Чертопханов, Пантелей Еремеич ("Чертопханов и Недопюскин" и "Конец Чертопханова")
Смотри также Литературные типы произведений Тургенева
"Маленький человек, белокурый, с красным, вздернутым носиком и длиннейшими рыжими усами" Носил "неизменный" "желтый истасканный архалук с черными плисовыми патронами на груди и полинялыми серебряными галунами по всем швам" и "остроконечную персидскую шапку с малиновым верхом", которая "закрывает ему лоб по самые брови". "Лицо, взгляд, голос, каждое движенье, все существо" его дышат "сумасбродной отвагой и гордостью непомерной, небывалой". Часто он "закидывает голову назад, надувает щеки, фыркает и вздрагивает всем телом, словно от избытка достоинства - ни дать, ни взять, как индейский петух"; говорит "необыкновенно быстро, отрывочно и в нос". Приведенный в ярость, "вспыхивает как порох от искры" и немедленно готов "стреляться через платок" или "резаться на ножах"; "от малейшего возражения" "его бледно-голубые, стеклянные" "глаза разбегались, голос прерывался..." "А, ва-ва-ва-ва-ва, - лепетал он, - пропадай, моя голова!.." - и "лез на стену". Страстный псовый охотник, Ч. во время травли приходил в полное исступление: "он не кричал, не травил, не атукал; он задыхался, захлебывался; из разинутого рта изредка вырывались отрывистые бессмысленные звуки; он мчался, выпуча глаза, и бешено сек нагайкой несчастную лошадь". Когда "охотиться стало не на что", он все-таки выезжал в отъезжее поле на Малек-Аделе и гарцевал "в отдалении, на горизонте, удивляя всех зрителей красотой и быстротою своего коня и близко никого не подпуская..." Ч. "слыл во всем околотке человеком опасным и сумасбродным, гордецом и забиякой первой руки". Служил он весьма недолгое время в армии и вышел в отставку "по неприятности", тем чином, по поводу которого распространилось мнение, "будто курица не птица". "Происходил он от старинного рода, некогда богатого". Ч. вырос "баловнем и барчуком", "по-русски читал мало, по-французски понимал плохо", но все-таки "помнил, что был на свете Вольтер, преострый сочинитель, и что Фридрих Великий, прусский король, на военном поприще тоже отличался"; "из русских писателей уважал Державина, а любил Марлинского, и лучшего кобеля прозвал Аммалат-Беком", а любимую серую лошадь - Mалек-Аделем. Превративипись "совершенно неожиданно из богатого наследника в бедняка", Ч. "одичал, ожесточился. Из человека честного, щедрого и доброго, хотя взбалмошного и горячего он превратился в гордеца и забияку, перестал знаться с соседями, - богатых он стыдился, бедных гнушался, - и неслыханно-дерзко обращался со всеми, даже с установленными властями: "я, мол, столбовой дворянин". Раз чуть-чуть не застрелил станового, "вошедшего к нему в комнату с картузом на голове". "Власти, с своей стороны, ему тоже не спускали и при случае давали себя знать; но все-таки его побаивались..." "Никто к нему не ездил". При этом "человек он был чистый, не замешанный ни в чем"; "душа в нем была добрая, даже великая по-своему: несправедливости, притеснения он вчуже не выносил; за мужиков своих стоял горой". С горя, покинутый Машей, Ч. "запил было"; однако "очувствовался". "Лишившись своего верного друга", Ч. опять запил и на этот раз "уже гораздо посерьезнее", тем более, что "дела его вовсе под гору пошли" и наступило совершенное одиночество: "не с кем было слова перемолвить, не то что душу отвести". "Одна лишь гордость в нем не умаливалась. Напротив: чем хуже становились его обстоятельства, тем надменнее и высокомернее и неприступнее становился он сам". Под конец "он совсем одичал", и у него осталась "одна утеха, одна радость": "удивительный верховой конь, серой масти, донской породы, прозванный им Малек-Аделем". С тех пор как этот конь "поступил к нему, он капли в рот не брал". И как было Ч. не дорожить своим конем? Не по его ли милости "оказалось у него снова превосходство несомненное, последнее превосходство над всеми его соседями?" Похищенного Малек-Аделя Ч. ищет неутомимо, целый год и наконец находит - того же коня... или очень похожего на него. Эта неуверенность "едко и тайно" мучит его. В припадке "угрюмого озлобления", "под раскаляющим напором тяжелого хмеля" Пантелей решает убить самозванца" в расчете, что таким способом "он разом поквитается" со "всем", и самого себя казнит за свою глупость, и перед настоящим своим другом оправдается, и целому свету докажет (Ч. очень заботился о "целом свете"), что с ним шутить нельзя..." Но как только решение было выполнено, "и хмель, и злоба, и тупая самоуверенность - все вылетело разом. Осталось одно чувство стыда и безобразия да сознание, сознание несомненное, что на этот раз он и с собой покончил". После убийства лошади барин, по словам казачка Перфишки, "сперва кажинный день водку кушали, а теперь вот в постель слегли, и уж оченно они худы стали". Ч. лежал "уже не бледный, а изжелта-зеленый, как бывают мертвецы, со ввалившимися глазами под глянцовитыми веками, с заостренным, но все еще красноватым, носом над взъерошенными усами", "одетый в неизменный свой архалук", с охотничьей нагайкой в руке. - "Столбовой дворянин Пантелей Чертопханов умирает", - звучал его "сиплый, уж точно гробовой голос". - "Кто может ему препятствовать? - Он никому не должен, ничего не требует... Оставьте его, люди! Идите!" "Ч. скончался в ту же ночь".