Словарь литературных терминов (в двух томах, 1925)
Статьи на букву "Г"

В начало словаря

По первой букве
A-Z А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я
Предыдущая страница Следующая страница

Статьи на букву "Г"

ГАЗЕЛЛА

ГАЗЕЛЛА. Суть этой персидской строфы заключается в том, что два равных отрезка имеют одну рифму, затем вдвое больший отрезок имеет ту же рифму:

|--| а |--| а |--|--| а

Имея народное происхождение, песенки, построенные по этому закону, долгое время принадлежали к устной поэзии. Когда стали их записывать и писать новые стихотворения по этой схеме, обычно размещали эти отрезки так:

|--| а

|--| а

|--|

|--| а

Отсюда персидская строфа стала трактоваться обычно, как «персидское четверостишие», хотя весьма неконструктивным должен показаться закон безрифменности именно одной третьей строки.

В. Брюсов («Опыты», 1918) делает большой шаг вперед; он пишет: «Так наз. персидские четверостишия суть, собственно, «двустишия с постоянной внутренней рифмой перед 1-й цезурой»; вот почему 3-й стих (в сущности, «полустишие») остается «без рифмы».

Приводимые в книге примеры пишет все же четверостишиями.

«Есть в жизни миги счастья, есть женщины, вино.

Но всем на ложе смерти очнуться суждено.

Зачем же краткой явью сменяются сны жизни

Для тысяч поколений, - нам ведать не дано».

В тех же случаях, когда 3-я строка каталектически равна остальным, он пишет персидское четверостишие по схеме: а а а' a'.

Предлагаю трактовать персидскую строфу, как трехстишие:

|--| а

|--| а

|--|--| а

Этим мы, может быть, объясним название Газеллы.

В моей песне ревнивый страх.

Испугалась газель в горах.

Два прыжка, разбег, а потом будто крылья на легких ногах.

При такой трактовке схема обычного типа Газеллы будет очень проста: два укороченных стиха, дальнейшие (неопределенное число) вдвое длиннее. Во всех стихах: одна рифма:

|------| а

|------| а

|--------------| а

|--------------| а

|--------------| а

|--------------| а

и т. д.

Тогда второй тип Газеллы предстанет схематически в таком виде:

|----| а |--| в

|----| а |--| в

|------| а |--| в

|------| а |--| в

|------| а |--| в

|------| а |--| в

и т. д.

Отрезок в - постоянный повтор (припев), обычно очень короткий, одно-два слова.

Восточная музыка и поэзия, в частности, основаны на гипнотической силе повторных волн.

В европейской поэзии разбираемые формы недостаточно разработаны. Можно лишь отметить, как характерный признак, довольно большое количество стоп в стихе.

ГЕКСАМЕТР

ГЕКСАМЕТР - греческий шестистопный стих, состоявший из пяти дактилей и спондея. Обычно пятая стопа была дактилем. Количество дактилей колебалось от пяти до одного и соответственно от одного спондея до пяти. В орфических гимнах Новосадский устанавливает 27 гексаметрических форм, у Гомера - 32, у Гесиода - 28. Отношение числа спондеев к числу дактилей было: у Гомера 24-28%, у Каллимаха - 20-23%, у Нонна - 15-16%, в орфических гимнах - 27%. Вот примеры гексаметрических модуляций, составленных Гнедичем для Уварова:

1) ДДДДДС:

Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына.

2) СДДДДС:

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса Пелеева сына.

3) ДДССДС:

Кони послушные быстро мчатся с грозным возницей.

4) ДСССДС:

Легкие кони скачут, быстро рвы пролетая.

5) ССССДС:

Волны моря, вставши, с ревом хлещутся в берег и т. д.

Разумеется, спондей у нас заменяется хореем, откуда очевидно, что здесь имеет место леймический ход, на котором и зиждется единство русского гексаметра. Цезура в гексаметре обычно на третьей стопе. Наибольшего разнообразия гексаметр русский достигает у Фета; очень приятный гексаметр Жуковского покоится почти всецело на своей замечательной гомофонии (напр., «Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос» и т. п.) и вообще избегает хореических модуляций.

ГЕНДИАЗИС

ГЕНДИАЗИС (слово греческое - одно в двух). Этим именем обозначается такой поэтический троп, при котором одно представление мыслится в виде двух субстанций, существующих раздельно. Этот оборот очень употребителен в народной поэзии, но не чужд и индивидуальной. Развернутым гендиазисом надо считать древне-русскую повесть о «Горе-злосчастьи», где Горе-злосчастье и Молодец представлены отдельными субстанциями. Примеры гендиазиса из народной словесности:

Едет старой-от путем дорогою,

А стоит ту сорок тышяць лихих воров,

Да стоит сорок тышяць разбойников,

Да ише сорок тышяць стоит подорожников.

Вор-разбойник и подорожник одно и то же. Речь идет о сорока тысячах, а не о ста двадцати. Гендиазис у Пушкина:

Задумчивость ее подруга

................

Теченье сельского досуга

Мечтами украшала ей.

Татьяна и задумчивость мыслятся отдельно.

ГЕОРГИКИ

ГЕОРГИКИ. - песни о труде над землей. В понятие «георгика» входит и работа в поле, и работа в саду, а также в винограднике, в цветнике, в огороде. Для земледельца важно знать черные и светлые дни, потому в георгики входят календарные приметы и суеверные сказания о счастливых и несчастных днях. Античный мир знал такие произведения на греческом языке - «Дела и дни» Гезиода. В римскую эпоху в подражание Гезиоду пишет свои георгики Виргилий. В древнем Китае были широко распространены книжки-альманахи, в которых указывались дни, когда можно было делать одно и нельзя было делать другого, чтобы не навлечь на себя небесной кары. Как известно, и в наших календарях до сих пор сохраняется отдел «Народные приметы и предсказания». Таким образом, георгики, кроме поэтического, получают практическое значение. С такой точки зрения к ним подошел и Виргилий. Свои георгики он написал с целью возбудить любовь к земледелию в душе ветеранов, награжденных землями. Однако, эту любовь он хочет пробудить поэтическими образами прелестей сельской жизни. Георгики Виргилия, по чистоте и законченности стиха лучшие его произведения, всегда привлекали к себе внимание и вызвали целый ряд подражаний, выходивших под названиями «Сады», «Цветники» и друг.

В 18 веке Делиль пишет «французские георгики»... и отдельно «Сады». В эпоху увлечения античными парками в Западной Европе появляется целый ряд сочинений по вопросу об устройстве и поэтической красоте труда над землей вообще.

Лучшим образцом георгики в литературе 19 века должна быть названа поэма Лонгфелло «Гайявата», где значительная часть стихов отведена описаниям обработки земли. В русской оригинальной литературе необходимо назвать стихотворения А. В. Кольцова.

К сожалению, понятие «георгика» вытеснялось всегда понятием «буколическая поэзия», - что вообще очень помешало обособлению этого вида, и если мы имеем буколическую и идиллическую литературу, мы до сих пор не имеем земледельческой поэзии, как особого вида, хотя обособить ее и можно бы было. Георгики Виргилия (4 книги, с прибавлением 1 эклоги, называемой Титир) впервые на русский язык переведены в 1779 г. В. Рубаном, в 1816 и 17 г.г. Воейковым; затем в 1879 году И. Соснецким.

ГИМН

ГИМН (ύμνος) - хвалебная песнь божественным силам, - одно из наиболее элементарных художественных образований, лежащих в основе всего мирового литературного развития. Так, древнейшим памятником индо-европейской литературы является Ригведа (Веда гимнов, rig - гимн) - собрание 1028 гимнов, передававшихся долгое время изустно от поколения к поколению и записанных около 1000 л. до Р. Хр. Гимны Ригведы - по преимуществу религиозно-философского и углубленно-этического содержания. Сложившаяся значительно позднее Атхарваведа содержит 160 гимнов заклинательно-магического характера. Точно так же находим гимны в истоках египетской и ассирийской литератур. В Китае народные гимны были собраны Конфуцием. Образцы древнееврейской гимнодии (гимнотворчества) дает вся Псалтырь. Свое настоящее название гимн получил на древне-греческой почве. По представлениям древних греков, получившим свое окончательное завершение в христианстве, гимн - естественная форма отношений творца и природы. Дочери Зевса - музы - непрестанно услаждают своего отца гимнами, в которых восхваляются подвиги его и других олимпийских божеств (Гесиод). Слагателем гимнов (гимнодом), по преимуществу, должен быть и служитель муз - поэт. Древнейшие греческие гимны дошли к нам под именем Гомера, но на самом деле принадлежат к разному времени и представляют вступительные славословия рапсодов на праздниках того божества, в честь которого происходили рапсодические состязания. Гомерические гимны (числом 34) - маленькие мифологические поэмы, выдающиеся подчас подлинным художественным мастерством (гимны Афродите, Деметре), написаны традиционным эпическим складом. Алкей, Пиндар, Анакреон облекают свои гимны в свободные лирические формы; александриец Каллимах слагает гимны в дистихах. Связанное с легендарным именем Орфея собрание так называемых орфических гимнов принадлежит на самом деле к Александрийской эпохе, вращалось в тесных кружках мистов (посвященных в мистерии) и носило магический характер. Свойственная первобытному синкретизму тесная связь между поэзией и музыкой сохраняется всеми древне-греческими гимнами, распевавшимися под аккомпанимент кифары, и завещается христианской гимнографии (бл. Августин определяет гимн, как хвалу богу, сопровождаемую пением - (um cantico) в которой продолжает существовать до самого последнего времени. Древнейшие христианские гимны, по свидетельству Евсевия, заимствованы у терапевтов (религиозно-мистическая секта александрийских евреев, которая обычно приводится в связь с ессеями). Некоторые авторы склонны рассматривать, как отрывки первоначальных христианских гимнов, иные лирические места Посланий (Эфес. V, 14, I Тимоф. III, 16. VI 15-16. II Тимоф. 11-13). Плиний в письме Траяну в 110 году упоминает, что христиане не имеют обыкновение, собравшись до восхода солнца, вместе воспевать гимны Христу (soliti stato die ante lucem convenire carmenque Christo quasi Deo dicere secum invicem). Древнейший христианский гимн Φω̃ς ιλαρὸν включен греческой церковью в литургию. Творчество гимнов возрастает в больших размерах, начиная с IV в., когда гностики и последователи Ария излагают в гимнах свои доктрины, а Ефрем Эдесский и Хризостом Константинопольский противопоставляют им православные гимны. Новый толчок к развитию византийской гимнографии дает эпоха иконоборчества. Наиболее выдающийся слагатель гимнов восточной церкви - Роман Сладкопевец (VI в.), автор многочисленных кондаков (гимнов святым), написанных по принципу тонического стихосложения, одним из первых распространителей которого он является. Из других греческих гимнографов следует назвать Иоанна Дамаскина (VIII в.), прозванного за свои духовные песнопения «златоструйным», Андрея Критского, Теофана и друг. Чтобы получить представление о размерах восточно-православной гимнографии, достаточно указать, что из 5000 страниц, которые образуют полный свод богослужебных книг восточной церкви, 4000 занято гимнами (каноны, догматики, акафисты, кондаки, икосы). На Западе одними из первых начали слагать гимны Амвросий Медиоланский (IV в.) и Гиларий из Пуатье († 367 г.), хотя из всех приписываемых им гимнов на самом деле им принадлежит весьма малое количество. Среди других латинских слагателей гимнов можно назвать Роберта, короля француцзского (971-1031, Veni sancte spiritus), св. Бонавентуру (XIII в.), Фому Аквинского (XIII в.), Фому из Челано (XIII в.), спутника и биографа Франциска Ассизского, автора знаменитого гимна Dies irae Giacapone da Todi (XIII в.) и ряд других, из новейших Coffin' и Santeuil'я, которым принадлежит большая часть гимнов современного латинского Бревиария. В противоположность греческим гимнам, латинские гимны метричны и лишь некоторые из них, так называемые прозы и секвенции, построены по силлабическому принципу и снабжены рифмами (см. упомянутые Stabat mater и Dies irae. - Наиболее замечательным и характерным латинским гимном является знаменитое Te Deum, приписываемое Амвросию Медиоланскому. Протестантские гимны собраны в XVI в. Лютером (125 гимнов, из которых 37 написано им самим). Несколько ранее собрания Лютера были опубликованы немецкие переводы древних гусситских гимнов и гимнов богемских братьев, составленных в эпоху религиозных войн.

В новейших литературах под гимном (немецк. и французск. - hymne, итальянск. inno, английск. hymn) подразумевается лирическая пьеса, выражающая празднично-приподнятое чувство, возникающее под влиянием какого-нибудь замечательного события или исключительного переживания или складываемого в честь некоего высокого лица. (Гимны к ночи Новалиса, гимн чуме Пушкина, гимн сатане Кардуччи, ср. пародийный латинский гимн Бодлэра). Народным гимном называется торжественное песнопение, которое в качестве такового принимается данным государством и исполняется во время всех общественных празднеств и торжественных церемоний (в России Интернационал, во Франции Марсельеза, в Англии God save the king, и т. д.).

ГИПЕРБОЛА

ГИПЕРБОЛА (греч. ‘υπερβολή - преувеличение) - стилистическая фигура (см.), состоящая в явно-преувеличенном выражении мысли. Гипербола может состоять прежде всего в количественном преувеличении (напр., «тысячу раз», «целая вечность», «бесценный», у Гоголя про Днепр: «нет реки, равной ему в мире»), но также и в образном выражении. В последнем случае, внешне сближаясь с метафорой, гипербола существенно от нее отличается тем, что направлена она не к обогащению содержания мысли образным ее выражением, но к тому, чтобы усилить, подчеркнуть те или иные свойства или черты предмета мысли. Так, многие восторженные, ласкательные или бранные выражения обыденной речи являются не метафорами, но гиперболами (напр., «ангел мой», «божественный», или «сущий чорт»,«осел», «чудовище» и т. п.). Во многих случаях, впрочем, зачисление того или иного выражения в разряд метафоры или гиперболы зависит от точки зрения на него; другими словами, гипербола определяется тогда не свойством самого образа, но применением его в речи. Вот почему гипербола относится к категории фигур, но из фигур образная гипербола является наиболее близкой к тропам (см.). В поэтической речи гипербола часто сочетается с другими стилистическими приемами, образуя гиперболические метафоры, сравнения, олицетворения и т. п. Напр., у Пушкина: «Да! если бы все слезы, кровь и пот, Пролитые за все, что здесь хранится, Из недр земных все выступили вдруг, То был бы вновь потоп - я захлебнулся б В моих подвалах верных» («Скупой Рыцарь»). Особенно богат такими гиперболическими фигурами в нашей литературе стиль Гоголя: «Слышишь ли, как у ног твоих собрался весь мир и, потрясая копьями, слился в одно восклицание!» («Жизнь»); «Рубины уст ее, казалось, прикипали кровию к самому сердцу» («Вий»); целые описания и характеристики строятся у Гоголя гиперболически, напр., Днепра, Украинской ночи, албанки Аннунциаты, Собакевича и др. Всюду здесь образ сохраняет свою тропическую природу, он не растворяется в гиперболе (как в приведенных примерах ласкательных и бранных слов), но гипербола, т. ск., лишь окрашивает его. - Всякое словесное преуменьшение или умаление, как «без году неделя», «тише воды, ниже травы», «осиная талия» и т. п. выражения относятся также к фигуре гиперболы и лишь по недоразумению определяются иногда как литотес (см.), напр. Овсянико-Куликовским (Теория поэзии и прозы), П. А. Бузуком (Очерки по психологии языка. Одесса. 1918) и др. последователями Потебни.

ГИПОТАКСИС

ГИПОТАКСИС (греч. hypotaxis «подчинение»). См. Подчинение.

ГЛАВНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

ГЛАВНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Обычно так наз. предложение (см.), входящее в состав сложного словосочетания, наз. сложным предложением (см.), независимое формально от других предложений, входящих в то же сложное словосочетание, если эти другие предложения стоят в отношении к нему в той или другой зависимости, выраженной грамматическими средствами. Такие предложения, входящие в состав сложного предложения и зависимые от главного, наз. придаточными. В русском яз., как придаточные, можно рассматривать такие предложения, которые связаны формально с тем или другим членом другого предложения, являющегося по отношению к нему главным; таковы предложения, связанные с другим предложением посредством союзов «что» и «чтобы», указывающих на отношение к глаголу или глагольному слову, и предложения, связанные с другим предложением посредством относительных слов (местоимений и наречий), указывающих на отношение к существительному: я вижу, что ошибся; он сказал мне, что извиняется; мысль, что Марья Ивановна не успеет выехать, ужаснула меня; вы хотите, чтобы я стал молод; это были ребятишки, которые стерегли табун; я тот, чей взор надежду губит; деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок. Кроме этих предложений обычно придаточными предложениями считаются так же предложения временные с союзами: когда, пока, в то время как, как только и др.; причинные с союзами: потому что и так как и др.; т. о. те предложения, с которыми связываются эти временные, причинные и др. предложения, рассматриваются, как Г. П. Однако такое понимание сочетаний с временными, причинными и т. п. предложениями не вытекает из грамматических фактов русского яз. и восходит к латинским грамматикам, в которых б. ч. временных и причинных предложений относилась к придаточным, т. к. в самом лат. яз. они обозначались, как придаточные, т.-е. зависимые от главного, формой т. н. конъюнктива или сослагательного наклонения. В немецк. яз. в т. н. сложных предложениях различаются предложения главное и придаточные тем, что в Г. П. глагол ставится на втором месте в утвердительной речи и на первом в вопросительной и повелительной, а в придаточном - на конце, причем к придаточным относятся как предложения, связанные с одним из членов Г. П. (посредством союза dass и относительных слов), так и предложения временные, причинные, уступительные, условные и нек. др.

ГЛАГОЛ

ГЛАГОЛ (латинск. verbum). В широком смысле Г. - название грамматической категории, заключающей как спрягаемые слова, т.-е. слова, имеющие формы времени и наклонения, так и образованные от тех же основ слова, не имеющие форм времени и наклонения, но имеющие формы залога и вида и приэтом сохраняющие управление глагола, т.-е. вступающие в сочетание с наречиями (а не прилагательными) и с теми же косвенными падежами существительных, как и образованные от тех же основ спрягаемые слова (м. пр. и с винит, пад. без предлога). В тесном смысле Г. называется только грамматическая категория спрягаемых слов. У римских грамматиков спрягаемые слова или глаголы в тесном смысле слова назывались verbum finitum, а остальные слова, причисляемые к глаголам - verbum infinitum. К первым в русском яз. относятся формы настоящего, прошедшего и будущего времени и косвенных наклонений: повелительного и условного; ко вторым - неопределенная форма или инфинитив, наз. неточно «неопределенным наклонением», причастия и деепричастия. Различие между Г. в широком смысле и другими грамматическими категориями, даже наиболее близкими к Г. по значению и основам, видно из таких примеров, как: я люблю книгу, любил книгу, любить книгу, любящий книгу и пр., но любитель книги, любовь к книге; пишу хорошо, писал хорошо, пишущий хорошо, писать хорошо, но хорошее письмо, хороший писатель и пр. В общеиндоевропейском, древнейших и б. ч. нынешних индоевропейских языков Г. в формах времени и наклонения обязательно имели или имеют и формы лица; в русском яз. формы лица имеются только в настоящем и будущем времени, а в прошедшем времени и условном наклонении утрачены, а в тех случаях, где должны быть обозначены, обозначаются особыми личными словами: я писал, ты читал, мы видели и пр. По значению Г. являются названиями т. н. глагольных признаков (см.) предмета, т.-е. таких признаков, которые представляются, как протекающие во времени, иными словами, действий и состояний. Но не все слова, обозначающие глагольные признаки, относятся к Г., а только те, которые сохраняют управление глагола. Поэтому к Г. не относятся такие глагольные слова (см.), как, напр., носитель, ноша, хождение, беготня, умывание, постройка (в сочетании: постройка дома) и т. п. См. Serge Kartsevski (С. Карцевский), études sur le système verbal du russe contemporain. Slavia (журнал, выходящий в Праге в Чешско-Словацкой республике) I (1922-1923), кн. 2-3 и 4.

ГЛАГОЛЬНОЕ СЛОВО

ГЛАГОЛЬНОЕ СЛОВО. Термин, введенный акад. Ф. Ф. Фортунатовым, назвавшим так те слова, которые обозначают глагольные признаки, т.-е. признаки, представляемые в их изменениях во времени, иными словами, действия и состояния, или вещи, как вместилища таких признаков. Т. о. к Г. С. принадлежат: 1. все глаголы в широком смысле (включая сюда и неспрягаемые глагольные образования), 2. существительные, обозначающие действия и состояния или предметы, как вместилища глагольных признаков: хождение, возка, носитель и др.

ГЛАГОЛЬНЫЙ ПРИЗНАК

ГЛАГОЛЬНЫЙ ПРИЗНАК. См. Глагол и Глагольное слово.

ГЛАСНЫЕ ЗВУКИ

ГЛАСНЫЕ ЗВУКИ. Звуки речи, образуемые голосом, причем шум от сближения органов произношения настолько слаб, что не воспринимается слушающим, как характерный признак звука. Г. З. получаются, если голос, образовавшийся в гортани, на пути своем через полость рта не встречает преграды в виде сомкнутых или сильно сближенных органов произношения. Различие между Г. З. по качеству вызывается тем, что полость рта при произнесении различных Г. З. бывает открыта неодинаково благодаря различным степени и месту поднятия языка к нёбу, к различной степени раскрытия губ и разной форме отверстия между губами, вследствие чего полость рта, являющаяся резонатором для голоса, проходящего через нее по выходе из гортани, резонирует различно, в зависимости от изменения своей формы. Акустически различие между Г. З. сводится к различию в их тембре, т.-е. различию побочных тонов, образующихся в резонирующей полости рта или полости рта и носа. По музыкальной высоте собственных, т.-е. тембровых тонов, самым низким Г. З. русского яз. является у, а самым высоким - и; остальные Г. З. располагаются по высоте между ними. По физиологическим условиям образования Г. З. делятся на 1. Г. З. а) нижнего, б) среднего и в) верхнего подъема, т.-е. образуемые при незначительном (низком), среднем и высоком поднятии спинки языка к небу: а) а, б) э, о, нем. и др., в) и, ы, у, нем. ü идр.; 2. Г. З. а) переднего, б) среднего и в) заднего ряда в зависимости от того, какая часть спинки языка и по направлению к какому месту неба поднята: а) э, и, нем. ö, ü б) ы и др., в) а, о, у и др.; к среднему ряду относится м. пр. и тот звук среднего подъема, который обычно произносится вм. а, о за слог до ударения, напр. в слове дорогая; 3. Г. З. округленные или лабиализованные, если губы вытянуты вперед, и отверстие между ними принимает круглую форму (о, и, нем. ö, ü) и неокругленные или нелабиализованные в остальных случаях (а, э, и, ы); 4. Г. З. чистые или неносовые, если голос идет только через полость рта, а полость носа закрыта, и носовые, если нёбная занавеска опущена, проход для голоса через полость рта открыт, и голос одновременно идет через рот и через нос, благодаря чему Г. З. получают особый носовой резонанс; носовые Г. З. в русском яз. неизвестны, но есть м. пр. в польском (обознач. буквами ą=о носовое, и ę=э носовое) и франц. (an, en, in, on, un не перед гласной) языках. См. также Глухие Г. З., Закрытые Г. З. и Напряженные Г. З.

ГЛОССА

ГЛОССА - толкование какого-либо текста, причем текст ставится в начале или в конце статьи, главы и т. п. Исторически известны глоссы юриспруденции... В применении к поэзии берется строфа (или целое стихотворение), например, четверостишие, и на каждый стих пишется новая строфа, беря толкуемый стих в начале или в конце строфы (в теории допустимо и в середине на каком-либо типичном месте строфы). Допустимо брать из области богословия, философии, в строфу глоссы более или менее одной строки из поясняемого текста. Можно писать глоссу октавами, секстинами и др. из твердых строф и любой строфой вообще. Из Испании идет, как наиболее часто употребляемая строфа для Глоссы, - децима (см.). Интересных примеров глоссы в русской поэзии неизвестно. Так что, не имея никаких традиций, русская глосса в своем развитии может идти по любым путям.

ГЛОССОЛАЛИЯ

ГЛОССОЛАЛИЯ (греч. γλω̃σσα - язык, λαλέω - лепетать, болтать). Таким именем обозначаются звуковые сочетания, не имеющие никакого содержания. Они возможны в минуты сильного возбуждения или экстаза. У хлыстов и скопцов во время их радений экстаз обычно выражается в этой форме. При заимствовании сюжетов от других народов многие выражения могли оставаться непереведенными. Впоследствии они потеряли смысл и сделались глоссолалией. В народной песне - «За рекою за быстрою» - есть припев «ой, колиодка, ой, колиодка». Судя по ее содержанию, она заимствована у греков и связана вероятно с праздником в честь Диониса, потому что в песне говорится о заклании в жертву козла, чего у славян не было. «Ой колиодка» надо перевести так-хорошая песня. Потом смысл забыт и «ой, колиодка» сделалась глоссолалией. Такой же глоссолалией стал припев - ой люли-люли, возникший из искажения церковного припева - аллилуйя. Глоссолалия встречается в заговорах. Заговор от змия, летающего в дом: «Во всем доме - гилло магал - сидела солнцева дева. Не терем златой - глингафа - искала дева. Подлетел огненный змей - лиф, лиф, зауцапа калапуда» и т. д.

В детских песнях также часты подобные глоссолалии. У Чехова в «Трех сестрах» доктор Чебутыкин произносит: «Тарарамбумбия, сижу на тумбе я...»

ГЛУХИЕ ГЛАСНЫЕ

ГЛУХИЕ ГЛАСНЫЕ. Так некоторые ученые наз. гласные, произносимые в нормальной речи неполным голосом, т.-е. менее звонкие, чем другие гласные звуки. Таковы, напр., в нынешнем русском яз. неударяемые гласные звуки кроме слога, непосредственно предшествующего ударению; такими, надо думать, были первоначально и те звуки, которые обозначались в старослав. и древне-русском письме буквами ь, ъ. Собственно же Г. Г., т.-е. звуки, произносимые с той же артикуляцией органов речи, как и обыкновенные гласные, но без участия голоса, воспринимаются слухом, как согласные. Таково, напр., немецк; h, произносимое без голоса с артикуляцией гласного звука а.

ГЛУХИЕ СОГЛАСНЫЕ

ГЛУХИЕ СОГЛАСНЫЕ. Звуки, состоящие акустически из одного шума, производимого органами речи (см. Шумные согласные), без участия голоса; голосовые связки приэтом или раскрыты или, хотя и сближены, но не натянуты, отчего выдыхаемый воздух, проходя через них, производит лишь немузыкальный шум. К Г. С. в русском яз. относятся к, п, с, т, ф, х, ц, ч, ш, щ, твердые и мягкие.

ГОВОР

ГОВОР. Мелкое подразделение языка, язык небольшой группы населения, между членами которой нет других различий в языке кроме чисто индивидуальных. См. Язык.

ГОРТАННЫЕ ЗВУКИ

ГОРТАННЫЕ ЗВУКИ. В собств. смысле - звуки, образуемые в голосовой щели (в верхней части гортани), вследствие трения воздуха о голосовые связки, или ненатянутые или натянутые лишь частично, вследствие чего при проходе выдыхаемого воздуха через них получается немузыкальный шум. В европейских яз. к Г. З. принадлежит м. пр. придыхание (лат. буква h). известное и в белорусском и украинском яз. (буква г); несколько различных Г. З. имеют семитские яз. В несобств. смысле Г. З. часто, хотя и неточно, наз. небные (задненёбные и средненебные, см.) согласные звуки.

ГРАДАЦИЯ

ГРАДАЦИЯ (лат. Gradatio, ступеньчатое повышение), синонимы: климакс (греч. κλι̃μαξ лестница), так же усугубление, - стилистическая фигура (см.), состоящая в последовательно нарастающей группировке выражений, относящихся к одному предмету. Напр.: «Пришел, увидел, победил» (слова Цезаря); «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов» (Грибоедов); «И где-ж Мазепа? Где злодей? Куда бежал Иуда в страхе?» (Пушкин); «В заботе сладостно-туманной Не час, не день, не год уйдет» (Боратынский); «Не то, что мните вы, природа - Не слепок, не бездушный лик. В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык» (Тютчев). Во многих случаях ощущение градации связано не столько со смысловым нарастанием, сколько с синтаксическими особенностями строения фразы. Так, в начале стихотворения Тютчева „Malaria" - «Люблю сие, незримо Во всем разлитое, таинственное зло - В цветах, в источнике, прозрачном, как стекло, И в радужных лучах, в в самом небе Рима!» - сами по себе более или менее равносильные образы цветов, источника, лучей и неба образуют нарастающий ряд, главным образом, благодаря тому, что первый образ выражается одним словом - общим понятием, во втором выделяется существенный признак, а третий и четвертый начинаются с анафорического и, повышающего интонацию, которая достигает кульминации своей в усилительном прилагательном «самый», предваряющем последний образ. Строго проведенная многочленная градация встречается не очень часто. Между двумя крайними пунктами нарастание обычно идет волнистой линией, последующее выражение уступает часто в силе предыдущему, или даже все промежуточные выражения могут быть более или менее равносильными, образуя простое перечисление. В последнем случае бывает иногда, что эффект градации как бы дается в возможности, так что в декламации он может совершенно закономерно осуществиться. (Ср., напр., такую потенциальную градацию во второй половине первой строфы Тютчевской Malaria, где ряд равносильных образов только завершается сильным подъемом в последнем обобщающем выражении: «И это все есть смерть!»). Насколько фигура градации, столь родственная мелодическому нарастанию в музыке, тесно связана именно с мелодикой (см.) фразы, видно из таких примеров, где очевидное смысловое нарастание не поддержано в достаточной мере ритмико-синтаксическим строением, и потому градация не ощущается, как таковая. (Напр., у Жуковского: «Были и лето и осень дождливы, Были потоплены пажити, нивы, Хлеб на полях не созрел и пропал, Сделался голод, народ умирал»). Градация может служить принципом архитектоники для целого стихотворения. Напр., одно из стихотворений Тютчева образует ясную строфическую градацию своими анафорами (см.) в начале каждой строфы: «Восток белел... Восток алел... Восток вспылал...»; или у Фета стихотворение: «Я пришел к тебе с приветом». Подобным же образом мы можем наблюдать градацию в сюжетном строении более крупных литературных жанров, сказок, новелл и пр., напр., в народной сказке «Мена» (у Афанасьева, параллели у бр. Гриммов, Андерсена и др.), в «Сказке о рыбаке и рыбке» и др., в повести Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского», в библейской истории Иова и т. п.

ГРАЖДАНСКАЯ ПОЭЗИЯ

ГРАЖДАНСКАЯ ПОЭЗИЯ характеризуется тем, что основные темы ее относятся к защите общественных интересов. Гражданский поэт - глашатай общественных настроений и чувств, будящий общество и призывающий его к деятельности. Таким образом Г. П. есть художественная публицистика в стихах. В этом ее сила и ее слабость. Отсюда же проистекает и ее могучее влияние в свое время и сравнительно быстрая утрата своего значения впоследствии. Чем шире гражданский поэт затрагивает темы общественной жизни, тем ближе он к общенародному поэту, являясь выразителем духа и стремлений целой эпохи. Таким был у нас Некрасов, представитель умонастроений шестидесятых годов, провозгласивших раскрепощение общества. Поскольку заветы той эпохи не получили достаточного осуществления, поэзия Некрасова еще долгое время сохраняла свое действенное влияние, как слово «печальника народного». Чем уже захват в темах Г. П., тем злободневнее ее роль. Ряд авторов стихотворений на гражданские темы давно уже совсем забыт, и их произведения вызывали справедливую отповедь даже со стороны публицистов той эпохи (напр., Добролюбова) за проявленный у них мелкий характер обличений и ликований.

Гражданская поэзия в отличие от поэзии политической, всецело связанной с определенными событиями в жизни государства, дает целые картины жизни с точки зрения социальных идеалов. От собственно народной поэзии Г. П. отличается тем, что она может оказаться по своему строю не вполне доступной для широких масс. Но поэзия Некрасова, будучи по преимуществу гражданской, вмещала в себе и поэзию народную, так как многие произведения его написаны превосходно найденным особым складом и давно вошли в поэтический обиход народа (напр., «Коробейники», «Зеленый шум» и мн. др.), - как вмещала в себе и поэзию политическую (отклики на события дня). Что же касается до художественной стороны Г. П., то, конечно, пафос негодующего обличения и призыва к общественной работе не есть прямая сфера поэзии, которая имеет темы, более отвечающие самому существу искусства. Но, с другой стороны, как прекрасно выразился Тургенев, все может стать достоянием поэзии, если оно «образом ложится в душу писателя», так как «в деле искусства вопрос как важнее вопроса что». И если Некрасов нередко спускался до тона газетной статьи, давая как бы стихотворный фельетон, то он же знал и подъемы творчества, создавая подлинно-художественные произведения, проникнутые гражданским воодушевлением, но и обнаруживающие значительную силу художественной фантазии, - как в области изобразительной, так и звуковой. Однако, то знамя, под которым движется Г. П., бесспорно ограничивает диапазон художественного размаха, скорее удаляя поэзию от ее первоистоков и сближая ее с областями, имеющими самостоятельное значение помимо деятельности искусства. В беззаветной преданности общественному делу, чуть ли не до полного пренебрежения всяким другим, и заключается пафос гражданской поэзии.

«...Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» - таков лозунг Некрасова, выражающий самое существо гражданской поэзии.

К гражданским поэтам у нас еще принадлежат: Плещеев, Никитин, Жемчужников, П. Я. (Якубович-Мельшин), Надсон и др.

Отдельные произведения Гражд. П. встречаются почти у всех наших поэтов, напр., Пушкина («Деревня» и мн. др.), Тютчева и др.

Из западных гражданских поэтов у нас популярны: Мария Конопницкая (польск.), Ада Негри (итальянск.), а из более ранних: Беранже, Гюго (франц.) и др.

ГРАММАТИКА

ГРАММАТИКА - отдел языковедения, заключающий в себе учение о формах слов и словосочетаний, хотя нужно заметить, что такое значение этого термина отнюдь не является общепризнанным. «Грамматики» отдельных языков (и при том не только практические, но и научные, следовательно и сравнительно-исторические грамматики отдельных ветвей и семейств) обыкновенно включают в себе и фонетику (учение о звуках), а некоторые теоретики (см., например, Ries, „Was ist Syntax?" Marburg 1894) причисляют сюда и семасиологию (учение о значениях слов независимо от их формального членения). Таким образом в грамматике объединяется нередко, в сущности, все языковедение. Правда, грамматика и в таком расширенном понимании противополагается обычно словарю, но сам словарь представляется приэтом, конечно, не как отдел науки, а как собрание научного материала. С другой стороны, de-Saussure в своем посмертном труде (Cours de linguistique générale, 1916) оставляет название «грамматики» только за статическим, изучением языка, т.-е. изучением состояния того или иного языка, как системы звуков, форм, значений в одну определенную эпоху, выдвигая такое изучение на степень научного в противовес русско-немецкой школе, придающей ему лишь практическое значение. Возможность же «исторической грамматики», как таковой, de-Saussure отрицает. Деление языковедения на отделы сильно затрудняется внутренним единством самого языка. В самом деле, огромное большинство фонетических изменений обусловлено положением данного звука в слове, т.-е. связано с делением речи на слова. А «слово» есть прежде всего факт грамматический (см. «слово» и «отдельное слово»). С другой стороны, ни один звуковой факт не существует отдельно от значения его, так как даже отдельные звуки и слоги есть организованные частичные носители того значения, которым обладает та или иная сумма их. Противоположность «остановившегося» языка, как предмета «синхронического языковедения» и языка в его истории, как предмета «диахронического языковедения», тоже сильно преувеличена de-Saussur'ом (он видит тут 2 отдельных науки): ни один исторический факт не может быть понят без предварительной квалификации его в статическом разрезе (нельзя, напр., говорить об истории какого-либо звука, не установивши предварительно, что такой звук существовал в ту или иную эпоху), и обратно, многие статические факты языка, хотя и не большинство (ибо в большинстве они представляют действительно систему, самоё собой объясняющуюся), не могут быть поняты без исторического объяснения. Однако эта цельность предмета не должна препятствовать делению на отделы, поскольку возможны отдельные точки зрения на каждый языковый факт. Ведь и мироздание цельно, но это не помешало науке разбиться на отдельные «науки», которые в сущности так же беспомощны друг без друга, при истолковании каждого отдельного факта, как и отделы языковедения при истолковании фактов языка. Наиболее целесообразным представляется предложенное Фортунатовым деление на 4 отдела: фонетику, грамматику, семасиологию и лексикологию, соответственно 4-м возможным точкам зрения на каждый языковой факт: точке зрения звучания и физиологического воспроизведения звука (фонетика), точке зрения членения речи в соответствии с членением языковой мысли (грамматика), точке зрения соотношения языковых представлений с миром реальным (учение о так наз. «реальных» значениях, семасиология) и точке зрения самого объединения фактов звучания с фактами значения (учение о словах - лексикология). С другой стороны, деление это должно быть дополнено перекрестным делением (следовательно делением каждого из этих отделов) на статическую и историческую часть. О делении грамматики на морфологию и синтаксис см. «Синтаксис», об «этимологии» см. это слово.

ГРАММАТИЧЕСКИЕ КЛАССЫ СЛОВ

ГРАММАТИЧЕСКИЕ КЛАССЫ СЛОВ - классы слов, объединенных общими грамматическими признаками, т.-е. имеющих одинаковую грамматическую форму (см.) или формы, соотносительные между собой по значению. Так, напр., глаголы (см.), существительные (см.), прилагательные (см.) составляют особые Г. К. С, но, напр., местоимения (см.) не составляют в русском яз. особого Г. К., п. ч. объединяются только по значению, а не по формам. Г. К. могут быть более общими и менее общими. Так, в классе глаголов в широком смысле мы можем выделить с одной стороны класс слов с формами спряжения (см.), т.-е. глаголы в тесном смысле слова, класс причастий, класс деепричастий, класс инфинитивов, с другой стороны - класс глаголов совершенного вида и класс глаголов несовершенного вида и т. д.; классы существительных и прилагательных по формальным признакам можно объединить в один класс склоняемых слов или имен. Г. К., выделяемые по одному признаку, могут заключать слова, входящие по другим признакам в разные классы. Так, прилагательные и причастия по присутствию форм согласования в роде, числе и падеже составляют один класс; в то же время причастия по присутствию форм залога и вида и способности сочетаться с наречием входят в класс глаголов, в широком смысле, куда не входят прилагательные, не имеющие этих форм; прошедшее время глаголов по присутствию форм предикативного согласования в роде и числе составляет один общий класс с т. н. краткими прилагательными (ср. терпел и бел), отличный как от класса глаголов в формах настоящего и будущего врем, и повелительного наклонения, имеющих формы лица, но не имеющих формы согласования в роде, так и от класса прилагательных и причастий, имеющих формы согласования не только в роде и числе, но и в падеже. Наиболее общими Г. К. С. в русском языке являются 1. класс слов, имеющих формы, и 2. класс слов, не имеющих формы. Второй из них по формам самих слов, конечно, не может быть разделен на классы, но может делиться на классы по своей роли в словосочетаниях (см. Части речи). Первый же можно в свою очередь делить на 2 класса: а) слова с формами словообразования (см.), но без форм словоизменения (см.), и б) слова с формами словоизменения. И тот, и другой делятся на менее общие классы. Г. К. С., выделяемые по формам, определяющим их положение в предложении, наз. частями речи (см.).

ГРАММАТИЧЕСКИЕ НАРЕЧИЯ

ГРАММАТИЧЕСКИЕ НАРЕЧИЯ. Слова, имеющие форму наречия, т.-е. форму, показывающую отношение этих слов, как названий неглагольного признака (см. Глагольный признак), к глаголу. Названием Г. Н. этот класс слов противополагается т. н. неграмматическим Н., т.-е. словам, употребляющимся в словосочетаниях с тем же значением, но не имеющим формальных признаков Н. В русском яз. формальными признаками Г. Н., образованных от прилагательных, являются суффиксы -о и -ски (последние обыкновенно с приставкой по-): тепло, по-рыцарски; в значении Н. употребляется также форма дат. ед. муж.-ср. р. прилагат. с предлогом по-: по-моему, по-хорошему, еще не совсем обособившаяся от прилагательных. Не вполне Г. Н. являются Н., представляющие окаменевшую форму творит, пад. существительных: кругом, рысью.

ГРОТЕСК

ГРОТЕСК (итальянск. grottesca) - в основном своем смысле обозначает арабески наподобие тех, которые были найдены в древних погребенных под землей строениях. Обычно слово это служит для обозначения смешного, странного или исключительного явления, и с этой стороны «гротеск» может иметь значение известного приема в области искусства вообще и литературы, в частности. Гротеск является несомненно одним из наиболее ярких приемов «остраннения» (термин «Опояза» - см. «Формальная школа» - от слова «странный») действительности, т.-е. творческой ее реконструкции, ибо в гротеске перемещены плоскости, в которых известное явление обычно строится, фон, на котором оно разыгрывается, и т. п. Черты гротеска есть, например, у Раблэ («Гаргантюа и Пантагрюэль»), у Сервантеса в «Дон-Кихоте», у Э. Т. А. Гофмана, а из русских писателей, например, у Гоголя, который, то гиперболизирует (см. гипербола) данность, то производит в ней определенные сдвиги, сливая план реальный с планом фантастическим (напр., «Ночь перед Рождеством»), или образуя перемещения в плане реальном («Иван Федорович Шпонька и его тетушка», где дан женственный Шпонька и мужественная тетушка; «Нос»). Гротеск может «остраннять» данность или в сторону трагической углубленности («Страшная месть» Гоголя) или наоборот в сторону комедийной плоскостности (Бобчинский и Добчинский, представляющие собою раздвоение некоторого единого образа). Следует однако сказать, что о трагизме гротеска может быть речь только в условном смысле, ибо гротеск, увеличивая лишь размеры известного явления, меняя комбинацию составляющих его элементов и т. п., - усиливает данное явление не качественно, а количественно, т. е. делает видимым и для невооруженного глаза скрытый в данном явлении трагизм (см. Жанр).

ГУБНЫЕ ЗВУКИ

ГУБНЫЕ ЗВУКИ - звуки, образуемые с помощью губ. Г. З. делятся на билабиальные, образуемые сближением губ между собою, и губнозубные, при произношении которых нижняя губа зажимается между зубами. Билабиальные согласные звуки могут быть взрывными, если губы сжимаются плотно и затем быстро разжимаются от напора выдыхаемого воздуха, - сюда относятся русские б, п твердые и мягкие - и фрикативными, если губы только сближены и между ними остается узкая щель, проходя через которую выдыхаемый воздух производит заметный шум. К фрикативным билабиальным звукам относятся особого рода в, обозначаемое в научной транскрипции обычно буквою W, и особого рода ф. В русском яз. в и ф билабиальные встречаются очень редко, кажется, только перед, неударяемым у. Билабиальное в существует, между прочим, во французском и английском языках, наприм., во Франц. moi, toi, oiseau (произнос. mwa, twa, wazo). При несколько меньшем сближении губ и при участии голоса, причем губы несколько выпячиваются вперед, получаются губные гласные; в русском яз. сюда относятся у и о; к губным гласным принадлежат также и нем. ü, ö (фран. u, eu). Резкой границы между билабиальным согласным звуком w и гласным звуком у нет; поэтому, при передаче иностранного w пишут и у и в: туалет, Уэльс, но Вашингтон. Губнозубные звуки в русском яз. - только фрикативные согласные в и ф твердые и мягкие.

Предыдущая страница Следующая страница