Литературная энциклопедия (в 11 томах, 1929-1939)
Статьи на букву "М" (часть 4, "МАН"-"МАР")

Статьи на букву "М" (часть 4, "МАН"-"МАР")

МАНДЕЛЬШТАМ О. Э.

МАНДЕЛЬШТАМ Осип Эмильевич (1891-) - поэт; один из главных деятелей акмеизма (см.). Р. в купеческой семье, окончил Петербургский университет. Творчество М. представляет собой художественное выражение сознания крупной буржуазии в эпоху между двумя революциями. Среди акмеистов М. занимает особое место. Ахматова (см.) дала образцы лирики буржуазного ущерба. У Гумилева (см.) наиболее ярко выражены наступательно-хищнические тенденции русского империализма, но поднимающаяся новая волна рабочей революции в 1912-1914, а больше всего Октябрь 1917, окрасили это выражение чувством исторической обреченности. М. же выразил преимущественно страх своего класса перед какими бы то ни было социальными переменами, утверждение неподвижности бытия. Для поэзии М. характерна тяга к классическим образцам, велеречивая строгость, культ исторических мотивов (древний императорский Рим, Эллада, Палестина) и в то же время полный индиферентизм к современности. Даже ультрасовременный теннис осмысливается М. через «аттические» образы. Вневременность своей поэзии М. подчеркнуто декларирует: «Никогда ничей я не был современник». Для миросозерцания Мандельштама характерен крайний фатализм и холод внутреннего равнодушия ко всему происходящему. Действительность воспринимается им лишь с точки зрения иллюзорной неподвижности ее форм. Вещь как данность - одна из излюбленных его эстетических категорий. Закономерна тяга Мандельштама к законченно-уравновешенным образам, заимствованным из мира архитектурных и скульптурных представлений; они по своей неподвижной природе наиболее соответствуют «чистому покою», которого так упорно ищет М. Любовь М. к полновесным и полнозвучным словам кладет на всю его поэзию отпечаток художественного лаконизма. Классические метры Мандельштама, лишь в исключительных случаях нарушаемые ипостасами, служат средством ритмического выделения отдельных слов, приобретающих таким образом известную самодовлеющую ценность. Эту же функцию в его стиле несут полнозвучные точные рифмы. Искусство понимается М. как «ценности незыблемая ска`ла над скучными ошибками веков». Крайний буржуазный индивидуализм поэта развернут в ряде основных мотивов творчества. «Подлинное» искусство осознается М. как самоудовлетворенное одиночество. Предчувствие социальной катастрофы в предреволюционном творчестве Мандельштама выразилось в мотивах смертной скорби, в ощущении мира «болезненного и странного», от которого автор тщательно отгораживается стеной равнодушия, фатализма. Октябрьская революция не произвела никаких сдвигов в поэтическом творчестве М. Попрежнему для его стихов продолжает быть характерным классический холод исторических образов. Огромная сила инерции, сохранявшая сознание М. нарочито отгороженным от процессов, происходящих в действительности, - дала поэту возможность вплоть до 1925 сохранить позицию абсолютного социального индиферентизма, этой специфической формы буржуазной вражды к социалистической революции. Для этого периода чрезвычайно характерно большое стихотворение «Нашедший подкову» (1923), где декларирован принцип инерции как «извечной» категории. Новизна происходящего подчеркнуто отрицается: «Все было встарь, все повторится снова, / И сладок нам лишь узнаванья миг». В этой формуле нашло себе законченное выражение идеалистическое существо творческого метода М., для которого всякая внешняя перемена осознается как обновленное «узнавание» неизменно существующего. Классовая логика этой творческой концепции сводится к довольно распространенному среди буржуазных идеологов и художников «приему» отрицания реальности перемен, вызванных Октябрем. Это лишь чрезвычайно «сублимированное» и зашифрованное идеологическое увековечение капитализма и его культуры. Однако пооктябрьская действительность, фаталистически «приемлемая» Мандельштамом как неизбежность, начинает все же вызывать в поэте враждебные реакции: «Разбит твой позвоночник, мой прекрасный, жалкий век». Наконец приходит и горькое признание своего социального умирания - «время срезает меня». 1925 знаменует для М. переход к прозе, долее сохранять в неприкосновенности иллюзорный мир классической гармонии стиха было для него невозможно. «Шум времени» - сборник воспоминаний о 90-х гг. прошлого столетия, о 1905, о Феодосии времени врангельщины. В нем М. с большой любовью повествует о либерально-буржуазной интеллигенции, отчетливо сознавая задним числом ничтожность и бесперспективность ее путей. «Мальчики тысяча девятьсот пятого года шли в революцию с тем же чувством, с каким Николенька Ростов шел в гусары, - то был вопрос влюбленности и чести». Лирическая повесть «Египетская марка» (1928) знаменует окончательно распад художественной системы М. Уход в бредовой иррационализм сочетается с вульгаризаторским снижением старых классических образов. Например образ разоренного буржуа-рантье развертывается как миф о старце Пергаменте, «стригущем купоны». Мотив боязни революции сочетается с признанием полного своего краха: «Все уменьшается, все тает. И Гёте тает. Небольшой нам отпущен срок». «Странно подумать, что наша жизнь - это повесть без фабулы и героя, сделанная из пустоты и стекла, из горячего лепета одних отступлений, из петербургского инфлуенцного бреда». Кроме стихов и прозы у М. есть книжка статей о поэзии, написанных в духе импрессионистического идеализма. Перу М. принадлежит статья «Утро акмеизма» - один из значительнейших теоретических манифестов школы (еженедельник «Сирена», Воронеж, 30/I-1919). В ней М. декларирует высшую по сравнению с бытием «действительность искусства». Одновременно акмеизм характеризуется здесь как «обуянный духом строительства», провозглашается «реальность материала» искусства, отрицается символистская «надземность» его, провозглашается культ средневековья, где была «благородная смесь рассудочности и мистики и ощущение мира как живого равновесия». Все это еще раз указывает на буржуазный и контрреволюционный характер акмеизма, школы воинствующего буржуазного искусства в канун пролетарской революции. Библиография: I. Камень, 1-я кн. стихов, изд. «Акмэ», П., 1913; То же, изд. 2-е, Гиз, Москва, 1923; Tristia, изд. «Petropolis», Берлин, 1922; Вторая книга, изд. «Круг», Москва, 1923; Шум времени, изд. «Время», Ленинград, 1925; Примус (Стихи для детей), изд. «Время», Ленинград, 1925; Стихотворения, Гиз, Москва - Ленинград, 1928; Египетская марка, изд. «Прибой», Ленинград, 1928. II. Жирмунский В., На путях к классицизму, «Вестник литературы», 1921, IV-V; Эренбург И., Портреты русских поэтов, Берлин, 1922; Гумилев Н., Письма о русской поэзии, Петроград, 1923; Тынянов Ю., Промежуток (О поэзии), «Русский современник», 1924, IV («Шум времени»); Степанов Н., «Звезда», 1928, VI («Стихотворения»); Рудерман М., «Новый мир», 1928, VIII («Стихотворения»). III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, Гиз, Москва - Ленинград, 1928.

МАНДЕЛЬШТАМ Р. С.

МАНДЕЛЬШТАМ Роза Семеновна (1875-) - библиограф. Р. в Ростове н/Д. До 1914 занималась педагог. работой, в 1918 специализировалась в области библиографии. С 1922 - научный сотрудник ГАХН, позднее - Государственной академии искусствознания. Участвовала в журн. «Вестник книги», «Современник», «Каторга и ссылка», «Вестник Коммунистической академии», «Печать и революция». Ее работы - «Художественная литература в оценке русской марксистской критики» (Саратов, 1921; ред. Н. К. Пиксанова, изд. 4-е, М., 1928; регистрация доведена до 1927) и «Марксистское искусствоведение» (М., 1929, ред. Н. К. Пиксанова) - являются первым опытом систематической регистрации русской лит-ой критики и искусствоведения одного направления. К существенным недочетам этих работ относится недостаточно четкий принцип отбора материала и установления марксистской квалификации того или иного автора: в список марксистов зачислялись явно буржуазные либералы (напр. Ляцкий). Указатель же «Марксистское искусствоведение» нуждается кроме того в коренной перестройке классификации. Важным начинанием была также регистрация литературно-художественной продукции пролетарских и крестьянских писателей первой четверти XX в., выполненная М. совместно с В. В. Львовым-Рогачевским в указателе «Рабоче-крестьянские писатели» (М., 1926). Библиография: I. Кроме упомянутых работ: Библиография А. Н. Радищева, «Вестник Коммунистической академии», кн. XIII-XV (1925 и 1926); Книги А. В. Луначарского, ред. Н. К. Пиксанова, Л., 1925; Революционное движение в России XVII-XX вв., Систематический указатель литературы, вышедшей в 1924, М., 1925 (совместно с Б. П. Козьминым); То же, за 1925, Под редакцией Б. П. Козьмина, М., 1927; То же, за 1926, Под редакцией Б. П. Козьмина, «Каторга и ссылка», 1928, VIII-IX; То же, за 1927-1928, там же, 1929, V-IX. II. Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, М., 1928.

МАНДЖУРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

МАНДЖУРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - возникла после создания манджурского государства, когда в средине XVI в. христ. эры объединились мелкие племена манджур, вскоре овладевших всем Китаем. Не имея своей письменности, манджуры воспользовались монгольским алфавитом для передачи звуков своего языка. Начатая еще в XVI в. работа по составлению манджурского алфавита была закончена ученым Дахай путем введения диакритических знаков. Этот алфавит был введен в 1632 и существует доныне. Только к средине XVII в. относится начало самостоятельной манджурской письменности. Подобно своим бесписьменным сородичам - тунгусам - манджуры обладали только устной народной словесностью, слагавшейся главн. обр. из произведений эпического характера. Шаманство - первобытная религия манджур - оказало сильное влияние на произведения народного творчества. Возникшая после создания манджурского государства М. л. - разумеется литература господствующих классов - носит глубокие следы китайского влияния. Китайская культура еще задолго до того оказала влияние на манджур и их предков - джурдженей, выразившееся хотя бы в том, что последние пользовались иероглифической письменностью. Экономически кочевники-манджуры сильно тяготели к Китаю, от которого они получали разные продукты производства в обмен на продукты своего кочевого хозяйства. Эти манджуро-китайские отношения в значительной мере предопределили характер М. л. Завладев Китаем, манджуры ничего не могли противопоставить его культуре, имевшей за собой тысячелетия, и мировоззрение примитивных шаманистов-манджур стало быстро уступать место идеям конфуцианства. С манджурами в данном случае произошло то же, что и со всеми другими инородческими династиями Китая, неизменно подпадавшими под влияние китайской культуры. От китайцев манджуры заимствовали самый тип книги и ксилографический способ ее печатания. Большинство произведений М. л. представляет собой переводы с китайского яз., хотя имеются конечно и произведения оригинальные. М. л. обнимает собой гл. обр. области истории, законодательства, конфуцианской философии и этики. Молодая манджурская династия прежде всего стремилась раскрыть историю Китая при прежних династиях - Минской, Юаньской и т. д. Появились переводные труды по общей истории Китая. Новые властители Китая по совершенно понятным причинам стали проявлять большой интерес также к собственной истории и к личности ее героев. Появились обширные труды по истории манджур, сборники указов отдельных императоров и т. д. Присоединив к Китайской империи ряд новых областей и дав им новую организацию, манджуры естественно создали новое законодательство как для своего народа, так и для населения подвластных стран. Сохранив в общем издревле установившиеся гражданско-правовые отношения и взяв за образец в их нормировании китайские законы, манджуры выработали в политической области свои новые нормы, к-рые обеспечивали их господство и одновременно мирное сожительство разноплеменного населения громадного государства. Китайцы придавали большое значение вопросам государственного устройства, которые играют доминирующую роль во всей идеологии конфуцианства. Этим объясняются многочисленные переводы на манджурский язык конфуцианских сочинений, идеи которых были быстро восприняты манджурами. Относясь к литературе с большим вниманием, манджуры создали даже особый комитет, которому было вверено общее руководство издательским делом, носившим почти исключительно государственный характер. Попутно по частной инициативе делались переводы разных популярных произведений китайской литературы, как например ряда китайских романов; из них напечатаны были лишь немногие, ибо правительство не поощряло распространения такого рода литературы среди манджур. Страница из ксилографического издания одного исторического сочинения        Первыми учителями манджур в создании письменности были монголы. От последних манджуры переняли некоторые буддийские идеи. Этим было положено начало связи с Тибетом. К распространению буддизма манджуры вообще относились благожелательно. При императоре Цянь-Луне было переведено на манджурский язык даже собрание священных книг Ганджур и ряд сочинений, вошедших в буддийскую энциклопедию Данджур. Буддийские книги в большинстве случаев по типу своему не отличаются от монгольских и тибетских: они удлиненного формата и листы их не сшиты. Вообще же буддизм получил лишь слабое распространение среди манджур. Своей национальной религии - шаманству - манджуры посвятили ряд оригинальных сочинений; были например изданы статуты шаманских обрядов. Особенно выделяются в М. л. полные манджуро-китайские и манджуро-китайско-монголо-тибетские словари. Количество таких пособий возрастало по мере утраты манджурами своего яз. - они должны были приостановить процесс денационализации. И все же в неравной борьбе с китайским яз. манджурский все более уступал ему. Достигнув высшей точки расцвета при императорах Канси, Юн-Чжэне и Цянь-Луне (1662-1796), М. л. стала быстро клониться к упадку. Однако она существует и поныне, влача довольно жалкое существование. Кроме календарей и нескольких популярных сочинений, переведенных с китайского, в течение XIX и нынешнего столетий почти ничего не появилось. В связи с японской оккупацией Манджурии и образованием так называемого Манчжоу-го, имеются некоторые факты, свидетельствующие о том, что Япония, исходя из требований своей политики в Манджурии на сегодняшний день, стала временно на путь искусственного стимулирования развития «национальной» манджурской литературы. Библиография: Котвич Вл., Манджурская литература. Литература Востока, вып. II, П., 1920, стр. 116 и сл.; Laufer B., Skizze der manjurischen Literatur, «Keleti Szemle», IX.

МАНДЖУРСКИЙ ЯЗЫК

МАНДЖУРСКИЙ ЯЗЫК - вместе с гольдским и орочским яз. составляет манджурскую ветвь группы тунгусо-манджурских языков и является среди них единственным письменным яз. Письменный М. язык становится известным лишь в XVI веке, когда молодое манджурское государство подчинило себе Китайскую империю. Тогда же была создана и манджурская письменность, к-рая была заимствована у монголов, давших манджурам первых учителей и много способствовавших пополнению М. яз. необходимыми терминами. На своем языке, но монгольскими буквами, манджуры стали писать лишь с 1599 и лишь в 1632 монгольский алфавит был дополнен и усовершенствован применительно к М. яз. Помимо монгольских и китайских в М. яз. имеются многочисленные заимствования иранские (в частности персидские) и турецкие. Что касается собственно тунгусских элементов в М. яз., то архаичных черт в нем сохранилось относительно немного. Прежде всего М. яз. характеризуется исчезновением некоторых согласных в положении между гласными, в результате чего произошло стяжение гласных смежных слогов в один, напр.: šun - «солнце»=солонск. šiguη. Конечные согласные или исчезли, или развились в «n», напр. ayiman поколение=монгольск. ayimaγ. Гласный «i» ассимилировался гласному следующего слога и развился в «y» + гласный в начале слова, напр.: yase < yasa < isa «глаза»=солонск. isal и т. д. Большие упрощения произошли в морфологии М. яз.; так, уменьшилось количество падежей, показателей множественного числа, количество глагольных форм и т. д. Из архаичных черт можно упомянуть сохранение начального «f» (= гольдск. «p»), к-рому в яз. тунгусской подгруппы соответствует «h» или отсутствие звука, напр. falangγu «ладонь»=гольдское paiηa, тунгусское haηa, alγa. Большинство фонетических изменений произошло очень давно, они характерны уже для языка-предка М. яз. - джурдженского, от которого сохранились памятники XV века. Таблица знаков манджурского письма 1) С задними гласными        2) С передними гласными Живой (разговорный) манджурский язык сохранился доныне во всей северной Манджурии, а также и за пределами ее, например в восточном Туркестане, где были манджурские гарнизоны. Отличие живых манджурских говоров (напр. сибинского) от письменного языка не особенно велико. Знание литературного манджурского языка и теперь еще распространено среди населения Манджурии (в том числе дагуров, чипчинов, солонов). При манджурской же династии манджурский язык был государственным языком в Монголии и во всем восточном Туркестане. Библиография: Захаров И., Полный маньчжурско-русский словарь, СПБ, 1875; Его же, Грамматика маньчжурского языка, СПБ, 1879; Руднев А., Новые данные по живой манджурской речи и шаманству, «Записки Восточного отд. Русского археологического об-ва», XXI; Котвич Вл., Материалы для изучения тунгусских живых наречий, «Живая старина», 1909, II-III; Bang W., Turkisches Lehngut im Mandschurischen, «Ungarische Jahrbucher», IV; Shmidt P., Der Lautwandel im Mandschurischen und Mongolicshen, «Oriental Society Journal», IV, Peking; Grube W., Die Sprache und Schrift der Jucen, Lpz., 1896.

МАНДЗОНИ

МАНДЗОНИ (Манцони) Алессандро (Alessandro Manzoni, 1775-1863) - итальянский писатель. Родился в знатной семье в Милане. Представитель той части итальянской буржуазии, которая, будучи напугана революционными потрясениями конца XVIII и начала XIX веков, мечтала о том, чтобы спокойно пожинать плоды французской революции и наполеоновских завоеваний и довольствовалась христианской концепцией нравственного усовершенствования общества. В первой поэме М. «Торжество свободы» (1801-1802) еще выступают аллегорические фигуры французской революции. Идиллия «Адда» (1803) посвящена памяти Парини, борца с тиранией. В отрывке «Урания» под маской мифологических образов сквозят уже христианские идеи всепрощения, милосердия, сострадания ко всем страждущим. Настроением отрешенности от жизни проникнута ода «На смерть Карло Имбонато» (1806): довольство малым выставляется как принцип общественного поведения. Однако наибольшей выразительности достигает его религиозная настроенность в «Священных гимнах» (Jini Sacri, созданных между 1812 и 1822), посвященных отдельным церковным праздникам (рождество, страсти господни, воскресение, похвала богоматери, троица). «Возникшие в дни реставрации, эти религиозные песни отражают характерное для эпохи торжество церковного начала» (Фриче). Религия выступает в них как начало примирения с действительностью, Христос - бог обездоленных. В этих песнях, по удачному выражению де Санктиса, евангелизирована знаменитая триада Великой французской революции, - свобода, равенство и братство, - революционная фраза третьего сословия переведена на смиренный и кроткий язык верующего буржуа эпохи Реставрации. Религиозным настроением окрашены также и те стихотворения М., к-рые в этот период посвящены отдельным эпизодам борьбы за освобождение и объединение Италии. В «Риминийском воззвании» (Il proclama di Rimini, 1814), написанном в связи с обращением Мюрата к итальянцам, поэт возлагает свои надежды на вмешательство божественной силы, которая одна только может собрать «разбросанные по земле прутья итальянской судьбы». Тот же мотив разработан и в «Марте 1821» (Marzo 1821). В оде на смерть Наполеона (Il cinsue Massio) религиозное настроение кристаллизуется в концепцию мировой истории. Личность, как бы она ни была могущественна, не что иное, как тень творца, орудие в его руках. История представляет собой обнаружение божественной воли, людям остается только изумляться непостижимому, тому великому чуду, которое представлял собой Наполеон. Ода эта имела огромный успех в среде либерально настроенной интеллигенции и была переведена на немецкий яз. самим Гёте. К тому же периоду относятся и драматические произведения М., первые опыты итальянской романтической драмы: «Граф Карманьола» (Il conte di Carmagnola, 1820) и «Адельгиз» (Adelchi, 1822). Представляя собой результат кропотливых исторических изысканий, обе драмы трактуют эпизоды далекого прошлого Италии и воплощают ту же идею христианской резиньяции. Трагическая гибель в драмах Мандзони религиозно обусловлена: воля человека не может преодолеть превратности судьбы; только искреннее религиозное сознание способно примирить человека с действительностью, как бы она ни была неприглядна. Над самым крупным своим произведением - романом «Обрученные» - М. начал работать с 1821 и опубликовал первое издание его (I promessi sposi) в трех томах в 1825-1827. « Обрученные - один из лучших исторических романов не только итальянской, но и мировой литературы» (Фриче). M. дана здесь яркая картина быта и нравов Италии XVII в., разложения феодальных порядков. Герои «Обрученных», крестьяне Ренцо и Лючия, лишены всякой активности, это - люди робкие и благочестивые, находящиеся под могущественной защитой церкви, единственного устойчивого института в этом царстве самоуправства, насилия и грабежа. «В душе крестьянина-ткача Ренцо, - пишет Фриче, - правда, то и дело вспыхивает возмущение угнетенного сына народа. Но стоит только падре Кристофоро напомнить ему, что единственным судьей является бог, как весь его революционный пыл испаряется, и он готов по-христиански простить своего обидчика». Кардинал Борромео, представитель церкви, является центральной фигурой романа: это ему, как благодетельной и наставляющей силе, дано связывать и развязывать судьбы людей. Значение романа «Обрученные» В. М. Фриче определяет следующим образом: «Порвав в жизни с тем классом, к которому он принадлежал по рождению, Мандзони изобразил в своем романе феодалов XVII века или жестокими самоуправцами или смешными маниаками, а покоившийся на них общественный строй - царством насилия и грабежа, анархии и распада. Хороня старый аристократический мир, роман Мандзони был в этом отношении как бы прелюдией нового нарождавшегося в Италии буржуазно-демократического общества». Библиография: I. Граф Карманьола, перев. в стихах Н. Соколова, СПБ, 1888; Обрученные, сокращ. перев. Е. Некрасовой, СПБ, 1899; Opere, 1837; Opere complete, ed. U. Hoepli, Milano, 1905; Carteggio di A. Manzoni, a cura di G. Sforza e G. Gallavresi, parte I, 1912; parte II, 1921; Manzoni intimo, 3 vv., Milano, 1923; Tutte le opere, a cura di G. Lesca, 2 ed., Barbera, Firenze, 1927. II. Ватсон М., Алессандро Мандзони, СПБ, 1902; Петров Д., А. Мандцони и романтизм в Италии, «История западной литературы, Под редакцией Ф. Батюшкова», т. III, M., 1914; Фриче В., Литература эпохи объединения Италии (1786-1870), М., 1916; Его же, Очерки развития западной литературы, М., 1931 (см. приложение); Оветт А., Итальянская литература, М., 1922; Arcari F., Manzoni, Milano, 1823; Momigliano A., A. Manzoni: la vita, Messina, 1905; Scrocca A., Studi sul Monti e sul Manzoni, 1905; Momigliano A., A. Manzoni, Messina, 1905; Galli G., Manzoni e Chateaubriand, 1907; Ovidio F., Nuovi studi Manzoniani, Milano, 1908; Pellizari A., Studi Manzoniani, Napoli, 1914; Garzia R., Note Manzoniane, Bologna, 1918; Busetto N., Le genesi e la formazione dei «Promessi sposi», Bologna, 1921; Sanctis F., de, Manzoni, studi e lezioni, 1922; Croce В., Poesia e non poesia, Bari, 1923; Calletti A., A. Manzoni, il pensatore e il poeta, 2 vv., 1927; Tonelli L., Manzoni, 1928; Momigliano A., Alessandro Manzoni, 1929. III. Bellezza Р., Intorno alle versioni inglesi, tedesche e russe dei «Promessi sposi», «Rassegna Nationale», 1902, X; Его же, Curiosita Manzoniane, 1923; Rubertis A., de, Documenti Manzoniani, 1926.

МАНДРОВАНI

МАНДРОВАНР† Дяки - см. Украинская литература.

МАНИ

МАНИ Лейб (1883-) (Mani Leib - псевдоним Мани Лейб Брагинского) - современный еврейский поэт, один из наиболее видных представителей американской группы «молодых». Р. в купеческой семье в г. Нежине. С 11 лет обучался сапожному ремеслу. Участвовал в еврейском революционном движении. За несколько лет (1900-1904) побывал во многих партиях (был украинским социалистом, эсером, анархистом, социал-демократом). В 1904 был арестован, сидел недолго, бежал в Англию. С 1905 живет в Нью Иорке, занимается своим ремеслом. В 1909 открыл сапожную мастерскую, став мелким предпринимателем. Мани Лейб дебютировал в 1904 стихотворением в Лондонском еженедельнике «Die naie Zeit». Печатался в разных сборниках, журналах, постоянно сотрудничает в бульварном «Forwarts’е» - органе еврейских социал-фашистов. При всей богатой культуре слова творчество Мани очень однообразно, монотонно. Поэт прибыл в Америку «богатый опытом проигранной революции», и в первых его стихотворениях искренне звучит нота печали, разочарования. Он - выразитель настроений мелкобуржуазной интеллигенции, «разочаровавшейся» в революции. Вскоре однако эта мелкобуржуазная интеллигенция и ее поэты пошли на службу к буржуазии Америки. Все творчество М. ярко отражает процесс «меланхолического» примирения этой группы с капитализмом. М. не знает социальных конфликтов, его внимание привлекает метафизика «общечеловеческих страданий». «Молодые поэты в черном крепе», «некто в черном», «слепые нищие», «старые скрипки» и «цветы на гробах» - все эти романтические трафареты и составляют поэтический лексикон М. Крайне выраженный индивидуализм, отрыв от действительности - вот наиболее характерные для него черты. М. утешается тем, что «любит пустыню снов своих, мечту свою и одиночество свое». Все эти мотивы бесконечно варьируются, обычно стилизуются у поэта. В творчестве Мани много народных и «фольклорных» мотивов, но поэт выхолащивает из них моменты социальных конфликтов, - он их нейтрализует. Это особенно чувствуется в его так называемых «детских балладах». Мастерски стилизированные «Народные легенды» рассчитаны на привитие ребенку идеи «социального мира», - недаром ими так пользуются в желтых еврейских школах Америки и Польши. Библиография: I. 3 книги стихотворений: Jidische motiven; Lieder; Kinderballaden, Nju Jork, 1918. II. Dobruschin J., «Strom», 3, M.; Olgin, In Land fun Gesangen. III. Reisen S., Leksikon fun der jid. Literatur, B. III, 2 Ausgabe, Вильна, 1929.

МАНИФЕСТЫ

МАНИФЕСТЫ - заявления писателей о характере и задачах своего творчества, а также литературы и искусства в целом. В литературных М. в декларативной форме выражается идеология писателя и основы его художественного метода. Лозунги М. необходимо учитывать при анализе стиля литературных произведений. М. могут играть немаловажную роль в общественно-литературной борьбе, вне зависимости от полной художественной реализации провозглашаемой ими теории. Теория творчества и стиль писателя составляют некоторое диалектическое единство. Теория писателя - это его проблематика. Теория творчества, изложенная в М., и стиль писателя в равной мере исторически обусловлены борьбой классов и его местом в ней. Самый термин М. вошел в литературный обиход в XIX в. В литературных М. находят себе выражение взгляды одного писателя («Декларация прав поэта» Сельвинского), писательских группировок, объединений («Декларация Кузницы », 1923, «Письмо Секретариата РАПП о развертывании творческой дискуссии», 1930). Иногда М. пишутся совместно представителями различных искусств; так, некоторые М. итальянских футуристов подписаны как Маринетти, так и художниками Боччони, Карри, Руссоло, музыкантом Прателла и другими. Литературный М. обычно представляет собой как бы законченное произведение, как бы систему теоретических положений, связанную с философскими и политическими тенденциями класса. Так, М. французского классицизма XVII в. считается произведение Буало «Поэтическое искусство» (1674). М. этот, с его эстетическим каноном подражания природе, ограниченного требованиями «хорошего вкуса» (bon gout), был выражением в литературе идеологии торгово-капиталистической прослойки буржуазии в эпоху уже сложившегося абсолютизма, идеологии, связанной с картезианской философией Декарта. В «Письмах об эстетическом воспитании человека» и «О наивной и сентиментальной поэзии» (1795) Фридриха Шиллера нашел себе преломление идеализм молодой немецкой буржуазии в период немецкого классицизма. Предисловие к «Кромвелю» (1827) В. Гюго - признанный М. романтиков, в котором развиты теории гротеска и художественно оправдана антитеза, - является выражением социальной оппозиционности мелкой буржуазии в эпоху дворянской Реставрации. В «Экспериментальном романе» Э. Золя (1880) отразились тот естественно-научный материализм, то увлечение точными знаниями, к-рые были характерны для натурализма эпохи развитого промышленного капитализма и его радикальной мелкобуржуазной разновидности. Упор в М. преимущественно на технологические вопросы литературы или развитие их в сторону общественности зависит от характера классовых функций, к-рые выполняет данное литературное направление. Так, в числе итальянских футуристических М., в к-рых намечена также и социально-политическая программа молодого итальянского империализма, имеются и технические М., как «Слова на свободе» (1912), главы к-рого: разрушение синтаксиса, беспроволочное изображение, типографская революция и т. п., излагают систему литературных приемов, связанную с основной темой - машинизмом. С другой стороны, кризис радикальной интеллигенции в момент ликвидации мировой войны придал ее М. исключительно публицистический характер, отвлек от вопросов художественной формы, сосредоточив внимание на задачах преимущественно общественных; к такому типу М. относится декларация Ромэна Роллана «О независимости духа» (1919) или группы «Клартэ» во главе с Анри Барбюсом. Количество литературных М. особенно значительно в XX в., отчасти в силу прогрессирующего кризиса и распада буржуазного искусства в результате общего кризиса мирового капитализма. Так, во Франции за последние два десятилетия можно насчитать три-четыре десятка М., связанных с различными литературными группами и индивидуальных (М. об унанимизме Ж. Ромэна, динамизме Гильбо, драматизме Барзэна, М. сюрреалистов и др.); с другой стороны, рост революционного и пролетарского искусства (особенно интенсивный в СССР), процессы диференциации среди мелкобуржуазных попутчиков и пр. - все это также порождает усиленную потребность в оформлении определенных общественно-художественных платформ и сказывается в большом числе литературных манифестов. Среди них наиболее значительные: платформа «Октября», конструктивистов, Лефа, «Перевала», ряда объединений, входивших во Всесоюзное объединение ассоциаций пролет. писателей (ВОАПП), и т. д. Имеются и «апостериорные» манифесты, закрепляющие теорию литературного течения, стремящиеся создать литературный канон. К таким М. относятся провансальский трактат о поэзии - «Цветы веселой науки» (1924) Молинье, секретаря аристократической лит-ой академии «Веселая наука», раздававшей премию за лучшее поэтическое произведение. Литературные М. зачастую облечены в лирическую стихотворную форму; так, стихотворение Поля Верлена «Искусство поэзии», представляя идеологию анархо-богемской мелкобуржуазной группы в среде идеалистического французского символизма, в эмоциональной форме выдвигало технические лозунги - музыкальный принцип композиции, оттенки в изобразительности, борьбу с идейностью - «литературой» и т. п. К стихотворным М. относится уже названная выше «Декларация прав поэта» Ильи Сельвинского и мн. др. Элементы М. в широком смысле слова можно найти в предисловиях, афоризмах, переписке и т. п. в тех литературных произведениях, в которых налицо программные высказывания художников слова. Аналогичную М. роль иногда играют краткие предисловия братьев Гонкуров к их романам, статьи Андрея Белого «О символизме», письма Г. Флобера, «Переписка» Пушкина, записные книжки Ф. М. Достоевского, афоризмы в «Беседах Гёте с Эккерманом», «Наброски» черновых рукописей Эмиля Золя и т. п. Смежной с М. формой высказываний являются литературные анкеты - характерная форма современного литературного репортажа; примером подобной анкеты является книга Жюля Юре (Huret) «Анкета о лит-ой эволюции» (1891), где собраны мнения нескольких десятков французских писателей, представителей различных поэтических группировок, или анкеты «Международного бюро революционных писателей» об отношении западных писателей к вопросу об интервенции в СССР (1931). Обращают на себя внимание и такие формы литературного М., как книга «Писатели о своем творчестве» (1930) и т. п. Носящий догматический характер литературный М. следует отличать от исследований критиков и литературоведов, хотя последние зачастую и являются теоретиками той или иной лит-ой группировки, с которой они тесно связаны. Это относится например, с одной стороны, к Тэну, Белинскому или Писареву, а с другой - к группе «Опояза» - Общества изучения поэтического языка (1921), близкой русскому футуризму. Но предисловие, скажем, Сент-Бёва к его стихотворному сборнику «Жизнь и мысли Жозефа Делорма» - один из характерных М. романтизма, тесно связанный с рядом статей Сент-Бёва, - критика из его «Понедельничных бесед» (Causeries du lundi), потому что биографические приемы его критики вполне соответствуют творческой теории романтиков. Изучение литературных М. для марксистского литературоведения имеет большое значение. Литературный М. является одним из видов и методов классовой борьбы в литературе. При изучении истории литературы - это важный материал, в к-ром непосредственно фиксируются все этапы литературного движения как специфического художественного выражения классовой борьбы. Игнорирование этого материала привело бы к фетишизированию литературного произведения, к отрыву социальной личности писателя от его творчества, к механистической интерпретации историко-литературного процесса. Подобной чуждой марксизму механистической фетишизацией литературных произведений грешат, с одной стороны, современный формализм, а с другой - долго выдававшая себя за марксистскую переверзевская школа в литературоведении. Библиография: От символизма до Октября, Сб., сост. Бродским Н. Л. и Сидоровым Н. П., М., 1924 (изд. 2-е, Литературные манифесты, М., 1930); Эйхенгольц М. Д., Манифесты литературные, ст. в «Словаре литературных терминов», изд. Френкеля, т. I, М., 1925.

МАНН Г.

Статья большая, находится на отдельной странице.

МАНН Т.

МАНН Томас (1875-) - немецк. писатель, сын богатого купца, сенатора, из старинной любекской патрицианской семьи. Брат Генриха Манна (см.). Если буржуазная критика с недоброжелательством относилась к некоторому радикализму последнего, то Т. Манн всегда пользовался ее благосклонностью, так как в отличие от брата в своих произведениях никогда не ставил проблем критики буржуазного общества. Однако различие Маннов как писателей не коренное, не переходящее в противоположность; творчество обоих вырастает из одного и того же социального базиса. М. рисует распад старой, «честной», в течение ряда столетий поддерживавшей «величие» страны торговой буржуазии. В своем первом большом романе «Die Buddenbrooks» (Семья Буденброоков, 1901) М. подробно излагает историю ее распада. Распад этот идет, с одной стороны, по линии неприспособленности старинной купеческой фирмы к «новым требованиям» жизни. Достигнув своего благосостояния на основе законов традиционно-патрицианской купеческой «честности», она не в состоянии овладеть «новыми» спекулянтскими формами наживы и конкуренции. Беззастенчивые выскочки, бандиты современной биржи и монополистического финансового капитала, достигающие огромного богатства путем головокружительных спекуляций, вытесняют и разрушают в своем стремительном движении старинные уважаемые купеческие фирмы, столетиями накоплявшие свои капиталы. С другой стороны, распад старого патриархального купечества, рисуемый Манном, идет по линии физического вырождения последних его представителей. Семья Буденброоков из поколения в поколение становится все менее солидной. Последний отпрыск этой семьи, маленький Ганно, мечтает о музыке, не испытывая никакого тяготения к деловой жизни фирмы. Своей смертью он как бы засвидетельствовал распад старого рода Буденброоков и неприспособленность его к новым формам капиталистической наживы. В лице Ганно выступает тип деклассирующегося буржуа, стремящегося укрыться под сенью искусства от ударов враждебной действительности. Не без иронии изображает М. это бегство последних Буденброоков в область искусства как в последнее убежище деклассирующихся слоев упадочной буржуазии и аристократии. В следующих характерных для М. произведениях, как «Tonio Kroger» (Тонио Крегер, 1903) и «Der Tod in Venedig» (Смерть в Венеции, 1913), новое поколение старого купечества уже связало свою судьбу с искусством. Но представители его - Тонио Крегер и Густав Ашенбах («Смерть в Венеции») - даже в искусстве не находят полного успокоения. Тонио Крегер тяготится жизнью художника в классической стране искусства, Италии. Он все еще находится во власти воспоминаний о былом величии вскормившей его купеческой семьи, его тянет назад в родные места. Но по возвращении в Германию, в родной город, Тонио убеждается, что семья его забыта и сам он чужой; иллюзии рушатся, и Тонио попадает в безвыходный тупик. В такой же тупик, к-рый разрешается только смертью, попадает и писатель Густав Ашенбах после долголетней службы искусству: охваченный внезапной и непонятной тревогой он навсегда покидает город, создавший его славу, и уезжает в Венецию; здесь встречает мальчика, к-рый для него становится идеалом красоты. Перед этой естественной красотой блекнет красота искусственная, создаваемая художественным творчеством. Ашенбах, этот отпрыск старой купеческой семьи, убеждается, что искусство, которому он отдал жизнь, жалкая иллюзия по сравнению с природой и ее подлинным творчеством. Поняв это, Ашенбах уже не может возвратиться к любимому, осмысливавшему его существование труду, и только смерть избавляет его от страшного духовного краха, в к-ром рушится весь смысл большой и богатой успехами жизни. От действительности, а также и от искусства М. уходит в созерцательный эстетизм, в пассивное наслаждение жизнью. Он отражает распад старой буржуазии, но не поднимается до протеста, как Генрих Манн, открыто проповедует отказ от активного участия в жизненной борьбе. В романе М., вышедшем уже после войны и революции в Германии, «Zauberberg» (Волшебная гора, 1924) продолжена эта линия. Для ухода от действительности М. избирает объектом изображения горный санаторий для туберкулезных, совершенно почти отрезанный от остального мира. Обитатели санатория создают свой медлительный, полусонный ритм жизни, ничего общего не имеющий с суетой внизу. Если в начале приезжающие еще совершают прогулки в горах и ведут разговоры на философские темы или завязывают любовные интриги, то через некоторое время все они лишаются чувства времени, переходя к «dolce far niente» («сладостному безделью») и блаженному созерцанию окружающей природы. Этот дорого стоящий идеал безделья М. возводит в высший жизненный принцип. И этот принцип не снимается окончательно даже финалом романа, в котором автор заставляет одного из героев, также являющегося представителем разорившейся сенаторской купеческой семьи, неожиданно уйти добровольцем на фронт защищать отечество. Таким прыжком в действительность, смысл к-рого в пробуждении иллюзорных для уходящей буржуазии надежд на мировую войну, кончается роман, основная идея к-рого - уход от реальности, создание пассивной и созерцательной жизни. Так. обр. М. рисует распад, загнивание раньше влиятельных слоев торговой буржуазии, в то время как Генрих М. наряду с распадом показывает и активизацию этих слоев в их протесте против новых форм капитализма, вытесняющих старые. Поэтому, несмотря на схожесть, произведения обоих писателей имеют и большие различия. У Генриха М. мы в основном видим пафос обличения и нервность мятущейся, раздвоенной индивидуальности. У М. преобладают эпическое спокойствие и созерцательная медлительность в изображении явлений. Если в первом романе Манна «Буденброоки» автор изображает историю распада семьи Буденброоков с реалистической точностью и правдивостью, то в дальнейших произведениях - «Тонио Крегер» и «Смерть в Венеции» - центр внимания переносится на впечатлительность героев, а также на их способность бездейственно созерцать окружающее. Начинает преобладать изображение переживаний и впечатлений, которые именно своею мелочностью и случайностью как-то влияют на судьбу героев и приводят к большим сдвигам в их самооценке. От этой значимости мелочей и случайного автор в дальнейшем своем творчестве переходит к спокойному и медлительному созерцанию. Так, в «Волшебной горе» длинно и тягуче, больше чем на тысяче страниц, рассказывается об однообразной санаторной жизни, и буржуазное бездействие освящается сознанием достоинства и важности мельчайших чувствований. Язык и композиция романа Томаса Манна поэтому медлительны и тягучи, превращаются в паутину длиннейших описаний безделья. Этот роман связывает Томаса Манна с буржуазным упадочничеством в мировой литературе, прибегающим к эстетическому созерцательству как к одному из методов своего творчества (Пруст). М. известен также как публицист. Наиболее значительные сборники его публицистических статей следующие: «Betrachtungen eines Unpolitischen» (Размышления аполитичного человека, 1918), за названным сборником идут: «Rede und Antworten» (Речи и ответы, 1922) и «Bemuhungen» (Усилия, 1925). Будучи убежден, как и Генрих М., что Германия должна стать культурным буфером между Западом и Востоком, он в своих высказываниях никогда не доходит до радикализма своего брата, оставаясь все время добрым буржуазным либералом и патриотом своего отечества. В сущности именно эти свойства и являются основанием того большого авторитета, к-рым М. в качестве высшего жреца немецкой «национальной» литературы пользуется в среде немецкой буржуазии и буржуазной интеллигенции. В его лице буржуазная Германия справедливо видит убежденнейшего защитника («Betrachtungen einen Unpolitischen») высокой культурной миссии отечественной буржуазии с ее отвращением ко всему «азиатски-хаотическому» (читай - большевистскому, ср. его этюд «Гёте и Толстой», 1923), с ее любовью к «порядку», спокойствию, с ее глубоким уважением к «доброму старому времени», когда бюргерство переживало наиболее безоблачную пору своего развития. Библиография: I. Русские переводы. Собр. сочин., перев. и предисл. Ю. Спасского, 5 тт., изд. «Современные проблемы», Москва, 1910-1915 (т. I. Фиоренца; т. II. Тристан, Новеллы; т. III-IV. Семейство Буденброоков (Падение одной семьи), ч. 1 и 2; т. V. Смерть в Венеции; Его королевское высочество, Роман, перев. Под редакцией Г. Рачинского, издание Моск. кн-во, М., 1910; Воспоминания, перев. С. Антропова, предисл. Н. Мещерякова, Гиз, М. - Л., 1924; Буденброоки, Роман, перевод В. С. Вальдман и М. Е. Лемберга, Гиз, М. - Л., 1927; Исповедь каторжника (Детство преступника), перев. Т. Жирмунской, под редакцией А. Н. Горлина, изд. «Прибой», Л., 1927; Двое, Рассказы, перев. М. А. Аполлонской, изд. «Огонек», Москва, 1928. Автобиографический этюд Манна помещен в «Die Neue Rundschau», 1930, VI. Произведения, не упомянутые в статье - Tristan, 1903; Der kleine Herr Friedemann, 1908; Konigliche Hoheit, 1909; Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull, 1925; Pariser Rechenschaft, 1925; Lubeck, als geistige Lebensform, 1926; Fiorenza, 1905. II. Лиров M., О Томасе Манне, «Киевская мысль», 1910, № 163; Фриче В. М., Очерк развития западно-европейской литературы, Гиз, Москва, 1922; Beck H., Th. Mann, Verfall und uberwindung, 1925; Eloesser A., Th. Mann, sein Leben und sein Werk, 1925; Rosenkranz H., Th. Mann und das 20 Jahrhundert, 1925; Havenstein M., Th. Mann, der Dichter und Schriftsteller, 1927; Peter H. A., Thomas Mann und seine epische Charakterisierungskunst, 1929. III. Jacob, Das Werk Th. Manns, 1926.

МАНРИКЕ

МАНРИКЕ Хорхе - староиспанский поэт - см. Испанская литература.

МАНУ ЗАКОНЫ

МАНУ ЗАКОНЫ (древнеиндийск. Mānava-dharma-çāstra между II в. до христ. эры и IV в. после христ. эры) - знаменитый памятник дидактической литературы древней Индии, излагающий в эпических двустишиях (шьлока) космогонические мифы (отдел I), культово мотивированные канонизированные нормы быта и общежития различных каст, мирян и аскетов (отд. I, VI, X), политические учения (отд. VII), гражданское и уголовное право (отд. VIII-XI) и философское учение о переселении душ, созревании плода злых и добрых деяний в последующих воплощениях (карма) и об освобождении (мокша) от цепи непрерывных воплощений (отд. XII). Яркое выражение притязаний жреческой касты на неограниченное господство, Ману законы вместе с тем отражают и идеологию других господствующих каст - в первую очередь касты кшатриев (военной аристократии). Отсюда - характерное обожествление царя, «ибо царь есть лишь великое божество в образе человека», «соединение субстанции восьми богов-мирохранителей» (VII 3-9). Отсюда неприкрытый «макьявеллизм» политических наставлений: «Лишь наказание держит людей в подчинении, ибо трудно найти честного человека; пользу другим приносит тварь лишь из страха кары» (VII 22). «И все касты смешались бы, все преграды прорвались бы, и весь мир восстал бы, если б не было казни» (там же, 23). «Там, где шествует темный красноглазый бог смерти, уничтожая злых, не будет народного мятежа» (24). Значение Ману законов как превосходного идеологического орудия для порабощения производящих классов было в равной мере оценено и высшими кастами, окружившими этот сравнительно молодой текст ореолом святости и древности (Ману законы приписываются родоначальнику рода человеческого), и колонизаторами-англичанами, использовавшими Ману законы для гражданского кодекса Индии (У. Гастингс, 1773) и поспешившими освоить с ними европейскую научную мысль (перевод на английский язык В. Джонса, 1794). Библиография: I. М. з. переведены на многие европейские языки - англ. G. Buhler, в серии «Sacred books of East», v. XXV; французск. - G. Strehly, в «Annales du Musee Guimet», P., 1893; русский - Законы Ману, перев. Эльманович, С. Д., СПБ, 1913. II. Johäntgen, Über das Gesetzbuch des Manu, Berlin, 1863; Hopkins, The mutual relation of the four castes, according to the Mānava-dharma-çāstram, Leipzig, 1881; Jahn W., Ueber die kosmogonischen Grundanschauungen im Mānava-dharma-ç āstram, Lpz., 1904. Общие пособия - см. Индийская литература.

МАПП

МАПП (Московская ассоциация пролетарских писателей) - создана постановлением Первой московской конференции пролетарских писателей, происходившей в марте 1923 и созванной по инициативе групп пролетарских писателей «Октябрь», «Молодая гвардия» и «Рабочая весна». Переход в 1921-1922 от военного коммунизма к новой экономической политике характеризовался творческим кризисом единственной к тому времени организационно-оформленной группы пролетарских писателей «Кузница» (см.). Последняя не нашла в себе сил для перестройки применительно к задачам нового периода пролетарской революции и замкнулась в узкие цеховые рамки группы «мастеров». Представителем нового этапа развития пролетлитературы выступила группа «Октябрь». Лозунговая формулировка творческих задач этой группы была выражена в стихотворении А. Безыменского «О шапке»: «Только тот наших дней не мельче, / Только тот на нашем пути, / Кто умеет за каждой мелочью / Революцию мировую найти». Повестью Либединского «Неделя», стихами Безыменского, Жарова, Доронина и др. МАПП противопоставляла себя «кузнецам» и противникам пролетарской литературы, группировавшимся вокруг Троцкого и Воронского. Первая московская конференция приняла идеологическую и художественную платформу группы «Октябрь». С созданием МАПП совпадает во времени и выход журн. «На посту» (см.). Дальнейшая работа МАПП неразрывно связана с историей «напостовства», определяющего литературно-политическую и творческую линию организации. Работа организации протекает по линии борьбы против литературного троцкизма, за партийное руководство процессами лит-ой жизни, за создание массовой пролетлитературной организации, за новые пролетарские писательские кадры. Помимо существовавших к моменту создания МАПП творческих объединений в районах Москвы создаются рабочие литературные кружки («Вагранка» - в Рогожско-Симоновском, «Искра» - в Замоскворецком, «Запал» - в Сокольническом, «Красная Пресня», «Удар» - в Бауманском, «Антенна» - в Хамовническом). Как правило, кружки образуются при районных комитетах партии, состав их рекрутируется в основном из рабкоров предприятий данного района. Постепенно движение расширяется и на Московскую губернию - в крупных промышленных уездах (Коломна, Орехово и др.) создаются литературные группы и кружки, входящие в МАПП. За два года работы число членов организации вырастает до 500 человек, и с каждым годом творчество молодняка начинает все больше и больше проникать в печать. МАПП становится застрельщиком и инициатором объединения сил пролетарской литературы во всесоюзном масштабе. В январе 1925 состоялась Всесоюзная конференция пролетписателей, а затем была опубликована резолюция ЦК по вопросам политики партии в области художественной литературы. Дальнейшая история МАПП неразрывно связана с историей роста ВАПП. Наряду с продолжающейся борьбой с «воронщиной» развертывается борьба внутри движения с так наз. «вапповской левой», возглавляемой Г. Лелевичем, С. Родовым, Г. Горбачевым, А. Безыменским, Вардиным и др. Раскол в напостовстве и создание «левой» оппозиции, противостоящей большинству организаций, возглавляемому Л. Авербахом, Ю. Либединским и др., произошел вслед за опубликованием резолюции ЦК партии. Большинство оценивало последнюю как победу «напостовства», считало правильными указания резолюции на допущенные в первый период ошибки, стояло за развертывание, на основе резолюции, массового пролетлитературного движения, создаваемого по типу широкой добровольной организации. «Левая» расценивала резолюцию как поражение напостовства и, не желая признавать ошибок, допущенных ею в отношении попутничества и др. вопросов, отстаивала создание узкой организации единомышленников, построенной по типу партийной организации. Дальнейшее углубление и активизация борьбы происходят вокруг вопроса создания Федерации объединений советских писателей. В этом вопросе руководство держит курс на создание объединения, включающего в себя все основные писательские организации, чтобы через это объединение влиять на диференциацию в среде попутничества. «Левые» противопоставляли этому курсу установку на создание блока (федерации) левых писательских организаций, противостоящего Всероссийскому союзу писателей, к-рый объединял в своих рядах основную массу попутчиков. Под лозунгом «Учобы, творчества и самокритики», форсирования воспитания рабочих творческих кадров пролетлитературы и завоевания пролетарской литературой гегемонии проходит весь этап работы МАПП до Первого всесоюзного съезда весной 1928. Первый всесоюзный съезд пролетписателей своими решениями закрепляет итоги борьбы напостовства за развитие пролетлитературы, и переводит на высшую ступень разработку вопросов творческого метода. Московская ассоциация в период между Первым всесоюзным съездом и осенью 1931, когда развернулся призыв ударников в литературу, ведет работу под лозунгами большевизации пролетлитературного движения. Одновременно предпринимаются первые шаги к осуществлению лозунга «РАПП на предприятия»; на крупнейших московских предприятиях («Серп и молот», Завод № 1, «Авиаприбор» и др.) и провинциальных создаются рабочие кружки, подтягивается к руководству организацией растущий рабочий творческий актив, пересматривается с точки зрения соответствия новым задачам сеть старых районных кружков. На творческих активах закрепляются дискуссионной проработкой итоги творческих дискуссий с «Перевалом» (см.) (доклады Горбова «В поисках Галатеи» и Воронского) и Лефом (см.). Актив организации принимает деятельнейшее участие в борьбе и с представителями бухаринских взглядов по вопросам культурной революции и с переверзевщиной на фронте литературоведения. В феврале 1930 состоялась Первая областная конференция МАПП. Произведя пролетарскую классовую оценку ряда буржуазных вылазок в литературе (Б. Пильняк, Е. Замятин, Сергеев-Ценский и др.), конференция приняла в ряды РАПП В. Маяковского, б. конструктивистов Э. Багрицкого и В. Луговского, уточнив вопрос о приеме в ряды организации перестраивающихся представителей левого попутничества. Конференция осудила новую оппозиционную вылазку рапповской «левой», приняв резкую резолюцию об альманахе этой группы «Удар за ударом», направленном против основ литературно-политической и творческой линии организации. Лето и осень 1930 проходят в борьбе с новой политико-идеологической вылазкой, с платформой «Перевала», с одной стороны, и с зародившимся беспринципным блоком рапповской «левой» и бывших переверзевцев, блоком, оформившимся впоследствии в группу Литфронт (см.). Большинство организации опять осталось на позиции руководства РАПП - попытка Бек, Тоом, Кикодзе, М. Алексеева создать беспринципную буферную группу не удалась. В конце сентября проводится призыв ударников в литературу, объявленный РАПП и ВЦСПС. МАПП охватила сетью рабочих литературных кружков все крупнейшие предприятия Москвы и важнейшие промышленные центры области и через эти звенья вовлекла в массовое пролетлитературное движение около двух тысяч молодых начинающих писателей-рабочих. На базе этих новых кадров, составляющей до 85% всего состава МАПП, строится вся работа по осуществлению основных задач, стоящих перед пролетлитературным движением. На базе повседневного участия в производственно-общественной практике рабочего класса, через заводскую печать, участие в боевых кампаниях, в борьбе за социалистическую пятилетку и за основные лозунги пролетлитературы - создания большого искусства большевизма, показа героев социалистической стройки, - молодые ударные кадры должны были проходить школу пролетписательской выучки, начиная позже выступать в литстраницах заводских газет и творческих сборниках. Однако практическое руководство МАПП призывом ударников в литературу было недостаточным. Работа по консолидации сил пролетлитературы привела к вступлению в МАПП московской группы пролетписателей «Кузница» в конце 1930 и вхождению в нее ряда писателей и литературоведов-коммунистов. В процессе реализации лозунгов творческого соревнования в течение 1930 и 1931 в МАПП создались творческие группировки: «Напостовская смена», группа тт. Панферова, Ильенкова, Исбаха и др., группы «старой» и «молодой Кузницы » и в конце 1931 - объединение комсомольских писателей «Молодая гвардия». В последнее время Московская ассоциация пролетарских писателей основными писательскими кадрами и силами призывников-ударников включилась в работу по созданию истории гражданской войны и истории заводов. В ходе работ МАПП обнаружился ряд вредных тенденций, свойственных всему рапповскому движению. МАПП не поняла поворота широчайших кругов интеллигенции, в том числе писателей, в сторону советской власти, совершившегося под влиянием успехов социалистического строительства в СССР. МАПП изолировала пролетарскую литературу от литературной продукции попутчиков и мало способствовала усвоению этой частью писательских слоев пролетарской идеологии. По внутренней линии руководство МАПП допускало другую не менее важную ошибку, практикуя административный зажим по адресу отдельных творческих групп и не борясь с явлениями групповщины и т. п. Все эти недостатки получили особенно сильное развитие в последние годы, что не могло не отразиться на всей работе этой организации. Историческое постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 о перестройке литературно-художественных организаций констатировало опасность превращения пролетарских литературно-художественных организаций «из средства наибольшей мобилизации советских писателей и художников вокруг задач социалистического строительства в средство культивирования кружковой замкнутости». После ликвидации МАПП, последовавшей весной 1932, руководство кружками МАПП перешло к созданному в результате этого постановления комитету по организации Союза советских писателей.

МАРАБАЙ-АКН

МАРАБАЙ-АКН (XIX в.) - крупнейший казакский народный поэт, импровизатор и одновременно собиратель и хранитель многих казакских эпических (устных) поэм и песен старины казакского народа. Известные героические поэмы «бийской эпохи» (т. е. эпохи господства класса ханов, биев, султанов, баев, батыров и т. д.) казакской старины, как-то «Кобланды-Батыр», «Таргин-Батыр», дошли до нас через М. в его пересказах.

МАРАН

МАРАН Ренэ (Rene Maran) - французский романист. Антильский мулат по крови, Маран вошел во французскую литературу как автор «негритянских романов». Его книга «Батуала», за которую он, негр, получил в 1921 Гонкуровскую премию, была литературным событием. В предисловии к этой книге М., обращаясь к французским писателям («Литераторы всех партий, мои далекие братья, гордость страны, которая дала мне все»), просил их обратить внимание на жалкое состояние, в котором находится беспощадно эксплоатируемое негритянское население французской Африки. Сжато написанная повесть о негритянском вожде Батуале - интересная попытка дать не только изображение негритянской жизни, но и «слепок» с психики «дикаря». В этом произведении Маран стремится к строго реалистическому изображению. После вариаций в том же духе - «Царек Химерии» (Le petit roi de Chimerie), «Джума, собака Бруссы» (Djoume, chien de Brousse) - появился роман «Дневник без дат» (Journal sans date), где негритянская проблема ставится в индивидуальном плане и разрешается весьма «романтически». Европеизированный негр Венэз, самовлюбленно рассказывающий о том, какой он культурный и порядочный человек, находит счастье в объятьях такой же культурной белой девушки, принадлежащей к лучшему парижскому обществу. Венэз, изображенный любовно как истинный герой, всецело занят своими изысканными, абсолютно «европейскими» переживаниями. С этим гармонирует меланхолически-салонный экзотизм (традиция П. Лоти, в духе к-рой написан роман), нескрываемое барски-пренебрежительное отношение к «этим жалким дикарям», «настоящим» африканским неграм, и поэтизация роли французского колониального чиновника, к-рый оказывается «истинным отцом», попечителем бедных дикарей. Эволюция М. от «Батуалы» к «Дневнику» менее неожиданна, нежели это может показаться. Воспитанник Бордосского лицея, колониальный чиновник во французском Конго, в годы войны - отъявленный патриот, сотрудник органа министерства колоний «Depeche coloniale», Маран ничего общего не имеет с чернокожими рабами Африки и с негритянской культурой, но является родным братом «стопроцентного француза» Венэза. И во время работы над «Батуалой» М. относился к своей колониальной «пастве» свысока, как к жалким созданиям. В предисловии к «Батуале» он выступает в роли не слишком требовательного либерального адвоката. В «Дневнике без дат», как и в «Батуале», выражена идеология негритянской буржуазии, приспособляющейся к французскому империализму и вымаливающей у него «во имя гуманности» различные поблажки. Библиография: На русск. яз. перев.: Батуала, перев. А. Н. Брюсова, Гиз, П., 1922; то же, перев. А. Н. Горлина, вступ. ст. А. Ветлугина, Гиз, М.- П., 1923; то же, Гиз, М. - Л., 1926; Джума, авторизован. перев. А. Н. Горлина, Гиз, Л., 1927; то же, перев. М. А. Мальцевой, Под редакцией Гл. Алексеева, издание «Недра», М., 1927; Роман негра (Journal sans date), авторизованный перевод А. Н. Горлина, Гиз, Л., 1928; Batouala, Veritable roman negre, 1921; Journal sans date, 1927.

МАРАТХИ ЛИТЕРАТУРА

МАРАТХИ (литература) - возникшая в XVIII в. поэтическая литература на яз. маратхи; носит по преимуществу религиозный характер и связана с культами Кришны (мистическая поэзия) и Рамы (героическая поэзия). Из поэтов-кришнаитов особенно известны: Намдев (1270-1350), по профессии портной, автор мистических гимнов; его младший современник Дньяноба, переложивший с санскритского на родной язык величайшее произведение индийского мистицизма - знаменитый эпизод Махабхарата (см.), Бхагават-Гита; Тукарам (1608-1649), самый знаменитый из маратхских поэтов, по происхождению принадлежавший к низшей касте (шюдра), испытавший в жизни много невзгод и сделавшийся странствующим аскетом и певцом божественной любви и нравственного подвига. Он оказал сильнейшее влияние на позднейших поэтов, в частности на Махипати (1715-1790), составившего своего рода индийские «жития святых» своей поэтической обработкой народных преданий о религиозных подвижниках. В области героической поэзии выделяются Рамдас (1608-1681) - наставник и вдохновитель знаменитого Сиваджи, национального героя маратхов, создателя их политического могущества и борца против мусульманской империи «великих моголов», и ученый поэт Моропант (1729-1794) - автор нескольких поэм, обрабатывавших старинный миф о Риме. Столь популярная в Индии эротическая лирика представлена поэтами Анантапханди (1744-1819) и Рамджоши (1762-1812). Библиография: Grierson G. A., The modern vernacular Literature of Hindustan; Winternitz M., Geschichte der indischen Literatur, B. III; Leipzig, 1920; Macnicol N., Psalms of Maratha Saints, 108 Hymns translated from the Marathi, London, 1919; A complete collection of the Poems of Tukaram, edited by V. P. Shastri Pandit, Bombey, 1869; Murray Mitchell, The chief Marathi Poets, Transaction of the Congress of Orientalists, v. I, London, 1892.

МАРАТХИ ЯЗЫК

МАРАТХИ (Marathī) - современный индо-арийский язык южной группы. Охватывает южную половину Бомбейского резидентства, юго-западную часть Центральных провинций, северо-западную часть Хайдерабада и португальскую колонию Гоа. Фонетика в общем сходна с фонетикой прочих индо-арийских языков (специфично только наличие свистящих и шипящих аффрикат), но морфология значительно сложнее: наличие трех грамматических родов, обилие именных и глагольных (гл. обр. причастных) форм. Литературный яз., в основе к-рого наречие гор. Пуна, бывшего в XVIII веке столицей могущественной маратхской конфедерации, менее насыщен санскритизмами, чем бенгальский, и почти не имеет заимствований из персидского языка. Библиография: Linguistic Survey of India, compiled and edited by G. A. Grierson, v. VII, Calcutta, 1905; Bloch J., La formation de la langue marathe, 1914; Molesworth, Marathi Dictionary, Bombey, 1857. Грамматики: Joshi R. B., 1900; Godbole, A new Grammar of the Marathi Language, Bombey, 1874; Navalkar, Marathi Grammar, 3 ed., Bombey, 1894. Словари: Molesworth and Chandy T., Marathi-English Dictionary, 2 ed., Bombey, 1857; Padmanji, English-Marathi Dictionary, 3 ed., Bombey, 1889.

МАРГЕРИТ В.

МАРГЕРИТ Виктор (Victor Margueritte, 1866-) - французский романист и историк. Р. в Алжире. Кончил лауреатом лицей Генриха IV в Париже. С 1886 служил в колониальных войсках в Африке и в Мексике. В 1891 кончил военную школу. Начало литературной деятельности М. относится к 1883, когда он дебютировал книжкой стихов «Ветка сирени» (Brin de lilas). Расцвет его творчества начинается в 1891, с опубликованием романа «Le desastre» (Разгром), написанного совместно с братом - Полем М. (см.). В 1898 он получает орден Почетного легиона. С 1906 по 1908 М. занимает пост президента Об-ва литераторов (Societe des gens de lettres). Вплоть до 1907 M. работает совместно с братом, и только в 1907 появляется его первый самостоятельный роман «Проститутка» (М., 1924). Роман вызвал обвинения в порнографии. В 1922 выходит 1-я книга трилогии «La femme en chemin» (Женщина в пути, M., 1925) - «La garconne» (Женщина-холостяк, П., 1924), к-рая имеет колоссальный успех и переводится на все иностранные яз. М. обвиняют снова в порнографии, в подрыве семейных основ и лишают ордена Почетного легиона. В 1926 М. совместно с А. Шарпантье основал журнал «Эволюция» (evolution). Журнал этот, мелкобуржуазно-пацифистский по направлению, уделяет много внимания нашему Союзу, помещая статьи как иностранных журналистов, так и советских работников о росте индустриализации и коллективизации, о национальном вопросе в СССР и мн. др. Большой скандальный успех имел и последний роман М. «Ton corps est a toi» (Твое тело принадлежит тебе, М., 1928). М. в своем творчестве выражает идеологию радикальных слоев французской мелкой буржуазии. Постоянные темы его многочисленных произведений - вопросы быта и семьи, вопросы взаимоотношения полов в современном капиталистическом обществе. Его романы, как например «Проститутка» и «Холостячка», дают богатый бытовой материал; но этот материал дан в сыром, неоформленном виде, без должных выводов. Поданный в спокойных, натуралистических тонах, он теряет свою действенность, и Маргерит из обличителя буржуазных нравов становится поставщиком «занимательного» чтения с сугубо сексуальным содержанием. Видя все разложение, всю гниль и мерзость капиталистического общества, он не показывает причины его разложения. Маргерит рассматривает капиталистическое общество лишь в бытовом плане и переключает классовую борьбу на борьбу полов. Таково его объяснение причин проституции, таков бунт Моники в «Холостячке», таково самоопределение Анники в «Товарище» и т. д. М. не доходит до конца. Его бунтари в конце-концов возвращаются на стезю добродетели, и стезей добродетели оказываются те формы буржуазного быта, против к-рых М. вначале восстает. Здесь опять ярко проявляется мелкобуржуазная сущность творчества М.: протестуя против капиталистического общества, в котором не находит себе места, он в то же время от него уйти никуда не может, т. к. гибель капитализма означает и исчезновение условий мелкобуржуазного существования. Но даже при всей своей мелкобуржуазной ограниченности романы М. больно ударили по буржуазной Франции. Он раскрыл те бытовые язвы, которые тщательно скрывались. Одним из главных произведений М. является роман «Коммуна» (La commune), написанный им в 1904 совместно с братом П. М. Идея романа - ужас перед войной и перед теми, кто ее начинает. Такая точка зрения свойственна мелкобуржуазному гуманизму, который противопоставляет пацифизм чисто биологического порядка, т. е. ужас перед войной как перед актом физического уничтожения человечества, истинно революционному пониманию войны как формы классовой борьбы. В своем романе братья М. представляют Парижскую Коммуну как бы «мученицей» перед лицом буржуазии. В этом ярко проявляется мелкобуржуазный характер творчества братьев М.: не будучи в силах дать конкретную, действенную, революционную программу, они смогли увидеть в первой в мире пролетарской революции только символ жертвенности. Интересны исторические работы M.: «Au bord du gouffre» (На краю бездны) и «Les criminels» (Преступники). Они показывают отношение М. к империалистической войне. Вместо того чтобы резко выступить против войны, М. занял промежуточную позицию мелкой буржуазии. В «На краю бездны» (1918) он указывает на неспособность правительства как на причину мировой бойни, а в позднейшей работе - «Преступники» (1924) - он становится на сентиментально-гуманистическую точку зрения. Библиография: I. Кроме указанного в тексте - Золото, издание «Мысль», Л., 1924; Моника Лербье, изд. «Мосполиграф», М., 1924 (и др. изд.); русские перев. романов М. выходили также и в дореволюционное время. II. Guirec J., Victor Margueritte et son Ouvre, «Nouvelle revue critique», P., 1929.

МАРГЕРИТ П.

МАРГЕРИТ Поль (Paul Margueritte, 1860-1918) - французский писатель, выступал также совместно с братом, Виктором М. (см.). В отличие от последнего М. больше откликался на литературно-общественную злобу дня. В своем романе «La force des choses» (1882) показал себя одним из крайних приверженцев натуралистической манеры Золя. Последней он оставался верен в ряде произведений («Tous quatre» - «Четверо», 1883, «Mon pere» - «Мой отец», 1885, «Pascal Gefosse», 1887, «Jours d’Epreuve», 1888), рисующих с точки зрения якобы «научной» доктрины наиболее темные стороны социальной жизни Франции. В ряде романов a these M. рисует кризисы, душевные конфликты героев и гороинь («Les Amants», 1890, «Ma grande», 1892, «La Tourmente», 1893, «L’Essor», 1896). В этих произведениях он вульгарно варьирует мотивы Достоевского. В сотрудничестве с братом М. разрабатывал преимущественно социально-исторические темы по циклам с общими заглавиями: «Une Epoque» («Le Desastre», 1898, «Les Troncons du Glaive», 1900, «Les braves Gens», 1901) или «La Commune» (1898-1904). Во французской литературе братья M. стяжали себе известность бытописателей, удовлетворяющих запросам мелкобуржуазного читателя. Библиография: I. Осада Страсбурга, СПБ, 1902; Коммуна, роман, СПБ, 1904 и Москва, 1906; Новая женщина, П., 1924 (в других переводах «Товарищ», М., 1924) и др. II. Pilon E., Paul et Victor Margueritte, Paris, 1905.

МАРГОЛИС

МАРГОЛИС Едиде (Jedide Margolis, 1884-) - современный еврейский писатель. P. в семье колониста. Семнадцати лет примкнул к Бунду. В 1904 уехал в Америку, где принимал активное участие в деятельности группы «Молодых». Вернувшись в 1906 в Россию, издал первый сб. рассказов (1911), позднее вышли 2 романа (1911-1912) и драма «Песнь единства» (sir haichud) на др.-евр. В 1918 он напечатал несколько глав своей работы «Социализм в еврейской литературе» в журн. «Kultur un Bildung» (органе еврейского комиссариата в Москве). За истекшее десятилетие издал несколько сб. стихов, драму «Amcho» (Простонародье, 1923) и в 1930 - книгу рассказов «Между двумя фронтами» (Центриздат, М.). Сотрудничал в газ. «Дер Эмес». Марголис - типичный представитель еврейской дореволюционной мелкой буржуазии, усиленно стремившейся к сохранению национального единства. Отсюда у М. - тоска по национальному героизму, которой проникнуты почти все его произведения. Его драма «Песнь единства» по существу лишь гимн «единству» национальному. В драме «Amcho» (на тему о погромах) Марголис не обнаруживает понимания классового характера событий гражданской войны. Идеологическая неустойчивость при эмоционально-националистической направленности также сказалась в метафизически-аллегоричных стихах М. Лишь в последней книге «Между двумя фронтами» (писавшейся с 1926) заметен сдвиг в сторону революции. Автор ярко воспроизводит ряд эпизодов из эпохи гражданской войны и большевистского подполья Западной Белоруссии. Эта книга свидетельствует об определенно попутнических тенденциях М. Библиография: Литваков М., ст. Анахронизм, в кн. «In Umruh», т. II; Рейзен З., Лексикон еврейской литературы, Вильно.

МАРЕНКО

МАРЕНКО Леопольдо (Leopoldo Marenco, 1831-1899) - итальянский драматург. Был профессором итальянской литературы в Болонье, затем в Милане. Выступив на литературное поприще в 60-х гг., в эпоху объединения Италии и утверждения буржуазии, М. отражает в своих драмах поворот итальянской литературы от поэтизации прошлого к воспроизведению настоящего. Начав с подражания исторической драме романтиков, он в дальнейшем трактовал ее в тонах буржуазно-семейной драмы. Его нашумевшая «средневековая легенда» «Сокольничий из Пьетра-Ардена» (II falconiere di Pietra Ardena, 1869) исторична только по декорации и именам персонажей, по существу же является сентиментальной любовной идиллией. Подобное пристрастие к изображению деревенской жизни, супружеской любви и тихих семейных радостей находим и в других стихотворных драмах М. («Marcellina», 1860; «Giorgio Gandi», 1861; «Celeste», 1866; «Tempeste alpin», «La famiglia», «Bice» и др.). Все эти пьесы отражают те настроения мещанства, к-рые явились реакцией на героизм эпохи национально-освободительных войн. М. написал также несколько трагедий («Piccarda Donati», 1869; «Saffo», 1880; «Rosalinda», 1884). Библиография: I. Teatro di L. Marenco, Torino, 1884. II. Jorick, La morte di una musa, Firenze, 1883 (2 ed., 1902); Tonelli L., L’evoluzione del teatro contemporaneo in Italia, Palermo, 1913.

МАРИАНИ

МАРИАНИ Марио (Mario Mariani, 1886-) - итальянский писатель и публицист. Р. в крестьянской республикански настроенной семье. Творчество Мариани первого периода пропитано богемно-анархическими мотивами. Он разрабатывает «острые» бытовые и «социально-половые» темы, доходя часто до прямой порнографии: «Девичьи грехи» (I peccati della vergine), «Сестрицы» (Sorelline), «Гримасы души» (Le smorfie dell’anima) и др. Война превращает М. в ярого патриота. М. пишет ряд романов, прославляющих войну, итальянского солдата и т. д. - «У подножья Альп и на Изонцо» (Sulle Alpi e sull’Isonzo), «Сыновья войны» (I figli della guerra), «Возвращение Макьявелли» (II ritorno di Macchiavelli). Послевоенный период с его неустойчивой политической ситуацией, недовольством мелкой буржуазии, назревающими классовыми боями, вызывает резкое изменение и в настроениях М., постепенно переходящего от художественной литературы к произведениям преимущественно публицистического типа. Он провозглашает себя теоретиком социализма на идеалистической основе. Фашистский переворот, увлекший за собой значительную часть мелкой буржуазии, вызывает у М. растерянность и колебания между двумя крайностями - фашизмом и коммунизмом. М. эмигрирует во Францию с небольшой группкой единомышленников, где основывает газету «Volonta», ведущую ярую антифашистскую, но одновременно и антикоммунистическую пропаганду. Изгнанный из Франции, М. поселился в Бельгии, а сейчас живет в Бразилии. Как в своем литературном творчестве, так и в своей политической и философской деятельности - это типичный представитель наиболее неустойчивых групп итальянской мелкой буржуазии, мечущихся в зависимости от политической конъюнктуры от одной крайности к другой. В настоящее время М. решительно примкнул к фашизму. Библиография: I. Кроме указанного в тексте: Antelucano, 1905; La casa dell’uomo; Lacrime di sangue; Cosi per ridere; Ripugnanze e ribellioni; Povero Cristo; Gli adolescenti; Le girandole del sentimento; Il tramonto di Don Giovanni; Il mio romanzo romantico; Sott’ la Naja, 1916; I colloqui con la morte; Le signore per bene; Saette nell’abisso; L’equilibrio degli egoismi, 1924. II. Lazzeri G., Mario Mariani, 1919.

МАРИВО

МАРИВО (Pierre Carlet de Chamblain de Marivaux, 1688-1763) - французский комедиограф и романист, один из виднейших представителей светской литературы Рококо (см.). Принадлежал к нормандской чиновной знати буржуазного происхождения. Изучал юриспруденцию. В начале своей деятельности М. был светским писателем-любителем, выпускавшим свои произведения анонимно. Он дебютировал рядом романов, в которых, возрождая манеру прециозных романистов XVII века, в то же время пародировал их манерность и искусственность. Это противоречие между изысканностью и простотой, между паразитарно-аристократическими и буржуазно-мещанскими настроениями является движущим моментом во всей литературной практике Мариво, отображая противоречивость сознания буржуазной интеллигенции первой половины XVIII века. Однако ведущая роль принадлежит здесь именно буржуазным тенденциям. Литературная позиция М. характеризуется тем, что в разгоревшемся с начала XVIII века «Споре о превосходстве древних или новых писателей» (см. Французская литература) он отстаивает права современности против пассивного подражания античности. Мариво сочиняет пародийные поэмы-бурлески (см.), высмеивающие античную тематику. Проникнутые своеобразной «натуралистической» тенденцией, пародии М. расчищают путь его реалистическим романам, снижение героической тематики отвечает запросам классового самосознания крепнущей буржуазии, отрицающей литературную практику предшествующего периода (см. Классицизм) и требующей теперь от литературы отображения современной действительности. Эта установка приводит Мариво к разработке наиболее удобных для данной цели, хотя и «низких» с точки зрения классической поэтики жанров - комедии и романа. Единственный опыт М. в области трагедии («Annibal», 1720) не имел успеха. Вынужденный писать для заработка, М. принимается за издание сатирико-нравоучительных журналов в подражание знаменитому «Зрителю» Эддисона (см.), становясь наряду с аббатом Прево (см.) посредником влияния более передовой английской буржуазной литературы на французскую («Le spectateur francais», 1722-1723; «L’indigent philosophe», 1728; «Le cabinet du philosophe», 1734). Эскизы М., помещенные им в своих журналах, легли затем в основу его больших романов - «Жизнь Марианны» (Vie de Marianne, 1731-1741) и «Удачливый крестьянин» (Le paysan parvenu, 1735-1736), к-рые свидетельствуют о значительном по сравнению с романами Лесажа прогрессе буржуазного реализма и дают единственный для своего времени образец тонкого психологического анализа поведения, чувств и переживаний героев, взятых из низших классов общества - городского мещанства и даже крестьянства. Классовая буржуазная установка М. выражается в том, что переходя от авантюрного романа к любовно-психологическому, М. демократизирует его тематику и образы, наделяя маленьких людей такими чувствами, которые описывались доселе только у представителей высших классов. При этом М. «всюду подчеркивает мысль, что благородство характера выше благородства происхождения, что искреннее чувство сильнее звонкого титула» (Фриче). Кроме того М. рисует не односложные схематичные типы, а вполне индивидуальные, полные противоречий характеры живых людей. Это обеспечило М. громадный успех в Англии, где под влиянием «Марианны» был написан один из лучших образцов буржуазного семейного романа - «Памела» Ричардсона (см.). В комедиях М., на к-рых гл. обр. и основана его литературная репутация, получает особенно яркое выражение изящная чувственность, характерная для всего искусства Рококо. Мариво много и охотно писал для театра, притом не столько для привилегированного театра «Comedie Francaise», этой цитадели классического репертуара, сколько для театра итальянских актеров («Comedie Italienne»), восстановленного в Париже в 1716 и перешедшего от commedia dell’arte (см.) к исполнению писанных французских комедий. По своему содержанию пьесы Мариво весьма разнообразны; он писал комедии нравов, философские, мифологические, героические, феерии, буржуазные драмы, а также оригинальные пьесы, стоящие особняком в истории французской драмы, которые G. Larroumet назвал, по имени типичной для М. комедии, «surprises de l’amour» (нечаянности любви). К этой группе относятся все лучшие пьесы М. При изображении этих «сердечных тревог» внешнее действие сводится к минимуму, сюжет развертывается путем смены почти незаметных нюансов чувствований. Сведя комедию к изображению любви, затушевав ее дидактическую и сатирическую установку, отбросив внешнее действие и буффонаду, М. порвал с мольеровской традицией и подчинил свою комедию расиновской концепции страсти. Его Сильвия, Араминта, Анжелика - различные варианты идеализированного образа женщины парижских салонов, сочетающей чувствительность с кокетством, остроумие с несколько искусственной наивностью и жеманной грацией. Это - типичная героиня Рококо, как бы сошедшая с картин Ватто и Ланкре. Несмотря на внешний аристократизм и затушевывание классовых конфликтов, комедия М. в основном все же буржуазна по своей идеологии. Она проникнута серьезным отношением к любви, к чувству, к вопросам семьи и брака. Она лишена гедонистической беспринципности, свойственной упадочной аристократии. В ней постоянно проскальзывают эгалитарные тенденции, презрение к сословным предрассудкам и утверждение равенства всех перед лицом любви. Когда же Мариво отвлекается от описания «нечаянностей любви», он вводит в свои комедии сатирические нотки и социальные проблемы. Знаменитый монолог Фигаро за 60 лет до Бомарше (см.) был намечен в одной забытой комедии M. («La fausse suivante», 1724). Он - один из первых писателей, использовавших театр для пропаганды «философских» буржуазно-освободительных идей. Однако пропаганда эта не сложилась еще в систему, не приобрела доминирующего значения в его творчестве вследствие недостаточной зрелости его классового самосознания. М. создал оригинальный слог, к-рым пользовался гл. обр. в своих комедиях и который был назван его именем (marivaudage). Изысканно-манерный, кишащий неологизмами, изобилующий метафорами и смелыми семантическими сдвигами, мариводаж представляет систематическое заострение и утончение мысли и ее словесного выражения. Однако М. часто излишне усложняет свою речь, превращая фразу в своего рода шараду, особенно в речах влюбленных, где он следует традиции любовных диалогов commedia dell’arte. Несмотря на протесты пуристов, многие выражения и неологизмы М. вошли в общий обиход. В начале XIX в. интерес к М., забытому в годы Революции, воскресает. Пьесы М. входят в репертуар «Французской комедии». Из писателей-романтиков под влиянием М. находились Жюль Жанен (см.), Альфред де Виньи (см.) и особенно Альфред де Мюссе (см.), «комедии-пословицы» которого почти конгениальны комедиям Мариво. Библиография: I. Полное собр. сочин. Мариво вышло в Париже в 1871 (12 тт.) и в 1825-1830 (Под редакцией Duviquet, 10 тт.), избранные сочин. - в 1862-1865. На русск. яз. Мариво много переводился в XVIII в. В настоящее время изд-во «Academia» подготовляет к печати «Марианну» и избранные комедии Мариво. II. Кроме общих трудов: Геттнер Г., История всеобщей литературы, т. II, изд. 2-е, СПБ, 1897; D’Alembert, eloge de Marivaux, 1785; Sainte-Beuve, Causeries du lundi, v. IX, 1854; Fleury J., Marivaux et le marivaudage, 1881; Gossot E., Marivaux moraliste, 1881; Brunetiere F., etudes critiques, 2-e serie, 1881 (3-e serie, 1883); Lemaitre J., Impressions de theatre, 2-e et 4-e series; Faguet E., XVIII siecle, 1890; Larroumet G., Marivaux, sa vie et ses Ouvres, 1883 (2-e ed., 1894, - основной капитальный труд); Deschamps G., Marivaux, в серии «Les Grands Ecrivains Francais», 1897; Полная библиография Мариво дана Larroumet G. (см. выше), страницы 596-620.

МАРИЕНГОФ

МАРИЕНГОФ Анатолий Борисович (1897-) - поэт. Род. в дворянской семье. Принадлежал к группе «имажинистов» (см. Имажинизм). Печатается с 1918. Творчество Мариенгофа - один из продуктов распада буржуазного искусства после победы пролетарской революции. В первых своих стихах М. еще «прославляет» революцию как хаотическую стихию, представляющую простор для проявлений удальства и разгула. Одновременно у М. выступает на первый план и типичный эгоцентризм буржуазного эпигона, выражающийся во всевозможных «широких» фрондерских по адресу пролетарской революции жестах. Все это сочетается у Мариенгофа с подчеркнутым эпатированием читателя, с порнографической окраской ряда образов, вообще - с характернейшей цинической опустошенностью потерпевшей полный крах социальной группы. Мотив города, неоднократно варьируемый в поэтическом творчестве Мариенгофа, развертывается с болезненным надрывом. «Город, любовью к тебе гнию, свое ненавидя зачатье»; окна этого города «харкают желтой кровью». Поэт видит в нем лишь тюрьму для своего обостренного, неврастеничного индивидуализма. Социально-идейная направленность Мариенгофа крайне ограничена. На нем сказались принципы имажинистской школы, берущей за основу фетишизированный образ, понятый крайне формалистично и узко, только как метафора («Голубые щеки далей», «Из сердца бьют фонтаны седины»). После непродолжительного кокетничанья с революцией М. быстро к ней остывает. Сборник «Новый Мариенгоф» (1922-1926) носит уже отпечаток крайнего пессимизма и обреченности. Для этого сборника особенно характерны плоское славянофильство (мотив «Руси») и культ упадочного эротически-кабацкого самозабвения. Кроме стихов М. выпустил автобиографический «Роман без вранья», посвященный главным образом интимным сторонам жизни Есенина и своей собственной. Эгоцентрическая развязность, самовлюбленность, склонность к дешевой сенсации делают эту книгу одновременно и бульварно-мещанским «чтивом» и демонстрацией опустившегося буржуа против нового уклада жизни, создаваемого революцией. Библиография: I. Витрина сердца, Стихи, издание «Стожары», Пенза, 1918; Магдалина, изд. 2-е, М., 1919; Кондитерская солнц, Поэма, М., 1919; Буян-остров, М., 1920; Руки галстуком, М., 1920; Стихами чванствую, М., 1920; Тучелет, М., 1921; Развратничаю с вдохновением, М., 1921; Разочарование, Поэма, М., 1921; Заговор дураков, Трагедия, М., 1922 (все в изд. «Имажинисты»); Двуногие, Ироническая трагедия, изд. автора, М., 1925; Роман без вранья, изд. «Прибой», Л., 1927 (неск. изд.); Стихи и поэмы, 1922-1926 (на обложке - «Новый Мариенгоф»). II. Абрамов Арс., Воплощение (Есенин, Мариенгоф), М., 1921; Григорьев С., Пророки и предтечи последнего завета. Имажинисты, М., 1921; Львов-Рогачевский В, Л. Имажинизм и его образоносцы, М., 1921; Шершеневич В., Кому я жму руку, М., 1921; Устинов Г., Имажинисты, «Литературная неделя», 1922, № 4; Шапирштейн-Лерс Я., Общественный смысл русского литературного футуризма, М., 1922. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, Гиз, М. - Л., 1928.