеев И. Е. Геннадиевская Библия 1499 г. СПб., 1914; Седельников А. Д. 1) К изучению «Слова кратка» и деятельности доминиканца Вениамина // ИОРЯС, Л., 1926, т. 30, с. 205-225; 2) Очерки католического влияния в Новгороде в кон. XV - нач. XVI в. // Докл. АН СССР. Сер. В, 1929, № 1, с. 16-19; Denisoff Е. Aux origines de 1’église russe autocephale // Revue des études slaves, 1947, t. 23, p. 68-88; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960, с. 225-229, 244-246, 266-268, 273-275, 279-281; Smоchina Nic. Nsi Smochina N. О traducere romîneasca di secolul al XV-lea a cartii «Floarea Darulilor» // Biserica Ortodoxa Romîna, 1962, anul 80, № 7-8; Копреева Т. Н. Западные источники в работе новгородских книжников конца XV - начала XVI в. // Федоровские чтения. 1979. М., 1982, с. 146.

Я. С. Лурье

ВИДЕНИЕ ИСАЙИ

Видение Исайи - переводное апокрифическое произведение. Внесено в греческий индекс отреченных книг, на Руси упоминается в индексе, входящем в Изборник 1073 г. (см.: Яцимирский. Библиографический обзор, с. 34, 247-250); возникло в глубокой древности: оно читается в кумранских рукописях (см.: Мещерский Н. А. К истории текста славянской книги Еноха: (Следы памятников Кумрана в византийской и старославянской литературе). - ВВ, 1964, т. 24, с. 91). В. - вторая часть более пространного апокрифического сказания «Вознесение Исайи», состоящего из 11 глав (гл. 1-5 содержат Пророчество и Мученичество Исайи, В. читается в гл. 6-11), полный текст которого сохранился только в эфиопской версии в списках XV-XVIII вв. В славянских литературах известно лишь В. Вероятно, славянский текст памятника - это перевод с греческого, однако полный греческий текст до нас не дошел; сохранились лишь фрагменты V-VI вв. (2-4-й глав) и переработка всего текста XII в. (так называемая Греческая легенда); существует коптский фрагмент IV в. и два латинских фрагмента V-VI в. (гл. 2, 14-3, 13 и 7, 1-19). В. известно в венецианском издании 1522 г. и представляет собою скорее всего перевод со славянского оригинала. В основе всех древнейших рукописей среднеболгарского, сербского и русского изводов лежит, по-видимому, староболгарский протограф X-XI вв. Однако это суждение, высказанное в дореволюционной работе А. В. Рыстенко, а затем современными болгарскими исследователями, не подкреплено достаточно вескими аргументами. Древнерусская рукописная традиция В. начинается в XII в. - оно помещено в знаменитом Успенском сборнике (ГИМ, Синод. собр., № 1063/4) под заглавием: «Месяца майя в 8 день видение яже виде святыи Исайя пророк сын Амосов» (нач.: «В дъводесятъное лето цесарьствующю Езекию цесарю Июдеею...»). Пророчествуя перед царем и его приближенными, Исайя внезапно замолчал, и все поняли, что он не видит стоящих перед ним и «от века сего, но от потаенаго». Когда Исайя очнулся от видения, он рассказал, как славный ангел взял его за руку и повел сначала на нижнюю ступень неба - «твердь», где господствует сатана со своими силами и где царит такая же вражда и брань, как и на земле. Затем Исайя прошел шесть небес, видел ангелов разных степеней и, дойдя до седьмого неба, предстал перед богом, его сыном и ангелом, олицетворяющим святой дух. Рассказав о своем видении царю Езекие, Исайя предсказал кончину мира, когда сбудется все, что он видел («коньчина века сего и вьсе видение се събудеть ся в последъним роде»), но пока это надо скрыть от народа. Апокриф отталкивается от содержания канонической книги пророка Исайи, известной на Руси в Паремийниках XII в. (ср. Паремийник Григоровича, собр. Румянц. муз. № 2 (1685)). В ней Исайя также поднимается на небо и предстает перед богом, там есть намек на рождение от Девы сына Эммануила и пророчество о гибели стран и народов. Апокриф, возможно, призван был дополнить канонический текст и укрепить в сознании русского читателя эсхатологические идеи о наказании за грехи и о неизбежной гибели мира. Исайя цитирован в «Речи философа» из Повести временных лет. В. связано идейно-тематически с другим древним апокрифом, славянской «Книгой Еноха праведного» (см. Апокриф о Енохе), причем в описании восхождения Исайи и Еноха прослеживаются явные параллели. М. И. Соколов предполагал, что автор В. был знаком с «Книгой Еноха» (Соколов М. И. Славянская книга Еноха праведного: Текст, латинский перевод и исследование / Посмертный труд автора подг. к изд. М. Сперанский. - ЧОИДР, 1910, кн. 4, отд. 2, с. 123-127). Списков В. немного. Помимо Успенского сборника Яцимирский называет еще 11 рукописей. В последних работах болгарских ученых добавлено еще несколько списков. После Успенского сборника наиболее древними являются рукописи сербского извода XIV в. Один из дошедших до нас списков XV в. (ГПБ, Соф. собр., № 1488, л. 1 об.-10) происходит из Кирилло-Белозерского монастыря. Книгописец этого же монастыря Ефросин упоминает этот апокриф в приписке в одном из своих сборников XV в. (ГПБ, Кир.-Бел. собр., № 22/1099, л. 245): «Исаиа пророк и Андреи юродивы видели венци на небеси и обители и ризы святымь зде добре живущим» (Каган М. Д., Понырко Н. В., Рождественская М. В. Описание сборников XV в. книгописца Ефросина. - ТОДРЛ, 1980, т. 35, с. 64). Все славянские рукописи передают одну редакцию текста. В дореволюционных и современных изданиях, как правило, публикуется список Успенского сборника XII в. Но в самом первом издании В. было опубликовано А. Н. Поповым по сербскому списку XIV в. из собрания Хлудова (в 1872 г.). Впоследствии это издание использовалось в разночтениях к тексту Успенского сборника. И. Я. Порфирьев, не зная «Успенского сборника», пересказал В., по эфиопской версии, содержащей подробности, отсутствующие в древнерусском тексте (Исайя видит на седьмом небе святых, Авеля, Еноха и др.; Исайе показали Марию, рождение Христа, его чудеса, страдания, распятие на кресте, его двенадцать учеников). Кроме В. с именем Исайи в древнерусской литературе связано еще несколько произведений не апокрифического характера. Это его Житие, помещенное в Прологе под 9 мая, оно попало и в ВМЧ, хотя текст, следующий за начальными словами, считается заимствованным из «Вознесения». В рукописных сборниках встречается «Слово пророка Исайя сына Амосова о последних днях», текстуально с В. не связанное (опубликовано в кн.: Порфирьев. Апокрифы ветхозаветные, с. 263-268; Тихонравов. Апокрифические сказания, с. 29-31).

Изд.: Попов А. Н. 1) Описание рукописей и каталог книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1872, отд. 7, № 195, с. 414-419; 2) Библиографические материалы, № 1, с. 13-20; Тихонравов Н. С. Апокрифические сказания. СПб., 1894, с. 32-47; Сборник XII в. Московского Успенского собора. Вып. 1 / Издан под набл. А. А. Шахматова и П. А. Лаврова. - ЧОИДР, 1899, кн. 2, отд. 2, с. 129-136; Франко. Апокрифы, т. 4 с. 109-116; Vaillant A. Textes vieux-slaves. Paris, 1968, partie 1. Textes et glossaire, p. 87-98; partie 2. Traductions et notes, p. 72-82; Успенский сборник XII-XIII вв. М., 1971, с. 169-177.

Лит.: Порфирьев И. Я. 1) Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. Казань, 1872, с. 294-305; 2) Апокрифы ветхозаветные, с. 73-81; Lűdtke W. Beitrage zu slavischen Apokryphen. - Zeitschrift fűr die alttestamentliche Wissenschaft, 1911, t. 31, H. 3, S. 222-226; Рыстенко А. В. К литературной истории апокрифа о «Восхождении Исайи». Одесса, 1912, с. 1-20; Иванов Й. Богомилски книги и легенди. София, 1925, с. 131-164 (фототипическое переиздание Болгарской Академии наук: София, 1970); Vaillant A. Un apocryphe pseudobogomile: La vision d’Isaïe. - Revue des études slaves, 1963, t. 42, fasc. 1-4, p. 109-122; Коссова Джамбелука А. Наблюдения върху старобългарската традиция на Видение Исайево: Съответствия и различия с текстовата традиция на Възнесение Исайево. - Palaeobulgarica / Старобългаристика, 1983, № 2, с. 66-79.

Доп.: Милтенова А. Неофициалната книжнина през XIII век в контекста на идейните литературните тенденции на епохата. - В кн.: Търновска книжовна школа. Кн. 4. Културно развитие на българската държава краят на XII-XIV в. София, 1985, с. 102-114.

М. Д. Каган, М. В. Рождественская

ВИДЕНИЕ ХУТЫНСКОГО ПОНОМАРЯ ТАРАСИЯ

Видение хутынского пономаря Тарасия (Прохора) - рассказ о чуде, совершенном популярным в Новгороде святым Варлаамом Хутынским (см. Житие Варлаама Хутынского). До включения их в поздние редакции Жития (Распространенную и Особую) рассказы о чудесах святого широко бытовали в устной новгородской традиции. Среди наиболее популярных чудес такого рода был и рассказ о видении хутынского пономаря. Будучи записанным, В. входило не только в состав Жития Варлаама Хутынского, но и переписывалось как самостоятельное произведение. Рассказ этот существовал в двух редакциях. Заглавия В. как в составе Жития Варлаама Хутынского так и в отдельных списках разнообразны: «Чюдно видение преподобнаго Варлаама над Великим Новым Градом»; «В лето 7013. Бысть чюдо преславно и видение ужаса исполнено в пречестней обители боголепнаго Преображения господа бога и спаса нашего Исуса Христа и преподобнаго и богоноснаго отца нашего Варлаама»; «Моление преподобнаго отца Варлаама о граде и о людех»; «Чюдо святаго Варлаама, како избави Новград от потопа и огня». Содержание В. таково. Однажды пономарь церкви Спаса в Хутынском монастыре «некия ради потребы церковный» был «в полунощи» в церкви. Вдруг сами зажглись все свечи и паникадила, церковь наполнилась благоуханием и из находившейся внутри церкви гробницы вышел Варлаам и начал молиться. Кончив молитву, Варлаам подошел к объятому страхом пономарю и сказал ему: «Брате Тарасие, хощет господь бог погубити Великий Новьград; взыде, брате Тарасие, на самый верх церковный и узриши пагубу Великому Новуграду, что хощет ему господь бог сотворити». Тарасий, взойдя на кровлю церкви, увидел, что над Новгородом нависло озеро Ильмень, готовое обрушиться на город (Хутынский монастырь был расположен в 10 км на север от Новгорода, вниз по течению Волхова). Пономарь в ужасе сбежал вниз и рассказал святому об увиденном. Варлаам снова долго молился и затем вторично послал пономаря на верх церкви. На этот раз пономарь увидел множество грозных ангелов, стреляющих огненными стрелами «на множество народа людскаго, на мужи и жены и на дети их». А около каждого человека стоял его ангел-хранитель с книгой в руках. И если человек был «написан в живых», то ангел окроплял такого человека «кистию из сосуда, приемля мира небесного», и тот исцелялся. Если же человек был записан «ему же умрети», то ангел, «не помазав его миром», отходил от него и человек этот был обречен на гибель. Вернувшись к Варлааму, пономарь рассказал ему об этом видении. Варлаам сказал, что бог пощадил новгородцев, «еже не потопил потопом града, но посылает господь бог на люди казнь - мор, но с милостью, рекше с покаянием». В третий раз поднимается пономарь по повелению святого на верх церкви и видит над Новгородом огненную тучу. Это видение пономаря Варлаам истолковывает так, что через три года после мора в Новгороде случится великий пожар. Вторая редакция В. отличается от первой тем, что имя пономаря в ней не Тарасий, а Прохор, и здесь есть дополнительный эпизод. Пономарь Прохор, войдя в церковь, видит там трех юношей. Они спрашивают Прохора о Варлааме. Удивленный их вопросом Прохор говорит, что, видно, они не здешние жители, раз не знают, что Варлаам умер уже триста лет тому назад. Подойдя к гробнице святого, юноши (это были посланцы бога) повелевают Варлааму встать из могилы и говорят, что бог велит ему покинуть Новгород, который будет погублен потопом. Варлаам отказывается сделать это: он готов погибнуть вместе с городом. Далее идет тот же текст, что и в первом варианте. Источником этого вставного эпизода послужил сходный эпизод Мучения Димитрия Солунского. В тексте В. назван год видения пономаря - 1505, но возникновение этой легенды, в основе которой лежат реальные события из жизни Новгорода, следует датировать немного более поздним временем. В 1506-1508 гг. в Новгороде свирепствовала моровая язва. Вот что пишет об этом новгородский летописец: «При великом князе Василье Ивановиче всея Руси и при архиепископе Новгородцком, владыце Серапионе, бысть в Новегороде мор велми велик железою, паде же и людей безсчислено, и того бысть по три осени. Последнюю же осень, лета 7016 (1508), паде людей, мала и велика, мужеска полу и женьска, 15 000 душь и 400 безс-четырех голов» (Летопись Новгородская IV - ПСРЛ. Л., 1925, т. 4, ч. 1, вып. 2, с. 460). В том же 1508 г. в Новгороде произошел пожар, про который летописец пишет, что такого страшного пожара еще никогда не бывало. Назвав число сгоревших - 2314, летописец добавляет - «утопших же и згоревьших в пепел число бог весть, а горело день да нощь да на завътрее до полудев» (там же, с. 461). Оба события, хронологически следовавшие одно за другим, очевидно, объединились в сознании новгородцев в единое бедствие и послужили основой легенды о видении пономаря Тарасия, которая и возникла под свежим впечатлением от несчастий, обрушившихся на Новгород, т. е. вскоре после 1508 г. Д. С. Лихачев весьма убедительно соотносит время возникновения этой легенды с постройкой в Хутынском монастыре в 1515 г. нового храма: «В 1515 г. по повелению московского князя Василия Ивановича в Хутыне на холме был воздвигнут новый Преображенский собор - самый высокий по своим размерам из числа новгородских церквей. Это был один из немногих поздних новгородских храмов, имевших внутренний ход на кровлю, с которой открывался единственный и неповторимый вид на Новгород: город расстилался на юг от собора, был виден во всех своих деталях, а за городом, как бы нависая над ним, на самом горизонте стояло казавшееся выпуклым Ильмень-озеро. Открывавшаяся с крыши Хутынского собора панорама могла быть поводом к созданию легенды» (Лихачев. Новгород Великий, с. 90). Д. С. Лихачев отмечает, что, несмотря на общие места и мистическую окраску В., это произведение, отличающееся целым рядом конкретных моментов, является «типично новгородским» (там же). Изобразительность рассказа о видении пономаря Тарасия нашла отражение в новгородской живописи: до нас дошло семь новгородских икон и книжные миниатюры, посвященные этому сюжету; иконы отличаются яркостью и детальностью изображения событий, рассказанных в В.

Изд.: ПСРЛ. СПб., 1841, т. 3, с. 247; ПЛ. СПб., 1860, вып. 1, с. 283-284; Житие Варлаама Хутынского. В двух списках / Изд. ОЛДП. СПб., 1881, № 41; ПЛДР. Кон. XV - 1-я пол. XVI в. М., 1984, с. 416-421.

Лит.: Гусев П. Л. Новгород XVI века по изображению на хутынской иконе «Видение пономаря Тарасия». СПб., 1900; Орлов А. С. Видение Хутынского пономаря Тарасия-Прохора (нач. XVI в.) // ЧОИДР, 1908, кн. 4, с. 1-12; Седельников А. Литературно-фольклорные этюды // Slavia, Praha, 1927, roč. 6, seš. 1, с. 64-98; Лихачев Д. С. Новгород Великий: Очерк истории культуры Новгорода XI-XVII вв. М., 1959, с. 89-90; Порфиридов Н. Г. Два сюжета древнерусской живописи в их отношении к литературной основе // ТОДРЛ. М.; Л., 1966, т. 22, с. 112-118; Лихачева Л. Д. Миниатюристы - читатели новгородских литературных произведений // Там же, с. 337-341; Дмитриев Л. А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв. Л., 1973, с. 61-68, 81-83, 280.

Л. А. Дмитриев

ВИСКОВАТЫЙ ИВАН МИХАЙЛОВИЧ

Висковатый Иван Михайлович (ум. 1570 г.) - политический деятель и дипломат, автор рассуждения о принципах иконописи. Выходец из низов, В. благодаря своим выдающимся способностям сделал блестящую карьеру. Из подьячих В. стал думным дьяком, печатником, главой Посольской избы, ведавшим внешней политикой Ивана IV (иностранцы именовали его «канцлером»). Посольские дела сохранили следы прямого вмешательства В. в решение внешнеполитических вопросов, когда энергичному дьяку удавалось даже (например, в 1553 г.) добиваться изменения решений, принятых царем вместе с боярской думой. Возвышение В. относится ко времени падения представителей так называемой Избранной рады - Адашева и Сильвестра, с которым В. находился явно во враждебных отношениях. В отличие от Адашева и Курбского, В. был, по известиям иностранцев, сторонником войны с «христианами» (Ливонской войны) и союза с «татарами» (Крымом). Когда Курбский после своего бегства писал о «писарях русских» «от простаго всенародства», которых Иван IV возвышает в противовес вельможам, он имел, очевидно, в виду таких людей, как В. В течение большей части опричного периода В. оставался во главе русской внешней политики, и лишь кризис опричнины в 1569-70 гг. привел к его падению. Он был казнен летом 1570 г. вместе с казначеем Н. Фуниковым и другими приказными деятелями; заголовок «изменного дела» 1570 г., сохранившийся в Описи Посольского приказа, связывает В. с новгородским «изменным делом» и с опричниками Басмановыми. Гибель В. была связана также с интригами его соперников (сторонников сближения с католическими державами), дьяков братьев Щелкаловых. Идеологическая и литературная деятельность В. нашла выражение в его Исповеди (или Списке), Вопросах, Покаянии и ответе, входящих в состав соборного дела 1553-1554 гг. («дела В.»). Дело это было возбуждено самим В., в течение трех лет публично выступавшим («вопиявшим» «на народе») против тех икон и росписей, которые были созданы по указаниям Сильвестра после пожара 1547 г. для кремлевского Благовещенского собора («Четырехчастная икона») и золотой палаты Кремлевского дворца. Несмотря на резкие возражения митрополита Макария, В. представил царю письменное изложение своих возражений и добился созыва в конце 1553 - начале 1554 г. специального церковного собора, разбиравшего этот вопрос. Собор окончился поражением В.: «Стал еси на еретики, а ныне говоришь и мудрствуешь не гораздо о святых иконах, не попадися и сам в еретики; знал бы ты свои дела, которые на тебе положены - не разроняй списков», - заявил В. Макарий; В. покаялся в своих «сумнениях». Однако наказание В. было формальным (трехгодичная эпитемия), и в этом деле он выступал скорее в роли нападающей, чем обороняющейся стороны. Обвинение в недостаточном благочестии было выдвинуто против В. лишь после его опалы и казни в 1570 г.: в послании в Кириллов Белозерский монастырь 1573 г. Иван Грозный писал про В., что тот вместе с И. Шереметевым «первые не почали за кресты ходити» (в церкви). Однако этот упрек, высказанный задним числом, едва ли заслуживает серьезного внимания. Сущность выступления В. в 1553-1554 гг. заключалась в том, что он отвергал новое абстрактно-символическое направление в живописи середины XVI в. По мнению В., пророческие видения и символы неуместны в иконописании - иконы должны быть наглядны и передавать содержание Библии тем, кто «не водят книг» (т. е. неграмотным). Он возражал против изображения «невидимого божества и бесплотных», против изображения бога Отца, настаивая на том, что изображаться может только Христос «по человеческому образу». Осуждал он, в частности, одну из композиций «Четырехчастной иконы», в которой Христос изображен «в лоне Отче», а тело его «херувимскимы крылы покрыто». Отвергая утверждения «латын», что «тело господа нашего Исус Христа укрываху херувими от срамоты», В. возражал также и против того, что «греки его пишють в порътках»: «он порътков не нашивал, и аз того для о том усумневаюс, а исповедаю, яко господь наш Исус Христос нашего ради спасения принял смерть поносную и волею претерпел распятие, а от укоризны не укрывался». В. протестовал и против росписи Золотой палаты, где «написан образ Спасов, да туто ж близко него написана жонка, спустя рукава кабы пляшет, а подписано под нею: блужение...». Спор В. с новыми явлениями в русском иконописании имел серьезный теоретический смысл. Уже еретики, с которыми в конце XV в. спорил Иосиф Волоцкий, отвергали иконное изображение Троицы на том основании, что Троица (как и божество вообще) «телесными очами не зрима». Однако из этого не следует, что В., отвергая изображения «невидимого божества и бесплотных», продолжал традиции новгородско-московских еретиков конца XV в. Основным источником, на который ссылался в своих рассуждениях В., были решения вселенских церковных соборов. В. подчеркивал, что именно его главный противник Сильвестр был связан с недавно осужденными еретиками - Матвеем Башкиным и Артемием, в связи с этим в соборное дело 1553-1554 гг. были включены «Жалобницы» Сильвестра и священника Симеона, оправдывавшихся по поводу своих сношений с еретиками (именно эти «Жалобницы» служат основным источником относительно ереси Башкина). Но, опираясь на древнюю греко-православную традицию, В. стремится к ее последовательному сохранению, отвергая последующие «мудрования» и «злокозньства». Митрополит Макарий, обличавший В. и угрожавший ему обвинением в «галатской ереси» (обвинение не вполне понятное - вероятнее всего, речь идет об иудео-христианах, с которыми спорил апостол Павел в «Послании к галатам»), в противоположность своему оппоненту, не различал древней традиции, утвержденной соборами, и иконописной практики XV-XVI вв. - греческой и русской. По наблюдениям искусствоведов некоторые изображения, против которых возражал В. (изображение Христа с херувимскими крыльями), действительно восходили к католическим композициям и отражали, возможно, те «латинские» влияния, которые появились в Новгороде конца XV в. при архиепископе Геннадии. Кроме материалов, входящих в соборное дело 1553-1554 гг., некоторые исследователи относят к творчеству В. также известные приписки к Летописному своду Лицевому, в частности рассказ о болезни царя в 1553 г., где сам В. выступает в сугубо положительной роли, а его противник Сильвестр - в отрицательной. Решение этого вопроса зависит, однако, от датировки приписок - в роли редактора Лицевого свода В. мог выступать только до 1570 г., когда он подвергся опале и погиб.

Изд.: ААЭ. СПб., 1836, т. 1, № 238; ЧОИДР, 1847, год 3, № 3, отд. 2; Розыск или список о богохульных строках и о сумнении святых честных икон диака Ивана Михайлова сына Висковатаго в лето 7062 // ЧОИДР, 1858, кн. 2, отд. 3.

Лит.: Андреев Н. Е. 1) О деле дьяка Висковатого // Seminarium Kondakovianum. Prague, 1932, t. 5 (переизд. в кн.: Andreyev N. Studies in Muscovy. London, 1970, № III); 2) Interpolations in the Sixteenth-Century Muscovite Chronicles // Slavonic and East European Review, 1956, vol. 35 (переизд. в кн.: Andreyev N. Studies in Muscovy, № X); 3) Об авторе приписок в лицевых сводах Грозного // ТОДРЛ. М.; Л., 1962, т. 18, с. 117-148 (переизд. в кн.: Andreyev N. Studies in Muscovy, № XI); История русского искусства / Под общей ред. И. Э. Грабаря, В. С. Кеменова и В. Н. Лазарева. М., 1955, т. 3, с. 565, 578, 580-582; Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х гг. XVI в. М.; Л., 1958, с. 232-233, 257-261; Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963, с. 366-367; Подобедова О. И. Московская школа живописи при Иване IV. М., 1972, с. 40-68.

Я. С. Лурье

ВЛАДИМИР ВАСИЛЬКОВИЧ, КНЯЗЬ ВОЛЫНСКИЙ

Владимир Василькович (ум. 1288 г.) - князь Волынский (с 1272 г.). Летопись характеризует его как книголюба и широко образованного человека: он «глаголаше ясно от книг, зане бысть философ велик» (Летопись Ипатьевская под 1288 г.). По его инициативе, а частично и им самим были переписаны Житие Димитрия Солунского, несколько списков Евангелия и Апостола, пролог и минеи на весь год, триоди, октоихи, ирмолои, служебники, а также «Паренесис» Ефрема Сирина (ГПБ, собр. Погодина, № 71а). Книги в роскошных окладах он дарил храмам и монастырям во Владимире Волынском, Чернигове, Перемышле, Каменце (на Лосне), Бельске, Луцке, Берестии. А. С. Орлов предположил, что один из сборников, принадлежащих Васильку Романовичу и подаренных В. В. в церковь Благовещения в Каменце и в монастырь Апостолов во Владимире Волынском, мог быть списком знаменитого Изборника 1073 г. При Владимире Васильковиче продолжала вестись Галицко-Волынская летопись (дошедшая до нас в составе Ипатьевского свода); в статье 1288 г. дается подробная характеристика В. В. и описана его болезнь и смерть.

Лит.: Орлов А. С. О Галицко-Волынском летописании. - ТОДРЛ, 1947, т. 5, с. 29; Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, с. 109-130.

О. В. Творогов

ВЛАДИМИР ВСЕВОЛОДОВИЧ МОНОМАХ

Владимир Всеволодович Мономах (1053-1125) - великий князь Киевский, автор «Поучения». Получил свое прозвание по линии матери - дочери византийского императора Константина Мономаха. Он был крупнейшим политическим и военным деятелем Руси на рубеже XI и XII в. и вместе с тем выдающимся писателем, чьи произведения строго следовали его политической программе и направлению его покровительства литературной, летописной, законодательной работе своего времени и пропаганде политических идей. Как известно, в XI в., особенно во второй его половине, развивается феодальная раздробленность Руси. Каждый князь претендует на самостоятельное управление своей отчиной. В. В. М. не был противником все углублявшегося деления Русской земли на отдельные княжества, но стремился при этом сохранить политическое, военное и культурное единство Руси на новой моральной основе: на основе договоров о союзах князей между собой, скрепляемых целованием креста, взаимными обещаниями и сохранением за собой отчин без посягательств на отчины соседей. Свою идею союзов В. В. М. постоянно высказывал на княжеских съездах (1097, 1100 и 1103 гг.). Устанавливает В. В. М. и культ князей братьев Бориса и Глеба (см. Нестор, монах Киево-Печерского монастыря, Сказание о Борисе и Глебе), безропотно подчинившихся своему старшему брату Святополку и погибших от руки подосланных им убийц. Культ Бориса и Глеба должен был подать пример всем князьям полного, до самой мученической кончины подчинения старшему князю и вместе с тем резко осудить старшего князя - в данном случае Святополка Окаянного, не пожелавшего считаться с правами младших. Тем самым В. В. М. как бы выступал против принципа единодержавия на Руси, изображая это единодержавие в известных обстоятельствах преступным и братоубийственным. Стремясь к миру и добровольному единству Руси при одновременном наличии многих ее «держателей», В. В. М. покровительствовал летописанию, напоминая об историческом единстве княжеского рода и пропагандируя легенду о происхождении всех русских князей от одного князя - Рюрика. (О политическом значении «варяжской легенды» см.: Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 92-93). Выступая за мир на основе договорных начал между князьями и принципа отчинного начала, В. В. М. стремился по возможности смягчить также и социальные противоречия. В 1113 г. В. В. М. был призван на киевский стол восставшими народными массами. В. В. М. законодательным путем вводит некоторые смягчения для низов, облегчает положение должников и закупов. Так возникает Устав В. В. М., включенный затем в Пространную Правду (см.: Правда Русская, М.; Л., 1940, т. 1 (тексты); М.; Л., 1947, т. II (комментарии); Тихомиров М. И. Исследование о Русской Правде. М.; Л., 1941 (глава 23 об «Уставе Владимира Мономаха»)). Сильная «идеологизация» всей государственной жизни передалась и его наследнику - старшему сыну Мстиславу Великому от его первой жены - дочери последнего англосаксонского короля Гаральда. С Мстиславом связано новгородское летописание (см.: Приселков. История, с. 44), последняя редакция Повести временных лет (там же, с. 43-44) и знаменитое напрестольное «Мстиславово евангелие», предназначавшееся для выстроенного Мстиславом в 1111 г. в честь своего «ангела» - Георгия - Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде. Главное литературное произведение В. В. М. - его знаменитое «Поучение» детям и «инь кто прочтет». Первоначальное «Поучение» состояло из трех самостоятельных частей: собственно «Поучения», «Летописи» его жизни (или «Автобиографии») и письма («грамотицы») его постоянному политическому сопернику - князю Олегу Святославичу (в «Слове о полку Игореве» он носит прозвище Олега «Гориславича») Черниговскому. Авторство В. В. М. четвертого, последнего произведения, ранее включавшегося в состав «Поучения», - «Молитвы» - после исследований Н. Н. Воронина (Воронин Н. Н. О времени и месте включения в летопись сочинений Владимира Мономаха. - В кн.: Ист.-археол. сборник. М., 1962, с. 265-271) и Р. Матьесена теперь отвергается. Дело в том, что в «Молитве» цитируется «Канон молебный», несомненно принадлежащий Кириллу Туровскому. Надо думать, что все три произведения были соединены самим В. В. М. Во всяком случае «Летопись» своей жизни и письмо к Олегу Святославичу присоединено к собственно «Поучению» как иллюстрация и развитие мыслей последнего путем литературных переходов, носящих признаки сделанных автором. По-видимому, это собрание собственных сочинений создано В. В. М. для того, чтобы распространять свое произведение. Включение в летопись могло быть сделано позднее кем-то из владимирских летописцев с присоединением «Молитвы» Андрея Критского - покровителя Андрея Юрьевича Боголюбского и вероятнее всего - в 1177 г., как предполагает Н. Н. Воронин. Многочисленные исследователи «Поучения» по-разному определяли время его написания. Однако нельзя относить «Поучение» к одному времени: надо рассматривать отдельно время написания каждого из трех его слагаемых и время соединения В. В. М. всех трех в единое произведение. «Поучение» сохранилось в единственном списке в составе Летописи Лаврентьевской под 1096 г., где оно разрывает связный текст о происхождении половцев. Но к 1096 г. «Поучение» не относится - оно захватывает собой и события более позднего времени. К 1096 г. может относиться по содержанию только письмо В. В. М. Олегу Святославичу. В основной части «Поучения» В. В. М. пишет о том, что его повстречали «слы» (послы) других старших князей и просили выступить против младших - князей-изгоев Володаря и Василька Ростиславичей. Поход этот был задуман в 1099 г., а приглашение принять в нем участие сильно огорчило В. В. М. К этому времени и относится, по-видимому, основная, первая часть «Поучения», сильно переработанная впоследствии в более пожилом возрасте, чему, как заметил В. Л. Комарович, и более соответствуют старческие интонации Поучения (Комарович. Поучения Владимира Мономаха, с. 290). Перечисление походов в последующей части заканчивается походом против минского князя Глеба в 1117 г. К этой дате относится «Летопись» жизни В. В. М. - его вторая часть. Письмо к Олегу Святославичу Черниговскому относится к событиям 1096 г. и, очевидно, по событиям этого письма все сочинения помещены летописцем именно под 1096 г. Жанр «поучений детям» довольно распространен в средние века. Однако «Поучение» В. В. М. обращено не просто к детям, а к детям - наследникам государственной власти. В этом отношении «Поучение» В. В. М. аналогично поучению византийского императора Василия, приписываемому патриарху Фотию, «Наставлению» французского короля Людовика Святого сыну Филиппу, поучению англосаксонского короля Алфреда и англосаксонским «Faeder Larcwidas» (Отцовское поучение) начала VIII в., сохранившимся в библиотеке тестя В. В. М. - англосаксонского короля Гаральда. Из поучений к простым детям «Поучение» В. В. М. близко к слову Василия Великого «како подобает человеку быти», поучению «некоего отца к сыну», «поучению Ксенофонта к сынома своима», наставлению Исихия, известному по Изборнику 1076 г., - по-видимому, походной книге В. В. М. Автобиография В. В. М., присоединенная к «Поучению», как жанр известна в сравнительно поздних образцах XVII в. и в отдельных автобиографических заметках, включенных в состав памятников XVI-XVII в. (в Домострое попа Сильвестра, в Повести Нестора Искандера о взятии Царьграда, в «Истории о Казанском царстве», и некоторых произведениях, описывающих события Смутного времени). В целом же для XI-XII в. аналогий автобиографии В. В. М. указать нельзя. В стилистическом и фразеологическом отношении на «Поучение» В. В. М. особенно повлияли Псалтирь, «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского (см. Шестодневы, Повесть временных лет) и др. Основные политические идеи «Поучения» во всех трех частях его - те же, что и во всей деятельности В. В. М. Князь проповедует необходимость сохранять разделение Русской земли между князьями, но одновременно быть объединенными взаимными договорными обязательствами для совместных походов на степь. Простейший пример такого объединения В. В. М. в своем «Поучении» видит в птицах. Птицы весной прилетают из рая, и каждая находит свое, принадлежащее ей место: и «худые» птицы, и сильные. Ни одна не пытается согнать другую и занять лучшее место, но каждая довольствуется своим уделом. Затем В. В. М. проповедует умеренность во всем: в отношении к подчиненным, зависимым, слабейшим. Взаимная уступчивость, трудолюбие, неустанные совместные походы, осторожность, «послушание» и «покорение» старшим, уважение прав младших, - вот, что является идеалом людей княжеского положения и что должно являться основой политического единства Руси.

Изд.: Духовная Великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха детям своим, называемая в Летописи суздальской «Поучение». СПб., 1793; ПСРЛ. 1921-1927, т. 1, вып. 1-2 (фототип. переизд.: М., 1962), с. 240-256: Орлов А. С. Владимир Мономах. М.; Л., 1946; ПВЛ. М.; Л., 1950, т. 1, с. 153-167 (сер. «Литературные памятники»).

Лит.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1852, т. 2, с. 38-40; М., 1853, т. 3, гл. 1, с. 101-104; Протопопов С. Поучение Владимира Мономаха как памятник религиозно-нравственных воззрений и жизни на Руси в дотатарскую эпоху. - ЖМНП, 1874, февраль, ч. 171, с. 231-292; Воскресенский В. А. Поучение детям Владимира Мономаха. СПб., 1893; Шляков Н. В. О поучении Владимира Мономаха. - ЖМНП, 1900, май, ч. 329, с. 96-138; июнь, ч. 329, с. 209-258; июль, ч. 330, с. 1-21; Ивакин И. М. Князь Владимир Мономах и его Поучение, ч. 1. Поучение детям; Письмо к Олегу и отрывки. М., 1901; Алексеев М. П. Англо-саксонская параллель к Поучению Владимира Мономаха. - ТОДРЛ, 1935, т. 2, с. 39-80; Шахматов. Обозрение, гл. 1 и 7; Приселков М. Д. 1) Лаврентьевская летопись. - Учен. зап. ЛГУ, № 32. Сер. ист. наук, вып. 2, 1938, с. 76-142; 2) История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940, гл. 2-3; Комарович В. Л. Поучение Владимира Мономаха. - История русской литературы, т. 1. Литература XI - нач. XIII в. М., Л., 1941, с. 289-297; Данилов В. В. «Октавий» Минуция Флавия и «Поучение» Владимира Мономаха. - ТОДРЛ, 1947, т. 5, с. 97-107; Vaillant A. Une source grecque de Vladimir Monomaque. - Byzantinoslavica, 1949, t. 10, p. 11-15; Čуževśka T. Zu Vladimir Monomach und Kekaumenos. - Wiener slavistisches Jahrbuch, 1952, Bd 2, S. 157-160; Будовниц И. У. «Изборник» Святослава 1076 года и «Поучение» Владимира Мономаха и их место в истории русской общественной мысли. - ТОДРЛ, 1954, т. 10, с. 44-75; Лихачев Д. С. 1) Етическа система на Владимир Мономах. - Език и литература, 1966, № 4, с. 1-16; 2) «Шестодневът» на Йоан Екзарх Български и «Поучението» на Владимир Мономах. - В кн.: Лихачев Д. С. Големият свят на руската литература. София, 1976, с. 536-539; 3) Сочинения князя Владимира Мономаха. - В кн.: Лихачев Д. Великое наследие: Классические произведения литературы древней Руси. 2-е изд. М., 1979, с. 141-161; Матьесен Р. Текстологические замечания о произведениях Владимира Мономаха. - ТОДРЛ, 1971, т. 26, с. 192-210; Копреева Т. Н. К вопросу о жанровой природе «Поучения» Владимира Мономаха. - Там же, 1972, т. 27, с. 94-108; Műller L. 1) Die Exzerpte aus einer asketischen Rede Basilius des Grossen im «Poučenie» des Vladimir Monomach. - Russia Mediaevalis, 1973, t. 1, S. 30-48; 2) Noch einmal zu Vladimir Monomachs Zitat aus einer asketischen Rede Basilius des Grossen. - Ibid., 1979, t. 4, S. 16-24; Meщерский Н. А. 1) К толкованию лексики одного из «темных мест» в «Поучении» Владимира Мономаха. - В кн.: Русская историческая лексикология и лексикография. Л., 1977, вып. 2, с. 39-42; 2) «Поучение» Владимира Мономаха и «Изборник 1076 года». - Вестн. ЛГУ, 1980, № 20. Ист., яз., лит., вып. 4, с. 104-106.

Д. С. Лихачев

ВЛАС ИГНАТОВ (ИГНАТЬЕВ)

Влас Игнатов (Игнатьев) (кон. XV-XVI в.) - дипломат, переводчик. Биографические данные о В. И. скудны. А. И. Соболевский считал его «западнорусским уроженцем», И. Е. Евсеев, напротив, «северным уроженцем»; ни то, ни другое предположение источниками не подкрепляется. В качестве толмача латинского и немецкого выполнял многие дипломатические поручения: на рубеже XV и XVI вв. плавал вокруг Скандинавии к датскому королю Иоанну (Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908, с. 188); в 1505 г. вел переговоры в Ивангороде о возвращении пленников, «которые взяты в Ливонской земле» (Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. СПб., 1851, ч. 1, стб. 131-133, 139); в 1510 г. участвовал в приеме любекских послов во главе с Иоганном Роде в Новгороде (Hanserecesse. Leipzig, 1894, 3. Abth., Bd 5, S. 650); в 1517 г. принимал участие во встрече С. Герберштейна (Памятники дипломатических сношений..., т. 1, стб. 195-197); сопровождал посольство князя Ивана Ярославского-Засекина в Испанию к королю Карлу V в 1525 г.; в сентябре 1526 г. отправлен с посольством в Империю «в диаче место» (ПСРЛ. М., 1978, т. 34, с. 15; СПб., 1911, т. 22, ч. 1, с. 521). В. И. был довольно образованным человеком. Переводческая деятельность его началась при дворе новгородского архиепископа Геннадия вместе с Дмитрием Герасимовым: в 1498 г. он переводил надписания псалмов из немецкой Псалтири. В 1500 г. переводом занимался Дмитрий Герасимов, но это был уже не первый этап работы, как явствует из следующей записи: «А преже того года за два переводил их (надписания. - Т. Б.) архиепископу пръвое Влас и потом Митя». На основании этой записи И. Е. Евсеев приписывает В. И. (наряду с Герасимовым) перевод предисловий и пояснительных статей во всех частях Геннадиевской Библии. Совместно с Дмитрием Герасимовым В. И. помогал Максиму Греку переводить Толковую Псалтирь (работа была закончена до 1522 г.). О том, как проходила работа, сообщает Герасимов в послании Мисюрю Myнехину: «А ныне, господине, переводит (Максим Грек. - Т. Б.) Псалтирь с греческаго толковую великому князю, а мы с Власом у него сидим, переменялся: он сказывает по-латыньски, а мы сказываем по-русски писарем» (Прибавления к изданию творений святых отцов. М., 1859, ч. 18, с. 190). В. И. участвовал и в других переводах Максима Грека - Толкового Апостола (работа закончена в 1519 г.) и, возможно, Бесед Иоанна Златоуста на Евангелие от Иоанна (точной датировке не поддается), в исправлении Триоди (Соч. препод. Максима Грека. Казань, 1859, ч. 1, с. 33). В. И. не остался в стороне и от споров Максима Грека с Федором Ивановичем Карповым (Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности // Христ. чт., 1909, № 8-9, с. 1124). На рассказах В. И. основано сочинение Иоганна Фабра о нравах и обычаях московитов; его сведениями пользовался С. Герберштейн, когда занимался описанием морского пути из России в Данию вокруг Скандинавии. По предположению Н. А. Казаковой, В. И. был переводчиком письма Максимилиана Трансильвана о путешествии Магеллана (правда, исследовательница высказывает и другое предположение: переводчиком мог быть Дмитрий Герасимов).

Изд.: Казакова Н. А., Катушкина Л. Г. Русский перевод XVI в. первого известия о путешествии Магеллана: (Перевод письма Максимилиана Трансильвана) // ТОДРЛ. Л., 1968, т. 23, с. 227-252.

Лит.: Гамель И. X. Англичане в России, в XVI и XVII столетиях: (Приложение к т. 8 Зап. имп. АН). СПб., 1865, с. 172-173; Соболевский. Переводная литература, с. 186, 278; Евсеев И. Е. Геннадиевская Библия 1499 г. М., 1914, с. 10; Иванов А. И. Литературное наследие Максима Грека. Л., 1969, с. 41, 44, 48; Синицына Н. В. Максим Грек в России. М., 1977, с. 64-66.

Доп.: Казакова Н. А. Западная Европа в русской письменности XV-XVI вв. Л., 1980, с. 140-141.

Т. В. Буланина

ВОПРОСЫ ВАРФОЛОМЕЕВЫ К БОГОРОДИЦЕ

Вопросы Варфоломеевы к Богородице - апокрифический памятник средневековой христианской литературы. Списки его немногочисленны - известны коптские, древнейшие, VII в.; греческий, дефектный, XIV в. (Венская нац. б-ка, № 67); южнославянский в сборнике XVI в. (та же б-ка, № 125), разбитый на две части, каждая с особым заглавием (л. 259 и 276): «Въпрошение святых апостолы о пречистои богородици...» (нач.: «Быше апостолы на месте Хритире с Мариею богородицею...») и «Впрошение святого и славного апостола Христова Варфоломея...» (нач.: «По въскресении из мрьтвыих господа нашего Исуса Христа апостолим хотещиим въпрашаты господа и вси не смСЈахоу вьпрашати его...»). По этому списку памятник был издан В. Мочульским (Следы народной библии, с. 276-281). В древнерусской письменности известны два списка В.: один, озаглавленный «Воспрашанье святого апостола ВальфромСЈя» (нач.: «Пред воскресеньем из мертвых господа нашего Исуса Христа...»), в Паисиевом сборнике XIV в. (л. 136 об.-147 об.), другой - XVII в. (ГПБ, Солов. собр., № 261 (107)). Русские списки наиболее полные и исправные; по первому из них памятник был издан в ПЛ и Н. С. Тихонравовым. Здесь рассказывается, как апостолы перед смертью и воскресением Христа обратились к нему с просьбой открыть некоторые тайны. После воскресения Христа к нему приступил Варфоломей с вопросами о тайне искупления. Вторая часть содержит вопросы Варфоломея к богородице о тайне воплощения сына божия, в третьей части говорится об аде и диаволе - виновнике греховности людей, что и явилось причиной воплощения сына божия и искупления им рода человеческого. Эти догматические вопросы библейской письменности в памятнике трактуются несколько отлично от Св. писания и учения отцов церкви. Составитель памятника старается выдвинуть лишь божественную природу Христа, ничего не говоря о стороне человеческой. В связи с этим В. Мочульский считает, что памятник возник в VII в. в монофизитской среде.

Изд.: Вопросы св. Варфоломея. - В кн.: ПЛ, вып. 3, с. 109-112; Варфоломеевы вопросы богородице. - Тихонравов. Памятники, т. 2, с. 18-22; Мочульский В. Следы народной библии в славянской и в древнерусской письменности. Одесса, 1893, с. 231-247, 276-281 (рец. Н. Никольского: Странник, 1894, май, с. 172-174; июнь, с. 389-393).

Лит.: Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской Духовной Академии. Казань, 1881, ч. 1, с. 403.

М. А. Салмина

ВОПРОШАНИЕ КИРИКОВО

См. Кирик Новгородец

ВОРОНЦОВ ИВАН МИХАЙЛОВИЧ

Воронцов Иван Михайлович (2-я пол. XVI в.) - боярин, воевода и дипломат, составитель статейного списка о посольстве в Швецию в 1567-1569 гг., состоявшемся в обстановке взаимного недоверия обеих сторон - как шведских официальных кругов, так и московских послов - накануне свержения шведского короля Эрика XIV. В статейном списке почти нет описаний страны, в нем содержатся краткие записи о деловых встречах, беседах и об испытаниях, выпавших в Швеции на долю участников посольства: В. и его спутники пережили в Стокгольме переворот 1568 г., низложивший Эрика в пользу Иоанна; они находились 8 месяцев в заключении и едва спасли свою жизнь. Статейный список, публиковавшийся дважды, хранится сейчас в ЦГАДА.

Изд.: Сборник Русского исторического общества. СПб., 1910, т. 129, с. 127-170; Путешествия русских послов XVI-XVII вв.: Статейные списки. М.; Л., 1954, с. 7-62, 329-330, 351, 358-369.

О. А. Белоброва

ВОСПОМИНАНИЕ О НОВГОРОДСКОМ АРХИЕПИСКОПЕ ИОНЕ

См. Пахомий Серб (Логофет)

ВОСПОМИНАНИЕ ОТЧАСТИ СВЯТЫЯ ГОРЫ АФОНСКИЯ

«Воспоминание отчасти святыя горы Афонския, како наречена бысть Святая гора и коих вин ради тако прозвася» («Повесть о приходе пречистыя богородицы во Афонскую гору в данный ей жребий») - апокрифическое сказание о посещении Афона богородицей, в состав которого включен рассказ о посещении богородицей Лазаря четверодневного, перевод с греческого. Другой вариант перевода, принадлежащий Стефану Святогорцу, включен в книгу «Рай Мысленный» (Иверская типография, 1659, л. 4-7), а также опубликован Порфирием Успенским по рукописи сербского монастыря св. Павла (Восток Христианский, ч. 2, с. 129-131). Порфирий Успенский анализировал версию Стефана Святогорца, в то время как закрепившееся в русской рукописной традиции В. практически не исследовалось. В начале XVII в. В. было включено в собрание сочинений Максима Грека (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 200), что дало основание А. И. Иванову считать Максима его автором. Основной аргумент А. И. Иванова - использование сюжета о посещении богородицей Афона в двух других сочинениях, принадлежащих Максиму Греку, - в статье «Вопрошание известно от некоих, почто от тридневного воскресения Христова...» (по книге А. И. Иванова № 278) и в «Изложении отчасти пребываниа и чина сущих во Святей горе святейших монастырей общих и глаголемых особных» (там же, № 323). Однако первая часть «Вопрошания...» (ответ на вопрос об артусе и вариант сюжета о посещении богородицей Афона и Кипра) почти дословно совпадает с текстом другого сочинения начала XVI в. - послания Нила, епископа тверского об артусе. В. Г. Брюсова обосновывает принадлежность Нилу и заключительной части «Вопрошания...» (см.: Брюсова В. Г. Тверской епископ грек Нил и его послание князю Георгию Ивановичу // ТОДРЛ. Л., 1974, т. 28, с. 180-187). Таким образом, авторство Максима Грека по отношению к «Вопрошанию...» сомнительно, а следовательно, использование в нем сюжета о посещении богородицей Афона и Кипра не может служить аргументом для атрибуции Максиму В., как и беглое упоминание путешествия богородицы в «Изложении отчасти...» (см.: Синицына Н. В. Послание Максима Грека (1518-1519 гг.) Василию III об устройстве афонских монастырей // ВВ. М., 1965, т. 26, с. 128-129). Ранняя рукописная традиция В. не связана с именем Максима Грека. Древнейшие его списки относятся к началу XVI в. (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 686; собр. МДА, № 50); в упоминаемом М. Н. Сперанским сборнике XV в. ГБЛ, собр. ОИДР, № 189 читается другое сочинение со сходным началом. Сборник МДА, № 50 содержит слова Афанасия Александрийского и жития русских и греческих святых, Троицкой лавры, № 686 - преимущественно жития сербских святых. Большая часть списков В., относящихся к XVI в., происходит из наиболее крупных монастырских библиотек: Троице-Сергиевой лавры (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 686; собр. МДА, № 50), Кирилло-Белозерского (ГПБ,Соф. собр., № 1418), Волоколамского (ГПБ, Q.XVII.64 - сборник Нифонта Кормилицына; ГБЛ, Волок. собр., № 166), Соловецкого (ГПБ, Солов. собр., № 437/51) монастырей. Популярность В. в монастырской среде XVI в. связана, по всей видимости, с возросшей ролью Афона как международного христианского центра после падения Царьграда. В 60-е гг. XVI в. с вариантом названия «Повесть о приходе пречистыя богородицы...» В. попадает в прибавления к Хронографу Русскому редакции 1512 г. (ЦГИА, ф. 834, оп. 3, № 4013; ГИМ, Музейское собр., № 2176) вместе с Повестью о царице Динаре и кратким русским летописцем (см.: Троицкая. Ранние этапы...). При внесении в прибавления к Хронографу сочинение утратило заключающие его в ранних сборниках краткие слова «О житии пресвятой богородицы», «Знамение господа нашего Исуса Христа», приписываемые Епифанию Кипрскому. Для XVII столетия характерен процесс циклизации сочинений с афонской тематикой вокруг В. (сказания о Ватопедском монастыре, об Иверской святогорской иконе, отрывки из житий афонских святых и др.). Представляя собой рассказ об истоках христианства на Афоне, В. служило наиболее выигрышным фоном для разнообразных сочинений об афонских святых, чудесах от святогорских икон. Не случайно именно в окружении сочинений о святогорских Иверском и Ватопедском монастырях В. было включено в собрание сочинений Максима Грека (ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 200). В XVIII в. В. распространялось преимущественно в составе сочинений Максима; в XIX в. на его основе был создан духовный стих (ИРЛИ, Пинеж. собр., № 25, XIX в.; ИРЛИ, Карел. собр. № 216, XX в.). В. остается неизданным.

Лит.: Порфирий [Успенский]. Восток Христианский: История Афона. Ч. 2. Афон христианский, мирский. Киев, 1877, с. 3-26; Сперанский М. Н. Повесть о Динаре в русской письменности // ИОРЯС. Л., 1926, т. 31, с. 60, 79; Белоброва О. А. Кипрский цикл в древнерусской литературе. Л., 1972, с. 21; Иванов А. И. Литературное наследие Максима Грека. Л., 1969, с. 195-196; Троицкая Т. С. Ранние этапы литературной истории Повести о Динаре (XVI в.) // Древнерусская книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982, с. 30-39.

Т. С. Троицкая

ВЫШАТА, ВОЕВОДА

Вышата (XI в.) - воевода, рассказы которого, как полагают, включены в Начальный свод (см. Повесть временных лет). Имя В., возможно, производное от имени Вышеслав. По предположению Д. С. Лихачева, В. - сын новгородского посадника Остромира, внук посадника Константина, правнук Добрыни (дяди Владимира I Святославича). Из упоминаний о нем в Повести временных лет следует, что в 1043 г. В. в качестве воеводы участвовал в походе князя Владимира Ярославича (сына Ярослава Мудрого) на Византию. Буря разбила русский флот, и часть воинов была выброшена на берег; В. возглавил их переход на Русь, но попал в плен. Три года спустя он вернулся из плена в Киев. В 1064 г. В. вместе с князем Ростиславом Владимировичем бежал из Киева в Тмуторокань. Других сведений о В. нет, но известно, что сын его Янь Вышатич занимал высокое положение в Киеве при Изяславе Ярославиче. А. А. Шахматов предполагал, что именно от В. (или от сына его Яня, как думает Д. С. Лихачев) летописец Никон почерпнул или дополнил сведения о походе 1043 г. Д. С. Лихачев допускает, что В. также сообщил Никону новгородские предания о призвании варягов, Владимире и Добрыне, о сватовстве Владимира к Рогнеде, пребывании в Новгороде Ярослава Владимировича, Лиственской битве и др. А. А. Шахматов возводил эти рассказы к гипотетическому новгородскому летописному своду XI в.

Лит.: Шахматов. Разыскания, с. 441-444; Лихачев Д. С. 1) «Устные летописи» в составе Повести временных лет. - ИЗ. М., 1945, т. 17, с. 201-224; 2) Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 89-93, 102-114; Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984, с. 64, примеч. 66.

О. В. Творогов

Предыдущая страница Следующая страница