Николай Андреич Викентьев ("Обрыв")
Смотри также Литературные типы произведений Гончарова
"Колчинский барчонок", как называет его Василиса. "Помещик". "У них (с матерью) четыреста душ". - "Чиновник", "служит у губернатора по особым поручениям". Свежий, "цветущий" молодой человек, двадцати трех лет, "с темно-русыми, почти каштановыми волосами, с румяными щеками и с серо-голубыми вострыми глазами, с улыбкой, показывающей ряд белых, крепких зубов". "Среднего роста", "красиво и крепко сложенный". "Хорошенький", по оценке Марфиньки. "Учился в Казани, в университете"; думал "пойти в гусары". "Поет", "играет", "танцует"; "проказничает" иногда, так что его "хотели посадить на гауптвахту". - "На все гораздый", по словам Бережковой. "Ехал к вам, - рассказывает он Марфиньке, - а там на реке, в осоке, вижу, сидит в лодке Иван Матвеич. Я попросился к нему, он подъехал, взял меня, я и четверти часа не сидел вот какого (сазана) выудил. А это вам, Марфа Васильевна, дорогой вон тут во ржи нарвал васильков". Ездит "на завод, покупать лошадей", в Москву - "заказывать гардероб и экипажи" для свадьбы. У него есть "катер", и все гребцы - "песенники". "Веселый" "сорванец", "шалун и резвый", - по словам "бабушки". Мастер передразнивать. Передразнивая Нила Андреевича, Н. А. "сделал важную мину, стал посреди комнаты, опустил бороду в галстух, сморщился, поднял палец вверх и дряблым голосом произнес: "Молодой человек! Твои слова потрясают авторитет старших". Должно быть, очень было похоже на Нила Андреича, "п. ч. - даже "бабушка", против воли, засмеялась. Подражая m-r Шарлю, Н. А. "вышел на середину комнаты, сделал сладкую мину, корпус наклонил немного вперед, руки округлил, шляпу взял под мышку. - Mille pardons, mademoiselle, de vous avoir d?rang?e" (?м. "Перевод", Николай Андреевич, 1). То "с головой уйдет в роль, перепела передразнивает". - "Я - вот что сделаю, - предлагает он Марфиньке: - побегу вперед, сяду за куст и объяснюсь Полине Карповне в любви голосом Бориса Павловича". - Только Марфинька удержала его от этого. Читая вслух "Кунигунду", "вставлял от себя в роман целые тирады или читал разными голосами. Когда говорила угнетенная героиня, он читал тоненьким, жалобным голосом, а за героя читал своим голосом, обращаясь к Марфиньке, отчего та поминутно краснела и делала ему сердитое лицо". В лице грозного родителя Н. А. представлял Нила Андреевича". У него отняли книгу и велели "сидеть смирно". Он умеет "комически раскланиваться", рассказывать "комический" сон. Он "не посидит ни минуты спокойно": "живчик", по словам "бабушки". Придя в гости к Бережковой, "он не сидел, не стоял на месте, то совался к бабушке, то бежал к Марфиньке и силился переговорить обеих. Почти в одну и ту же минуту лицо его принимало серьезное выражение и вдруг разливался по нем смех и показывались крупные белые зубы, на которых от торопливости его говора или от смеха иногда вскакивал и пропадал пузырь". Постоянно "божится". Бабушка называет его "верченным". Ему "не сидится"; "в ногах так и зудит", по ее выражению; он "скачет и прыгает по комнате, как ртуть", говорит мать Н. А-ича. Марфинька выбежала из комнаты. "Он бросился за Марфинькой, через минуту оба уже где-то хохотали", через минуту еще - "раздались звуки вальса", "потом кто-то точно скатился с лестницы, а дальше промчались по двору и бросились в сад". Н. А. "нарочно выпачкался в муке на мельнице", чтобы рассмешить Марфиньку. "Лезет на крышу за ее котенком" и т. д. "Живость" проявляется и в его смущении и недоумении. Когда Марфинька после выговора бабушки изменила обращение с Н. А., он вытаращил глаза на нее, потом на бабушку, потом опять на нее, поерошил волосы, взглянул мельком в окно и вдруг сел и в ту же минуту вскочил: "Марфа Васильевна, - заговорил он, - пойдемте... смотреть: сейчас молодые проедут..." Или: Н. А. "постоял минуту-две в недоумении, почесывая то затылок, то брови, потом, вместо того чтобы погладить волосы, как делают другие, поерошил их, расстегнул и застегнул пуговицу у жилета, вскинул легонько фуражку вверх и, поймав ее, выпрыгнул из комнаты, сказавши: "Я за нотами и книгами, - сейчас прибегу". "Он видел, что собирается гроза (от "бабушки" и матери, после его предложения Марфиньке) и начал метаться в беспокойстве, не зная, чем отвратить ее; он поджимал под себя ноги и клал церемонно шляпу на колени или вдруг вскакивал, подходил к окну и высовывался из него почти до колен". - Он обернул шляпу вверх дном и забарабанил по ней пальцами". - "Татьяна Марковна, - обратился он наконец к ней, чтобы отвлечь от себя "грозу": - я не успел нынче позавтракать, нет ли чего? - вдруг попросил он: - я голоден..." - "Видите, какой хитрый! - сказала Бережкова... - Он знает мою слабость, а мы думали, что он дитя! не поддели, не удалось, хоть и проситесь в женихи!" "Как много кушает! - говорит о нем Марфинька: - недавно большую-пребольшую сковородку грибов съел! Сколько булочек скушает за чаем! Что ни дай, все скушает"... За это "бабушка его любит". - "Нет, нет ничего не хочу! - говорит Н. А., когда "бабушка" предлагает "завтракать": - я съел целый пирог пред тем, как ехать сюда". - "А битого мяса не станете? Вчерашнее жаркое есть, цыплята"... - "Вот бы цыпленка хорошо..." - согласился он. "Буду слушаться... - обещает он Татьяне Марковне после предложения, что бы смягчить ее: - даже ничего... не съем без вашего спроса…"
"Горизонт наблюдений и чувств" Николая Андреича "был тесен". Дух анализа не касался" его с Марфинькой; "пищею обмена их мыслей была прочитанная повесть, доходившие из столицы новости да поверхностные впечатления окружающей природы и людей". Н. А., по мнению Бережковой, "прекрасный", "добрый". Она "любит" его и ему вполне доверяет. "Куда бы вы ни забежали вдвоем, что бы ни затеяли, - говорит она Марфиньке, - я знаю, что он не скажет тебе ничего непутного". Когда Марфинька замечает Н. А.: "вы... нечестный!" - "Нет, нет, - перебил он и торопливо поерошил голову: - не говорите этого. Лучше назовите меня дураком, но я честный, честный, честный... Я никому не позволю усомниться... никто не смеет!" Когда Бережкова, отпуская Марфиньку "с женихом" в гости к матери Н. А., "довольно серьезно заметила ему, чтоб он там, в деревне, соблюдал тонкое уважение к невесте и, особенно при чужих людях..., не бегал с ней там по рощам и садам, как здесь", Н, А. "несколько покраснел от этого предостережения, как будто обиделся тем, что в нем предполагают недостаток такта". - Губернатор, у которого он служит, "его очень любит и никогда не посылает на следствия: что, говорит, ему грязниться там, разбирать убийства да воровство, нравственность испортится! пусть, говорит, побудет при мне". - На службе, как сам Н. А. сказывал, "у него никаких дел нет". "Он теперь при губернаторе, - сообщает Марфинька Райскому, - и когда не у нас - там обедает, играет, танцует"... - "Одним словом, служит!" - сказал Райский. Однако Н. А. не был "три недели" у Бережковой, п. ч. "никак нельзя было, губернатор не выпускал никуда; велели дела канцелярии приводить в порядок"... "Новый правитель канцелярии поступает - мы дела скрепляли, описи делали, - говорит он: - я пятьсот дел по листам скрепил. Даже по ночам сидели"... У Н. А. за службу уже "крестик есть", но он никак не мог не заплакать, расставаясь с Марфинькой на несколько дней. При прощанье с Райским у Н. А. "лицо дружески улыбалось ему, а по носу из глаз катилась слеза "с вишню", как заметила Марфинька". "Бабушку" он "любит" и "боится", говорит Марфинька. Послав "мать" "сватать за него" Марфиньку, Н. А. "прошел" сам "не в комнату, а в сад и выжидал, не выглянет ли из окна его мать. Сам он выглядывал из-за кустов: "то высунется, то спрячется" чья-то голова. Когда позвали Н. А., он прежде долго возился в передней, будто чистился, оправлялся... - "Милости просим, Н. А.! - ядовито поздоровалась с ним Татьяна Марковна, а мать смотрела на него иронически. Он быстро взглядывал то на ту, то на другую и ерошил голову". "Он так смутился, что сказал Татьяне Марковне: "Здравствуйте, Т. М., - я вам привез концерты на билет". С матерью у Н. А. "происходил видимый разлад и существовала невидимая гармония. Таков был наружный образ их отношений". "Между ею и сыном была вечная комическая война на словах". "Они спорили на каждом шагу, за всякие пустяки - и только за пустяки. А когда доходило до серьезного дела, она другим голосом и другими глазами, нежели как обыкновенно, предъявляла свой авторитет, - и он хотя сначала протестовал, но потом сдавался, если требование ее было благоразумно". "Этот вечный спор шел с утра до вечера между ними, с промежутками громкого смеха. А когда они были уж очень дружны, то молчали как убитые, пока тот или другой не прервет молчания каким-нибудь замечанием. вызывающим непременно противоречие с другой стороны. И пошло опять". "Любовь его к матери наружно выражалась так же бурно и неистово, до экстаза. В припадке нежности он вдруг бросится к ней, обеими руками обовьет шею и облепит горячими поцелуями; тут уже между ними произойдет буквально драка. Она ловит его за уши, дерет, щиплет за щеки, отталкивает, наконец кликнет толсторукую и толстобедрую ключницу Мавру и велит оттащить прочь "волчонка". Когда сын сообщил ей "чуть слышно": "жениться хочу". - "Что?" - спросила она не вслушавшись. - "Жениться хочу!" "Она взглянула на него быстро. - "Мавра, Антон, Иван, Кузьма! - закричала она: - все идите скорей сюда - скорей!" "Мавра одна пришла". - "Зови всех людей: Н. А. помешался!" - "Христос с ним - что вы, матушка, испужали до смерти!" - говорила Мавра, тыча рукой в воздух". - "Я не шучу! - подтвердил он резко: - завтра я должен ответ дать. Что ты скажешь?" - "Велю запереть тебя... знаешь куда! - шепнула она, видимо озабоченная". "Он вскочил, и между ними начался один из самых бурных разговоров. Долго ночью слышали люди горячий спор, до крика, почти до визга, по временам смех, скаканье его, потом поцелуи, гневный крик барыни, веселый ответ его - и потом гробовое молчание, признак совершенной гармонии". "Марья Егоровна, по свойству своих отношений к сыну, не могла, как и он, с своей стороны тоже уступить, а он взять ее согласие иначе, как с бою, и притом самого упорного и горячего". "По объяснению Н. А. бабушке, он высказал свою любовь Марфиньке, "ей-Богу, нечаянно": "Я и не думал, и в голову не приходило". - "Я бы днем ни за какие сокровища не сказал вам... ей-Богу не сказал бы... - говорит он Марфиньке: - Я почти не знал, что люблю вас". Все соловей наделал: он открыл наш секрет". - Соловей, которого они пошли послушать с Марфинькой, "так пел, так пел". - "Марфа Васильевна, - шептал чуть слышно Н. А.: -со мной делается что-то такое", "чего я никогда не испытал... точно все шевелится во мне"... - "Я теперь вскочил бы на лошадь и поскакал бы во всю мочь, чтобы дух захватило... или бросился бы в Волгу и переплыл на ту сторону"... Под влиянием этого настроения Н. А. сказал: "Он (соловей) поет о моей любви к вам". - Н. А. "сам было испугался своих слов, но вдруг прижал ее руку к губам и осыпал ее поцелуями". - Затем, когда Марфинька не хотела было его слушать, он заговорил "нежным, но решительным тоном": "Я не мальчик теперь, - я тоже взрослый, выслушайте меня... Вы взрослая и потому не бойтесь выслушать меня: я говорю не ребенку"... - "Я так сроднился, сблизился с вами, что если нас разлучат теперь... Если хотите, расстанемтесь, вот теперь же... Я сейчас же с этого места уйду и тогда не ворочусь сюда!" - ["Если бы вы не согласились, - говорил он позже своей матери и "бабушке": - уехал бы сегодня же отсюда и в гусары пошел бы и долгов наделал бы. совсем пропал бы"]. - "Как вы странно говорите! - заметила Марфинька: - вы никогда не были таким, я вас никогда таким не видала". - "И вы тоже изменились", - ответил он Марфиньке. - "Отчего же это вдруг случилось?" - "Соловей все объяснил нам: мы оба выросли и созрели сию минуту, вот там, в роще"... "В свое оправдание" "пилившим" его Бережковой и матери он сказал "смело" и "ероша голову": "Вы хотите, чтоб я поступил, как послушный, благородный мальчик, т. е. съездил бы к тебе, маменька, и спросил бы твоего благословения, потом обратился бы к вам, Татьяна Марковна, и просил бы быть истолковательницей моих чувств; потом через вас получил бы да и при свидетелях выслушал бы признание невесты, с глупой рожей поцеловал бы у ней руку"… "разве это счастье?" "Если бы надо было опять начать, я опять вызвал бы Марфиньку в сад". - "Соловей пел, а мы росли; он нам все рассказал и, - пока мы с Марфой Васильевной будем живы, - мы забудем многое, все, но этого соловья, этого вечера, шепота в саду и ее слез никогда не забудем. Это-то счастье и есть, первый и лучший шаг его, и я благодарю Бога за него". - Н. А. "любит" Марфиньку "со всею веселостью и резвостью жизни"... Они "как голуби, - говорит "бабушка", - уж и не знаю, кто из них лучше - он или она?" "Божьи младенцы". - "Давно я думаю, что они пара, Марья Егоровна, - говорила Бережкова: - боялась только, что молоды уж очень оба. А как погляжу на них да подумаю, так вижу, что они никогда старше и не будут". - "С летами придет и ум, будут заботы - и созреют, - договорила Марья Егоровна. - Оба они росли у нас на глазах: где им было занимать мудрости, ведь не жили совсем!" Когда Н. А. и Марфинька, были объявлены женихом и невестой, - "он и Марфинька не скакали уже и были сдержаны и только иногда живо спорили, или пели, или читали вдвоем". Перед венчаньем "жених был скромен, почти робок: пропала его резвость, умолкли шутки, он был растроган". Став мужем и приехав через неделю к Бережковой, Н. А. "ходил за Марфинькой, как паж. глядя ей в глаза, не нужно ли, не желает ли она чего-нибудь, не беспокоит ли ее что-нибудь". "Счастье их было слишком молодо и эгоистически захватывало все вокруг… Они никого и ничего почти не замечали, кроме себя". - "Перспектива их дальнейшей жизни была ясна, проста и обоим им одинаково открыта".